Николай Алексеевич Зайцев
Alio mundo
Введение
Я очнулся в куче тёмного, тёплого пепла. Его серые, местами большие хлопья ещё летали в воздухе, и очень медленно (будь они живыми, я бы даже сказал, вальяжно) опускались на землю. Откуда-то сверху накрапывал маленький дождь, превращая пепел в серую грязь. Неба видно не было…
«Где я? Что произошло?» – приподнявшись на локте, я потряс головой. Хлопья пепла слетали с волос, и медленно опускались на землю. Несмотря на то, что изо рта шёл белёсый пар, земля была очень тёплой, но уже остывала. Тут и там виднелись лужи разных размеров. Одна такая лужа была совсем рядом со мной.
«Сколько я здесь уже лежу? Что ж, стоит, наверное, посмотреть на своё лицо» – оно было серым, его испещряли бороздки, оставшиеся от стекавших струек воды. У меня густые, низко посаженные брови чёрного цвета, как, впрочем, и длинные волосы, хотя сначала это было сложно определить из-за покрывавшего все пепла. Также у меня относительно высокие скулы и мощный подбородок, очень тёмные карие глаза и широкий лоб…
«Надо, пожалуй, сесть и более тщательно осмотреть себя» – что я и не преминул сделать: на мне были штаны из плотной чёрной кожи, с тёмным отливом, словно небольшая дымка окутывала их, а, может, так оно и было. Из похожего материала была и куртка со множеством карманов, но она была иссиня-зелёная с отливом такого же цвета, чем-то напоминавшими морские волны во время шторма. Перчатки, да, на мне были даже перчатки, тёмного вишнёвого оттенка. С выдавленным рисунком похожим на огонь. Несложно догадаться, даже в моём состоянии, что вещи имели отлив-дымку тот же, что и их раскрас. Поверх перчаток было надето необычное кольцо, точнее, не кольцо, а перстень-коготь, скорее всего, из серебра, с изображением волка. Похоже, я не бедствую, но что же на мне есть ещё?
Взглянув ниже, я вижу, что мои ноги обуты в высокие ботинки, которые имели темно-синий цвет кожи, с оттенками серого, напоминая грозовую тучу. Это не удивительно, ведь на коже имелись продолговатые вкрапления, которые были похожи на молнии на грозовом небе. Каблуки и носы ботинок подбиты немного стоптанными металлическими набойками.
Рядом лежала заплечная сумка, больше похожая на рюкзак, абсолютно чёрного цвета, но вот отлив-дымка были всех четырёх предыдущих оттенков.
Также через правое плечо была перекинута какая–то наплечная перевязь, со множеством маленьких и средних закрытых карманов, ячейкой, чем-то напоминающей тубус, посередине и двумя большими карманами по бокам от него. Через левое же плечо была надета такая же перевязь, только без карманов и ячеек. В этой перевязи были крепления для семи метательных ножей. Это я понял по тому, что в одном из них был прикреплён обоюдоострый нож, похожий на лист. Остальные крепления были пусты. Там же, рядом с креплениями для метательных ножей, было ещё пять более широких креплений, которые были больше первых почти в два раза. Но для чего они, я не знал, поскольку они были пусты. Обе перевязи были абсолютно идентичны цвету и отливу рюкзака.
На поясе висели два длинных кинжала, больше похожих на небольшие мечи: один был волнистой формы, а другой – треугольный, слегка сужающийся к концу.
Но это ещё не всё. Вся одежда была довольно лёгкая и имела бонус в виде костистых шипов с металлическими отливами (это странно и необычно). Шипы довольно-таки острые, должен заметить. Полагаю, они этакое усиление защиты. Я слегка провёл пальцем по одному на куртке, даже без нажима, но палец разделила вдоль ровная полоска пореза, достаточно глубокого, я бы даже сказал серьёзного.
Немного рассеянно я засунул руку в карман, и, что–то нащупав, достал оттуда повязку. На ней ярко–красным была выведена надпись: «Подорожник – кровосос». Строки ниже гласили: «Инструкция по применению: приложить к ране, снять по мере заживления». И в самом низу моей находки, мелким шрифтом было приписано: «Внимание! Предупреждаем, если вы не снимете повязку после того, как рана затянется (повязка одноразовая, но можно разделить на несколько ран), она начнёт вытягивать из вас жизненную энергию. Если ваша жизненная энергия будет полностью истощена, а меры по её восполнению не будут предприняты – это может привести к летальному исходу. Будьте бдительны и здоровы».
«Ладно, удивляться будем после», – подумал я – «а сейчас, наложим повязку и продолжим осмотр, но впредь надо быть поаккуратнее. Да и не забыть бы повязку снять, а то что–то тревожная эта инструкция».
Я облизнул совсем сухие губы, и скривился от отвратительного вкуса пепла. – «Хм, а если бы всё не было измазано пеплом и грязью, я бы даже сказал, что прикид то, что надо!» – металлический привкус во рту вернул меня к насущным проблемам. Сплюнув, красный вязкий сгусток, я решил оглядеться вокруг.
«Вот те на» – только и вырвалось у меня. Перед глазами стояла мрачная картина: я нахожусь в центре ровного, будто огромным циркулем начерченного круга и всё, что находилось в этом круге, было выжжено практически дотла. По небольшим останкам истлевающих брёвен и размётанным вокруг частям крыши, я решил, что под раздачу попал какой–то дом, но так ли это, я не могу вспомнить. По краям круга стоят огромные, почти исполинские деревья, но по какой–то, мне неведомой причине, они все наклонены в сторону от круга, словно ресницы на оке великана. Особую напряжённость придавал всему тот факт, что на улице была явно поздняя ночь, но над головой ярко светит нечто кроваво–красного цвета. Нет, это не Луна. Луну, как ни странно, я помнил. А вот что это – я никак не могу взять в толк. Но, к моему удивлению, меня это не так сильно трогает.
Я снова огляделся – «Неужели здесь был взрыв, но почему тогда выжил я? Стоп! А кто вообще этот я?!»
Вдруг над головой раздался шелест крыльев, а через секунду передо мной сел огромный чёрный ворон. «А он немаленький, таким клювом можно, пожалуй, и стены насквозь долбить. Да и крылья чего стоят. В размахе они, наверное, будут достигать около трёх метров, а сам он был мне по грудь.»
Уф, я даже не заметил, как машинально положил руки на рукояти кинжалов. Ворон же, пристально посмотрев мне в глаза, склонил голову вправо, будто изучая. Потом – влево, поклацал клювом и каркнул (как мне показалось с изумлением и восхищением). «Каррры? Карр!» Я, слегка пожав плечом, и убирая руки с рукоятей, почему–то тихо и смущённо произнёс: "Ну, как–то так.".
И Тьмою рассыпятся звёзды,
И станет звездою тень,
То, что было сегодня «ночью»,
Назавтра будет «день».
Судьбе ставя шах с улыбкой,
Мы вдруг забываем порой,
Что может быть, это будет
Последней нашей Игрой.
Глава 1
Мы шли уже битых три часа. Ну как шли: я шёл, ворон летел черной тенью впереди. Мне казалось, что лес уже никогда не кончится. Хотелось есть, пить, кружилась голова, и я ничего не понимал. Каждый раз, когда я хотел остановиться и устроить привал, ворон подлетал, громко каркал, хватал за куртку и начинал тянуть в ту сторону, что мы шли. Я чертыхался, но вставал. Мне почему–то казалось, что этот ворон разумный. Но поскольку я мало что помню, а он – единственная живая душа, что мне попалась, я думаю, будет лучше слушать его. Как бы глупо сейчас это ни звучало.
Мы всё продвигались вперёд, но и время не отставало. Я в последний раз сел, прислонился к дереву и понял, что больше встать сил у меня уже не будет.
Мы отошли уже на приличное расстояние от странного места, где мне довелось очнуться, когда я повернул голову в ту сторону, откуда мы шли. Там над деревьями клубилось еле заметное марево.
Ворон вновь сел рядом, глядя с каким–то укором на меня. Тут же с той стороны, где по моим прикидкам, оставалась странная выжженная поляна, разнёсся рев такой силы, что с дерева, к которому я прислонился, посыпались шишки… И тут до меня наконец–то дошло, почему птица так упорно вела меня подальше от того места, где я очнулся. Я, право слово, испугался не на шутку, и даже не заметил, как подскочил и припустил дальше за вороном, чуть ли не обгоняя его. Очнулся я от окутавшего меня ужаса только тогда, когда уже вторая ветка ударила меня по лицу, оставив небольшую царапину.
Через пять минут ошалелого бега по пересечённой местности, я вывалился из леса, споткнулся и распластался на тракте. Услышав встревоженный возглас, я поднял голову и увидел, что передо мной стоит крытая повозка, а с козлов на меня настороженно смотрит коренастый мужчина с собранными в конский хвост черными, местами уже седыми, волосами. Особенно бросалась в глаза сплетённая в косу борода. Из-за его спины выглядывали испуганные дети.
Должно быть это было то ещё зрелище: вот слышится хруст ломаемых веток, после чего ближайшие кусты начинают трястись и перед ними вываливается нечто похожее на человека, но весь в серой, непонятной грязи, листьях, хвое и ветками в волосах…
Я из последних сил им улыбнулся и потерял сознание.
Яркая вспышка – я нахожусь в каком–то очень маленьком помещении, как будто внутри какой–то коробки. Вокруг на табло мерцают различные светодиоды, надписи, и одна, самая большая, мигает перед глазами: «Выполняется выход, если желаете вернуться в Alio mundo, скажите: «Отмена. Выполнить вход».
Вспышка – вот я сижу на кресле за столом, передо мной кучка исписанных листков, сломанный карандаш, ручка, коробка спичек, упаковка зубочисток и раскладной нож. Кресло стоит спинкой к открытому окну, посреди комнаты находится агрегат, похожий на пилюлю, что прописывают доктора, но не с закруглёнными, а острыми концами. Я понимаю, что это и есть капсула. Она выглядит необычно, но красиво – иссиня–фиолетовый свет мягко окутывает аппарат, который высотой будет, пожалуй, мне по пояс.
Я помню, как с недоверием осматривал этот агрегат, и попытался толкнуть, проверяя устойчивость. Конечно же, ничего у меня не вышло. Пилюля была невероятно тяжёлой и стояла крепко на своём месте.
Продолжив осматриваться, я увидел, что справа вдоль стен стоят стеллажи с различными книгами и папками. Чуть дальше дверь в санузел, и выход. Слева же стоит старый, но все ещё добротный диван с подушкой и пледом, а чуть поодаль расположился холодильник—"противоугонка"(кажется я его так называю за то, что он иногда бьётся током, а иногда «встряской» или «шокером» именую) … Я чувствую – это мой дом, моё логово, место, где я почти как в крепости…
Вспышка – я, в чем мать родила, стою у капсулы и испытываю смутные чувства, пока открывается крышка "гроба". Так почему–то мне хотелось назвать эту капсулу. Это мой первый вход и меня терзают противоречивые чувства. Я ложусь, будто в ванну, и меня моментально обволакивает странный гель. Вот ведь до чего техника дошла.
Я приподнимаю руку и гель стекает, оставляя её полностью сухой. Надо признать, что ощущения приятные. Я поудобнее устраиваю голову в специально сделанном для этого ложе, и тут же вижу, как начинает закрываться какое–то забрало, которое одновременно является крышкой «гроба».
Перед глазами появляется надпись: «Выполнить вход в игру? Да. Нет.» и ниже подсказка «Если вы решили не читать инструкцию: нейрованна считывает ваши мозговые импульсы. Для продолжения достаточно подумать, какой ответ вы хотите дать.» Я мысленно отвечаю «да», и в ту же секунду будто куда–то проваливаюсь, и вижу всю свою жизнь, проносящуюся перед глазами…
Темнота. Появилась золотая надпись: «мы рады приветствовать вас в Alio mundo. И помните, что ваш игровой процесс целиком и полностью зависит от ваших действий. Приятной игры.» …
Вспышка – темнота… «Что же это такое было? Похоже на воспоминания или же это всего лишь сон? То, что я увидел, не похоже на этот мир, но почему я чувствовал, будто это все было со мной и все эмоции и ощущения реальны?
Стоп! Что это? Я помню, как упал на дороге, а сейчас я чувствую, как моё тело мерно покачивается. Рядом кто-то скулит, и я ощущаю, как кто-то пристально всматривается в меня. В этот момент прошептали: «Кажется он очнулся, мама.» – что ж, похоже надо открыть глаза и будь что будет.»
Я приоткрыл глаза, и увидел нависшую надо мной любопытную и взволнованную физиономию девочки с маленьким, чуть вздёрнутым носиком и глазами медового цвета. Её черные густые волосы были заплетены в обычную косу. Рядом с ней стоит мальчик, очень на неё похожий. Волосы, как и у того мужчины, что я увидел первым, собраны в конский хвост. Он что–то сжимает в руке, пристально всматриваясь в меня.
Я попытался выдавить улыбку, по–моему, вышло жалкое подобие. После неудачной попытки улыбнуться, я обвёл взглядом место, где лежал и понял, что лежу внутри повозки, которая мерно едет. Слышал же я отнюдь не скулёж, как было сперва подумал, а всего лишь скрип старых деревянных колёс.
Меня покрывала тёплая шкура, а в воздухе стоял запах хвои, мёда и чего–то ещё. Окидывая взглядом повозку, я не сразу приметил в углу ещё одного человека. Это была женщина. Она полусидит среди одеял, сшитых из шкур, и хорошо сливается с ними. Но, несмотря на это, она словно излучает внутренний свет: от неё исходит какое–то домашнее тепло, мягкий взгляд будто убаюкивает. Глаза полностью белые, радужка почти сливается с глазным яблоком, но при этом это нисколько не пугает и не вызывает отвращения, а даже наоборот. Прямой аккуратный нос с высокими скулами придают какой–то значимости её лицу, а две маленькие родинки на левой щеке добавляют обворожительности. Её же абсолютно седые волосы выглядят так, словно они сотканы из лунного серебра. При всём при этом, не смотря на все возрастные признаки, она кажется молодой, и как бы я ни старался, не смог даже примерно определить её возраст.
«Мне нужно сесть и опросить их всех, может они хоть что–то смогут прояснить.» Но вместо этого мне удалось лишь слегка пошевелиться и просипеть: "Хде я? Хто вы?" Как только я смог выдавить из себя эти слова, моё сухое горло начал «разрывать» кашель. Женщина тут же отреагировала:
– Шила, дай ему выпить воды, а потом налей регенерационный отвар. Верн, будь вежлив и не волнуйся, наш гость не желает нам зла. – и уже обратилась ко мне – я ведь права?
Девочка тут же налила мне воды, после чего дала вторую чашу со странным безвкусным отваром. Почему–то мне казалось, что меня окружают добрые люди, хоть я и понимал, что мальчик прячет в руке нож. Нет, не нож. Я успел заметить, что это было шило или точнее, толстая длинная игла с рукоятью, когда мальчик, услышав слова женщины спрятал его в ножны на поясе. Я таких раньше никогда не видел. Хотя, с моей ли памятью судить видел или нет.
– Да, ты права, хозяйка, – ответил я на заданный вопрос после того, как напился – я не желаю вам зла, я лишь хочу знать: кто я и где я вообще нахожусь? Также я хочу выразить вам величайшую благодарность за то, что вы не бросили меня там, на дороге.
Женщина улыбнулась, но что–то в её позе меня настораживало, и тут я понял: она была слепа с физиологической точки зрения, но при этом каким–то образом видела все вокруг и, возможно, даже больше, чем зрячие. Это я понял, когда она во время разговора подставила руку, а в следующий миг в неё упал моток верёвки, сорвавшийся с борта повозки и я уверен, что это была не случайность. Ещё от моих глаз не укрылось, что она носит дитя под сердцем, и, судя по размерам живота, скрывающимся под шкурами, она вскоре должна родить.
Женщина вновь улыбнулась, заметив мой взгляд (видно было, что она очень добрый и жизнерадостный человек), и сказала:
– Ничто человеческое нам не чуждо – подмигнула мне, после чего продолжила – не стоит благодарности, мы не могли поступить иначе, здесь довольно лихие края. Также я могу сказать, где ты, дорогой мой, находишься. Мы сейчас проезжаем по северному тракту ведущему в Гладхэр, и через день–два пути должны будем приехать в город. – она ухмыльнулась – вижу по твоему выражению лица, что эта информация ничего тебе толком не объясняет, но ничего, ты скоро все сам вспомнишь....
Я изумился:
– Правда, это не шутка?
– Нисколько, – было мне ответом – а теперь давайте знакомиться. Меня зовут Блюр, нашей повозкой управляет мой муж Торх, а это наши дети. Они, как вы уже, наверное, догадались, близнецы: непоседу дочку зовут Шила, а сына зовут Верн. Ну–ка дети, поприветствуйте, как должно, нашего гостя.
Дети развернулись ко мне, склонили в лёгком поклоне головы и произнесли:
– Мы рады встрече с тобой, путник.
– Это взаимно.
Женщина продолжила, а я слушал и внимал:
– Я знаю о твоей беде и уверена, что смогу помочь, но не сейчас, а лишь на привале. – Блюр поправила одеяла и продолжила – Для того, чтобы вернуть тебе память, мне нужно время, но, по крайней мере, сейчас мы смогли остановить твой процесс регрессии и теперь память будет восстанавливаться сама. Чуть позже мы её немного подтолкнём, а пока можешь поспать, ты слишком много потратил сил и маны…
Я не разобрал последних её слов, потому что уже проваливался в сон, и тут, на краю сознания мне показалось, что я услышал:
– Шила, сними «кровосос», а то худо будет.
Меня разбудила тряска и взволнованные возгласы людей. Я не сразу понял, что произошло, но что случилось что–то не очень хорошее, было очевидно.
«Пшла, пшла, пшла…" – кричал Торх – "пооошла родная! Если уцелеем, я тебе лучшего корма куплю, пшла, родимая!»
Я подскочил на месте и стал озираться. Блюр уже сидит рядом с мужем и что–то ему тихо и спокойно говорит. Дети сидят сзади у борта и смотрят куда–то вдаль. Мне же из-за полога ничего не видно, и я не понимаю, что же их так там встревожило. Мне пришлось подойти к ним, а точнее подползти на четвереньках, поскольку повозку бросало из стороны в сторону. Добравшись до края, я ухватился за доски борта и посмотрел туда, куда смотрели Шила и Верн. О, боги, лучше бы я этого не делал.
Вдали, по тракту, несутся два чудовища (иначе их и нельзя назвать), пытаясь догнать повозку, поочерёдно обгоняя друг друга.
Ох, что это были за образины: первым делом бросаются в глаза их головы. Вроде бы и обычные головы волков, но вместо волчьих глаз фасеточные, мушиные. В пасти торчат огромные загнутые клыки, похожие на змеиные. С них, смешиваясь со слюной, что–то капает им под лапы, и там, где падают капли, поднимается дымок.
Лапы – это отдельная тема, они похожи на паучьи (но без ворсинок, абсолютно голые), по шесть штук с каждой стороны. Каждая лапа кончается огромным, как у динозавра махакала, когтем. Как они вообще умудрялись бежать, да ещё и с такой скоростью, я никак не мог взять в толк. Тело же их похоже на тело варана, с пластинчато–чешуйчатой броней, и все это безобразие довершали два длинных пушистых хвоста с жалами, похожими на полумесяц, на концах.
Меня аж передёрнуло всего.
– Они все ближе, что нам делать? – закричала Шила в сторону родителей, пытаясь перекричать шум.
– Путник, в твоём левом верхнем кармане есть маленький свиток. Возьми его, произнеси последнее слово-активатор, что там написано, и кинь в сторону этих созданий.
– Сделаю! – тут же с готовностью сказал я.
Вся ситуация настолько была абсурдной и выбила меня ещё больше из колеи, что я не успел удивиться ни тому, что Блюр знает про меня то, что я и сам не знал (а конкретно, что где у меня лежит), ни тому, что это нам поможет. Но больше всего тому, что вроде бы женщина не кричала, а говорила спокойно. Но я её слышал так, будто вокруг была идеальная тишина, а мы не мчались на огромной скорости. Голос звучал так, словно она находится рядом, а не в четырёх метрах от меня.
Я сунул руку в карман, он оказался намного больше и глубже, чем казалось внешне, и сразу достал нужный свиток. На краю сознания промелькнула мысль, что он там не один, но я не стал цепляться за эту мысль, так как в данный момент было дело поважнее. Развернув свиток, я успел мельком взглянуть на надпись: «Свиток заклинания «зыбучие пески». Действие десять минут…» – там было что–то ещё написано, но не было времени читать все это. Не теряя времени, я сразу нашёл последнее слово и выкрикнул: «Зыпес!» – надпись замерцала красным. Свиток сам свернулся обратно и рассыпаясь с верхнего конца, начал превращаться в песок. Меня это немало поразило, но более не мешкая ни секунды, я швырнул его со всей силы в сторону тварей.
Далее все происходило быстро, но мой мозг воспринимал всё происходящее как в замедленной съёмке: свиток в полете сделал несколько оборотов и упал на тракт. Ударившись, он отлетел дальше, прямо под ноги (или точнее лапы) первому монстру и замер тут же, растёкшись–рассыпавшись. Все это заняло не больше пары секунд. Там, где свиток успел коснуться земли, появилась маленькая, едва заметная рябь. Монстр, под ноги которого упал свиток, хотел было сделать прыжок, но его ноги увязли в зыбучей «земле». И он, не успев затормозить, перевернулся по инерции через голову и упал на спину.
Хруст ломающихся лап монстра был хорошо слышен даже на расстоянии. Я поморщился. Восемь ударов сердца и чудовища будто не было.
Его собрат слегка отстал, поэтому он и успел среагировать: прыжок в сторону, и он на корявых корнях огромной сосны. Та тоже начала «засасываться» землёй, но это существо уже успело прыгнуть назад, в ту сторону откуда оно прибежало.
Приземлившись, он развернулся к нам и завыл–заклекотал–затрещал в нашу сторону, но была ли это угроза или плачь по собрату, нам было не понять. Может в нем совмещалось немного и того, и другого сразу.
Я облегчённо выдохнул и прислонился к стене, прикрыв глаза.