Наталья Тихонова
Кассандра в Тавриде
Глава 26
…
– Мудрёно как-то!
– Пока мудрёно. Но зернышки будущего понимания только что упали в твою пока еще глупенькую головку. И как только обстоятельства сложатся, не сомневайся, они прорастут. Всему свое время … Ключ к Высшим мирам внутри тебя.
Дед, сидя в старом кресле с лупой в руке, смотрел на Сашу веселыми глазами. Лишь теперь Александра поняла, что произошло в этот судьбоносный день. Сделав круг, провидение вернуло ее назад в исходную точку для принятия решения, после которого ее жизнь, да и сама личность, должны поменяться самым радикальным образом. Уже потом, гораздо позже, случится Крым, шкатулка Аполлона и Троя. Но в этом ее настоящем все было, как прежде. Тот же стол, лежащая на нем раскрытая книга Трисмегиста и пафосное кресло с резными подлокотниками. Интересно, где оно сейчас? Александра вдруг задумалось: а что такое «сейчас»? Ведь любая точка в безграничном объеме времени всего лишь условность и всегда «сейчас». К чуду перемещений ментального тела привыкнуть нельзя. «Честность и смелость – два необходимых качества для пилота времени. И крепкая психика. Это очень сильное ощущение, что можешь манипулировать пространством и управлять судьбой». Как же ты была права, старая горгулья Сибилла Германовна!
– Ты же сам сказал: не всем нужны тайные знания. Тогда, почему знания тайные, а ни для кого не секрет? Может, нет никакого заговора – сидят заговорщики на виду, смеются над дурачками, никого не стесняются и ни от кого не прячутся?
– А ты и в правду подросла …, – старик прищурился, словно пытаясь разглядеть что-то необычное, – Как-то вдруг и сразу! Удивила. Ну, раз так, тогда слушай. В начале прошлого века в Южной Африке на одной из шахт был найден самый крупный алмаз в мире. Стоил он баснословных денег, поэтому покупателей на него очень долго не находилось. Тогда правительство Трансвааля выкупило его у хозяев прииска, чтобы подарить британскому королю по случаю заключения мира в англо-бурской войне. Встал вопрос о доставке. Раструбили во всех газетах и с большой помпой под усиленной охраной муляж алмаза привезли на океанский лайнер, идущий в Англию. Сам же камень отправили простой почтой в обыкновенной посылке, в которой он благополучно и добрался до места назначения. Это я к тому: если хочешь что-либо спрятать, прячь на самом видном месте.
Саша рассмеялась:
– Все хорошо кончилось, потому, что они с «Почтой России» не связались. Повезло.
Оторопелый дед почесал лысый затылок.
– Я как-то не подумал. Видимо, отстал! Люди модерна в отличии от теперешних были более предсказуемые: белое и черное реже смешивали. Я это к чему – те властные группы, которые определяют принципы, как жить всем остальным – не сокрыты. Они все на виду, но при этом невидимы. Старые деньги в списки «Форбс» никогда не попадают. Такое положение отвлекает внимание плебса от истинных управленцев, объединенных между собой не на коррупционной основе, как все публичные политики, а на религиозной.
– Религиозной?! И какому богу они служат?
– Чтобы не угодить в ловушку бесполезного спора, умные люди обычно сначала определяются в терминах: что такое бог.
– Не увиливай от вопроса.
– Уж поверь, не Иисусу или Аллаху. Их боги темны и могущественны.
– Мне казалось, что мажоры вообще ни в кого не верят.
– Вот тут-то и зарыта главная военная хитрость. Просвещенный атеизм – это маскировочные сети, ловко раскинутые над головами низших слоев. Подлинная элита даже готова позволять глумиться над собой и все превращать в клоунаду конспирологии, лишь бы правда об истинном положении дел никогда не открылась. И только посвященные знают реальную ценность герметических знаний, дающих власть над толпой.
Старик бережно провел ладонью по сухим страницам антикварного фолианта.
– Ну, не знаю … В телевизоре шоу с экстрасенсами самые популярные. Тоже ведь носители скрытых знаний.
– Настоящие знания не выпячивают на показ, за ними надо еще ой-ой-ой как побегать. Сначала фрикам в клоунских нарядах позволяют нести с экранов всякий бред, а потом, разоблачая, превращают их в шарлатанов и выставляют на посмешище. И все ради того, чтобы дискредитировать реально работающие технологии управления и подсунуть плебсу пустышку – наукообразные размышлизмы. Чудеса для одних – это иной уровень знаний и умений других. Истинное знание – сила. Кто им владеет, того контролировать невозможно.
– Дед, это жестоко! Ты лишаешь ребенка веры в чудесное.
– Тебе не пять лет, чтобы верить в деда Мороза. Технология она и есть технология. Магическая, в том числе. Но когда ее начинают демонстрировать в мантии со звездами, глядя в хрустальный шар под бормотание непонятных заклинаний, то большинство начинают это воспринимать, как «Фу, фигня какая-то!», даже не поняв, что их только что ловко увели от истины.
– Навесив ярлык мистики.
– Да нет для них никакой мистики! Есть убогонькое трехмерное мышление нематоды, думающей, что ее узенькое пространство прямой кишки – единственное. Других нет.
– Фуу, дед! Но помню, недавно на Пасху у нас дома яйца красили и в храм носили освящать. Ты, кажется, был не против. А ведь церковь всегда боролась с магией. Раньше и на костре за такое могли сжечь.
– Если магию запрещали и искореняли, значит, это кому-то очень было нужно.
– Героин вот сейчас запрещают. Видимо, тоже очень нужная и полезная штука.
– Как там у вас теперь: типа тролишь меня, да?
Смеясь, Саша обняла старика и чмокнула в щеку:
– Тролю! Не обижайся. Я же любя.
– Да, знаю… Ладно, ладно, в твои пятнадцать пока еще позволительно.
Слезинка выступила и застряла в сморщенном стариковском веке. Расчувствовавшийся дед как бы невзначай пальцем смахнул капельку с ресницы и быстро проморгался.
– Соринка, кажется, попала.
Саша старалась запомнить каждую мелочь. Она знала – больше они никогда не увидятся.
– Ну, а все-таки, почему считается, что заниматься магией типа грешно?
– Магия – это технология отбора лишней энергии для приобретения материальных благ сверх человеческой нормы. Ведун получает мистические способности, найдя способ контролировать потусторонние силы. Магия, существовала всегда и во всех культурах, а исчезала, только столкнувшись с государственной религией. Ну не должно простонародье пользоваться дополнительной энергией! Когда в средние века всяких колдунов развелось слишком много, то взялись за них уже всерьез. Сначала магию объявляли злом, а потом брались и за самих ведунов. Но вот что интересно – вопреки официальной версии древние манускрипты по оккультизму не уничтожались, а отправлялись на хранения в церковные хранилища. Фильм «Имя розы» смотрела?
– Обижаешь! Я даже книжку осилила.
– Значит, в курсе, что Ватикан в этом деле преуспел особенно. В средневековой Европе такие книги называли гримуарами. Считалось, что если кто-то их прочтет и поймет смысл, то мог стать великим магом и подчинить себе силы природы. Вот поэтому сакральные знания без правильного применения в низах постепенно упрощаются до невежественного суеверия. А суеверия очень легко опровергнуть и высмеять.
– Конкуренция, что ли?
– Конечно! Магия – это вера ведуна в способность, используя ритуалы, предметы и заклинания сверхъестественно воздействовать на материальные и духовные сферы. А поход в церковь со свечками, молитвами и поклонами – что это, по-твоему? Разве не вера в возможность с помощью Высших Сил влиять на наш физический мир? Когда ты читаешь молитвы во здравие или за упокой, осеняя себя крестом, отбивая поклоны, ты что делаешь? Ритуальную магию, конечно. Ту самую, которую древние проводили в дубовой роще перед идолом, а их потомки в церкви перед иконой под покровительством государства. На лицо двойные стандарты. Бытовая магия плохо, а если в церкви, то хорошо. Но вера требуется в обоих случаях. А что такое вера?
– Не знаю.
– Вера – это особое состояние психики, основанное на интуитивном знании, а не полученном в результате практического опыта.
– Так все просто? Даже удивительно, как мало кто задумывается о таких вещах!
– Священник не говорит, но делает – волхв делает, но не говорит. Почти неуловимая разница. Герметизм делится на высокий и низкий. Низкий – при усилии и желании доступный многим – включает в себя трактаты по астрологии, алхимии и магии. Уже в Древнем Риме произошло явное разделение. Для рабов – простые заговоры и амулеты, а сегодня еще и раздувающуюся от самомнения науку, не способную вразумительно объяснить что-либо связанное с духовным миром. Для элиты теургия – сложнейшие ритуалы и кабалистические формулы.
– Но хотят все одного и того же – материальных благ. Разница не велика.
– Ой, не скажи! Если деревенский колдун с помощью некой манипуляции намеревается усилить собственную волю и возвысить эго, то высший маг-теург сливает личную волю с волей богов. Он уже не существует в категориях «добра или зла». Теург уверен, что не будет ни при каких обстоятельствах наказан, так как он сам и есть воля Высших. Правящая элита, безусловно, глубоко погружена в магические отношения с духовным миром. Перекладывая через ритуалы свой кармический долг на неразвитые или невинные души, они становятся неуязвимыми. Они выглядят благословенными, потому что не боятся ничего и никого. Понятия «грех» для них пустой звук. Стоит ли после этого удивляться, что жизнь низов полна несправедливости, а верхов – изобилует извращенными удовольствиями.
– Но ведь некоторые получают мистический дар, не принадлежа ни к каким тайным обществам.
– Мистика – это не философия, ни этика, ни свод нравственных законов – это таинство. Посвящение получают через ритуал от учителя ученику. Вот поэтому люди со способностями должны быть объединены и находиться под контролем. Когда-то давно эти знания узурпировались жреческими орденами и тайными обществами. Они замаскировали технологии управления и отвлекли суррогатами простых людей от истин об устройстве мира. Без знания, «как это делается», оккультизм и псевдоэзотерика – лишь ширма, за которой манипуляторы имеют монополию на науку, финансы и средства информации для забивания шлаком мозгов того же плебса. Знание не может быть бесхозным и не должно принадлежать низшим слоям. Потому что, кто владеет технологией и знает «как», тот всегда стоит выше.
– И в чем их цель?
– Главное намерение правящей группы – обеспечить преемственность власти и не отдать жизненный ресурс. Модель этого мира создана по заданному проекту, существует согласно непреложности его законов и все в нем идет по четко прописанным правилам. Они знают эти правила. Вот почему они так отчаянно пытаются обрести бессмертие и с помощью магических технологий отсрочить свое наказание. «Жертвенный козел» богам – всегда тот малосведущий простец, кто должен понести вину вместо них.
– Но весь их мистицизм, избранность и владение магией, все равно не делает их бессмертными?
– Пока!
Дед замолчал. Потом словно извиняясь:
– Я не слишком тебя перегружаю? А то меня вдруг понесло, сам не понял, с чего.
– Нет, что ты! Я очень рада, что мы сейчас поговорили.
Александра подумала: «успели поговорить». Очень скоро деда не станет и изменить предначертанное уже нельзя.
– Теперь я хоть понимаю, зачем тебе нужны все эти странные книги и рукописи.
– Трисмегист говорил, что люди занимающиеся алхимией и философией – выше судьбы, потому что ради обретения бестелесности не ищут в ней удовольствий и не принимают ее дары. Получается, что на самом деле целью этих практик был выход души из тела? Правда, удивительно?
От этих слов Сашу бросила в жар. Старик жизнь положил на постижение высшего знания, а плоды всех его трудов достались ей – не ударившей палец об палец. А она даже не может ему об этом сейчас ничего сказать. Александра опустила глаза, чтобы под ресницы спрятать нахлынувшие чувства.
– Да, ты прав – удивительно. Но скажи мне еще одну вещь: ты ведь, наверняка, знаешь, что нас всех ждет в будущем?
Старик посмотрел на Сашу, и ему вдруг показалось, что не узнает ее. Подобно осенней паутинке на ветру что-то неуловимо ускользало. Вроде бы это она, его любимая внучка, но с глазами взрослой, все понимающей, совершенно незнакомой ему женщины. Слишком непохожая на ту девочку-подростка, которую он привык видеть почти каждый день. В этом было что-то пугающее и загадочное. Да, она ли это?! Старик потер лоб, пытаясь стряхнуть накатившее наваждение.
– Все во Вселенной развивается по определенным циклам. Тот, кто видит, знает и понимает законы движения материи, конечно, может прогнозировать будущее.
– Например, кто?
– Иудейские кабалисты умеют рассчитывать космические периоды, еще даосы. И это … – дед с религиозным благоговением еще раз положил морщинистую руку на раскрытую книгу бога Тота, – Как система – все оккультные знания пришли из древнего Египта. Помнишь принцип маятникового колебания? «Все течет, втекает и вытекает, все имеет свои приливы, все поднимается и падает». Предельно глубокая и сжато изложенная философия чистой космологии – наивысшей степени абстракция.
– И что нам говорит твоя книга?
– Скоро начнется смена очередного планетарного цикла с последующей дестабилизацией. И произвол элит здесь ни при чем. Тех, которые на виду, сметут ветры истории. Главное отличие «закулисья» от простонародья – это то, что к смене новой эпохи оно готовилось заранее, поэтому через пару десятков лет они выйдут из кризиса с сохраненными активами. Кто понимает объективные законы, анализирует прошлое и делает правильные выводы, тот строит прогнозируемое будущее и выживает.
– Дед, ну я же знаю, что ты у меня не простой. Но почему вы, посвященные, молчите об этом?
Старик отвел глаза и пожал плечами.
– Зачем нарушать естественный ход вещей, если большинству совсем не интересно, по какой причине жизнь бренных существ так бесправна? Просто надо отделять использующих оккультные знания не во вред остальным от прочих корыстных персонажей. Ты что, действительно хочешь раскрыть глаза всем этим слепым и обреченным? У тебя ничего не получится.
Александра вдруг вспомнила свою старую курсовую работу по сравнительному анализу в различных нишах Ютуба. С огромным разрывом от остальных разделов шел видеоблогинг по теме «Развлечения». Возразить деду было нечего. На память неожиданно пришли стихи. Она наморщила лоб, и, стараясь не перепутать слова, медленно прочитала их вслух. Скорее, для себя:
– Без умолку безумная девица кричала: "Ясно вижу Трою павшей в прах!" Но ясновидцев – впрочем, как и очевидцев – во все века сжигали люди на кострах.
Глава 27
Столетиями находясь на перекресте торговых путей, Илион постепенно вбирал в себя культуру как южных царств, так и обычаи сопредельных степных племен. Не столько во славу прежним, уже ослабевшим богам, сколько по обыкновению древние традиции в царском доме по сие время чтились, поэтому потомки гипербореев сидели за общим столом братчины, а не возлежали на ложах подобно ахейцам. В представлении троянцев земная сфера была зеркальным отражением сферы небесной. Мир богов представлялся им непреложным законом, которому они все подчинялись. Нарушившие его священство изгонялись с ритуальной трапезы, где заключался взаимовыгодный договор между бессмертными и людьми. Жертва с праздничного стола выступала залогом единства, связующего мир небес с землей. Каждый имел определенное заслугами место на этом пиру, поэтому все рассаживались по старшинству. Женщины, согласно древнему обычаю северян, сидели рядом с мужчинами. Морена, Лада или Макошь в представлении предков были ничуть не слабее мужских богов Рода. А если на небе равенство, то и на земле ему должно торжествовать.
В тревожном предчувствии Александра внимательно наблюдала за Яхве, гордо восседающего на богато украшенном троне в торце длинного стола. Но он как будто этого не замечал. Старый Приам по левую руку от пришлого бога, приняв изрядную чашу вина, дремал на своем престоле и был мало включен в происходящее действо. И всем было ясно, что не он сейчас главный. Гекуба, как и положено ревностной хозяйке, на противоположной стороне стола зорко следила за порядком.
Медовое и виноградное хмельное лилось рекой, яства прельщали разнообразием, музыканты рвали струны на кифарах и распевали хвалебные гимны. Подражая вьющейся лозе, гибкие танцовщицы услаждали нетрезвые взоры пирующих пластичностью своих юных тел. Музыка прерывалась только чтобы послушать поэмы нанятых рапсодов о сражениях и подвигах богов и героев. Разгоряченные вином и изобильной едой старшие сыновья со своими женами и прочими благородными родственниками пребывали в прекрасном расположении духа, разговаривали между собой громко, смеялись еще громче. Всем было весело, кроме Александры. Прямо перед ней разворачивалась интрига длиною в несколько тысячелетий. И как это совсем не похоже на то, что через века Гомер распишет в своем знаменитом эпосе, а странствующие аэды разнесут его выдумки по самым дальним уголкам ойкумены.
Яхве не сводил агатовых глаз с Париса. За неподвижной мимикой можно легко скрыть коварные намерения и спрятать тайные мысли. Но вот что совершенно невозможно, так это контролировать неподвижность собственных зрачков! На лице они самые честные и не могут солгать, сколько бы вы ни старались. Они, словно тайные ходы в душу. По их реакции нетрудно считать истинные чувства. Две сжавшиеся в центре глаз черные точки, как острый щуп патологоанатома, колют холодом в самое сердце. Широко распахнутый зрачок – признак приятия и доверия. Это когда мелкие изъяны вдруг кажутся совсем неважными, а красивое становится совершенным. Еще древнекитайские ювелиры именно так безошибочно определяли, что покупатель созрел отдать деньги. Подчиненное рефлексам, тело никогда не лжет. Оставайтесь в полумраке, если собираетесь кого-нибудь обмануть. Сузившийся до размера макового зернышка зрачок, делает взор безумным, а слившись с черной радужкой, он становится невидимым. Сосредоточенные на лице Париса абсолютно черные глаза Яхве были непроницаемы.
Александре всегда казалось, что лицо младшего сына Гекубы ей как будто знакомо. И только сейчас она вдруг все поняла – сквозь толщу времени черты оболтуса и ветрогона Шурика из команды «пилоты времени» проступили в облике Париса, которого здесь, в семье, все звали Александром. В этом была какая-то насмешка. Где, когда и в лоне чьей жены красавчик Парис оставил свою гамету, история умалчивает. А теперь, наверное, уже и не имеет значения – частица крови Аполлона к двадцать первому веку растворилась в потоке случайных связей, и, выродившись, почти иссякла. Люди ведь не осознаны в своих мимолетных прихотях. Желание пристроить свой генетический материал любой приглянувшейся милашке не улучшает породу простецов. Но никто не появляется в нашей судьбе случайно – все это посланцы Вселенной, приходящие в нашу жизнь с какой-то неведомой нам целью.
Давление неподвижных глаз – наиболее сильный способ воздействовать на психику. Оно может заставить смутиться и покраснеть, напугать, очаровать, разозлить, даже подчинить и тем самым определить дальнейшие отношения. Было заметно, как под пристальным взглядом пустынного бога Парис, нервно ерзая на месте, испытывал несвойственную ему неловкость. Он понимал, что отвести глаза в такой ситуации означало признать свое подчинение. Царевич поднял канфар с вином, и, пригубив, закрыл широкой чашей лицо. Пока пил, Парис пытался понять, чем он мог так сильно заинтересовать еврейского бога? Если его интерес эротический, это стало бы крайне досадно. Но, с другой стороны, с чего он взял, что намерения у Яхве именно такого свойства и его внимание несет для него угрозу? Однозначно истолковать чьи-то движения или жесты иногда бывает сложно.
Яхве властным взмахом руки подозвал к себе мальчика виночерпия и что-то тихо ему сказал. Слуга кивнул в знак, что все понял и быстро направился к сидящему за старшими братьями Парису с посланием, чтобы тот подошел к трону. От приглашения отказаться было невозможно. Сердце царевича тоскливо сжалось. Пришлось встать и покорно идти, обращаясь в мысленных молитвах к своим олимпийским покровителям.
– Возрадуйся, бессмертный!
Парис склонил голову. Ровно на столько, чтобы выказать почтение, но и не принизить статус царского сына, пользовавшегося симпатией Афродиты и благосклонностью Аполлона. Общение жрецов или героев с богами не являлось для троянцев чем-то обыденным, но и невообразимым тоже не было. Высшие существа параллельных миров иногда покидали свой пламенеющий эмпирей и, спустившись с небес, жили среди людей. Первыми владыками и Египта, и Междуречья были пришлые боги, а их прямые потомки от смертных женщин – земными царями по праву наследования благородной крови. Простой народ знал, что право на власть им дана свыше, поэтому безропотно подчинялся.
Яхве кивком разрешил Парису сесть у своих ног.
– Вижу, тебя что-то смущает, царский сын? – в голосе пустынника прозвучала веселая ирония.
– Это почтение к твоей силе и мудрости, пустынный бог, а не смущение. Моя мать сказала, что мне тебя надо обязательно послушать.
– Послушать и услышать – не одно и то же. Так ты, значит, послушный сын – тот, который слышит слушая?
Париса озадачила способность Яхве, подобно ярмарочному жонглеру, играть словами.
– … Наверное, не очень …
Троянцы в большинстве своем все еще оставались прямодушным северным народом. Богатство, военная мощь при отсутствии равных по силе врагов не ставили их перед необходимостью изощряться в дипломатических изысках, когда одно и то же слово употребляется для обозначения противоположных понятий. Хитрость среди мужчин за ненадобностью презиралась, а честь данного слова непомерно превозносилась. Далекая от витиеватости речь храбрых воинов была проста и недвусмысленна.
– Это очень хорошо, – нараспев задумчиво сказал Яхве и многозначительно выгнул густую бровь дугой.
– Почему? – еще больше удивился Парис.
– А потому! Коли головка у детки гладенька, а характер сладенький – старой матери не кормилец, отцу помощник с мизинец. Но раз ты родителям сын непослушный, а своенравный, то тогда, наверняка, самый любимый?
– Нет, не самый, – царевич отвел взгляд, чтобы спрятать свои не слишком добрые мысли. Врать еврейскому богу он не решался.
Но было поздно, Яхве уже читал его, как с листа.
– Ну, вот и славненько!
И тут же поспешил предупредить немой вопрос в недоуменном взгляде Париса:
– Слышал ли ты, что засиженное яйцо – болтун, а занянченный сынок – шатун?
Царевич начинал понимать, почему Гекуба оказывала столько почестей этому пришлому богу, так непохожему на надменных олимпийцев или кровожадных шумерских и аккадских идолов.
– Слышал, но никогда не думал, что это про меня. Моя мать, кажется, права: ты, Яхве, действительно умнее прочих.
– Глупцов?
Парис растерялся и не нашел, что ответить.
– Что тебя смущает? Быть умнее прочих – значит, и глупцов в том числе. И в чем здесь тогда доблесть?
– Не знаю! Но, согласись, люди же как-то видят разницу и одно с другим не путают.
– Смотреть, еще не видеть. Неравенство между умниками и невеждами лишь в одном: дурак говорит все, что знает, а умный знает все, что говорит. Отличие не всегда заметное, поэтому не препирайся с болваном, а то остальные могут и не разглядеть разницы между вами.
– Прости, Яхве, но из твоих слов выходит, что ты тогда тоже глупец? – приняв смиренный вид, Парис не упустил возможность огрызнуться.
– Нет. Между умом и мудростью пропасть, как между самой высокой вершиной и самой глубокой впадиной на дне океана. Ум практичен и корыстолюбив. Мудрость – это, как деньги в рост – тратит себя, не требуя ничего взамен сейчас, ибо знает, что все ей вернется сторицей потом.
– Никогда про такое не слышал. Но, видимо, нужна очень большая мудрость, чтобы убедить умного, что есть кто-то умнее его?
Яхве расхохотался: он не ошибся в выборе. Вальяжно откинувшись на спинку трона, еврейский бог всем своим видом демонстрировал благорасположение.
– Люди думают, что мудрость приходит с годами. Ерунда. Очень часто годы приходят одни. И пусть тебя, как самого красивого из сыновей Гекубы, в зрелости она не обойдет стороной. Тогда ты и сам поймешь: мудрец молчит – дурак словоохотлив.
Это была откровенная провокация. Все знали, что троянцев восхищала сила и военное мастерство Гектора, а вовсе не внешность младшего сына правящей четы.
– А разве для мужчины красота это важно? – сбитый с толку лестью Парис уже не знал, что и думать. За шутливой интонацией пустынника скрывался пока ему не понятный смысл.
Яхве с притворным огорчением покачал головой.
– Ай, ай, как тут все запущено! Ну что ж, тогда будем убирать залежи в твоей голове и раскапывать истину. Ты, наверное, не раз слышал поговорки: «Чуть краше рогатого сатира – уже красавец» или «Самец волосат, вонюч, могуч»? А «Мужчину красят ум и сила»? «Красота – богатство женщины. А богатство – это красота мужчины». Слышал?
– Да …
– От кого? От женщин?
– Нет. Это всегда говорили чьи-то старые и обрюзгшие мужья, – Парис едва заметно скосил быстрый взгляд на дремлющего отца.
– Понятно. Старику красота – в рай запертые врата. Особенно, если вызывает похоть, а на взаимность надежды нет. А посему: растущий виноград на древе лисой объявлен кислым и незрелым. Ну, а кто, тогда, по-твоему, красивее всех прочих людей?
– Конечно, бессмертные боги. Их лица и тела совершенны, – уверенно ответил Парис.
– А кто еще?
Царевич задумался на секунду, а потом, словно удивившись собственной мысли, сказал:
– Их потомство.
– Значит, телесная красота божественна? И во всех красивых людях присутствует частица семени бессмертных?
– Выходит, так …
– Тогда подумай! Не по этой ли причине женщины тянутся к физически совершенным мужчинам, чтобы завладеть этой частичкой божественного? Страсть накрывает ее колпаком очарования и заставляет упасть в любовь, как в жерло, и все ради повторения в детях самой лучшей наследственности. Даже глупый раб знает, что хорошее дерево не приносит плохих плодов, а гнилое – хороших.
Парис почувствовал, как краска залила щеки. Его словно поймали на воровстве. Мужчины любят лесть по двум причинам – из-за неуверенности в себе или по причине слишком высокого мнения о собственной персоне. В Парисе оба эти качества соединились самым диковинным образом. Впрочем, что неудивительно, когда растешь в жесткой конкурентной борьбе, где младшие и слабые всегда биты старшими и вынуждены сами как-то устраиваться и приспосабливаться в большой патриархальной семье с жесткими правилами.
Зацепив за больное, Яхве не унимался:
– Сын дураков уже от роду таков. Идеальное тело не достается кому попало без всякой причины. Это не случайный жребий слепой Тюхе с повязкой на глазах, а заслуга умной женщины, не упустившей свой шанс оказаться на божественном ложе.
– Почему ты все это говоришь мне, наимудрейший?
– Потому что я изрекаю то, о чем ты боишься произнести вслух: красивым людям положено больше, чем всем остальным. Красота, унаследованная от богов, наделяет их большими правами и позволяет рассчитывать на самое лучшее: брать то, что нравится, и идти по головам к заветной цели. А раз так, ты, Парис, как самый достойный, должен носить царский венец.
Досада пробежала по лицу царевича.
– Ты, кажется, забыл, сколько у меня старших братьев?
– Не забыл. Чрево Гекубы, родившее много достойных сыновей, благословенно. Троада – прекрасная страна с плодородными степями на севере и теплым морем на юге. Любой народ хотел бы поселиться и жить здесь. Но она не единственная. Отмеченный печатью богов, ты можешь править и другими царствами Ойкумены. Тебе надо найти подходящую невесту и, женившись, принять царский венец.
Глаза Париса вспыхнули жадным огнем надежды. Яхве как будто читал его тайные мысли и желания. Если это так, с радостью подумал он, то и боги Олимпа встанут на мою сторону и решат дело в мою пользу. Но потом, вспомнив, что все подходящие невесты царских кровей, о которых он знал, уже разобраны, тут же поник – затея оказалась пустой.
– Я не знаю таковой.
Лицо Париса стало холодным и надменным. Яхве не спешил. Мальчишка должен до конца испить горькую чашу разочарования. Надежда не рождает героев. Только тот, кому терять уже больше нечего, способен на истинное безрассудство.
– Парис! Выслушай дельный совет: торгуясь с судьбой, веди себя, как на восточном базаре – заламывай максимальную цену. Нереальную она и сама собьет, но в споре и ты получишь предельное из возможного. Разве ты не знаешь, что у ахейцев дочери – наследницы царской власти и земель государства? И даже при разводе таковыми остаются.
– Кого ты имеешь в виду?
– Ну, например, Елену Прекрасную – царицу Спарты.
Парис удивленно приоткрыл рот, но что-то быстро посчитав в голове, с недоверием спросил:
– А сколько ей лет?
– Всяко моложе твоей матери. Красивой женщине и зрелость к лицу. К тому же, в битве за царский венец разве это имеет значение? За ее руку соперничало много достойных мужей. Жаль, что в те годы ты был еще ребенком, иначе царем Спарты мог быть сегодня ты, а не опостылевший ей Менелай.
– Даже, если и опостылевший, то все равно он будет драться за свое царство и власть, – горько усмехнулся царевич.
– Ну что ж! Такова жизнь – всегда кто-то помоложе и понастырней оказывается у тебя за спиной. Ничто не вечно под луной, приходит время на покой.
Но Парис не унимался.
– А разве не ты давал народу своему заповедь: «Не возжелай жены ближнего своего»?
Яхве елейно возвел глаза к небу и протяжно вздохнул.
– А что делать?! Приходится кормить рабов моих запретами, как грудных детей. Ибо мозг младенца мал и неразвит, как и его желудок. От большой порции приволий может случиться и несварение. К тому же – не всякий ближний свой.
– Ты еще кое-что забыл! Покойный Тиндарей связал всех женихов Елены клятвой верности Менелаю. А ну как они соберутся все вместе и помогут ему?
– Ради женщины? Чужой? Не смеши! Получив богатство и власть, завоевывать женщину уже не нужно. В случае развода Менелай теряет право на трон Спарты, поэтому и клятва теряет силу. А у него даже вместе со старшим братом Агамемноном нет столько флота и войска, чтобы насильно вернуть Елену и отстоять свою власть. Не забывай – у Приама много союзников в амазонских степях за Танаисом. Троя сильна и прекрасно укреплена. Сам Аполлон строил ее стены.
Парис заметался в поиске более сильных доводов.
– Но, если Елена объявляет себя свободной, то нового мужа она обязана выбрать с соблюдением церемонии, и у всех бывших женихов появляется еще один шанс заполучить царский венец Спарты.
Яхве хитро сощурился:
– Но мы не станем делать глупости и устраивать поединки с Менелаем или с другими претендентами в случае ее развода. К сердцу женщины можно пробраться более короткими и безопасными тропами.
