Надёжа Леонов
Охотник за прошлым
Макс хотел ещё что-то добавить, но не успел. Кейси взяла его грубое лицо в свои ладони и поцеловала.
***
Макс не знал, сколько времени прошло с момента их встречи. И откуда начинать отсчёт? Но он знает точно сколько морщинок образуется вокруг её глаз, когда она смеётся.
Микроклимат «Осень» работал уже не в тестовом режиме, а на всю мощь. Холодные дожди делали волосы Кейси не такими объемными, зато более послушными. Они облепляли её лицо, а она втягивала шею в плечи: отчего казалась похожа на воробушка.
Макс не рассчитывал, что прошлое может настигнуть его. Как хранитель сокровищ прошлого, он знал точно: вещи древности всегда оставались в древности.
Кроме того, сегодня настал день, когда прошлое соединится с будущим. Макс никогда так далеко не заглядывал. Он был против браков. Но Кейси разрешала Джаггеру упираться грязными лапами ей в платье, а патефон оказалось приятнее слушать вместе.
Макс достал кольцо бабушки, он намеревался отдать его своей возлюбленной. Пока он бесшумно репетировал речь, попросил Кейси подождать в другой комнате.
Кейси расположилась на софе в гостиной. Со столика напротив она прихватила планшет, который представлял собой тонкую палочку с идущими от неё световыми лучами. Они формировали изображение, а при желании достаточно нажать кнопку сбоку и воплотится объёмная картинка.
Кейси лениво листала новости за прошедший квартал. В основном заголовки гремели о скором выборе президента Верховного Совета. Любой житель с Удостоверением мог баллотироваться: достаточно оповестить Советников. Просто выслать копию Удостоверения на официальную почту. Система мгновенно зарегистрирует тебя. По истечению срока предвыборной подготовки состоится глобальный розыгрыш. Электронная лотерея разыграет место главы Верховного Совета на три года. Президентом может оказаться преподаватель механоробототехники или настройщик андроидов. Богатый создатель автоматонов. Или простой литейщик деталей для них.
Теория вероятности и статистика занимали целую страницу, которую Кейси пролистнула. Опять целые параграфы со скучными цифрами. Палец откинул новости на пару недель назад.
Голубая подсветка быстро сформировала заголовок:
«Стивен Томпсон – молодой бегун и шестикратный победитель Олимпийских игр погиб после неудачной операции».
Кейси пробежалась по колонке, в которой миллионы фанатов Стивена скорбят вместе с матерью.
«Моя горечь, горечь утраты – невосполнима. Моего сына больше нет…» – пишет она.
Слёзы выступили за край глаз, но Кейси не позволила себе плакать. Её бросило в жар. Сердце вылезало из груди. С щепоткой надежды и горстью отчаяния она выдирала слова из новостной странички. Она искала лишь одно имя – своё.
«Комментарий дал директор клиники, доктор Митчел: лечащий врач Кейси Хоппер сейчас в отпуске. Но я знаю, она сделала всё, что в её силах», – журналисты вставили слова Митчела.
«Ложь».
Кейси перелистнула новость о гибели её пациента, не в силах снова вынести нахлынувшие чувства, которые Кейси так старательно отгоняла от себя. Палец автоматически хотел листнуть информацию дальше. А она не задумывалась. Сейчас в принципе мало кто умел это: думать. Информация хранилась в мозге колоссально малое время, а вот эмоции…Эмоции являлись отголосками прошлого. Того самого, про которое все стремились забыть. Но сейчас всё точно воссоединилось в Кейси, ведь она никогда не чувствовала себя такой наполненной.
Поэтому она не дала пальцам сделать привычное движение и провернуть новостной блок.
Стивен Томпсон. Слёзы. Похороны. Стивен Томпсон. Беззвучный крик, который вырывался из груди, но так её сжимал. Потерянный билет. Сердце. Комнаты. Макс.
Всё встало на свои места. В серых глазах Кейси отражалось событие по значимости на втором месте после президентских выборов.
Премьера фильма «100 лет» и пришедшие на кинофестиваль гости. Прекрасные девушки в роскошной электроодежде, которая каждый кадр имитировала новый наряд. Симпатичные молодые мужчины сопровождали дам и в руках держали по бокалу. Один бокал обхватили руки со знакомыми запонками на манжетах. Кадр получился битым – неловкий фотограф. Но Кейси нажала на него и развернула во всей многомерности. Она увеличила изображение. И вот посетители кино уже стоят посреди комнаты. Кейси сделала облёт камеры. Вверх. Сбоку. В комнату зашёл Макс.
Он остановился напротив своей битой голограммы. Запонки блестели в свете софитов. Улыбка. И безобразно пустое лицо.
– Я хотел тебе сказать, – Макс не смотрел на девушку. Он смотрел на себя, а нос его побагровел.
***
Макс не пытался возвращать Кейси. Он бы и сам себя не вернул. Думая об упущенной возможности, он ловил радостный лай Джаггера. Пёс глубоко дышал. Он ткнул мокрым носом в ладонь Макса. Макс улыбнулся.
– Ладно, побежали! – крикнул он, а Джаггер поддался команде.
Что может быть лучше – бежать бок о бок со своим хозяином по мокрым улицам? Каскад огней от газовых фонарей отражался в лужицах. Проехавший киберкэб окатил Макса.
Макс затормозил. И ругнулся. Джаггер чуть приостановился: он знал, когда хозяин ругался. Но увидев, что Макс совершенно не злой, вильнул хвостом и побежал вперёд.
«Почему кэб обдал меня водой? Ведь силовое поле сдерживает от всего происходящего с левой стороны», – подумал Макс.
Впереди радужной дымкой блестело силовое поле – разглядеть поломку не составило труда. Похоже, режим «Осень» в тестировании дал сбой и повлиял на силовое поле.
«Что ж, поддайте энергии, ребятки!» – безмолвно попросил Макс и заметил, что Джаггера нигде нет.
– Джаггер, дружок? – Макс свистнул. Джаггер ответил коротким лаем в дали. Сердце Макса успокоилось: Джаггер стоял на проезжей части, пробежав через бит в системе силового поля.
– Возвращайся, Джаггер! – крикнул он.
Джаггер, так желавший перейти дорогу, остановился, чтобы развернуться. Но не успел.
Скрип колёс. Макс услышал, как заскулил Джаггер. Стон пса ранил сердце Макса навсегда. Шрам никогда не заживёт. Хлопнула дверца. Женский вопль. Шрам будет навеки кровоточить.
***
Система нейросети оповестила инспекцию об аварии. Прибывшие специалисты работали на месте происшествия. Тело Джаггера накрыли простыней. Молодой парень в защитном костюме подошёл к Максу.
– Мы можем взять его клетки и сделать точно такую же собаку, – предлагает он.
Макса точно оглушили.
– Сделать? Это будет уже не Джаггер, – кричал Макс. – Кроме того, Джаггер – не вещь!
– Понимаю, но в какой-то степени повезло, что это пёс. Клонирование людей запрещено, поэтому будь он человеком…
– Что такое? Повезло? – Макс обезумел от горя и взял парня за грудки.
Подоспел инспектор.
– Оставьте его в покое! – потребовал он.
Макс поставил парня на место. Он снова заговорил.
– Извините, но это моя работа, – Макс хотел убежать и не слышать заученный текст, который прозвучит через мгновение. – Обратитесь в Комнаты Конвергенции. Там вам сотрут память вашей собаке. Проработают и берут блок из чувства вины. Удалят модуль эмоций, связанный с потерей.
Макс ушёл домой. Один.
«Какое странное чувство, – думал он. – Уйти вдвоём, а вернуться в одиночестве».
***
В Комнате Конвергенции сотрудник подготовил нанопластырь. Через него нанороботы проникнут в спинной мозг, а оттуда уже в структуры головного.
– Итак, Договор подписан. Пару вопросов, чтобы убедиться, что всё работает в порядке, – засаленный воротник конвергентора вызывал у Кейси рвотные позывы. Можно было выбрать другую Комнату, но отступать поздно. Если бы она вышла, то могла бы не зайти в другую дверь. А ещё хуже – попасться на Макса.
– Как вас зовут?
– Кейси Хоппер.
– Сколько пальцев, я показываю, – сотрудник продемонстрировал пятерню.
– Пять.
Конвергентор достал голостилус и произвёл настройку на панели, за которой он работал.
– Вы здесь в первый раз?
– Да. То есть нет.
Кейси замялась, а конвергентор приблизился к ней. От него пахло кислым потом.
– Так были или нет?
– Я зашла сюда, но не производила конвергенцию.
– Хорошо. Тогда в первый раз сеанс может длиться чуть дольше. Ещё будет болеть голова.
– Я готова.
«Пусть у меня она раскалывается как орех – лишь бы не помнить тебя, Макс!» – девушка сжала кулаки.
– А теперь опишите, что вы видите, – парень приклеил на предплечье Кейси пластырь и разгладил его. Затем направился к панели, чтобы активировать его.
– Пустая комната. Разбитая, в серых красках и тусклым светом.
Грязный парень повернулся к ней. Его рука застыла над кнопками.
