Надёжа Леонов
Охотник за прошлым
– Никогда?
– Может и никогда. Может и не стоит возвращаться мне в клинику? Дополните меня каким-нибудь умением, например, танцевать. И я буду пропадать в театре.
Кейси дала себе волю и заплакала.
– Мне плохо, – повторила она.
– Кейси, – начал Макс. Он укрыл её своими большими плечами. – Я работаю здесь несколько лет. И хоть мне нельзя говорит о тех, кто посещал Комнату, одно я могу сказать точно. Это не делает людей счастливыми. Они возвращаются сюда снова и снова, и снова. И в конечном счёте от пришедших сюда людей не остаётся и следа. Они не способны жить в том мире, за стенами Конвергенции. Они пропадают здесь до тех пор, пока способны оплатить капсулу.
– Капсулу?
Макс кивнул.
– Это для долговременной конвергенции. Люди помещаются в неё, к ним присоединяются датчики. По необходимости внутри капсулы автоматически вводят нужное парентеральное питание и убираются физиологические отхождения.
– И часто используют эти капсулы?
– Чаще, чем хотелось бы. Один парень оплатил её на год вперёд. Мы оповестили его родных об этом решении, – Макс смотрел куда-то вдаль стен, на облупленную краску и повисшие куски штукатурки.
– Представляешь, – продолжил он, – у него была жена и дочь. А он оставил их ради Комнаты.
– И что стала, когда вы его отключили?
– Сошёл с ума. Просился сюда опять, но коины закончились. Все электронные счета обнулились, он влез в долги. А семья не стала оплачивать его курорт. Говорят, он покончил с собой…
У Кейси мурашки пошли от этой истории. Она представила себя в этой капсуле, в которой хотела забыться и отказаться от ответственности за содеянное. Через год её отключает Митчел, а она снова не помнит его. Кейси зажмурилась.
– А ты сам когда-нибудь посещал Комнату?
– Никогда.
Кейси вспомнила пациентов клиники. Они приходят за новыми имплантами, даже, если всё в рабочем состоянии. Раньше сердце меняли только больные старики, а сейчас каждый, кому едва исполнилось тридцать. Они хотят жрать всё подряд, передвигаться на самой правой платформе, полностью обездвиженные и при этом не получать забитых атеросклеротическими бляшками сосудов.
Кейси должна любить каждого пришедшего за помощью, но в душе она презирала таких. Они в лучших традициях собора Трансгуманистов: молят о будущем грехе, чтобы совершить его, уже получив прощение.
Кейси не верила в Трансгуманизм. Великое единение? Она смотрела на Комнату Конвергенции, которая пронизана невидимыми нитями нейросети. Информация правит миром. Если где-то сломалось силовое поле и случилась авария: инспекция и дежурная клиника спешат на выезд. Нападение, кража: инспекция уже на месте. Потерялась посылка: великая нейросеть уже об этом знает и доставляет её до адресата.
– Называя себя великими – принизились, – сказала Кейси вслух. – Пожалуй, не сегодня. Не готова я для великого.
Она тепло улыбнулась Максу. Благодаря ему, Кейси более чётко нарисовала себе возможное будущее, если она уподобится слабакам из числа пациентов.
В коридоре она слышит, как за ней бегут. Макс. Он остановил её, окликнув.
– Что-то случилось?
– Я хочу пригласить тебя сегодня вечером, – Макс согнулся и руками упёрся в колени: одышка.
Кейси кокетливо изогнула бровь.
– Только не в кино.
***
Макс закалывал белоснежный манжет запонкой. Рубашка под тёмным жилетом выдавала широкую спину. Автоматон-домовой отпарил брюки. Днём ранее именно в этом костюме Макс посетил великолепное событие – премьеру фильма «100 лет». Макс трепетно относился к прошлому. Он собирал всё, что касалось его. Процессоры старых компьютеров шумели в его комнате. Некогда их считали самыми мощными машинами. Вместо часов Макс ориентировался на равномерный звук метронома. Бумажные книги хранили в себе запах прожитого. А если между страниц находились иссушенные листья настоящих деревьев, а не этих генетических экспериментов – джекпот! Такая вот ностальгия по тому, чего Макс никогда не видел. Для кого-то это куча барахла. Для Макса это сосуды прошлого величия.
Но ещё больше Максу нравилось хранить воспоминания. Если где-то устраивали вечер старинной музыки – Макс садился в первых рядах. А здесь сама судьба подарила ему такую удачу. Должен был Макс вернуть её? Оценил ли бы этот человек фильм так, как он? Ранее Макс об этом не задумывался. Но в Комнату Конвергенции зашла девушка со смешным пучком на голове и разбитым сердцем.
Теперь воспоминание Макса о приятном вечере огорчилось тем, что это не его вечер. Он не должен был быть там. Но был.
Пёс подбежал к Максу и единожды гавкнул, чтобы привлечь его внимание.
– Джаггер, прости, – Макс завязывал галстук потуже. – Чуть позже погуляем. Сегодня я должен признаться девушке в том, что виноват в её бедах.
Макс ослабил галстук и скривил губы. Он противен сам себе.
***
Тяжёлый лифт акролога привёз пассажиров в парковую зону. Искусственные пожелтевшие деревья россыпью окружили отдыхающих, даруя аромат осени и лёгкую прохладу.
– Спасибо, что пришёл сам, – Кейси улыбнулась, когда обнаружила, что Макс присел к ней на скамью.
– Я не мог не прийти, – признался Макс. Он планировал с ходу сделать признание, но волосы Кейси заткнули ему рот. Сначала буквально. Хулиганистый ветер разнёс пшеничные пряди Кейси и попали на лицо Максу. Он убрал их, немного нахмурив брови. А затем увидел Кейси, которая нежно провела рукой по своему лицу, чтобы убрать непослушные волосы.
– Мои последние отношения закончились, когда я видела проекцию жениха чаще, чем самого жениха.
Макса это ничуть не удивило: он слышал о таком на работе. Виртуальные отношения на расстоянии, арендный брак и прочие тонкости, в которые он не хотел вникать. Сама мысль брака его пугала. Убирать патефон, когда у неё болит голова или держать Джаггера на заднем дворе, потому что он несёт в дом грязь. Нет уж, увольте.
– Да, неприятно, – согласился Макс, а Кейси схватила губами трубочку. Она пила сойлент и тарабанила пальцами по стеклу стакана. Ногти её были коротко острижены, поэтому удавалось издавать звук одними подушечками.
– Чтобы обнять его по сети, мне приходилось надевать виртуальные перчатки. Они позволяла мне ощущать прикосновения от кожи. В какой-то момент стало казаться, будто я общаюсь с плодом собственного воображения.
Макс громко втянул воздух через нос. Он не мог вставить слово, а Хоппер продолжала:
– Теперь он живёт с андроидом-домохозяйкой. Я даже удивлена, что он встал с кресла, чтобы совершить заказ, – Кейси ухмыльнулась. – Хотя, впрочем, уверена, он сделал это, не выходя из дома и доплатил за доставку.
– Он не любил выходить из дома?
– Категорически! А я мечтала путешествовать.
Макс задал вопрос, отвечать на который сам любил. Но тут он пришёлся к месту.
– А куда бы ты хотела отправиться?
Кейси задумалась. Она поставила стакан рядом с собой. Микроклимат «Осень» такой дурацкий! Зачем он нужен, когда есть Кейси – с россыпью едва видимых веснушек и теплыми карими глазами?
– Может быть в космос?
– На Марс?
Кейси засмеялась.
– А кто нас пустит? Да и когда закончится эта подготовка, чтобы планета стала пригодной для жизни, – Кейси пожала плечами, – никто не знает.
– Это точно, вдобавок распределение ресурсов между государствами…
– Если распил Марса произойдет сейчас, то наш нынешний Президент откусит для нас хороший кусок, – Кейси кивнула. Судя по её довольному взгляду, ей нравился настоящий лидер.
– Да, но это вряд ли произойдёт сейчас. А кто станет следующим – рулетка.
Девушка развернулась к Максу и одарила заинтересованным взглядом.
– А ты будешь принимать участие? Зарегистрируешь электронный билет?
Макс удивлённо посмотрел на неё и открыл рот. Раньше никто не предлагал ему вбросить билет для участия в президентской лотерее.
– Нет, это не для меня. Я ведь тоже хочу путешествовать, – Макс перевёл разговор в нужное ему русло.
– А куда хотел бы поехать ты?
Зелёные глаза Макса горели триумфом – ведь он ждал этого вопроса.
– Всю жизнь мечтаю поехать в X-Seed 4000…
– …самый высокий арколог в мире! – перебила Кейси.
– И самый древний!
– Слышала, там, как и у нас левостороннее движение.
– Да, но, пожалуй, на этом все аналогии заканчиваются. Только представь арколог, раскинутый над морем. На первом этаже среди парков и зон отдыха – солёная вода.
– Море? Я никогда не видела море, – призналась Кейси.
– Ты никогда не покидала наш арколог?
Кейси кивнула.
– Море – это благодать. Когда стоишь перед ним, 6кажется, оно унесёт все твои беды. Бесчисленное количество человеческих нужд растворяются в нём, и волнам отбрасываются от берега навсегда.
