Мира Брат
Звери Стикса. Часть 1. Контрольная служба «Смерть»
– Хочу с тобой поговорить, – предварил он ее невысказанный вопрос.
– Я догадалась, – кисло произнесла она и сонно поплелась к холодильнику, предчувствуя очередной выговор. Вчерашняя идиллия представилась ей нескончаемо далекой и недосягаемой.
«Вот черт! Еще и молоко же вчера вышло все!», – с досадой вспомнила она, но по инерции дверцу рефрижератора уже распахнула. И увидела прямо перед собой не вскрытую пачку сливок.
«О! Ну надо же! Не вышло!», – обрадовалась Кира, вертя в руках синюю картонную пирамидку и пытаясь что-то сообразить. Молока хотелось отчаянно.
– Я утром прошвырнулся до города и проведал мальчишку, которого покусали вампиры.
Кошка рефлекторно виновато прижала уши, что выдавало ее с потрохами. Но Фауст, казалось, не обратил на это внимания и продолжил говорить тем же спокойным и ровным тоном.
– К моему немалому удивлению, вместо того, чтобы корчиться от светобоязни в кровати под защитой и опекой матери, пацан греется на солнышке в кресле качалке и явно идет на поправку.
– Ну, вот видишь, я же сказала, что умею…
– Я не отрицаю своего восхищения твоими способностями, Кира, – холодно перебил ее пес. – Я опечален твоей глупостью.
Лицо у нее вытянулось. Пес сказал это спокойно, уравновешенно, не повышая голоса, глядя перед собой. Как-то огрызаться было бы неуместно. И сопротивляться тоже – ну что можно ответить на заявление «Я опечален» и не выглядеть при этом по-детски? Сам дурак?
– Ты вывела меня из строя, и пока я был в отключке, смоталась в деревню, отлечила паренька. Ты сама создала условия, чтобы я физически не смог тебя сопровождать. И защищать. Зачем?
Она не могла поднять на него взгляда и все вертела пирамидку сливок в руках.
– Я… решила, что ты не позволишь мне.
– С какой стати? Я ведь даже там не стал тебе перечить.
– Да ты валялся бревном! Как бы ты меня сопровождал!?
– Кир, не выдумывай. Ну не впервые меня мраска жалит, это не смертельно далеко. Я лежал, чтобы быстрее отек спал. Если бы я услышал, что ты вышла из дому, встал бы и пошел за тобой – туда, куда тебе нужно. В чем была такая необходимость меня усыплять-то?
– Ага! – ее распирало возмущение, но выразить его она просто не знала как. – Да ты… да я… я же лучше тебе хотела!
– И сделала лучше, я не спорю, – он убедительно прижал лапу к сердцу. – Кош, я действительно благодарен, что ты… позаботилась обо мне и избавила от массы неприятных, хотя и вполне терпимых ощущений.
– Ты не дался бы, если б я тебя не усыпила, – затравленно фыркнула она, наливая, наконец, пол пачки сливок в кружку с чаем.
– Не дался бы. Но что тебе помешало сначала съездить в город к мальчишке, а потом уже меня усыпить и отпользовать?
Кошка молчала и делала вид, что полностью поглощена завтраком.
Молчание длилось, пес смотрел на нее и терпеливо ждал ответа. О степени его раздражения говорили только ходящие под кожей желваки челюсти. Наконец она сдалась и хлопнула руками по столу.
– Хорошо! Ты победил! Ты прав. Это глупо было.
– Что глупо было?
– Уходить одной в город. И не надо вести себя со мной как с последней идиоткой,– обиженно проворчала она. Но Фауст на это развел руками и состряпал такую рожу, что ясно было, что иного отношения она не заслуживает.
«Нет! Я точно помню, что молоко все кончилось! Сама вчера выбросила последнюю пачку!»
Ее осенила внезапная невероятная догадка.
– Фауст… ты утром смотался в Блум – и купил мне молока?
– У тебя же кончилось, – как ни в чем не бывало пожал плечами пес, невинно глядя в ее глаза.
Кира была поражена. Масса чувств боролась внутри нее – это суровое чудовище действительно старалось проявлять человеческую заботу и благодарность? Нет. Это совершенно не складывалось со всем, что она о нем уже знала. Это было невозможно.
– А… как ты себя чувствуешь? – выпалила, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Да как ни странно, отлично – он пожал плечами и сладко потянулся, выгнул мышцастую спину, демонстрируя отсутствие всякого дискомфорта. – Не знаю, чем ты там меня обмазала, но за одни сутки я еще никогда не вылечивался.
– Ну тогда… поедем сегодня в библиотеку? Мне неймется, я ночью вдруг поняла, что нужно пересмотреть справочник по гельминтозам.
– Фу, черви! Гадость какая! – Пес небрежно поднялся, взял со стола ополовиненную пачку сливок и несколько секунд задумчиво рассматривал ее. Потом резким движением выдавил остатки в раковину, выбросил смятую коробку в мусор и, излучая потоки самодовольства, направился к выходу на свою половину дома.
– Я-то не против, куда нужно, туда поеду. Но, боюсь, сегодня тебе будет не до того.
– Ты зачем сливки вылил, морда? Почему не до того?
И тут у нее в животе ощутимо буркнуло и скрутилось мокрым тяжелым узлом. Она вытаращила глаза на расплывшегося в ехидной улыбке пса.
– Нет. Ты этого не сделал. Ты… она же была закрытой!
– Меееесть…. Неуж ты думала, что можешь меня безнаказанно усыпить!?
– Ах ты…!!!!
Она рванулась из-за стола, и пес с демоническим гоготом скрылся за дверью. Но кошке было не до погони – изрыгая страшные, совершенно немыслимые ругательства на нескольких языках, она кинулась в ванную комнату, чтобы как можно быстрее избавиться от выпитого лакомства, подло отравленного каким-то быстродействующим послабляющим средством.
Небольшое отступление
На мир опустилась ночь. Выполосканная кошка свернулась калачом под пуховым одеялом и вырубилась. Пёс медленно глубоко дышал, погруженный в неспокойный сон. Он снова блуждал по мокрым темным пещерам и никак не мог найти выход к маячащему вдалеке зеленоватому факелу. Уже во сне он знал, что назавтра будет уставшим и недовольным.
Комнату Киры наполнил густой аромат печеных в карамели яблок. Запах был душный и густой, словно сироп. И имел какой-то гнилостный шлейф. Кира во сне заворочалась, уткнулась носом в подушку.
–Ой-йой, можно подумать! – насмешливо буркнуло существо, стоявшее у приоткрытого окна. Невысокая фигура, укутанная в объемный, мягко колышущийся будто от ветра плащ карамельно-бежевого цвета. Форточная щель была слишком мала, чтобы в комнату мог проникнуть кто-то таких размеров. Во всяком случае из материального мира. А ветра на улице и вовсе не было, так что не было и сквозняка, который мог бы так вздымать гутаперчивую ткань. И тем не менее, и фигура и развевающийся плащ были. Под угольно-черным капюшоном сверкнули золотом два тусклых огонька в пустых глазницах черепа обтянутого пергаментной коричневой кожей. Существо качнулось в сторону кровати и склонилось над девушкой. Плащ клубился вокруг, словно облако пылевой бури. Однако, ничего, кроме почти голого черепа в глубине капюшона и сухих кистей рук из-под него не было видно.
–Нусс, давай посмотрим, что там у тебя, какие варианты.
Голос у него был скрипучий и какой-то кукольный, несерьезный. Призрак деловито дотронулся до лба кошки и смахнул пальцем вправо. Кира заворочалась, развернулась и о чем-то застонала. Под веками ее глаза забегали, быстро пролистывая картины возможного грядущего. Точнее, всех возможных версий грядущего.
–Это не надо. Это тоже. Это скучно. Это пошло… А вот это попробуйте! – ночной гость остановил поиски и, довольный собой, выпрямился. Кира коротко тревожно задышала. Ее брови горестно собрались домиком на красивом лице, а голова заметалась по подушке, отрицая то, что являлось ее внутреннему взору.
–Нет… нет – прошептала во сне девушка. А потом резко распахнула глаза, затянутые непроницаемой молочно-белой пленкой, шумно вздохнула и выгнулась на кровати, словно проткнутая иглой гусеница. Руками она вцепилась в одеяло. Ее красивые пальцы удлинились, когти заострились, приобретя вид хищный и жуткий.
–Тихо-тихо! – существо в балахоне снова протянуло к ней руку и ласково погладило по щекам почти оголенными костяшками мумифицированных пальцев. Девушка сразу же отреагировала и начала успокаиваться. – Рано! Не прямо сейчас, торопливый пирожочек. Ты мне еще должна послужить. Ты должна кое-кого для меня найти и кое-кого для меня поправить. Поняла? А потом уж вскрывайся, сколько хочешь.
Смех незнакомца был похож на шелест сухих листьев по гравию. Белая пелена в глазах рассеялась, и Кира расслабилась на кровати. Она снова спала самым обыкновенным, не потусторонним и не вещим сном. Завтра она не вспомнит, что ей снилось.
Скелет достал из недр своего бесформенного плаща-облака стопку рекламных брошюр. Перебрал, положил сверху глянцевый листик с изображением публицистического филиала библиотеки Блума и поместил их также на край тумбы. Когда кошка проснется, первое, что она увидит, будет ярко-розовая приглашающая надпись: “Все ответы – в книгах! Посетите библиотеку”.
Из дверного проема на крышу послышался глухой низкий рык.
–Привет, малыш, скучал по мне? – приветливо ответил ему призрак. – Видишь, чем приходится заниматься. Но что тут сделаешь? Судьба у меня такая! Все приходится делать самому. Иначе вы тут как репа засядете надолго. А вы мне скоро понадобитесь совсем в другом месте.
Пес сидел в проеме и сверлил неожиданного посетителя непроницаемо черными глазами, лишенными всякого блеска. Это был не совсем Фауст. Душа его продолжала блуждать по сырым коридорам. Здесь был только его Зверь. Он был более острым, как будто более крупным, жестким и даже шерсть его казалась темнее, чем обычно. Почти черной. Он почувствовал угрозу и запах хозяина одновременно и пришел.
Кирин биобук лежал в кресле разряженный. Девушка забыла поставить его на зарядку, вымотанная своим животом и дурным самочувствием. По этой же причине она вообще не заметила, как затащила аппаратуру в спальню на второй этаж.
–Замечательно! Лучше и быть не может! Люблю, когда вы, смертные, мозги отключаете… – прокомментировал Мэто. Раз она его наверх принесла не приходя в сознание, то и не заметит, что он теперь стоит в другом месте, верно? Расфокусированность и эмоциональность: вот идеальные условия, чтобы внести изменения в судьбу человека. Дух подобрал компьютер вместе с “бритвой” и всем ворохом проводов и сложил на краю открытого люка в полу. Немного поправил. И еще чуть-чуть. Пододвинул к краю ровно настолько, чтобы для падения было достаточно просто задеть. Окинул взглядом пустых глазниц выстроенную сцену, остался ей доволен и удовлетворенно кивнул. Фауст снова тихо зарычал, обнажив острые блестящие клыки, но двинуться с места не посмел. Мэто подплыл к псу и потрепал его по голове и шее, как самую обычную домашнюю собаку.
–Кто тут хороший мальчик? Кто такой хороший мальчик? – темный зверь под костистыми руками божества поджимал уши, вздрагивал, тыкался носом в его ладони и одновременно с этим продолжал сдавленно рычать. Дух Судьбы опустился на колени и обнял пса за могучую шею, продолжая почесывать и потрепывать его по бурой лоснящейся мягкой шкуре. А затем сжал костистые пальцы у пса на холке и заглянул в недра его черных глаз. – Нееет, это не ты тут хороший мальчик. Ты у нас как раз самый НЕхороший мальчик, да? Да? Дааааа, мой дорогой. Особенно тот ты, который опять по зиккуратам шляется. Ты у нас самый упрямый и строптивый мальчик! Ты думал, что можешь отказать старику Мэто? Думал, можешь избежать своей Судьбы? Нет, мой хороший, нет. Сделаем по-другому, в обход, но все равно в итоге получится по-моему. Так даже интереснее, ты не находишь? Так гораздо забавнее получается. Заодно еще несколько старых проблем утрясем, да? Ты мне поможешь? Ну конечно поможешь, малыш, как будто у тебя есть выбор…
Снова шуршащий листьями смех прокатился по комнате. Скелет разжал пальцы и еще несколько раз погладил пса по гладкой голове между ушами. Пес в руках эксцентричного Бога рычал и тихо скулил, но не мог сдвинуться с места. Не решался ни напасть, ни убежать, ни поддаться и лечь в ногах на спину с поджатым хвостом. Просто замер, оскалился и сжался, как камень.
–Ладно, малыш. Не серчай и не скучай, скоро снова свидимся. Все это на самом деле ради тебя и для тебя. Ты же мой любимый сукин сын на этой планетке. Самый хороший нехороший мальчик… Забудь это все и иди спать.
Мэто, как всегда, улыбнулся двусмысленности своих каламбурчиков, а затем встряхнул рукавом и взглянул на наручные часы. На бежевых голых костях правого запястья хитрым ремешком были плотно притянуты крохотные и замысловатые песочные часы. Песок быстро пересыпался из одной половины в другую в ровном нерушимом темпе, полностью игнорируя гравитацию. На ониксовых основаниях маленькой колбы были выгравированы странные руны. Они чуть заметно светились и мигали в каком-то своем ритме, как далекие звездочки на вечернем небосклоне. Как раз когда Мэто взглянул на часы, из верхней колбы высыпались последние песчинки. – Ииииии…Птичка!
Бог Судьбы картинно указал костлявым пальцем на окно и в него немедленно врезалась на полном ходу синица.
Мэто, бог Судьбы мира Зоомы.
Конец I части.
