Михаил Мельтюхов
Советско-польские конфликты 1918—1939 гг.

Однако основная дискуссия разгорелась на проходившей 22–25 сентября 1920 г. IX конференции РКП(б). Стараясь смягчить шок от поражения, В.И. Ленин построил политический отчет ЦК партии в духе обсуждения общего международного положения в связи с походом Красной армии на Варшаву. Он признал, что поскольку «мы потерпели… гигантское, неслыханное поражение», значит, была допущена ошибка либо в политике, либо в стратегии. Однако ЦК решил не вдаваться в подробности – «пусть [загадки] прошлого решают историки, пусть потом разберутся в этом вопросе». Может быть, заявил Ленин, следовало принять ноту Керзона и получить Восточную Галицию, что стало бы важной базой для действий в Центральной Европе. Возможно, «это была политическая ошибка, за которую отвечает ЦК вообще, и за которую каждый из нас берет на себя ответственность». Поэтому «комиссию по изучению условий наступления и отступления мы создавать не будем. Чтобы изучить этот вопрос, у нас нет на это сил. У нас сейчас ряд других вопросов, которые требуют немедленного решения». Для того чтобы избежать еще одной зимней кампании, следует замириться с Польшей и разбить Врангеля^[299].

Столь же обтекаемым был и доклад Л.Д. Троцкого, который также акцентировал внимание на том, что поход на Варшаву – «это большая попытка прощупать врага» и, если получиться, советизировать Польшу. Отметив, что местное население на линии Западного Буга в лучшем случае нейтрально отнеслось к приходу советских войск, председатель РВСР обосновывал необходимость похода к Висле стремлением получить поддержку со стороны польского пролетариата. «Вопроса о том, где остановиться, в ЦК даже и не было». Однако быстрое продвижение войск при слабо работающем тыле и практически без пополнения привело к тому, что «человеческий материал пришел в состояние некоторого гипноза, или сомнамбулизма». В этих условиях контрудар противника привел к одной «из величайших катастроф, которые когда-либо мы переживали на наших военных фронтах. Это бесспорно».

В прениях по докладам выступавшие представители армейских парторганизаций с фронтов, как правило, требовали расследования деятельности Главного командования, а представители тыловых парторганизаций выступали против, ограничиваясь констатацией факта ошибки. В своем выступлении И.В. Сталин напомнил, что решение о продолжении наступления на Варшаву принималось ЦК на фоне трех основных факторов: 1. Нота Керзона, 2. Революционное движение в Европе и 3. Наши успехи на фронтах. Запросив фронты о состоянии войск, Москва получила ответ, что 16 августа будет взята Варшава. На этом основании ЦК принял революционное и вполне логичное в политическом плане решение продолжить наступление. Однако неверные стратегические посылки привели к катастрофе. В своем заключительном слове Л.Д. Троцкий, конечно же, напомнил Сталину, что и РВС Юго-Западного фронта присылал в Москву оптимистические телеграммы.

Вечером 22 сентября И.В. Сталин направил в президиум конференции записку, в которой указал, что в своих статьях в «Правде» он был достаточно осторожен в оценках перспектив Варшавского похода. Расчет РВС Юго-Западного фронта на взятие Львова не оправдался, потому что 1‐я Конная была отправлена на север. Отметая упреки в своей пристрастности к командованию Западного фронта, Сталин отметил, что дело не в том, что мы не взяли Варшаву 16 августа, а «в том, что Западный фронт стоял, оказывается, перед катастрофой ввиду усталости солдат, ввиду неподтянутости тылов, а командование этого не знало, не замечало. Если бы командование предупредило ЦК о действительном состоянии фронта, ЦК несомненно отказался бы временно от наступательной войны, как он делает это теперь». Произошедшая «небывалая катастрофа, взявшая у нас 100 000 пленных и 200 орудий, это уже большая оплошность командования, которую нельзя оставить без внимания. Вот почему я требовал в ЦК назначения комиссии, которая, выяснив причины катастрофы, застраховала бы нас от нового разгрома. Тов. Ленин, видимо, щадит командование, но я думаю, что нужно щадить дело, а не командование». Получив слово утром 23 сентября, Сталин в общем довел до делегатов конференции эти свои соображения. Однако прения по этому вопросу завершились, подтвердив давно известное правило: «У победы много отцов, а поражение всегда сирота». В своей резолюции по политическому отчету ЦК конференция высказалась за переговоры с Польшей^[300].

Тем временем в Варшаве 11 сентября решался вопрос о составе и полномочиях делегации на переговорах с Москвой в Риге. Основным вопросом был, естественно, вопрос о границе. Польские военные настаивали на получении линии по Днепру, но в итоге было решено ограничиться линией перемирия по реке Збруч – река Ствига – восточнее Ровно – Лунинца – Барановичей. Делегация получила право двигать эту линию на восток, заключать перемирие и прелиминарный договор и вести переговоры с РСФСР и УССР. Вместе с тем Варшава не могла не прислушаться к советам Парижа и не спешила достигнуть соглашения. 12 сентября в Ригу прибыла советская, а 19 сентября – польская делегации. 21 сентября стороны начали переговоры^[301], которые проходили на фоне наступления польских войск на Волыни и в Белоруссии. Поскольку оказалось, что советские войска не в состоянии изменить ситуацию на польском фронте, а на юге продолжались ожесточенные бои с войсками П.Н. Врангеля, Москва была вынуждена искать компромисс. 23 сентября от имени ВЦИК было заявлено, что РСФСР согласна на границу по линии реки Шара – Огинский канал – река Ясельда – река Стырь и далее по границе Восточной Галиции, но мир должен быть заключен в течении 10 дней (до 5 октября)^[302]. 28 сентября польской делегации был передан советский проект прелиминарного договора и предложена граница по линии от устья реки Свислочь – Рудня – Беловеж – Каменец-Литовск – Брест-Литовск – Пиша – Любомль – Владимир-Волынский – Грибовица и далее по бывшей астро-русской границе до Днестра^[303]. Поскольку было необходимо усилить войска, действовавшие против Врангеля, Москва стремилась поскорее завершить дело мирным соглашением, но польская сторона не спешила. 1 октября Варшава посчитала советские предложения неприемлемыми, но решила добиваться перемирия, поскольку зимняя кампания польской армии была не нужна.

2 октября польская делегация в Риге выдвинула свои предложения о границе, линия которой должна была проходить по реке Збручь – Ровно – Сарны – Лунинец – западнее Минска – Вилейка – Дисна и отрезать Литву от РСФСР. Советская делегация настаивала на своем предложении от 28 сентября. Понятно, что столь расходящиеся предложения было бы чрезвычайно трудно примирить, а в условиях дальнейшего отступления Красной армии длительный спор был не в интересах Москвы, и 4 октября было решено уступить. 5 октября польской делегации было заявлено о согласии советской стороны с ее предложением о линии границы. При этом советская делегация выставила следующие условия: 1) Подписать договор до 8 октября, 2) Польша признавала право РСФСР на транзит через свою территорию в Литву и Германию и 3) Отказаться от включения в договор положений об уплате Польше суммы в золоте по титулу активного участия польских земель в экономической жизни Российской империи, заменив его упоминанием о том, что расчет будет произведен. Польская делегация ответила согласием, но потребовала подписать протокол о согласии РСФСР выплатить Польше определенную сумму в золоте и предоставить ей концессии в счет выплат. После получения согласия Москвы и согласования документов 12 октября в 19.30 был подписан прелиминарный мир между Польшей и РСФСР с УССР.

Стороны признали взаимную независимость, стремление к невмешательству во внутренние дела, отказ от поддержки враждебных друг другу действий и отказались от взаимных финансовых претензий, кроме признания участия Польши в экономической жизни Российской империи и в ее золотом запасе. Польше должны были быть переданы культурные и исторические ценности, эвакуированные из Царства Польского как до, так и во время Первой мировой войны. Было подписано также соглашение о перемирии, которое вступало в силу с 18 октября^[304]. Все эти соглашения были ратифицированы УССР 20 октября, Польшей – 22 октября, а РСФСР – 23 октября. Договор вступил в силу после обмена ратификационными грамотами, состоявшегося 2 ноября в Либаве (Лиепае). Польские войска были отведены на демаркационную линию, а советские части вступили в Минск, Слуцк, Проскуров и Каменец-Подольский. В целом, согласно польской статистике, Польша получила западно-белорусские земли с населением в 3 987 тыс. человек, из которых около 3 млн составляли белорусы, и западноукраинские территории примерно с 10‐млн населением, из которого почти половина были украинцами. Правда, с учетом того, что польские статистики записывали поляками всех лиц католического и униатского вероисповедания, доля этнического польского населения на этих «восточных окраинах» составляла всего лишь около 10 %^[305].

С 24.00 18 октября боевые действия прекратились и войска сторон стали разводиться в соответствии с прелиминарным договором^[306]. К 20 октября Юго-Западный фронт удерживал линию рек Уборть и Случь – Сальница – Литин – Межиров – Носовецкая – река Мурафа. В Подолии петлюровские части пытались захватить территорию, на которой можно было бы провозгласить независимость УНР. 12 ноября они заняли город Литин, но в течении недели к 21 ноября были выбиты из него и отошли в Польшу за реку Збруч. В Полесье 6 ноября активизировался отряд С.Н. Булак-Балаховича, насчитывавший до 8 тыс. штыков и 3 тыс. сабель, 150 пулеметов и 36 орудий, который 10 ноября захватил Мозырь, а 11‐го – Калинковичи. 17 ноября советские части смогли отстоять от Булак-Балаховича Речицу и освободить Калинковичи. 20 ноября советские войска вступили в Мозырь, но окружить и уничтожить отряд Булак-Балаховича не удалось, и 22 ноября он перешел польскую границу^[307].

Компромисс

Отказ польского руководства от поддержки П.Н. Врангеля и С. Петлюры в обмен на получение территорий на Востоке позволил советскому руководству перебросить основные силы Красной армии на юг и к 16 ноября 1920 г. разгромить врангелевские войска и завершить Гражданскую войну в Европейской части страны. Однако еще предстояло добиться подписания Польшей окончательного мирного договора. Естественно, что подписанный прелиминарный договор стороны старались выполнять на основе взаимности. Так, Москве довольно долго пришлось убеждать Варшаву выполнить положение соглашения о прекращении поддержки военных отрядов С.Н. Булак-Балаховича, Савинкова и Петлюры, которые продолжали базироваться на польской территории. Формально польское руководство издало приказы о прекращении сотрудничества с этими формированиями и их выводе в течение 2 недель за границу Польши. Но реальное выполнение этих приказов началось лишь после того, как эти отряды были выбиты с советской территории в 20-х числах ноября. Более того, в приграничных с БССР районах Литвы, оккупированных Польшей, к декабрю 1920 г. была сосредоточена 59-тысячная армия генерала Л. Желиговского, который еще в октябре был официально объявлен Варшавой «мятежником».

Понятно, что это создавало определенную нервозность в Москве и не способствовало ведению возобновившихся 17 ноября переговоров в Риге^[308]. Советская сторона неоднократно требовала разоружения белогвардейских отрядов и отвода в тыл армии Л. Желиговского^[309]. В самой польской армии нарастали демобилизационные настроения, а в некоторых частях даже возникали Солдатские советы, впрочем, довольно быстро разогнанные командованием. Кроме того, польское военное командование требовало от политического руководства не отводить войска с фронта и оказывало поддержку антисоветским формированиям. Уже 14 ноября советская сторона заявила Польше, что она будет неукоснительно выполнять все условия соглашения, чего требует и от Варшавы. В этих условиях польское руководство наконец-то смогло разоружить белогвардейские формирования, не препятствуя, впрочем, части петлюровских отрядов уйти в Румынию, откуда они совершали налеты на территорию УССР. В ходе переговоров в Риге польская сторона, естественно, отводила все упреки советской делегации в невыполнении соглашений.

В этой ситуации советское командование не исключало возможности возобновления весной 1921 г. войны на Западе. Однако содержание вооруженных сил численностью в 5,8 млн человек разоренной гражданской войной стране было затруднительно и уже 25 ноября 1920 г. Реввоенсовет Республики (РВСР) приказал Главному командованию разработать план сокращения Красной армии на 2 млн человек и к 15 января 1921 г. сохранить на довольствии 3,5 млн человек. Однако в докладе начальника штаба П.П. Лебедева № 1108/орг от 1 декабря 1920 г. предлагалось сократить численность вооруженных сил до 3,3 млн человек. При сокращении армии следовало учитывать, что «хотя военный действия на внешнем фронте уже прекратились, но общая политическая обстановка продолжает быть таковой, что необходимо быть готовым к быстрому открытию военных действий в широком масштабе, и во всяком случае должно готовиться к этому к весне». Поэтому следовало «сохранить мощную полевую армию за счет сокращения тылов и всего обслуживающего элемента, а также войск внутренней службы». Это предложение было утверждено протоколом РВСР № 125 от 6 декабря 1920 г.^[310]

30 марта 1921 г. постановлением Совета труда и обороны (СТО) Трудовые армии были переданы из состава Наркомата по военным и морским делам в ведение Наркомата по труду. Соответственно, общая численность личного состава советских вооруженных сил сократилась к 1 марта 1922 г. до 1,6 млн человек (см. таблицу 16).

Таблица 16. Численность советских вооруженных сил (1920–1922 гг.)^[311]

Тем временем основным вопросом на переговорах в Риге стало экономическо-финансовое соглашение. Польская делегация старалась получить от советской стороны как можно больше, а советская делегация, естественно, не спешила идти на уступки Варшаве. В это время Польша пыталась добиться помощи от Франции, но Париж был занят собственными делами. За участие Польши в экономической жизни Российской империи польская делегация потребовала 300 млн руб. золотом, а советская сторона была согласна выплатить 30 млн. Польша требовала также передачи ей 2 тыс. паровозов и большого числа вагонов, кроме угнанных в период войны 255 паровозов, 435 пассажирских и 8 859 товарных вагонов. Также польская делегация выдвинула и новые территориальные требования на Украине: Проскуров, Каменец-Подольский, Ново-Константинов и Новоушицк. Понятно, что подобные требования лишь осложняли переговоры и создавали возможность их срыва. Если же учесть, что в это время в прессе довольно много писалось об организации Антантой нового похода на Советскую Россию, Польша с помощью Англии и Франции перевооружала свою армию и 21 февраля 1921 г. заключила военный союз с Францией, направленный против Германии и РСФСР, понятно, что Москве приходилось идти на определенные уступки.

Кроме того, все это подогревало опасения советского командования относительно возникновения войны весной 1921 г. Поэтому Москва решила подстраховаться. 13 февраля 1921 г. главком Красной армии Каменев направил командующему всеми вооруженными силами Украины и Крыма М.В. Фрунзе директиву № 803/оп/сс, в которой указывал, что «военно-политическая обстановка на западных границах РСФСР, возможно, в ближайшее время поставит Красную Армию снова перед вооруженной защитой границ РСФСР». В качестве вероятных противников назывались белогвардейские формирования на территории Польши и армия П.Н. Врангеля. «Однако не исключена возможность, что после выступления белогвардейских формирований и армии Врангеля, в вооруженную борьбу вступят с нами армии соседних с нами на западе государств Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши и Румынии». Наиболее сильными противниками были бы Польша и Румыния, а остальные западные соседи стали бы либо союзниками Польши, либо сохранили бы нейтралитет.

Советское командование полагало, что белые формирования на территории Польши (около 50 тыс. человек) имели возможность действовать как на Украине, так и в Белоруссии. Армия Врангеля (70—120 тыс. человек) могла бы с помощью флота высадиться на Черноморском побережье. В случае войны Польша выставила бы от 42 до 63 дивизий, Румыния – 27 дивизий и 1 бригаду, Финляндия – до 9 пехотных дивизий, Эстония – 3 пехотные дивизии, Латвия – 5 пехотных дивизий и Литва – 4 пехотные дивизии. Считалось, что Польша сосредоточит основные силы (26–36 дивизий) севернее Полесья, а южнее – развернет 12–24 дивизий. Вступление в войну на стороне Польши Латвии или Румынии позволит еще больше усилить польскую группировку в Белоруссии. Румынские войска могут действовать совместно с польскими в направлении на Киев и Екатеринослав. Финляндия и Эстония будут стремиться занять Петроград, Мурманск и Карелию. Латвия и Литва – действовать на флангах польской армии.

«Нашей общей задачей на западе является оборона пределов РСФСР от вторжения врагов. В соответствии с изложенной выше военно-политической обстановкой наши вооруженные силы на западе должны: а) Отразить вооруженное вторжение и нанести решительное поражение белогвардейским формированиям, производящимся на территории соседних с нами государств, а также отразить всякие попытки десанта со стороны армии Врангеля на наши Черноморские берега. б) Нанести решительное поражение армиям соседних с нами государств, если бы таковые объявили нам войну».

В директиве указывалось несколько вариантов оперативных действий советских войск в зависимости от общей обстановки. В случае, когда единственным противником Красной армии стали бы только белые формирования, войска Западного фронта и Киевского военного округа (КВО) должны были быть готовы собственными силами разбить их. Если будет необходимо, из управлений Киевского и Харьковского (ХВО) военных округов будут выделены армейские управления, а управление КВО развернуто в управление Юго-Западного фронта. Отражение возможного десанта армии Врангеля возлагалось на штаб Командующего всеми вооруженными силами Украины и Крыма. От штабов требовалось тщательно разработать вопросы мобилизационного развертывания с тем, чтобы стрелковые дивизии можно было отмобилизовать за 7 дней, а дивизии, свернутые в бригады, – за 14 дней. Конницу требовалось содержать по штатам близким к штатам военного времени. Основным методом сосредоточения войск должен стать поход, а перевозки по железным дорогам следовало планировать исходя из 5 пар поездов в сутки.

Вариант «З» предусматривал ситуацию войны только с Польшей. В этом случае главком указывал на наличие двух равноценных вариантов действий советских войск:

«а) нанесение главного удара к северу от Полесья в общем направлении на линию Осовец – Белосток – Брест с одновременным наступлением к югу от Полесья на Брест – Львов (1‐й вариант). б) нанесение главного удара к югу от Полесья в направлении на фронт Брест – Люблин – Сандомир с обеспечением на направлении Львов – Краков и одновременным наступлением на Западном фронте или активной здесь обороной (2‐й вариант)».

В случае реализации 1‐го варианта главком определял следующие задачи фронтов. Западный фронт должен был осуществить: «а) прикрытие границ; б) обеспечение мобилизации и сосредоточения армий фронта; в) нанесение решительного поражения польским войскам с наступлением в общем направлении на фронт Осовец – Белосток – Брест-Литовск». В состав фронта выделялись: 2‐я, 5‐я, 4‐я, 8‐я, 16‐я, 17‐я, 27‐я, 48‐я, 6‐я, 10‐я, 21‐я, 26‐я, 1‐я, 30‐я, 2‐я Донская, 22‐я, 55‐я, 34‐я, 31‐я, 9‐я стрелковые дивизии, 2‐й конный корпус (2‐я, 16‐я, 21‐я кавдивизии) и 15‐я кавдивизия (всего: сд – 20, кд – 4). По выяснении обстановки на границах с Финляндией, Эстонией и Латвией на фронт будут направлены еще 11‐я и 56‐я стрелковые дивизии. Кроме управления 16‐й армии, из штаба фронта выделялось еще одно армейское управление и еще 3 перебрасывались из Московского (МВО), Орловского (ОрВО) и Приволжского военных округов (ПриВО).

Юго-Западный фронт должен был осуществить: «а) прикрытие границ; б) обеспечение мобилизации и сосредоточения армий фронта; в) содействие наступлением в общем направлении на фронт Брест-Литовск – Львов решительному наступлению Западного фронта». В состав Юго-Западного фронта выделялись: 12‐я, 24‐я, 25‐я, 44‐я, 41‐я, 60‐я, 58‐я, 45‐я, 3‐я, 42‐я, 33‐я, 3‐я Туркестанская стрелковые дивизии, 1‐й конный корпус (8‐я, 17‐я кавдивизии), 3‐й конный корпус (5‐я, 7‐я, 9‐я кавдивизии) и 1‐я Конная армия (4‐я, 6‐я, 11‐я, 14‐я и 19‐я кавдивизии) (всего: сд – 12, кд – 10). Фронтовое и одно армейское управления создаются на базе управления КВО. Еще два армейских управления выделялись из ХВО и Омска.

На командующего всеми вооруженными силами Украины и Крыма возлагалось обеспечение границы с Румынией и Черноморского побережья. В его распоряжении оставались 52‐я, 15‐я, 51‐я, 46‐я стрелковые дивизии и Интернациональная кавбригада (всего: сд – 4, кд – 1/3). Для управления этими войсками из штаба Кавказского фронта должно было выделяться армейское управление.

Оперативный вариант «ЮЗ» (2‐й вариант) предусматривал сосредоточение главных сил Красной армии южнее Полесья. В этом случае наступление Западного фронта становилось содействием «решительному наступлению Юго-Западного фронта. В случае перехода превосходящих сил противника в наступление – активная оборона, имея главной задачей прикрытие направления Смоленск – Москва, обеспечив в то же время правый фланг армии Юго-Западного фронта». В состав Западного фронта предполагалось выделить 2-ю, 4-ю, 5-ю, 8-ю, 16-ю, 27-ю, 17-ю, 48-ю, 6-ю, 10-ю, 21-ю, 26-ю, 1-ю стрелковые дивизии, 2‐й конный корпус (2-ю, 16-ю, 21-ю кавдивизии) и 15-ю кавдивизию (всего: сд – 13, кд – 4). В случае необходимости предусматривалось усиление войск фронта 11‐й и 56‐й стрелковыми дивизиями. Кроме управления 16‐й армии, еще 1 армейское управление выделялось из штаба фронта, а 1 прибывало из МВО.

В этом варианте задачей войск Юго-Западного фронта было «нанесение решительного поражения польским войскам с наступлением в общем направлении на фронт Брест-Литовск – Люблин – Сандомир с обеспечением в направлении Львов – Краков». В состав фронта выделялись 12‐я, 24‐я, 25‐я, 41‐я, 44‐я, 45‐я, 58‐я, 60‐я, 7‐я, 55‐я, 3‐я, 31‐я, 33‐я, 34‐я, 30‐я, 42‐я, 22‐я, 2‐я Донская стрелковые дивизии, 1‐й конный корпус (8‐я, 17‐я кавдивизии), 3‐й конный корпус (5‐я, 7‐я, 9‐я кавдивизии) и 1‐я Конная армия (4‐я, 6‐я, 11‐я, 14‐я, 19‐я кавдивизии) (всего: сд – 18, кд – 10). Управление фронта и 1 армейское управление выделялось из штаба КВО, а еще 3 армейских управления перебрасывались из ХВО, ОрВО и ПриВО.

Командующему всеми вооруженными силами Украины и Крыма, как и ранее, ставилась задача обеспечения границы с Румынией и Черноморского побережья до Керчи. Для этого выделялись 51‐я, 52‐я, 15‐я и 46‐я стрелковые дивизии и Интернациональная кавбригада (всего: сд – 4, кд – 1/3).

Вариант «ПР» предусматривал, что «при выступлении Польши совместно с Румынией при частичном участии или нейтралитете группы северных соседних государств в основание нашего плана кладется нанесение решительного поражения наиболее сильной и опасной армии Польши и выжидательные действия против удаленной от главных объектов войны Румынии». В этом случае Западный фронт должен наносить главный удар в Белоруссии. В состав фронта включаются 2‐я, 4‐я, 5‐я, 8‐я, 16‐я, 17‐я, 27‐я, 48‐я, 21‐я, 6‐я, 10‐я, 2‐я Донская, 22‐я, 31‐я, 7‐я, 34‐я, 1‐я, 26‐я, 29‐я, 3‐я Туркестанская стрелковые дивизии, 2‐й конный корпус (2‐я, 16‐я, 21‐я кавдивизии) и 15‐я кавдивизия (всего: сд – 20, кд – 4). Кроме того, предусматривалось усиление войск фронта 11‐й и 56‐й стрелковыми дивизиями. Помимо 16‐й армии из штаба фронта выделялось еще 1 армейское управление и 3 армейских управления прибывали из МВО, ОрВО и ПриВО.

Войска Юго-Западного фронта должны были содействовать наступлению Западного фронта действиями в Восточной Галиции и одновременно вести активную оборону против Румынии и оборонять побережье Черного моря до Керчи. В состав фронта выделялись 3‐я, 12‐я, 15‐я, 24‐я, 25‐я, 41‐я, 44‐я, 45‐я, 51‐я, 52‐я, 55‐я, 58‐я, 60‐я, 30‐я, 42‐я, 46‐я, 18‐я, 33‐я стрелковые дивизии, 1‐й конный корпус (8‐я, 17‐я кавдивизии), 3‐й конный корпус (5‐я, 7‐я, 9‐я кавдивизии) и 1‐я Конная армия (4‐я, 6‐я, 11‐я, 14‐я, 19‐я кавдивизии) и Интернациональная кавбригада (всего: сд – 18, кд – 10 1/3). Штаб фронта создавался из штаба Командующего всеми вооруженными силами Украины и Крыма, по 1 армейскому управлению выделялось из штабов КВО и ХВО, и 1 армейское управление прибывало из Омска. Главком требовал представить разработанные планы операций на все эти случаи не позднее 15 марта 1921 г.^[312]

Соответственно, командующий всеми вооруженными силами Украины и Крыма своей директивой № 2812/ноу/сс от 25 февраля потребовал от штабов КВО и ХВО к 10 марта представить свои соображения по этим вариантам действий советских войск^[313]. Во исполнение этой директивы 23–24 марта штаб КВО подготовил доклады по двум вариантам действий войск в случае возникновения войны с Польшей. В докладах отмечалось, что существующая дислокация войск округа не позволяет быстро организовать противодействие наступающему противнику и прикрыть развертывание своих войск. Поэтому предлагалось конные части округа «перебросить теперь же в район Казатин – Бердичев и даже западнее, чтобы они могли бы выполнить свою основную задачу тактики – прикрыть стратегическое развертывание армий и не дать конным массам противника безнаказанно, немедленно же по объявлении войны приступить к разгрому наших тылов». Пока 1‐й кавкорпус будет сковывать противника, подошедшая 1‐я Конная армия должна прорвать фронт и наступать по линии Житомир – Ровно – Ковель, а сосредоточившийся 3‐й кавкорпус будет действовать по линии Винница – Проскуров – Тарнополь, что в итоге позволит выполнить задачу войск фронта^[314]. Однако в конце концов эти планы не понадобились.

Несмотря на то, что Франция в целом поддерживала польскую политику затягивания рижских переговоров, она не признала восточную границу Польши. Стремление Парижа создать единый антисоветский кордон между Балтийским и Черным морями натолкнулось на нежелание Прибалтийских стран сближаться с Польшей из-за неясности перспектив ее отношений с РСФСР. Столь же осторожно отнеслись к предложению о военном союзе с Польшей и в Бухаресте. Лишь 3 марта 1921 г. Румыния заявила о согласии на заключение оборонительной военной конвенции с Польшей. Несмотря на все эти трудности, переговоры в Риге продолжались. 24 февраля стороны подписали протокол о продлении перемирия до обмена ратификационными грамотами мирного договора, соглашения о репатриации и смешанной пограничной комиссии^[315]. Польская делегация согласилась на предложенные Москвой 30 млн рублей золотом, но потребовала 12 тыс. кв. км. В итоге удалось достичь компромисса, и Варшаве было передано около 3 тыс. кв. км в Полесье и на берегу реки Западная Двина. Стороны согласились на передачу Польше 300 паровозов, 435 пассажирских и 8 100 товарных вагонов.

Кроме того, постепенно менялось и внешнеполитическое положение РСФСР. 26 февраля 1921 г. Советская Россия подписала договор о дружбе с Персией, 28 февраля – с Афганистаном. 16 марта были подписаны торговый договор с Англией и договор о дружбе с Турцией. Вместе с тем у Москвы хватало и трудностей, связанных с внутренним положением страны, выходящей из состояния Гражданской войны. С другой стороны, польский Сейм в феврале потребовал от правительства заключить мирный договор с восточным соседом. Итогом советско-польских переговоров стал Рижский мирный договор, подписанный в 20.30 18 марта 1921 г. Стороны обязались уважать государственный суверенитет друг друга, не создавать и не поддерживать организаций, борющихся с другой стороной. Была предусмотрена процедура оптации граждан. Советская сторона обязалась выплатить Польше 30 млн рублей золотом в монетах или слитках и передать железнодорожный состав и другое имущество на 18 245 тыс. рублей золотом. Польша освобождалась от долгов Российской империи, и предусматривались переговоры об экономическом соглашении. Между сторонами были установлены дипломатические отношения^[316]. Договор был ратифицирован ВЦИК РСФСР 14 апреля, польским Сеймом – 15 апреля, а ЦИК УССР – 17 апреля 1921 г. 30 апреля после обмена ратификационными грамотами в Минске договор вступил в силу^[317]. Советско-польская война закончилась.

К сожалению, до сих пор не ясны потери сторон в войне 1919–1920 гг. Общие потери Красной армии в кампании 1920 г. оцениваются в 232 тыс. человек, а Войска Польского – в 184 246 человек^[318]. Всего в 1919–1920 гг. польские войска взяли в плен около 157 тыс. красноармейцев, содержание которых в Польше было очень далеко от каких-либо гуманитарных стандартов. Особым издевательствам подвергались коммунисты или заподозренные в принадлежности к ним и евреи, а пленные красноармейцы-немцы вообще расстреливались на месте. Но даже и простые пленные, как правило, становились жертвами произвола польских военных властей. Широко было распространено ограбление пленных, издевательство над пленными женщинами, неоказание помощи раненым, массовые и индивидуальные расстрелы. Видимо, подобное отношение к советским военнопленным явилось в значительной степени результатом многолетней пропаганды «вины» России перед Польшей. Все это привело к тому, что в результате целенаправленного геноцида по национальному и политическому признакам около 60 тыс. советских военнопленных умерли в польских лагерях. К 21 ноября 1921 г. из Польши вернулись 75 699 бывших военнопленных (932 человека отказались возвращаться), а из Германии 40 986 интернированных^[319]. Польских пленных в Советской России было около 56 тыс.

(видимо, это число включает также гражданских пленных, заложников и интернированных лиц) и их содержание не преследовало цели уничтожить или унизить их. Наоборот, подавляющее большинство пленных рассматривалось как «братья по классу» и какие-либо репрессии в отношении них были просто немыслимы. Политическая работа в лагерях военнопленных преследовала цель развить у них «классовое» сознание. Конечно, нельзя отрицать, что в условиях боевых действий имели место отдельные эксцессы в отношении пленных, особенно офицеров, но советское командование стремилось пресекать их и наказывать виновных. На содержании пленных в РСФСР, безусловно, сказывалась общая экономическая разруха.