Марк Корнилов
Город Утренней Зари. Плач Пророка

– Молодец, Коля! Он действительно похож! – похвалил сына мужчина.

– Гроб на гусеницах, – немного злобно произнесла угрюмая девочка.

– Диана! – женщина подошла к дочери и попыталась её обнять, но та отдернула плечо.

Невский направился к семье, которые тут же узнали генерала, вышедшего из тени соседнего танка. Несмотря на то, что семья явно была не из военных, они все равно собрались перед ним. Мальчики вышли несколько вперед, чтобы получше рассмотреть их кумира.

– Папа, это он! – типичным громким детским шепотом произнес младший сын.

– Да, сынок, – мужчина потрепал ребенка по голове, взъерошив и без того непослушные волосы.

Генерал смотрел на эту большую по современным меркам семью, которые прошли через все трудности и оказались перед лицом неизбежного. Он переводил взгляд на каждого из них, но его внимание было приковано к старшей дочери. Наконец он подошел прямо к ней:

– Может быть ты тебе лучше остаться?

– И оставить мою семью? Не за что!

– Будет очень тяжело в этом “гробу”, – Невский кивнул в сторону бронетранспортера.

– Я справлюсь!

– Не сомневаюсь, но свою злобу прибереги для действительно сложных испытаний, – стальным голосом произнес Невский.

Девочка сжала губы, сдерживаясь, чтобы не ответить ему. Генерал же спокойно постучал по броне, которая даже не удостоила его глухим звуком. Невский довольно хмыкнул.

– Что ж! Этот динозавр довезет вашу семью до нашей заветной цели! Так что самое время нанести на него боевую раскраску!

– Да! – довольно крикнули мальчишки и побежали к банкам с краской, а девочки нехотя пошли за ними.

Генерал прошел мимо их родителей в их глазах увидел надежду. Когда он удалялся от них, то еще несколько раз услышал довольные крики детей, которые быстро были поглощены звуками ангара. Одинаковый свет ламп и одинаковые ряды слились в его глазах в однообразную массу, но он все равно пытался разглядеть среди неё людей…

– Генерал! Генерал! – полковник Миронов дергал Невского за плечо.

Он проснулся. Все тело ломило, так как на броне танка спать противопоказано даже таким закаленным в боях солдатам, как он. Гул от заводившихся танковых двигателей своей вибрацией пронизывал до самых костей. Эти часы подготовки пролетели слишком быстро, но время исхода настало. Он поведет первые эшелоны, а остальные будут выдвигаться вслед за ними. Чтобы они полностью покинули убежище уйдет более 9 часов. Колонна растянется на многие километры, что будет сложно контролировать, если с задними рядами, что-то произойдет.

– Генерал! – полковник снова дернул его за плечо.

– Все готово? – перекрикивая гул моторов спросил он.

Полковник кивнул, но при этом указал пальцем вниз. У борта огромного танка стоял Геронт, худощавость которого делала танк еще более исполинским. Невский спрыгнул к нему. Он что-то говорил генералу, но ничего нельзя было разобрать. Виктория Никвсит стояла сзади, тяжело дыша, как будто они боялись не успеть до отъезда колонны. Его широко открытие глаза умоляли генерала и именно поэтому он все еще пытался расслышать тихий хриплый голос патриарха.

– Она…город.

Генерал, указывая на свои уши, показывал, что не слышит его. Внезапно Геронт схватил его и что есть силы приблизил к себе, чтобы на самое ухо крикнуть генералу:

– Она…

Остальное заглушила новая волна взревевших двигателей. Генерал покачал снова головой, но Геронт снова и снова кричал слова, которые тонули в шуме великого исхода, который заполнил каждую частицу ангарного пространства. Невский успокаивающим жестом показал, что ему пора, но Геронт костлявыми пальцами впился в руку генерала так, что тот даже сквозь толстую армейскую куртку почувствовал боль. Невский оттолкнул старца. Геронт, не удержав равновесие, упал на землю. Никвист тут же стала поднимать его, но он, не замечая попыток девушки помочь ему, кричал вслед забирающемуся на танк генералу:

– Она… – только это первое слово понимал генерал.

Невский влез в люк и последний раз посмотрел на продолжающего повторять какие-то слова Геронта. Лучше бы тратил силы на успокоение оставшихся с ним людей, чем пытаться посеять панику в сердце генерала. Полковник Миронов слез с танка и отправился к своей машине. Генерал сел в кресло пилота и закрыл люк. Внутри было просторно, особенно после того, как они убрали большую часть боекомплекта (только восемнадцать процентов машин сохранило наступательное вооружение). Это было сделано больше для спокойствия, нежели для реального использования, так как танк без снарядов казался таким уязвимым. Подобная оптимизация внутреннего пространства позволяла разместить от восьми до десяти человек.

– В тесноте, да не в обиде, – подумал Невский, окинув взглядом новое внутренне убранство хорошо знакомой ему техники.

С ним ехало еще шесть офицеров, которые помогали ему координировать исход.

– Ворота ангаров №1-14 открыты! – сообщил один из них.

– С Богом! – тихо произнес генерал и отдал приказ выдвигаться.

Несмотря на свою громоздкость танк мягко сдвинулся с места постепенно набирая скорость. Остальная колонна тут же двинулась вслед. Солнце встретило выезжающую бронетанковую кавалькаду с недоумением. На что рассчитывают эти муравьи? Даже если ночь укроет их от праведного возмездия, то утром с первыми же лучами оно обрушится на них с новой силой. Генерал по приборам со скорбью в сердце наблюдал за его городом, обращенным в пыль. Лишь небольшие остовы зданий, напоминали, что когда здесь была величественная златоглавая столица Северо-Восточной Федерации.

Более ста двадцати тысяч тяжелой техники выдвинулись в сторону города Утренней Зари на встречу к Сыну, которого эти измученные люди до сих пор считали Богом. Все они верили в него, кроме одного, который вел их в этот смертельный поход.

Утром на станции в подземном убежище, Геронт обходил оставшихся людей. Тусклое освящение способствовало молитвенной атмосфере, но избравшим этот путь еще нужно много преодолеть в себе. Геронт впервые знал, как помочь им в этом, потому что сам вернулся из настоящей бездны отчаяния. Виктория Никвист шла рядом с ним.

– Почему он не послушал? – спросила она у старца.

– Он не услышал, но ты же не это хотела спросить, – ответил Геронт и благословил несколько проходящих человек на прочтении сугубой молитвы.

– Почему ты так поздно решил сообщить ему о том, что Пророк не пустит их в город.

– Потому что я сам слишком поздно понял.

– Понял что? – без раздражения спросила Никвист, так как не хватало еще и сейчас тратить на это свои силы.

– Мы притягиваем гнев Солнца и принесем его к городу Утренней Зари, а потому будем представлять угрозу, – также спокойно отвечал Геронт, снова и снова благословляя своей костлявой рукой людей, собравшихся под сводами станции для утренней молитвы.

– Разве Сын не сможет остановить его?

– Не знаю. Мы уже не можем ничего изменить, только самих себя.

– Тогда зачем мы будем молиться за них?

– Потому что любящее сердце не может по-другому.

В этом Виктория Никвист была согласна с ним, надеясь, что его любви хватит, чтобы сопроводить их в последнем рывке к вечности.