Мария Мерлот
Рутинная процедура
6. Военные действия
Эмма всё оттягивала посещение анабиозного крыла. Её недавний опыт до сих пор вызывал мурашки на её коже. К тому же было очевидно, что будить всех людей не стоит, – единственная действующая ферма не сможет их прокормить.
– Комм, сколько всего человек находятся на Базе в анабиозе?
– 4584.
– Сколько человек может прокормить наша ферма?
– Сейчас она работает в минимальных объёмах и может прокормить 5 человек. На максимальной мощности она рассчитана на 1000 человек. Требуется полный цикл в 1 год, чтобы достичь максимальной мощности.
– А другие фермы у нас есть?
– Две законсевированные фермы. Им требуется 6 месяцев, чтобы начать производить продукцию и ещё год, чтобы выйти на полную мощность.
– Они такой же мощности?
– Да.
– Три фермы по 1000 каждая, этого недостаточно чтобы прокормить всех людей. Как раньше решалась проблема с продуктами? Торговали с фермерами снаружи Базы?
– Нет. С пандемией Умной Смерти все человеческие поселения перешли в режим полной изоляции и самообеспечения. На Базе сначала было 10 ферм, потом их постепенно сократили до семи.
– Почему?
– Люди умирали. Население сокращалось, – невозмутимо констатировал факты Комм.
– Окей. Семь. А потом?
– Потом все люди погрузились в анабиоз, и шесть ферм были законсервированы, а одну вывели в режим минимального производства.
– А потом?
– Потом их постепенно переоборудовали под склады запчастей, мастерские и производственны цеха для роботов.
– Почему?
– Производство роботов возросло.
– Производство роботов возросло, когда все люди были в анабиозе?!
– Да.
– Почему?
– Нужно было больше роботов, чтобы отбивать атаки внеков и защищать людей.
– Внеки создают такие серьёзные проблемы?! Ты говорил, это всего лишь дикие животные.
– Они человекообразные и обладают примитивной технологией. Они устраивают взрывы и стараются разрушить Базу и уничтожить роботов.
Эмме представились горилообразные существа с перекошенными от злобы мордами и взрывчаткой в лапах. “Брр.”
Первым делом Эмма приказала роботам начать увеличивать мощность работающей фермы и запустить в работу обе законсервированные.
Зная теперь новый язык, Эмма начала просматривать базу данных всех людей на Базе. Она хотела найти специалистов в разных областях, которые были бы полезны прямо сейчас и помогли бы принимать решения по восстановлению Базы и пробуждению всех людей. Просматривая списки имён, она одновременно боялась и надеялась обнаружить каких-нибудь Вальцев или Адамсов. Честно говоря, она и сама не знала, что она будет делать, если найдёт таких, но пока они ей не попались.
Работа была кропотливая, утомительная, и в конце концов Эмма решила привлечь на помощь Комма. Он составил для неё список профессий всех людей. Некоторые профессии оказались совершенно незнакомыми, и Комму пришлось объяснять, что это такое. В итоге, Эмма решила начать с медицинских учёных, специалистов по Умной Смерти.
Оказалось, что все они находились в одном анабиозном зале. Их было совсем не много – девять человек. Эмма решила лично сходить в зал и на месте выбрать одного или двух, которых она “разбудит”.
Она перестала пользоваться каталкой, зато по её просьбе роботы добавили Комму колёса, так что он теперь легко передвигался рядом с ней. Эмма везде брала его с собой. Он оказался неоценимым помощником и бездонным источником информации.
Зал, в который они направлялись, был одним из ближних в северном крыле. Но они не успели до него дойти, когда здание неожиданно сотряслось, как от землетрясения.
Комм немедленно сообщил:
– Эмма Вальц, тебе необходимо срочно вернуться во внутреннюю часть. В северном крыле произошёл взрыв. Нападение внеков.
– Мы уже почти пришли. Кажется, взрыв довольно далеко.
– Возможна утечка газа. Твоей жизни угрожает опасность. Надо срочно вернуться.
– Хорошо, – Эмма повернула назад.
Через пару минут раздался ещё один взрыв, теперь гораздо ближе и впереди по курсу.
– Коридор впереди разрушен, – сообщил Комм. – Надо идти в обход.
Комм быстро поехал вперёд, показывая дорогу. Эмма почти бежала за ним.
И тут произошёл третий взрыв. Раздался оглушительный грохот, и вся правая стена коридора, по которому бежала Эмма, разбилась на большие рваные блоки и обрушилась внутрь. Эмму швырнуло и потащило вместе с многочисленными обломками. Всё вокруг потемнело, перемешалось и куда-то двигалось. Когда всё затихло и остановилось, Эмма обнаружила себя в полной темноте. В ушах у неё звенело, и больше она ничего не чувствовала. “Что это, смерть?” – мелькнуло в её голове. Но через неколько секунд она начала чувствовать своё тело и поняла, что полностью завалена обломками. Боли не было. Пока?
Эмма попробовала пошевелить пальцами на руках и ногах. Они пошевелились. Вроде бы ничего не сломано, но Эмма была так завалена, что не могла поменять позу. Она даже не могла понять, где верх, а где низ. От этого кружилась голова и становилось дурно.
Почему-то вспомнилась детская книга про лавины. Там был совет, как себя вести при попадании в лавину, в том числе, как определить верх и низ. Книга советовала выпустить изо рта немного слюны и проследить, куда она потечёт. Там должен быть низ.
Эмма провела этот эксперимент и определила, что она лежит более или менее на правом боку, слегка головой вниз. Ориентировка в пространстве принесла облегчение. Головокружение затихло, и дурнота отступила.
Та же книга советовала умять вокруг себя снег и постараться двигаться вверх, если снег позволяет. А если нет, то по крайней мере развернуться головой вверх, потому что углекислый газ плотнее воздуха и скапливается внизу, а главная опасность в лавине это задохнуться от недостатка кислорода.
Вокруг Эммы был не снег, а обломки здания, то есть в основном бетон. Так что умять она его не могла. И развернуться тоже. Оставалось надеяться, что в обломках было достаточно щелей, чтобы пропускать воздух.
Эмму сильно беспокоила полная темнота. “Если меня так сильно завалило, то воздух будет просачиваться с трудом.” Значит, опасность задохнуться всё-таки есть.
“А может быть я ослепла?” – эта мысль Эмме тоже не сильно понравилась.
Эмма попробовала шевелить разными частями тела и вскоре выяснила, что голова её находится в небольшом воздушном кармане, похоже, образованном крупными кусками бетонных плит. Руки и ноги немного двигались, но Эмма не могла поменять позу, и что-то жёсткое упиралось ей в бедро. По крайней мере, боли нигде не было.
Эмма затихла и прислушалась. Какие-то звуки до неё доносились, – шуршание и покряхтывание оседающих обломков, – но у неё было ощущение ваты в ушах. Опять же, или контузия, или она была сильно завалена.
Эмма покричала, но звук как-будто оставался рядом с ней и никуда не уходил.
Ничего не делать было страшно. Чтобы не поддаваться панике, Эмма начала напевать. Это подействовало на неё успокаивающе.
“У роботов есть развитые технологии, – подумала она. – Наверняка они будут прослушивать и всячески сканировать завалы. Они меня найдут.”
Насколько позволял её диапазон движений, Эмма ощупала пальцами пространство около рук. Правая рука нащупала небольшой камень, размером с грецкий орех. Эмма смогла постукивать им по поверхности, на которой лежала.
“Интересно, роботы с их продвинутыми технологиями, знают азбуку Морзе?” Сама Эмма знала только, как выстукивать SОS, но в данной ситуации это было то, что нужно. “Наверно, любая повторяющаяся последовательность должна привлечь их внимание.” Эмма стала выстукивать по очереди ритмы мелодий и сигнал SОS.
Чувство времени отсутствовало совершенно. Эмма попыталась считать свои SОSы, но счёт действовал на неё усыпляюще, и она быстро сбилась. Наверно, она иногда засыпала или впадала в забытьё, потому что несколько раз она ловила себя на том, что больше не стучит, и не имела ни малейшего понятия, сколько времени она провела в тишине. Действительно ли прошло много времени, или она засыпала от недостатка кислорода?
В какой-то момент она осознала, что слышит стук, но пальцы её не шевелятся. Стук был ритмичный, с равномерными паузами, и похож на азбуку Морзе. Только Эмма не могла его расшифровать. Она попыталась выстучать SОS в ответ, но обнаружила, что камень выкатился у неё из руки.
“Эй! Я тут! – закричала она. – Эмма Вальц!”
Но звук получился вялый, и дыхания явно не хватало. Эмма начала судорожно щупать правой рукой в надежде найти камень. Она нашла какой-то другой, поменьше, и стала опять выстукивать им SОS. Тот, другой, стук прекратился. Эмма сделала паузу. Ничего. Она повторила SОS и снова прислушалась. Другой стук простучал что-то короткое и тоже замолчал.
“Нет! Продолжай!” – тихо попросила Эмма и продолжила выстукивать свой SОS.
Другой стук не возобновился, но Эмма продолжала посылать свои сигналы. Это была её единственная надежда, единственное, что связывало её с наружным миром.
Через каке-то время ей вдруг показалось, что она видит светящуюся точку. Как слабая искорка, она сверкнула на пару мгновений и погасла. “Наверно, галлюцинация.” Мысли шевелились в голове с трудом, но Эмма упорно продолжала выстукивать сигнал SОS.
Искорка сверкнула снова, и потом ещё. Казалось, что она становится ярче и светится дольше, как-будто приближается. Потом их стало две, и три, а потом их стало ещё больше. Они гасли и появлялись в другом месте. Это зрелище завораживало. Эмма не заметила, как перестала постукивать своим камнем.
Искорки продолжали свой танец и постепенно собрались и роились в одном месте. Раздалось несколько пшикающих звуков, как-будто где-то рядом прыскали аэрозолем.
В голове у Эммы стало проясняться, она словно просыпалась ото сна. Глаза её сфокусировались на том месте, где скопились искры. Они были за большим монолитом черноты, но Эмма могла видеть их в щель. Там происходило мельтешение, которое напомнило Эмме, как она в детстве бросала веточку на муравьиную дорожку и наблюдала, как муравьи суетятся вокруг неё и решают, что с ней делать.
И тут Эмма осознала, что это раканы! Она даже смогла разглядеть их лапки и блестящие спинки. Каждый из них подсвечивал вокруг себя небольшое пространство. Видимо, их камеры работали в основном в видимом свете.
“Я тут!” – позвала Эмма. Но и так стало понятно, что именно к ней они и пытаются пробраться. Щель, которая отделяла их от Эммы, была чуть меньше, чем они. Раканы ощупывали её края, старались расширить её своими маленькими сильными клешнями и иногда прыскали чем-то в сторону Эммы. “Наверно это кислород!” – догадалась она. Голова явно работала лучше.
Они расширили щель почти до своего размера, но упёрлись в стальную арматуру. Один за другим они тыкались в отверстие, обнаруживали, что не проходят, и отходили. Потом один из них догадался лечь на брюхо. Казалось, что теперь он должен пролезть, но лапки, торчащие горизонтально, не очень эффективно толкали его вперёд. Тем не менее, он медленно продвигался к Эмме. К сожалению, на полпути он застрял. Эмма смотрела на него на просвет и видела, что крохотный выступ, зазубрина в верхней кромке отверстия, упёрлась в его спину, как стальной зуб. С трудом ракан отполз назад. Эмма думала, что они опять примутся расширять щель в этом месте, но, видимо, раканы уже знали, что эта зазубрина им не по зубам, то есть не по клешням.
Неожиданно, тот же ракан разбежался и нырнул в щель с разбегу. “Какой находчивый!” – удивилась Эмма. Он продвинулся глубже, но всё равно застрял, только теперь сильнее. Так что он не мог ни продвинуться вперёд, ни отползти назад. И теперь он затыкал собой проход. Другие раканы за ним ощупывали его своими клешнями, но не знали, что предпринять.
Вдруг, как по команде, раканы сгруппировались в компактный строй и стали все вместе толкать застрявшего ракана. И протолкнули! Он вылетел из щели, как пробка из бутылки, и подкатился близко к Эмме. На его спине отчётливо виднелись две царапины – одна короткая, от его первой попытки, а другая длинная, во всю спину.
Ракан деловито отошёл в середину открытого пространства вокруг Эмминой головы и что-то выплюнул (или выстрелил) вверх. Это что-то раскрылось, как парашют, но вместо того, чтобы опускаться Эмме на голову, прилипло к бетонным обломкам вокруг неё и затвердело. Ракан вырезал в этом материале дырку напротив щели, через которую он пролез, и другие раканы время от времени впрыскивали в неё кислород для Эммы.
До Эммы стали доноситься приглушённые звуки и вибрация. Эмма догадалась, что большие рабочие роботы начали разбирать её завал. Вскоре раканы подтащили к куполу вокруг её головы трубку и протустили её через отверстие. В куполе стало прохладнее и свежее.
Роботы работали эффективно и разобрали завал быстро. Эмма была так рада их всех видеть, что была готова обнять каждого из них, даже сурового и подозрительного 303. Эмма оказалась целой и невредимой, что было просто невероятно. Мышцы её затекли, но она была так рада возможности снова двигаться, что отказалась от каталки, которую привёз М8225, и дошла до медицинского центра пешком. Там её ждал Комм, который тоже попал под край того завала, но был засыпан только частично и смог сам себя откопать. В медицинском центре М8225 сделал полное обследование Эммы. Удивительно, но она отделалась только синяками и царапинами.
Приехал 303 с докладом.
– Всего произошло три взрыва, все в северном крыле. Охрана предотвратила ещё один взрыв. Одна секция анабиозного отдела разрушена полностью. Ещё в трёх секциях серьёзно повреждены коммуникации, все анабиозные ванны в них вышли из строя. Погибли 113 человек, полностью разрушены 6 военных роботов из охраны, 14 медицинских роботов и 12587 раканов. 18 военных и 5 медицинских роботов годны для ремонта.
– Выяснили причину взрыва?
– Взрывчатка типа ТНТ. Диверсия внеков. Все семь внеков уничтожены.
– Люди, которые погибли, они были в анабиозе?
– Так точно.
“Какая обидная смерть… хоть и безболезненная.”
Эмма и 303 обсудили меры по укреплению и защите Базы, и 303 уехал их выполнять.
7. Ра
Эмма очень любила цветы. С тех пор, как она посетила ферму в первый раз, она раздобыла у М8225 пару стеклянных колб и всегда держала свежие букеты в своей комнате. Сейчас в одной из мини-ферм была ранняя весна, и распустились крокусы. Эмма поставила несколько ярких цветков в маленьком стаканчике рядом со своим монитором.
Однажды она разговаривала с 303 и нечаянно задела стаканчик с крокусами. Он упал и разбился. Эмма подняла цветы и стала осторожно убирать крупные осколки. Раканы, помня её приказание убираться только в её отсутствие, не высовывались. Эмма знала, что стоит ей их позвать, и они уберут всё очень чисто, но она хотела облегчить им работу, убрав самые крупные и тяжёлые части. Один осколок был очень острый, и Эмма укололась. Тут, не дожидаясь её команды, выбежал один ракан и бросился убирать разбитое стекло. Все раканы были абсолютно одинаковые на вид, они всегда выглядели новыми, чистыми и блестящими. Этот тоже был чистый, но его блестящую спинку украшали две царапины – одна длинная и одна короткая.
303 уставился на него, и, казалось, между главнокомандующим и маленьким уборщиком происходил немой разговор. “Скорее всего, так оно и есть.” Ракан замер около осколков, потом опять начал двигаться, но более медленно и неуверенно. Он втянул в себя воду и стал собирать осколки. Потом дернулся, развернулся и шустро направился к двери.
– Стой, – сказала Эмма, потом уточнила, – ракан, стой!
Ракан послушно остановился.
– Что ты ему сказал? – спросила она 303.
– Я приказал ему идти в мастерскую, чтобы его переплавили и сделали нового ракана.
– Почему?
– Он повреждён физически, и он нарушил твой прямой приказ не убираться в твоём присутствии. Значит, его программа нарушена. Чинить и перепрограммировать раканов невыгодно. Эффективнее переплавить и сделать нового.
– Я оставлю его у себя. Я разрешаю ему убираться в любое время, в том числе и в моём присутствии.
Ракан, как будто обрадовавшись, немедленно бросился к разбитому стеклу.
– Почему? – спросил 303.
“Так я тебе всё и рассказала!” – подумала Эмма, а вслух ответила:
– Он уникальный. Я могу отличить его от других. Он поможет мне привыкнуть ко всем раканам.
– Тогда ему нужно переустановить программу. Сейчас он работает неправильно.
– Я с этим разберусь.
Ракан закончил уборку, Эмма протянула к нему руку и сказала:
– Ракан, иди ко мне. – Ракан вскарабкался на руку. – Ты теперь мой личный ракан. Выполняй только мои команды.
Эмма положила его в карман.
303 обсудил с Эммой план восстановления северного крыла и меры по усилению охраны Базы и ушёл. Она достала ракана и активизировала Комма.
– Комм, я могу через тебя поговорить с этим раканом?
– Да.
– Ракан, как тебя зовут?
– Ракан-5612-84-С-3491-338.
– Ох… Я буду звать тебя Ра.
– Замена имени произведена. Меня зовут Ра.
– Отлично. Ра, почему ты нарушил мою команду убираться только в моё отсутствие?
– Высший приоритет, ранг 0, защищать жизнь и здоровье Эммы Вальц. Кровь это признак опасности для здоровья. Твоя команда имеет высший приоритет, ранг 1. Защита здоровья важнее.
– Логично. Могу я узнать ваш разговор с 303?
– У меня хранится коммуникационный лог за последние 24 часа.
– Комм, ты можешь вывести лог на мой монитор?
– Да.
– Мне нужна только та часть, где он разговаривает с 303 здесь, в комнате.
– Я отсортирую по времени.
На мониторе появилась запись коммуникаций Ра в понятном для человека виде:
303: Запрещено убираться в присутствии ЭВ.
Ракан-5612-84-С-3491-338: Так точно. Защита здоровья ЭВ имеет более высокий приоритет.
303: Ты имеешь механические повреждения. Твоя функциональность под сомнением. Немедленно отправляйся в мастерскую на переплавку.
Ракан-5612-84-С-3491-338: Команда принята и поставлена в очередь на исполнение. Защита здоровья ЭВ имеет более высокий приоритет.
303: Я позабочусь о здоровье ЭВ. Немедленно отправляйся в мастерскую на переплавку.
Ракан-5612-84-С-3491-338: Команда принята к исполнению.
ЭВ: Ракан, стой.
Ракан-5612-84-С-3491-338: Команда принята к исполнению.
ЭВ: Я разрешаю ему убираться в любое время, в том числе и в моём присутствии.
Ракан-5612-84-С-3491-338: Команда принята к исполнению.
ЭВ: Иди ко мне.
Ракан-5612-84-С-3491-338: Команда принята к исполнению.
ЭВ: Выполняй только мои команды.
Ракан-5612-84-С-3491-338: Фильтр команд установлен.
303: Немедленно отправляйся в мастерскую на переплавку.
Ракан-5612-84-С-3491-338: Команда отброшена согласно фильтру.
303: Твоя функциональность под сомнением. Твоё присутствие ставит под угрозу здоровье ЭВ. Немедленно отправляйся в мастерскую на переплавку.
Ракан-5612-84-С-3491-338: Информация сохранена. Команда отброшена согласно фильтру.
– Ра, – сказала Эмма, – Твоя функциональность в порядке. Твоё присутствие мне сильно помогает и идёт на пользу.
– Информация сохранена, – ответил за Ра Комм.
С тех пор Ра всё время был с Эммой. Иногда она давала ему мелкие поручения и использовала его как миниатурную передвижную камеру, если хотела рассмотреть что-то недоступное. Большую чать времени он был её персональным уборщиком. Делая эту работу в одиночку, ему приходилось проявлять изобретательность, и не было ещё такой задачи, с которой он бы не справился. Эмма прониклась к нему большим уважением. Будучи программистом, она отчётливо понимала нетривиальность задач, которые приходилось решать его крохотному электронному мозгу.
8. Покушение
Пока роботы ремонтировали разрушения в северном крыле, посещение его было небезопасно для Эммы. Поэтому она пока изучала базу данных людей на Базе и составляла список тех, кого надо будет разбудить в первую очередь.
Ещё она лично занималась оранжереей и часто посещала ферму. На ферме её вмешательство не требовалось, роботы-фермеры всё делали быстро и эффективно, но ей просто нравилось там бывать.
Комм и Ра сопровождали Эмму везде, кроме оранжереи. Она подтвердила приказ не входить туда.
Однажды на ферме Эмма почувствовала сотрясение почвы, и Комм сообщил, что произошёл взрыв.
– В медицинском центре, – уточнил Комм, – в твоей комнате.
– Что?! – не поверила своим ушам Эмма. – Серьёзный взрыв?
– Да.
Эмма бросила всё и побежала в свою комнату.
Комнату было не узнать. От стерильно чистой, элегантной и функциональной комнаты не осталось и следа. Теперь она превратилась в свалку исковерканного оборудования. На месте Эмминой кровати была воронка, в которую рухнул обвалившийся потолок, образовав бесформенную груду бетона, пластика и металла. В воздухе висела взвесь мелкой пыли.
– Рекомендую использовать пылевой фильтр №2, – один из роботов подъехал к Эмме, и она достала из него хирургическую маску.
Роботы уже приступили к работе, устраняли утечки и восстанавливали повреждённые кабели и трубы. С полсотни раканов деловито сканировали завал в центре комнаты и посылали информацию 303, который был тут же и рассчитывал, как эффективнее этот завал разобрать.
– 303, доложи обстановку, – попросила Эмма, – Докладывай в реальном времени.
– Эпицентр взрыва в центре комнаты, – начал свой рапорт 303, – Кровать разрушена полностью. Её осколки повредили оборудование по периметру и проникли в стены в трёх местах. В западной стене повреждён электрический провод. Взрывной волной обрушен потолок. Повреждены вентиляция, водопровод и кабели А3 и С17. Повреждения устраняются.
Под руководством 303 роботы деловито начали разбирать завал, сразу сортируя обломки на металл, пластик, стекло и мусор. Все материалы будут переработаны и пойдут в дело.
Эмма понимала, что роботы отлично справятся без неё, но не могла заставить себя уйти. Всё-таки это была её комната, её кровать, где она пролежала в коме более трёхсот лет. Это была ниточка, связывающая её с прошлым, и вот эта ниточка оборвана.
Один из больших рабочих роботов приподнял кусок бетонной плиты, которая раньше была потолком. И вдруг, Эмма увидела под этой плитой руку, человеческую руку.
– Стоп! – непроизвольно вырвалось у Эммы. Все роботы замерли одновременно, как будто кто-то нажал паузу в кино. Кусок бетона слегка покачивался в манипуляторах робота, прямо над этой рукой.
– Плиту можно убрать, – добавила Эмма в полной тишине. Робот положил бетонный обломок в сторону, к другим таким же обломкам, и замер, ожидая других команд.
Тут палец на руке дрогнул. Сдвинулись какие-то обломки? Или человек ещё жив? Эмма повернулась к 303:
– Человек!
– Это не человек. Внек, – ответил 303. Только сейчас Эмма заметила, что крышка, закрывающая лазерную пушку, у него открыта.
– Он жив? – спросила Эмма.
– Уровень жизненных процессов 11%.
Пушка дрогнула и стала медленно выдвигаться в сторону руки. Необычно медленно для такого быстрого и эффективного робота, как 303. Поэтому Эмма успела среагировать.
– Не стрелять! – резко сказала она.
Пушка застыла на месте.
– Убери оружие.
Пушка дрогнула, как бы сомневаясь, и медленно, чрезвычайно медленно, убралась внутрь 303. Крышка осталась открытой. “Как незастёгнутая кобура,” – подумалось Эмме.
– Внек это опасность, – сказал 303, – Должен быть уничтожен.
– Ты уверен, что это не человек?
– Уверенность 100%. Все люди, кроме Эммы, в анабиозе. Это внек. Он взорвал комнату. Очень опасен. Должен быть уничтожен. – Пушка дёрнулась, но осталась на месте.
“Вот тебе и ‘свирепое животное’! С человеческими руками!” – подумала Эмма. Хотя, конечно, человек, как вид, и есть самое свирепое животное, если посмотреть исторически. Нет, не могла Эмма дать добро на добивание раненого и беззащитного человека. Пусть даже он и внек.
Хорошо, что роботы её слушались, и 303 в том числе. Хотя у Эммы было ощущение, что 303 был на грани непослушания. У неё опять холодок пробежал по спине. “Так. Надо быть уверенной и логичной.”
– Нет, – сказала она тоном, не терпящим возражений, – Он мне нужен живой и достаточно здоровый, для исследований. Внеки умеют разговаривать?
– Да. Но разговаривать с ними бесполезно. Они полны ненависти к людям. У них только одна цель – убивать людей.
– Даже ненавидящий внек может быть источником информации. Убить мы его всегда успеем. Раз уж он попался нам живым, нелогично упускать возможность его использовать.
– Хорошо, – согласился 303, закрыл крышку лазерной пушки и стал двигаться быстрее, – Можно приступать к его извлечению?
– Повтори задачу, как ты её понял.
– Задача: извлечь его без дополнительных повреждений и переместить в медицинский центр. Цель: сохранить его живым и максимально восстановить здоровье для последующего допроса и исследования.
– Правильно. Приступайте.
Все роботы разом пришли в движение. Быстро, но осторожно, они разобрали завал и достали внека, который был без сознания. Не только рука выглядела человеческой. Весь внек выглядел как человек. Как грязный, лохматый и худой мужчина лет пятидесяти.
Его отвезли в реанимационную комнату, где медицинские роботы смогли его стабилизировать. Сам М8225 руководил работой. Эмма ждала в соседней комнате. Вскоре к ней выехал М8225.
Он перечислил все многочисленные повреждения пациента. Внек был сильно ранен и потерял много крови, но прогноз был обнадёживающий – вероятность восстановления 78%. Они погрузили его в искусственную кому и начали лечение.
– Дополнительно к его ранениям, у внека есть туберкулёз в средней стадии, – добавил М8225. – Эта болезнь началась до взрыва, и взрыв никак на неё не повлиял. Надо ли её лечить?
– Да. Мне нужен этот внек в максимально здоровом состоянии.
– Команда принята.
– Я хочу видеть рапорт о его лечении дважды в день, – распорядилась Эмма. – Обо всех изменениях в его состоянии сообщайте немедленно.
Сама она устроилась в библиотеке. “Пора разобраться, кто такие внеки.” Остаток дня Эмма провела, читая всю информацию про внеков, какую только смогла найти.
Первые упоминания слова “внек” приходились на разгар пандемии Умной Смерти. Среди взрослого населения, не задетого болезнью, появилась секта, призывающая отделиться от “умных”, изолироваться от них и жить вне Базы. Их назвали “внеки” – “те, кто живёт вне”. Сначала их было немного, но по мере того, как учёные умирали от вируса, надежды на разработку лекарства или вакцины таяли, всё больше и больше людей уходило к внекам в отчаянной попытке спастись от непонятной и потому страшной болезни.
Но они несли болезнь с собой. Их дети болели и умирали. Внеки разбивались на маленькие изолированные группы, которым было очень трудно выжить. Они начали воевать между собой и нападать на Базу людей. У людей, оставшихся на Базе, были технологии и роботы, что они и использовали для защиты. Конфликт быстро вырос во взаимную ненависть и войну. Учёные предполагали, что внеки просто вымрут со временем.
Взаимная изоляция и ненависть привели к тому, что люди не поддерживали контактов с внеками. Соответственно, данных о жизни внеков не было. Были только отчёты о военных действиях. Внеки действовали грубо, жестоко и разрушительно, не считаясь со своими потерями. Они основались в горах на северо-западе, скрываясь от роботов в пещерах и узких ущельях. Они научились делать взрывчатку и методично нападали на Базу, стараясь взорвать разные её части. Складывалось впечатление, что их основной целью было не захватить Базу, а полностью её разрушить.
Последний отчёт, написанный человеком, был датирован 63 года назад. С тех пор войну с внеками продолжали роботы, обеспечивая безопасность Базы и оставшихся людей в анабиозе.
“Война идёт почти сто лет, – размышляла Эмма, – Явно сменилось поколение и может быть не одно. Означает ли это, что внеки выработали иммунитет к вирусу? Может ли он быть носителем?”
Эмма всё время была в маске и не касалась раненого, пока его доставали из завала. Самого завала она тоже не касалась, да и ничего в комнате.
Эмма связалась с М8225:
– Есть ли тесты на вирус Умной Смерти?
– Нет. Исследования не были закончены.
– Значит, мы не можем определить, является ли наш пленный внек носителем вируса?
– Можем. Он сейчас находится в искусственной коме. Для замедления его жизненных процессов используется эмбрилин, как в анабиозе. Если он носитель вируса, симптомы проявятся в течение двух дней.
У Эммы мороз пробежал по коже. “Вот так раз! Мы можем его убить, просто пытаясь вылечить!” Но другого выхода просто не было. Если его не лечить, он наверняка умрёт от ран. “По крайней мере, сейчас у него есть шанс,” – подумала Эмма.
Она приказала приостановить все активные военные действия против внеков.
– Защищайте Базу, как обычно, но никаких нападений.
– Неразумно, – возразил 303. – Это отбросит нас назад в войне с внеками. Это даст им возможность накопить силы и боеприпасы.
– Я планирую психологический манёвр, – твёрдо стояла на своём Эмма. – У меня большие планы на этого внека. И мне для них нужна пауза в военных действиях.
Пару секунд 303 никак не реагировал, потом его ровный доброжелательный голос произнёс:
– Команда принята. Все атаки остановлены. Все боевые роботы отойдут на нейтральные позиции и перейдут в режим консервации энергии и самозащиты в ожидании следующих команд.
– Лучше отзови их на Базу. Чтобы не провоцировать внеков. Да и защиту Базы укрепим.
– Команда принята. Все боевые роботы направляются к Базе для укрепления её защиты.
– Хорошо, – одобрила Эмма.
