Максим Арх
Регрессор в СССР. Лето 1977. Книга 1
««Чтой-то, они «раскивались» то, у меня сегодня?»
– Юля, а ты?
– В принципе, да.
– Насколько я понимаю, завтра работают все, кроме студентов и школьника? Давайте тогда, кто завтра не работает, приезжает на базу в девять утра. Будем репертуар на клавишах мне подбирать – несколько песен. Кстати говоря, никто не продаёт ещё какие-нибудь хорошие клавиши? Или не сдаёт их аренду?
– Откуда?! – удивился Савелий. – Да и вообще, у нас же и так двое клавиш и пианино, –напомнил мне он.
Я поморщился. Японский синтезатор неплох, естественно для этого времени, но вот советский электроорган – это что-то с чем-то. Для попсятины, которую собирался записать я, он совершенно не подходил.
Звуки, которые издавало это чудо конструкторской мысли, скорее подошли бы для озвучки лазерных выстрелов в фильмах типа «Звёздные войны» или для озвучки инфернально-адских мучений, исчадий геенны огненной в к/ф типа «Чужие».
– Ладно, хорошо. Завтра экспериментируем со звуками.
– Можно, я тоже с утра приеду, – спросил до этого молчавший Кеша.
– А ты что завтра, что, не работаешь? – удивилась Юля.
– Нет. Завтра выходной, – сказал он каким-то странным голосом, как бы убеждая нас.
«Ну-ну… Отгул, что ли возьмёшь? Боишься, что без тебя тут всё пойдёт? Надеешься взять лидерство в свои руки? Выходной у него посреди недели!.. Ну-ну. Хрен тебе, а не лидерство, – констатировал телепат, проведя мысленный анализ речи «товарища соврамши»», а в слух, миролюбиво произнёс:
– Конечно, приезжай, если дел никаких нет. Нам как раз и партия бас гитары нужна будет. Я по барабаню немного, а ты подыграешь.
Антон, Дмитрий и Мефодий сказали, что приедут после работы. На этом репетиция закончилась, и ребята стали собираться.
Когда мы расходились, Иннокентий подошёл ко мне и «выдал».
– Как я рад, что мы встретились. Ты просто гений! Я верю, что у нас всё получится.
– Конечно, – согласился с ним я, – как же может быть иначе. – Затем обратился ко всему ВИА:
– Ребята, имейте в виду, сейчас такой график потому, что у меня каникулы. Нам нужно многое сделать. Как только запишемся, перейдем на обычные, одну-две репетиции в неделю.
Все покивали, а Юля сказала:
– А я бы каждый день репетировала – ежедневно.
Все опять закивали.
– Там видно будет, – решил за всех генерал и тем самым пресёк начавшую было зарождаться дискуссию.
*****
– Сева, не надоело тебе ещё в таком формате работать – с утра до ночи? –поинтересовался я у клавишника, когда тот вёз меня к дому.
– Да ты что! Нет, конечно! С тобой интересно. Вот теперь буду думать полночи, что ты завтра сыграть собираешься. Наверное, очередной шлягер? – он посмотрел на меня вопросительно.
– Нет. Не шлягер, – я сделал паузу и через десять секунд, как бы нехотя продолжил… – а три шлягера. Причём музыка полный примитив.
Сева охнул.
– Слушай, а магнитофон у тебя есть?
– Да, есть, японский.
– Хорошо, – обрадовался я. – Не мог бы ты его завтра взять с собой, с проводами и парой кассет?
– Хорошо, возьму, конечно.
– Кстати, ты обещал поговорить с папой насчёт художественного руководителя, забыл?
– Нет, не забыл. Конечно же, поговорю.
– Почему всё ещё не поговорил? Время же было! – допытывался я.
– Понимаешь, – замялся тот. – Папа не верит, что у нас всё серьёзно. Неплохо было бы ему запись дать послушать, тогда он начнёт воспринимать меня всерьёз. Понимаешь, он…
– Ясно. Отцы и дети, часть «стопятьсот». Ладно, спасибо, что подбросил. Пока. До завтра.
– Тебе спасибо!
– За что? – удивился я, вылезая из авто.
–За песни! За песни и за Кешу! Всё-таки полгода вместе играем… – с пылом начал «водитель».
– Всё! Заканчивай! До завтра, – сказал я и захлопнул дверь «Волги», не дав продолжить ожидаемые и регулярные восхваления гениального меня. Конечно, я не против послушать хвальбу, но всё же, нужно и меру знать!
Хотя… меры эти, у каждого свои…
Глава 14
11 августа. Четверг.
Ванная, ужин, ванная – всё как обычно на ночь. Ванная, пробежка, ванная, завтрак – всё как обычно с утра.
– Слушай Сева, давай заедем на почту. Проверим мой выигрыш. Мне кажется, я выиграл немного денег, – сказал я, когда садился на переднее сидение к нему в машину.
– Чего, правда? Это те билеты, которые ты покупал, – удивился он и завёл машину.
– Ну да. Вот, «фортануло», маленько. Так, что теперь у нас деньги на запись будут.
– Да? И сколько выиграл? Трояк? А почему маму не попросишь?
– Почти трояк, но по ходу больше. Поехали получишь деньги, а то мне столько скорее всего не дадут. Это не рубль. Если я попрошу маму, то все деньги придётся отдать ей, а деньги нужны мне, нам, на музыку, поэтому прошу тебя получить выигрыш.
– Ну, пять рублей по идее должны дать, – непонимающе сказал собеседник и, видя мой довольный вид, попытался уточнить: – Так сколько?
– Несколько тысяч, – просто сказал я и сразу же добавил охреневшему от обыденности моего тона другу: – Тихо, тихо. Успокойся. Следи за дорогой.
Сева, немедленно уставился вперёд, выравнивая только что вильнувший в право автомобиль.
– Посуди сам, – говорил я. – На музыку, как ты понимаешь, нужно много денег. И даже не просто много, а очень много. Ты студент, у тебя денег нет. Ребята, хоть и работают, неизвестно, будут ли они вкладываться в наше «безнадёжное предприятие».
– Почему безнадёжное?
– Потому что неизвестно, куда эта кривая выведет. И ещё, самое главное, пойми, мне это – нужно! Для меня это – важно! Я это хочу! И я этого добьюсь!
Мы помолчали…
– Суть в том Сева, что теперь у меня есть рычаг, это – деньги! Деньги, без которых, как ты сам понимаешь, никуда – и не туда и не сюда. Так, что я прошу тебя мне помочь. Потому что от этого зависит очень многое. Поможешь?
Тот, нисколько не сомневаясь, ответил:
– Помогу. Конечно, помогу, но, Саша, скажи, сколько же там денег?
– Немного… всего-то пять тысяч рублей, – обыденным голосом озвучил пионер.
Сева аж закашлялся.
«Ну, а что… В субботней газете я видел результаты розыгрыша. Нужно сказать, результат меня порадовал. История пока не изменилась.»
– Вот это да! Вот тебе повезло! Саша, деньги нужно отдать маме, – начал убеждать меня «шофёр».
– Я тебе уже всё объяснил! Если ты не понял, объясню ещё раз, мне не трудно! Мама деньги получит, но чуть-чуть позже, когда мы начнём зарабатывать, понимаешь?! Я вот уже представляю, какие расходы нас ожидают. К примеру, попытаться закупить многодорожечный магнитофон, клавиши, нормальные тарелки… Опять же, нужно платить дяде Лёне – гармонисту и так далее… Да и вообще… Деньги нужны, сам понимаешь. Естественно, какие-то финансы я отдам маме, об этом не переживай, но основную часть суммы мы пустим в дело! Денег нам нужно очень много, потому что есть ещё одна, очень затратная идея.
Оппонент хмурился, но молчал.
Мы заехали на почту и Сева с трясущимися руками, под моим предводительством, пошёл получать выигрыш.
Бедолага, весь бледный и потный, протянул работнику почты выигрышный билет. Работница почты очень удивилась и в течение часа куда-то звонила и что-то сверяла. В итоге переписав все данные паспорта страдальца, которого всё это время заметно потряхивало, она соизволила нам дать бумагу и Сева написал заявление, что просит выдать ему выигрыш. Нам выдали справку, что билет у нас изъят на экспертизу и сказали, чтобы мы приходили через две недели.
– Вот же блин, – сказал я когда мы вышли на улицу. – А я и не знал, что так долго ждать придётся, если сумма большая. я думал сразу получим.
– Я тоже, – сказал Савелий. – Поехали на базу?
– Поехали, – согласился с предложением шэф, – только не на базу, а ко мне домой. Я у мамы денег возьму взаймы.
– А она тебе даст такую сумму? – удивился мой наивный дружбан.
– Конечно, – заверил его я, – мы же всё равно ей отдадим их через две недели. Так? Вот и отлично! Тогда поехали.
– Постой, а как же Юленька? – поинтересовался мой шофёр.
– Ах да, – вспомнил босс, – пошли позвоним ей. Скажешь, машина сломалась и будем минут через сорок.
– Да тут ехать недалеко, давай заедем.
– Я в курсе, – определил я гражданина. – Слушай, как говорится: сюды! Мы сами пока, заедем в шашлычную и сделаем там заказ. Заберём дома деньги, затем еду, а уже потом возьмём твою Юленьку? Окей? Возражения есть? Нет? Тогда поехали искать телефонную будку. У тебя «двушка» имеется, а то у меня крупные.
– Откуда крупные-то? – удивился гражданин в очках.
– Из кармана, откуда же ещё, – не соврал я и хохотнув пристегнул ремень безопасности.
*****
Заехали в шашлычную. Сева, весь белый как мел, дал «взятку»-залог и нам сообщили, что сделают всё в лучшем виде…
Съездили домой за деньгами.
О чём думал мой ошарашенный друг, когда увидел в моих руках пачку сторублёвых купюр, мне не было известно, однако после этого случая, о деньгах, откуда они, чьи они и так далее, он больше никогда меня не спрашивал.
Через полчаса оплатили покупку мяса. Десять килограмм шашлыка, это я вам скажу десять килограмм вкуснятины! Пять-шесть килограмм решили взять на базу и по два килограмма для дома, Севе и мне. Савелий отказывался, но я настоял на своём. Празднуем же!
Также закупили ящик газированной воды, хлеб и зелень. Заехали за Юлей, и рванули в студию.
По дороге Юля рассказала, что наши песни, очень понравились её маме с папой, когда она вчера вечером их спела. Я же подумал, что наверняка, этим песням очень обрадовались соседи, когда Юля начала их исполнять, часов в одиннадцать вечера.
*****
В студии, мы застали уже «мундыкающего» на бас гитаре Кешу. Тот был недоволен, что мы опоздали на пару часов, но затем обрадовался, после того как учуял запах шашлыка. Басуха была поставлена в угол, и мы позавтракали горячим и источающим «сногсшибательный» аромат, яством.
*****
– Итак, ребята, – говорил руководитель небольшой части нашего коллектива, – песни, мы будем сегодня изучать, как я уже говорил примитивные. Тексты ещё пишутся, поэтому текстов пока не будет. Сейчас нужно выучить только музыку. Пишите ноты и аккорды, берите листочки… Я буду играть, чтобы вы понимали, о чем идет речь более детально, ну а вы записывайте…
Ученики, вооружились ручками и тетрадками, а профессор присел за пианино.
– Первая композиция…
*****
– Ну, а какой есть вариант ещё? Сначала записываем партию барабанов и бас гитары, на Севин магнитофон «Аiko», затем включаем запись, играем на клавишах и пишем всё это на Маяк, – разъяснял я. – Давайте попробуем.
Иннокентий понял, как играть, минут через двадцать. После этого подключили магнитофон, установили вокруг барабанной установки микрофоны и решили произвести пробную запись.
Было интересно, как это всё будет звучать.
Покопавшись с настройками микшерного пульта, регулировками громкости и тембра частот микрофонов, которые снимали звуки с барабанов, в конечном итоге пришли к более-менее внятному звучанию.
Ещё через полчаса у нас была записана одна песня.
Была идея, после записать сразу и клавишные партии, но я от нее отказался, решив в первую очередь записать «драм бокс», то есть – бас гитару и ударные.
Все три песни мы записали за час.
Иннокентий играл совсем неплохо и «лажанул» всего пару-тройку раз, из-за чего приходилось переигрывать песню заново. Это было вполне приемлемо, учитывая, что песни, которые он играл, услышал только что.
«Почему же, они так долго не могли отрепетировать «свои» композиции? Наверное, из-за «плаваний» по темпу барабанщика, остальные вроде неплохо играют» – задавал я себе вопрос, прослушивая на магнитофоне, получившеюся запись.
В общем, барабаны с басом записались более-менее.
Я принялся объяснять и показывать партии клавиш Севе с Юлей, а Кеша был усажен за магнитофон и включал по моей команде фонограмму ритм секции.
Оба клавишника были профессионалы, поэтому свои партии они выучили практически мгновенно.
– Кстати, мистер Сева, а вы же говорили, что немного умеете играть на скрипке? – задал вопрос я товарищу. Тот подтвердил.
– Всё, завтра скрипку с собой привози, добавим в песенки «плаксивости» …. Всё, хорош лыбиться. Поехали ещё раз. Пишем, – руководил я.
Мы перепробовали разные варианты партий всех трёх клавишных инструментов – советское пианино, советский синтезатор, японский синтезатор. После чего я пришёл к некоторым выводам…
В некоторых вариациях преобладало пианино, в некоторых – японский синтезатор… Неизменно было только одно – на советском «монстре» я играл бы только фоном, потому как звук, издаваемый электроорганом, был несовместим с моим пониманием попсятины…
Через час-полтора песня была готова.
– Какая она грустная… Хотелось бы услышать текст и понять, о чем песня, – проговорила Юля, пристально глядя на меня.
– О любви. О чем ещё-то, нужно петь? – отшутился я улыбнувшись. – Поехали следующую. Она тоже полный примитив, фактически, – то же самое.
За час справились и с ней.
– А вот третья помедленней будет. Что-то типа медленного танца. Дамы приглашают кавалеров, все дела… Поехали, – скомандовал главнокомандующий.
Тоже где-то за час сделали.
– Гуд гейм! Неплохо сыграно! А теперь, давайте прогоним все три и обед. Я на барабанах! Поехали…
*****
– Ну и как так получилось, что с одиннадцати утра до двух дня у нас готовы три песни? Три песни за три часа?! Да мы за полгода четыре толком выучить не могли. Кошмар какой-то! – подойдя к столу, сказал Кеша с грустью и, сев на стул, уставился в потолок.
– Не знаю, – протянул я, макая в томатный соус аппетитный кусок жаренного мяса. – Может быть потому, что у вас шашлыка не было?.. Всё! Хватит грузиться! Обед! – заорал я весело, и мы приступили к принятию пищи. Мясо было хоть и остывшее, но всё равно вкусное, ведь шашлык – есть шашлык, в любом варианте…
– По-моему, если добавить немного гитар, то будет звучать получше, – философствовал Савелий, наливая в стакан лимонад.
Кеша в подтверждение слов закивал.
– А мне и так понравились эти песни, – сказала принцесса. – Грустные такие. Прям хочется даже заплакать.
– Вот! Смотрите ребята! Девушка душой почувствовала. Ещё даже текста не слышала, а плакать уже хочет! – констатировал я и обратился к молчавшему Иннокентию: – А ты что скажешь? Каков твой диагноз?
– Не знаю. Я в шоке, и ничего не понимаю. Я думал, что ребята шутят про гения. А оказалось нет… Но… Ты же совсем молодой пацан! Как же тебе это удаётся?! Просто поразительно! – взорвался он. – Уверен, у тебя уже и тексты для этих песен готовы! Ты стесняешься и не хочешь их нам показать?! Угадал?
– Ну… это будет как бы что-то типа сюрприза, – промямлил я и решил переменить тему. – Сева, а что кстати с администратором – художественным руководителем.
– Я папе сказал. Он обещал помочь. Но я тебе говорил уже, он думает, что всё это несерьезно. Возможно, нам стоит показать ему, что мы умеем играть, пригласив его сюда в студию.
Я по-быстрому, обдумал вариант приглашения папы…
«Нда… а если в этот момент гитарист – Дима будет в совсем «в хлам», причём вместе с нашим гармонистом – дядей Лёней? Ну или Мефодий опять начнёт «плавать» по темпу?.. Нет! Ну нафик! Этот самолёт не полетит! Коллектив к просмотру не готов!» – решил я.
– Приглашать никого не нужно! Лучше мы запишем на магнитофон, и ты ему включишь запись.
– Саша, ведь интересно же как звучит песни с текстом. По музыке сложно понять, но я чувствую, что мне она понравится, – ни с того, ни с сего начала подбивать меня на откровения красавица.
– Юля, я уже сказал, нужно немного подождать. Сейчас главное – запись инструментов. А для этого нам нужен, как минимум, ещё один магнитофон. Качество записи у «Аiko» нормальное, а вот у «Маяк 202» совсем не очень… Сева, есть где-нибудь поблизости комиссионные магазины?
– Не особо поблизости, но есть, – уточнил Савелий.
– Так, Иннокентий, вы с Юлей остаетесь здесь. Как придут ребята, начинайте прогонять программу без нас. А мы погнали…
Дав установку остающимся, мы с Севой пошли на выход.
– Слушай, кроме комиссионного, может есть какой-нибудь магазин, где можно купить новый катушечник? Какой-нибудь «Маяк 203» к примеру? Только новый, – садясь в машину, поинтересовался я у товарища. – И кстати говоря, желательно купить сразу две штуки. Пригодятся.
– У Кеши надо было спросить, он недавно покупал какой-то… Зря не поинтересовались.
– Стоп! Пошли к Кеше. А ты говорил – «зачем деньги?» Вот тебе и ответ! Два магнитофона, уже кучу «бабла» нужно. И это не всё. Имей в виду, нам ещё хорошие клавиши в будущем необходимо купить…
Узнав, в каком магазине приобрел катушечник Иннокентий, мы помчались туда.
Через час я уже стоял в очереди к кассе, где выбили чек на покупку двух магнитофонов «Маяк 203» по 270 рублей за штуку… Также мы закупили несколько катушек. Перед тем как расплачиваться, на всякий случай, стал рассматривать купюры, на предмет наличия серии АИ…
– Ты что, думаешь, они фальшивые? – поинтересовался Савелий, видимо не понимая, почему его мелкий друг перебирает деньги туда-сюда и пристально их разглядывает.
– Эээ… – только и произнёс я, глядя на пачку пятидесятирублёвок, а затем «виртуально, стукнул себя по лбу, это ведь не сторублёвки, откуда тут может быть «палёная» серия?! – Нет, конечно. Просто никогда такую сумму в руках не держал, – отмазался миллионер.
– Слушай Саша, может быть всё же купим один магнитофон? Один же есть у Кеши. Зачем ты тратишь деньги, которые можно отдать маме?
– Не волнуйся друг, сейчас запишемся, и я предложу парочку шлягеров певцам. Ты же сам слышал – песни хорошие. Исполнители их, скорее всего, купят. Поверь, купят! А как только это произойдёт, все затраты отобьются с прибылью. Грубо говоря, сейчас, мы вкладываем в бизнес, а потом будем получать прибыль. Всё, как у буржуинов, – сказал пионер и, заметив ошалевший вид побледневшего комсомольца, которого малолетка явно втягивает в оголтелый капитализм, быстро пояснил, пока товарищ не упал в обморок:
– Карл Маркс в «Капитале» определил прибыль, как превращенную форму прибавочной стоимости. Последняя, по Марксу, представляет собой неоплаченный прибавочный труд наёмного рабочего, занятого в сфере материального производства. Рабочий своим трудом создает стоимость большую, чем стоит его рабочая сила. Вот и мы создадим то, что будет стоить больше!..
Этот аргумент гражданина несколько успокоил, но всё же компаньон был задумчив, после чего неожиданно сделал дельное предложение:
– Давай закупим ещё шесть катушек… на всякий случай.
Я удивился, резкой смене темы, но был не против и произнёс:
– Я только за…
Мы пробили чек в кассе, и я продолжил разъяснять коллеге «политику партии».
– Ты пойми, – убеждал я коллегу. – Главное сейчас – срочно записаться. Срочно, понимаешь?! Время уходит, а с ним и «Песня года»! Ждать ещё один год я не хочу. Плюс, у меня ещё и учёба начнётся. Дел будет невпроворот… Кстати, учёба ведь начнётся и у тебя. Так что сейчас, эти деньги – это просто инструмент для популяризации нашего творчества. Понял?.. Пошли.
Предъявили чек в отделе, забрали, осмотрели. Гарантия, провода, всё в ажуре – «спасибо».
*****
На базу мы вернулись почти в шесть часов вечера. Ребята репетировали. Спиной к нам сидел мужчина, рядом с ним стояла гармонь.
«Так, ясно», – всё сразу понял я – привезли.
– Оо, приехали?! Саша, Сева, познакомьтесь, это – дядя Лёня. Он гармонист, – проговорил Антон, когда ребята доиграли песню и увидели нас.
– Леонид Ильич Сидоренко, – представился тот.
«Опа… и тут Леонид Ильич, – подумал я, обалдев рассматривая дедка. – Интересно, какое у него воинское звание? Уж не майор ли?..»
Это был невысокий жилистый мужичок, лет 55-60, с полуседыми волосами на голове, не менее седой короткой бородой и усами. Одет он был в несколько помятый, но чистый коричневый костюм и белую рубашку без галстука. На ногах его были светло-коричневые сандалии «прощай молодость», чем-то напоминающие мои.
– Мы, с дядя Лёней поговорили, и он решил нам помочь, – сказал Антон и, немного помявшись, добавил: – На тех условиях, о которых мы с тобой договаривались…
«Точно. Ага. Магарыч… Ясно-понятно,» – вспомнил про условия я. Что ж, условия я помню… осталось выяснить, подходит ли нам его умение играть?
– Ребята, давайте сыграем для дяди Лёни первую композицию – «Тёмная ночь», – скомандовал я ВИА.
Народ пошёл к инструментам.
– Дядя Лёня, вот в этой песни вам предстоит сыграть несколько аккордов. Ваша партия звучит приблизительно вот так, – я сел за пианино и проиграл незатейливый мотив.
Гармонист взял свой инструмент, присел рядом со мной на стул…
Я играл на пианино, он мне подыгрывал на гармони подбирая правильную мелодию. Через десять минут он «въехал в тему». Нужно сказать, играл он очень хорошо и быстро соображал. Это радовало и вселяло надежды. Пододвинув к гармони микрофон, через 20 минут мы исполнили эту композицию всем ансамблем, а я спел.
Мужик молодец, практически нигде не сбивался и играл замечательно! Офигеть – профессионал!
– Очень хорошо. Вы запомнили мелодию? – обратился я к дедку, а затем и к клавишнику. – Сева ты запомнил?
– Ну тык, ага, – сказал Ильич, а Сева мотнул головой.
– Тогда давайте теперь, попробуем сыграть другую песню. Тут аккорды немножко другие, но смысл приблизительно такой же… Аккорды, вот такие – я показал. – Структура композиции простая – куплет припев проигрыш, и всё заново – по кругу. Поехали…
Ну, что сказать – мужик красавец! Ещё полчаса и песня готова.
Затем, проиграли обе композиции… Час – две песни. Приятно работать с профессионалами…
– Вы свободны завтра вечером? – обратился я к дяде Лёне.
– Ну в принципе, да. Вроде, дел никаких нет.
– Тогда пойдёмте, обговорим с вами условия нашего дальнейшего сотрудничества, – пригласил я гармониста выйти в коридор. Тот вопросительно глянул на Антона, типа в смысле – «шкет что-ли командует?».
– Дядя Лёня. Тут главный он, – сказал Антон и негромко добавил: – Как бы странно это ни звучало.
Ильич ухмыльнулся и вышел за мной в коридор.
– И так, – начал я, – как вы договорились с Антоном?
– Он сказал, что если я сыграю всё хорошо, то бутылку красненького (имеется ввиду бутылка красного вина – прим. автора) с него. А если очень хорошо, то две.
– Ага, понял. Значит, так… эти условия отменяются, – обломал я пьянчужку. Тот нахмурился.
– Не расстраивайтесь. Наша фирма, готова предложить вам более выгодный контракт.
Тот посмотрел на меня с удивлением.
– Вы завтра, помогаете нам в записи двух песен. С меня две беленьких (беленькая – бутылка водки – прим. автора) и червонец сверху, так пойдёт?
– А сегодня?..
– Сегодня, вот два рубля, на пиво. Вы завтра нужны нам трезвым и профессиональным. Кстати, послушайте сейчас репертуар. Быть может вам он понравится, и вы решите присоединиться к нашему великолепному коллективу в качестве гармониста… Имеете в виду, нас ждет успех, – окончил я фразой неподкреплённой ничем и продолжил: – Играете вы хорошо, а репертуар у нас прекрасный. Сейчас вы сможете убедиться в этом сами, хотя, наверное, уже убедились. Вам понравились песни? – продолжал наседать я.
– Да. Очень…
– Вот видите! Единственное условие – не пить! Особенно перед ответственными событиями, такие как концерты или запись. Обдумайте это. Если же вы не захотите нам помогать, то я в принципе готов сейчас отдать вам обещанные десять рублей на алкоголь, – сказал я и достал три бумажки.
В одной руке были две жёлтые купюры по рублю, в другой одна красная 10-рублёвка.
«Что же выберет «Нео»?»
«Нео» постоял, подумал несколько секунд и сказав:
– Ладно, давай два рублишка, завтра я приеду, – выбрал жёлтое.
– Пойдемте в студию, – пригласил его я, протягивая честно заработанные.
Пока шли по коридору, раздумывал…
«Если нажрется в хлам или не придёт совсем, то будем искать другого. Там вроде, Юля говорила про какого-то «хорошего мальчика», значит будем искать и «совращать» его.»
К сожалению, было видно, что этот человек перед зеленым змием слаб и сорвется сто пудов, или даже тысяча пудов. Человек-то он видимо неплохой, но любитель выпить, а это для ансамбля очень плохо, ибо такой музыкант может подвести коллектив в любой момент.
Как говорится: «сила есть, воля есть, а силы воли нет».
Естественно, если он завтра придёт трезвый, то с ним можно будет продолжать сотрудничество – звать для «сессий», на запись. Записал, получил, перекур… Но в команду – категорически нет! Мне такого счастья не надо.
Мы прошли в студию и сели на стулья. Ребята «прогоняли» программу.
*****
После репетиции, Сева подвез меня к дому и через полчаса я уже сидел на кухне с мамой, кушал шашлык и рассказывал о выигрыше двух тысяч рублей в лото. Мама охала и ахала… Я выдал ей тысячу из двух тысяч рублей, которых я, якобы выиграл в лотерею.
Мама была очень удивлена и очень обрадована.
– Теперь, мы купим цветной телевизор. Наконец-то, – говорила она, глядя на деньги. – Саша, а зачем тебе оставшаяся тысяча? Это же огромные деньги! Давай их лучше мне, и я тебе буду выдавать по мере надобности. Ведь потеряешь их… – втолковывала непутёвому сынишки родительница.
– Мам, ты же знаешь, я музыкой увлёкся, так что магнитофон нужно купить.
– Но, магнитофон же не тысячу стоит?! – резонно возразила она.
– Да, не тысячу. Дешевле. Но дело в том, что я ещё решил стать писателем и мне нужна печатная машинка.
Мама удивилась и попросила рассказать о моих литературных изысканиях более поподробнее, что я и сделал…
Глава 15
12 августа.
С утра, позвонил Севе и попросил его купить шашлыка, как вчера, и чтобы ехал на базу без меня, я подъеду позже. Сам же собирался поехать на пункт международной и междугородней связи.
Дело в том, что пока проводница в поезде проверяла билеты на одной из множества станций, я залез к ней в сумку и переписал номер певца, о котором она говорила.
Жил певец в Узбекистане ака Узбекская ССР, в городе Ташкент. Вот ему я и решил позвонить, чтобы узнать, когда он будет в Москве и бывает ли он тут вообще? По идее должен.
Его песни часто звучат по радио и телевидению, так что, скорее всего, в Москве он бывает…
– Алло здравствуйте. Ташкенбаева Мансура Ильхамовича, можно услышать?
– А кто его спрашивает? – ответили мне с явным акцентом.
– Я – корреспондент газеты «Известия». Мы хотели бы взять интервью у певца.
– Он вообще-то в отъезде. В Москве, на записи, на «Мелодии», – ответили мне.
– А долго ли он пробудет в Москве, вы не скажете?
– Лучше вам самому с ним связаться, я не знаю. Он говорил, что, по меньшей мере, там будет до конца августа, – раскрыла планы певца собеседница.
«Ага. Значит, он пробудет в Москве ещё неделю. Отлично! Следовательно, нужно срочно записаться и уже потом продемонстрировать одну песню Ташкенбаеву, а другую Ибрагимову, если на него получится выйти», – быстро прикинул я план в голове.
– А вы не скажете, в какой гостинице он остановился? – продолжил выпытывать информацию у доверчивой женщины.
– В гостинице «Ленинградская».
– Извините, а как с ним можно связаться? Как мне ему туда позвонить? Не подскажите номер?
– Сейчас скажу, подождите, сейчас, – сказали на том конце провода. Я услышал, как там копошатся и шуршат, вероятно листая записную книгу.
–Записывайте номер, – и она продиктовала мне номер телефона апартаментов певца.
– Спасибо большое, до свидания.
– До свидания, – сказала доброжелательная женщина, которая и не подумала сомневаться, что говорит именно с корреспондентом, а не с каким-то мошенником, и на том конце провода повесили трубку.
«Очень интересно. Получается, певец в Москве, а это значит что? Это значит, что с ним нужно обязательно в ближайшие дни встретиться, пока он не укатил к себе в Ташкент», – сказал я себе, выходя из пункта междугородней связи.
После этого разговора я помчался на студию, где застал ребят, которые разбирались с магнитофонами.
*****
– Ну, что, как у вас тут дела? – поинтересовался я у ребят проходя в студию и здороваясь.
– Да вот, попробовали записать немного, вот на этот аппарат.
Сева включил катушечник. Запись, получилась более качественная, но по большому счёту – хрень, конечно…. С другой стороны – за неимением гербовой…
– А кто на ударных барабанил? – поинтересовался я. В студии, кроме меня, как и вчера в это же время, здесь находились только Сева, Юля и Кеша. Остальная часть, нашей «великолепной семёрки», работала на заводе.
– Да я немного попробовал, – смутившись сказал Сева. – Кстати говоря, вот эти два микрофона, лучше, чище пишут. Мы попробовали – неплохо записывают. Этот вот – немецкий, а этот – японский. Смотри, какой звук, – с этими словами он включил запись. – А вот наш, советский, видишь, как искажает? – подойдя к микрофону, Сева произнёс несколько фраз в микрофон. –И это лучший из всех, остальные вообще ужас, один треск стоит.
– Звук, какой-то электромеханический, – подтвердил басист.
«Электромеханический… Электронный… – проговорил я в голове и уцепившись за мысль, пытался поймать за хвост ускользающую идею. – А ведь в этом что-то есть… Электронный звук, в примитивных условиях… Эврика!»
– Это именно то, что нам надо! Сейчас… смотрите….
Я взял малый барабан, от «запасной» советской ударной установки, ослабил верхний пластик, включил запись и поднеся советский микрофон прямо вплотную к нижнему пластику, после чего стал бить по верхнему.
Записали несколько ударов, а затем прослушали, что получилось.
Я был потрясён. Звук получался, как в электронных барабанах девяностых годов.
– То, что нужно! – обрадованно прокомментировал я не понимающей публике.
– Гм… Какой-то странный звук, зачем он тебе? – поинтересовался Иннокентий.
– Для композиций, где пою я, нужен именно такой – электронный звук, – резюмировал главнокомандующий. – Ребята, нужно срочно, найти ещё пару советских микрофонов! Какие будут предложения?
Стали лазить и искать. В результате, ревизии, нашли в шкафу ещё один работающий экземпляр. Засунули его в бочку. Попробовали записать.
Вообще – идеал. Точь-в-точь – девяностые!
– Так, остался найти ещё парочку и будет полный комплект «электронных» барабанов, – констатировал я.
Естественно, не всё было так радужно. К примеру, для объёмности звука, очень не хватало «ревера», то есть реверберации. Реверберация – это процесс постепенного уменьшения звука при его многократных отражениях.
Ну если нет. То нет, что сделаешь?.. Поэтому, для «демо» – демонстрационной записи, вполне сойдет и так.
Установили два немецких микрофона, которые также снимали общий звук с барабанной установки. Все эти микрофоны были присоединены к пульту и уже с микшерного пульта, звук через провод шёл на магнитофон.
Я сел за установку и сыграл. Прослушали. Подкорректировали. Затем записали общую партию барабанов, методом «тыка», отодвигая микрофоны и регулируя ручки громкости и тембра. Добились более-менее нормального звучания.
В принципе для записи нужен был бы метроном, звук которого пускался бы в наушники, как ориентир темпа. Метроном – прибор, отмечающий короткие промежутки времени равномерными ударами. Но так как тут не было ни метронома, ни наушников, я посчитал что смогу нормально сыграть и так.