Лили Рокс
Остров наказания

Всегда есть чем платить

Дверь приоткрылась, и я с ужасом уставилась на нее. Боюсь, сейчас я настолько ослабла, что могу умереть от простого шлепка, так что надеялась, что в ближайшее время визитеров в моей спальне не будет.

В комнату вошел Игорь с подносом. Я выдохнула и через силу улыбнулась ему, хотя, по правде, была не в том положении, чтобы соблюдать правила приличия.

– Ваш ужин, мэм. – Сказал он и забрал поднос, оставшийся со времени завтрака. – Надеюсь, вы не голодали.

– Была немного занята и не было времени голодать, – я красноречиво кивнула в сторону своей новой метки. – Спасибо, что беспокоитесь.

Игорь посмотрел на меня, но быстро перевел взгляд на стену, где уже потемневшие следы крови смотрелись особенно устрашающе в лучах заката.

– Мне очень жаль, – тихо сказал он.

Стало очень неловко: в этом месте пока это единственный человек, который не просто не причинил мне зла, но и обращался со мной настолько учтиво, что я на миг прекращала забывать, что тут я всего лишь рабыня.

– Игорь, простите, я не знаю здешних порядков, а кроме вас мне некого спросить. Скажите, я могу как-то принять душ?

– Разумеется, ванная комната здесь, – указал он на дверь. К вашим услугам полотенца и предметы гигиены в шкафчике.

– В кранах нет воды, – объяснила я. – Она включается к определенному времени?

– Простите, произошло какое-то недоразумение. Вода должна поступать сюда круглосуточно. Завтра, как только у сантехника начнется рабочий день, я погорю с ним.

– Спасибо, – с благодарностью выдохнула я. Признаться, мысль о том, что я смогу принимать душ, приободрила меня настолько, что я перестала думать о том, какой отвратительной грязнулей я сейчас выгляжу.

– Еще раз простите. Доброй ночи, – кивнул он и покинул комнату.

Кто он такой и почему так себя ведет? Какой-то местный волонтер? Дворецкий или вроде того? Одет совсем не так, как парни и фотограф, которые были у меня сегодня. Интересно, отчего не выказал удивления по поводу моего вида? Часто видит тут израненных девушек, слишком вежлив, чтобы откомментировать мой внешний вид… Или боится?

Судя по тому, с чем ко мне пришли сегодня мужчины, и как уверенно и четкими, выверенными движениями Серый наносил мне удары, для них такая ситуация – обыденность, так что первый вариант отпадает. Что ж, не знаю, зачем мне это, но надеюсь, что когда-нибудь смогу выведать больше информации.

На ужин был кусок вкусного рыбного пирога и чашка чая, выпитая мною с превеликим удовольствием. На подносе также стоял стакан воды. Вероятно, своеобразная забота о том, чтобы я не была мучима ночной жаждой.

После еды на меня вновь накатила слабость. Лучшее, что я сейчас смогу сделать для себя – это лечь спать. Тем более, в комнате уже стоял полумрак, а светильники, зачем-то висевшие на стене, не были включены. Я осторожно промокнула раны наволочкой, а затем завернулась в простыню. То были самые чистые предметы постельного гардероба, а большего мне и не требовалось.

Ночь прошла тяжело. Каждый раз, когда мое тело соприкасалось с поверхностью матраса, казалось, что меня ошпарили кипятком. Во рту было сухо и противно, но сил, чтобы подняться и осушить стакан воды, стоящий в паре метров от меня, у меня не было.

Во второй половине ночи у меня начался жар. В тревожных снах я видела своих мучителей, а, проснувшись, пугалась: казалось, что по углам комнаты копошатся змеи и скорпионы. Я почти не сомневалась в том, что не доживу до утра и ждала своей кончины со смирением, расстраиваясь только, что мое избавление от страданий не приходит так быстро, как мне хотелось бы.

Впрочем, когда в полураскрытое окно стали проникать запах утренних цветов и пение птиц, мне стало немного лучше. Полубредовое состояние сменилось тяжелой болезненностью, а открытые раны на коже закрылись струпьями. Я старалась не шевелиться, чтобы не растревожить корочки на теле и прислушивалась.

Я услышала шаги за дверью. «Что ж, кажется, пансионат просыпается примерно в это время», – решила я, но вдруг поняла, что звук шагов доносился все ближе, а затем затих возле двери. От страха желудок внутри меня сделал сальто и меня стало мутить, к тому же, сильно кружилась голова, мешая сфокусироваться.

В комнату вошел статный молодой человек в ярком комбинезоне на голое тело. В руке у него был чемоданчик с рабочим инструментом.

– Я сантехник, – не очень любезно буркнул он. – В чем дело?

– У меня в номере нет воды, – вежливо сказала я.

– В номере, – фыркнул парень. – Тоже мне, санаторий нашла. Ну так и чего?

– Я бы хотела, чтобы вода все-таки была, – так же мягко ответила я. Кажется, пока этот парень стоял в очереди за смазливой мордашкой, мозги раздали другим.

Парень пожал плечами и ушел в ванную и секунд через 20 оттуда послышался шум воды. Эти звуки были приятнее, чем самая красивая музыка мира и я в нетерпении заерзала на постели, с нетерпением ожидая, пока сантехник уберется из номера, и я смогу помыться и по-человечески сходить в туалет.

Кажется, в этом месте не все люди – мои враги. Обсуживающий персонал, например, пока что крайне мил со мной. Я решила, что нужно узнать и его имя тоже. Что за страшная поломка, устраняемая меньше, чем за полминуты, сутки мешала мне попасть под душ, меня уже не волновало.

– Готово, вода есть, – объявил мужчина, выходя из ванной и, представ передо мной, взглянул на меня с торжествующим видом.

– Спасибо большое, – залепетала я. – Вы мне очень помогли, правда, мне и так несладко, да и еще доступа к воде не было…

– Я вам воду починил, – напомнил парень. – А чем вы платить будете?

– Простите, но у меня не денег, – севшим голосом сказала я. – Меня не предупредили, что я должна оплатить ваши услуги, мне нечем…

– Ты же баба, – сказал он, делая шаг ко мне и протягивая руку. – Пока у вас не срослись ноги, вам всегда есть чем платить.

С этими словами он резко сдернул с меня покрывало, в которое я была закутана со вчерашнего вечера. Ткань, прилипшая к ранам, оторвалась вместе с корочками и завизжала, боясь прикоснуться ко вновь оголившейся раненой коже. Кое-где проступила кровянистая роса, а руки тряслись от того адреналинового коктейля, что тек по моим жилам.

– Ну тебя и отделали, – почти с сочувствием заметил он и великодушно добавил, – Ладно, тогда просто возьмешь в рот и будем считать, что мы в расчете.

Он расстегнул лямки комбинезона и, скинув его до колена, остался обнаженным. Что ж, я и не сомневалась в том, что натурой с ним рассчитываются так часто, что белья носить не приходится. Приводить член в боевую готовность пришлось мне самой.

Пока его орган оставался в расслабленном состоянии, я без проблем взяла его в рот, языком с омерзением переворачивая мягкую солоноватую массу его плоти. Член быстро стал наливаться кровью, и я перешла к мошонке, поочередно то облизывая, то аккуратно покусывая каждое яичко, спрятанное за темной морщинистой кожей.

Двумя руками он придерживал меня за голову, готовый в любой момент скорректировать мое поведение, если я буду вести себя слишком агрессивно или, наоборот, апатично.

Когда блеф неуместен

Пока я была занята его яйцами, то ухватилась за член рукой, помогая самой себе достигнуть цели, но он, раскусив мой план, шлепнул меня по руке и сказал: «Девка, не халтурь, а то устрою профилактическую чистку и твоих труб, не посмотрю, что от тебя и так какое-то убожество осталось».

Для того чтобы чем-то занять руки, я стала осторожно ласкать свою грудь, стараясь не касаться болезненных мест. Видимо, такие избирательные ласки выглядели изящнее, чем простое наминание сосков, потому что он стал смотреть вниз, а его член (к моему везению, не обладающий внушительными размерами), сильно затвердел.

Свою работу я выполняла без энтузиазма, но добросовестно. Несколько раз проведя языком от основы члена к началу его головки, я стала описываться круги вокруг головки, неспешно приближаясь к самому ее верху.

Парень стал поигрывать мышцами бедер, не без удовольствия мыча и подаваясь вперед. Пришлось захватить в рот головку члена полностью, чтобы она стимулировалась и языком, и небом.

Распалившись, он сделал несколько глубоких вдохов и вошел членом так далеко в глотку, что я подивилась тому, насколько умею контролировать себя на предмет рефлексов, которые мешают глубокому минету. Я сжала соски сильнее, чтобы отвлечься и стала добровольно заглатывать член, губами и носом касаясь лобка мужчины.

Он был доволен и рукой дал понять, что желает ускорить темп. В рот мне потекла жидкая соленая смазка – это ощущение было мне отвратительно, но давало понять, что я на верном пути.

Одной рукой я стала поглаживать его ягодицы и с большим смущением заметила, что задница у него отменная настолько, что это даже доставило мне удовольствие.

Чувство было немного постыдное и я быстро переместила ладонь на его мошонку, подводя его к финишу. Кажется, он пытался остановить меня, но бормотал лишь что-то невнятное, видимо, не в силах сказать, что желает продолжать свой сеанс.

Пока он не очнулся, я продолжила ласкать его член так быстро, как только могла. Точными движениями я успевала глубоко принять его в себя, а затем, выпустив изо рта почти полностью, быстро пробежать по головке кончиком язычка. Спустя минуту, под его хрипы и судорожные движения задницей, он кончил мне в рот.

– Глотай, – предупредил он, хотя сам, кажется, остался впечатлен моей работой настолько, что несколько секунд с удивлением поглядел на свой член, начавший вяло опадать после его подвига. Он вытер кончик члена о мои волосы, натянул на себя комбинезон и, буркнув что-то на прощанье, умчался из номера.

Не думаю, что я могла смутить такого человека, но, в глубине души, осталась довольна собой, хотя, в сущности, гордиться было нечем.

Я пулей рванула в ванную и дернула за ручку смесителя. Хвала небесам, из душа полилась живительная влага.

Пару минут я стояла под водой и смотрела, как с меня стекают буроватые потоки воды, смешанной с кровью, которая она за собой уносила. Раны, начавшие размокать под водой, снова дали о себе знать, но ощущение чистоты, которое постепенно приходило ко мне, вновь вселяло в меня оптимизм. На роль шампуня сгодилось жидкое мыло, коим, к счастью, я была укомплектована. Мне казалось, что я – это пустыня, горячие пески которой впитывали в себя капли дождя и были готовы тут же зацвести буйным цветом.

Там же обнаружились одноразовая зубная щетка и маленький тюбик зубной пасты. Кто знает, нужна ли моя чистота для каких-то корыстных целей или это можно считать заботой о подопечных, но в этот момент я была, насколько это возможно, счастлива.

Завернутая в мягкие полотенца, я буквально выпорхнула в комнату и тут же остановилась в недоумении. Сколько же я мылась, раз, пока я отсутствовала, пятна крови исчезли со стен, а постель была заправлена свежим бельем.

– Я рад, что проблема с водой решилась. – Игорь, оставив на столе новый поднос, слегка поклонился. – С добрым утром, мэм.

– Ну вот, снова я в неподобающем виде, это уже какая-то традиция, – пошутила я. Мне было радостно видеть человека, от которого я не ждала подлости или нападения. – Да, спасибо, что помогли решить эту проблему. После водных процедур мне стало так хорошо, что даже плата натурой, которую затребовал сантехник, не кажется мне слишком высокой, спасибо.

– Ох, мне нужно было прийти вместе с ним, проконтролировать, чтобы он не воспользовался вашим положением. – Мужчина стал заламывать руки и сокрушался настолько искренне, что мне стало неловко за то, что я пожаловалась ему.

– Спасибо, что так человечно ко мне относитесь, – мигом отреагировала я. – Понимаю, что словами мою благодарность не описать, но это большая удача, что в этом месте есть кто-то, кто еще не потерял самоуважение и помогает мне ровно в том же!

– Ну что вы, – засмущался Игорь. – Я делаю лишь то, что мне велит долг, мэм.

– Называйте меня Аня, – радостно предложила я. – Конечно, мы с моим женихом помолвлены, но «мэм» – это так непривычно и даже высокопарно для меня.

– Простите, – залился краской мой гость.

– А кто вы тут? – Я обвела глазами свои апартаменты. – Дворецкий?

– Да, пожалуй, что дворецкий. – Ответил он после короткого замешательства. – Знаете, мне не положено так делать, но после всех промахов, что я допустил, стоит рискнуть.

Он боязливо оглянулся на камеры и, вздохнув, достал из кармана маленький бумажный сверток.

– Там обезболивающее, выпейте, пожалуйста, чтобы вам было легче, а раны быстрее зажили.

– Я не могу ее принять, – испуганно зашептала я. – Не нужно рисковать из-за меня, я не хочу, чтобы такому замечательному человеку попало из-за меня.

Вообще-то, часть меня возмущенно кричала, что мой блеф тут неуместен. Вряд ли его жертвенность граничит с вопросами жизни и смерти, а вот мои раны меня с ума сведут. И все же, мое воспитание пока пересиливало даже базовые потребности.

– Очень прошу вас, примите, Анна, – умоляюще посмотрел он на меня. – За вами зайдут попозже. Приятного аппетита.

– Кто зайдет? – Настороженно спросила ему вслед, но он выскользнул за дверь. Пожав плечами, я приняла таблетку и принялась за еду. Если вдуматься, ко бы и зачем ко мне не зашел – смысла это уже не меняет. Я заперта, беспомощна, к тому же, в очень скверном месте.

Осмотр у доктора

После таблетки боль и правда почти прошла, кроме того, лоб перестал гореть огнем, а значит, температура спала. Я доела то, что осталось от моего завтрака и, уютно устроившись в чистой постели, сладко заснула. Казалось, прошла всего пара секунд, прежде чем надо мной послышался грубый голос Серого.

– Поднимайся, шалава, доктор пришел.

Я, испуганно натянув на себя одеяло, недоуменно посмотрела на него.

– Какой доктор? – ошарашенно спросила я хриплым голосом. Кажется, спала я все-таки порядочно.

Вопрос застал Серого врасплох.

– Обычный доктор, – ответил он. – За мной. Он двинулся к двери, и я немедленно подскочила. Наконец-то мне выпал шанс побывать снаружи!

Я схватила одеяло, чтобы сымпровизировать на себе тунику, но он скривился и велел оставить вещи тут.

Мы оказались в коридоре, где были чисто, без излишеств, но, безусловно, стильно. Ощущение, что я попала в небольшой элитный пансионат, по-прежнему не покидала меня. Мне хотелось получше рассмотреть каждую деталь тут, но я едва поспевала за Серым.

Этажом ниже, в небольшой рекреации, толпились красивые, голые девушки. Почти все активно переговаривались между собой, были спокойны и ничуть не стеснялись своего вида. Серый подтолкнул меня по направлению к девушкам и пошел, видимо, за следующими девушками.

– Здравствуйте, – пропищала я, смущенно протискиваясь в гущу оголенных тел. Темноволосая девушка с красивым, гордым профилем повернулась ко мне и поманила меня пальцем.

– Новенькая? – с любопытством спросила она, глядя на меня.

– Угу, – ответила я, завороженно глядя на ее клеймо на коже. Там был изображен камыш, очертания птички и солнце.

– Красивая, правда? – Спросила она, улыбнувшись мне. – Сейчас таких уже не ставят. Где-то потеряли штамп с солнцем. Не удивлюсь, если кто-то из этих идиотов – рабочих засунул их себе в задницу и не заметил.

Несмотря на то, что я была напугана и не знала, что меня ожидает, я прыснула.

– Меня зовут Аня, – представилась я.

– Я Эмма, – кивнула девушка. – Здорово тебя отделали, но мордашку поберегли, это хорошо.

– Где мы? – перешла я на шепот, озираясь.

– А на что похоже? – передразнивая меня, спросила моя новая знакомая.

Я пожала плечами:

– На бордель, на пансионат для сексуальных рабынь, на огромную пыточную камеру.

– Пожалуй, ты и сама во всем разобралась. – Улыбнулась Эмма. – Расслабься, ты сейчас как загнанный зверек. Доктор хороший, просто посмотрит тебя, задаст пару вопросов и отпустит.

– Зачем это?

Эмма пожала плечами. Судя по всему, для нее это было очевидно, однако она терпеливо взялась за объяснения.

– Место, где мы находимся – это бизнес для развлечения богачей, которые не стесняются своих желаний. В определенных кругах, посещение этого места – признак статусности, раскрепощенности и причастности к закрытому и элитному сообществу. На деле все немного прозаичней, мужчинам, а иногда и женщинам, чаще всего, просто хочется потрахаться с красоткой. Как ты понимаешь, в этом доме нет места больным и заразным девочкам.

– А что будет с больными? – Занервничала я.

– За тобой грешок имеется? – С любопытством спросила Эмма.

– Я была в порядке, но, с моей первой ночи здесь, со мной сношались, как минимум, четверо мужчин.

– Расслабься, их регулярно проверяют, да и трахают они местных девок, а те здоровы как кобылки. Но доктору пожалуйся, вообще-то им нельзя касаться непроверенных девчонок. Если у кого-то находят болячку, доктор считает, сколько времени и финансов займет ее выздоровление, а руководство принимает решение, лечить девочку или… Ну, пустить в расход.

– Боже, какой кошмар! – закрыла я лицо руками. – Эмма, где мы находимся? Почему я тут?

– Про это место, его посетителей и владельцев ходит много легенд, но, поверь, для всех нас, – она обвела рукой толпу коридоре, – Это просто байки, чтобы скоротать вечер. Поначалу будет сложно с этим смириться, захочется что-то выведать, подсмотреть или разузнать, но за любопытство здесь карают. Как бывалая, дам тебе совет: рано или поздно тебе придется смириться со своей участью, так что лучше сразу выполняй свою работу добросовестно и не привлекай к своей персоне внимания.

Я вдруг почувствовала, что внутри меня начинает нарастать раздражение. Конечно, я благодарна Эмме, что развлекла меня разговором и по-своему пыталась успокоить… Но она так и не дала мне ни одного конкретного ответа, обустроилась в этом гадюшнике и советует мне принять это как данность. Может, это вообще какой-то подставной казачок, который промывает мозги всем новичкам? Пока я силилась сдержать язык за зубами, Эмма невозмутимо продолжала.

– Потом тебя постепенно начнут социализировать, давать пообщаться с другими девочками вне работы. Но, пока сидишь в своей комнате одна, хочется на стенку лезть. Можешь поспрашивать у персонала, что тебя обслуживает, есть ли какая-то работа по дому или в саду, очень помогает отвлечься.

– Знаешь, – не выдержала я, – Возможно, тебя устраивает то, что ты сама напрашиваешься надраивать полы в доме, где ты рабыня, но не стоит навязывать это как панацею каждой новенькой девочке. Знаю, ты хочешь помочь, но от твоих слов только хуже.

– Прости, что так прямо говорю об этом. Когда я сюда попала, наверное, месяц билась в истериках, а ты так хорошо держишься, что я совсем забыла о деликатности и о том, что тебе нужно самой все переосмыслить.

– Не нужно этой высокомерной снисходительности, – сквозь зубы процедила я, решительно развернулась и заскользила между компаниями девочек, поближе к стене. Будет полезно послушать разговоры девушек, именно из такой болтовни частенько можно выведать общие настроения, подробности из их жизни или даже маленькие тайны. Однако, сколько я не пыталась, сосредоточиться на разговорах не выходило. В голову лезли мрачные мысли о том, а я не могла избавиться от ощущения, что хотя бы в чем-то Эмма права.

В конце концов, я каким-то образом встроилась в очередь и, так и не разузнав ничего полезного, попала в кабинет к врачу. Было тепло и чисто, доктор говорил тихо и мягко, а работал быстро. Если абстрагироваться от обстоятельств, которые привели меня сюда, можно было бы подумать, что я попала на прием в хорошую частную клинику.

– У вас не экономят на здоровье, – неловко попыталась завести разговор я, пока врач проворно проверял мои рефлексы.

– Это важно, – коротко ответил тот и что-то вбил в компьютер.

– Вы не спросили моего имени, – заметила я. – Как вы меня идентифицируете?

– По знаку на груди, – коротко ответил мужчина и достал из ящика шприц.

– Там одно кровавое месиво, ничего не понять. – Удивленно заметила я, пытаясь скосить взгляд на месте, где стояло клеймо.

– У меня глаз набит. – Ответил врач. Я попыталась выяснить, что все же изображено на моей отметке, но так и не смогла ничего от него добиться.

Врач передал меня прямо в руки Серому, с которым мы отправились к моей комнате. Оказалось, в спорах с Эммой, томительным ожиданием своей очереди и осмотром, прошла львиная доля времени.

Первый клиент

В комнате меня ожидал ужин и вечер, проведенный в полном одиночестве. Спать не хотелось и я едва ли не выла от безделья и страшных мыслей, которые лезли в мою голову.

– Игорь, не задержитесь на пару минут? – в нерешительности спросила я. Мне показалось, что он замешкался на пороге, а я не привыкла так долго находиться без компании, поэтому была рада поболтать с дворецким.

– Если мисс Анне будет угодно, – кивнул он и разгладил невидимую складку на своем рукаве.

– Мне тут очень одиноко, – пожала плечами я, отправляя себе в рот кусочек сыра с подноса. – Нет, лучше уж так, чем быть избитой и изнасилованной, но впервые в моей жизни столько свободного времени, которое нельзя было бы разделить с кем-то еще.

– А как обычно мисс проводила свободное время? – полюбопытствовал Игорь. Хороший признак: раз готов зацепиться языками, значит, общение со мной вряд ли карается строго. А уж в том, чтобы завести приятелей даже в самых экстремальных условиях, мне нет равных.

– Если уместить в пару слов… Удовлетворяла свои потребности. Когда чувствовала, что необходимо отдохнуть, выходила на велосипедную прогулку и наслаждалась звуками природы. Иногда заставляла себя собраться и засесть за полезную литературу или обучающие курсы. И, конечно, важен не только интеллект, но и душа. Я очень люблю оперу, живопись… – Возможно, в этот момент, я была самым эгоцентричным собеседником на свете, но моими увлечениями так давно никто не интересовался, что я забыла обо всем на свете. – Конечно же, нужно было уделять время и работе над отношениями. Подходило любое совместное занятие, главное – это уделить друг другу время…

– Вашему жениху очень повезло, – тихо заметил дворецкий. – Обычно женщины многого хотят, но лишь единицы знают, что им нужно на самом деле.

Этот мужчина приятно удивлял меня своей проницательностью. Обычно люди восхищались моим умом, целеустремленностью, скоростью, с которой я достигаю успехов в самых разных сферах жизни, но своим настоящим достижением я считала свою способность к самоидентификации.

– Кажется, вы неплохо разбираетесь в людях. – Я и сама не промах, так что понимаю, что лучшим ответом на комплимент может быть только комплимент. – Странно, что такой тонкий психолог разносит завтраки в борделе.

– Вы на своем опыте убедились, что не все оказываются в этом доме по доброй воле. – Вежливость в его интонациях постепенно сменялась заинтересованностью, а из странной прически дворецкого выбилась прядь, придавая лицу оживление. – Кроме того, никогда не считал свой ум чем-то, что может стать достоянием общественности, хотя такая высокая оценка от вас, мисс, очень льстит.

– Я с вами искренна, – уверила я Игоря. – Догадываюсь, что корысти от лести будет немного.

– Благодарю, мисс. Простите, что мешаю вам завтракать. Хорошего вам дня.

Он поклонился, словно боялся выйти из своей привычной роли безупречного дворецкого и вышел. Я была в прекрасном распоряжении духа: беседа помогла мне развеять мрачные мысли, которые принесла с собой эта ночь, полная тяжелых дум. Впрочем, усевшись завтракать, я нашла на подносе белый конверт без подписей.

После завтрака я долго стояла у окна. Казалось, если проявлю еще немного упорства, смогу увидеть в нем кого-то или даже услышать чей-то разговор. Дверь в комнату отворилась, и я напряглась. В комнату вошел Вор.

– Сегодня у тебя будет первый посетитель, – сообщил он, облокотившись на дверь.

– Не потрудитесь объяснить, что это значит? – Сухо спросила я. Почему-то всем кажется, что стоило мне пересечь порог этого места, как в моей голове тут же улеглись местные порядки.

– Сюда зайдет человек, который заплатил деньги, чтобы провести время с тобой. Пока от тебя не требуется особой сообразительности, просто выполняй все, что он тебе велит. Если будешь упираться – тебя отправят на убой, а проявишь себя хорошо – повысят до клиентов побогаче. Те делают подарки, могут ходатайствовать о том, чтобы их фавориткам делали какие-то поблажки. Вообще, новички редко задумываются над будущим, но чем быстрее возьмешь себя в руки, тем проще заработать авторитет среди девчонок и благосклонность хозяев.

– Еще один кадр, который под видом благожелательности предлагает вкалывать на каких-то сумасшедших преступников, – закричала я. – Ты хоть понимаешь, насколько абсурдно это звучит?

– Как обычно, – лишь отмахнулся от меня Вор и вышел из комнаты.

Я бросилась на постель и зарыдала в подушку, осознавая, в какое ничтожество меня превращает это место. Выплакав все слезы и насквозь намочив наволочку, я отправилась в ванную, смывать с себя остатки истерики.

«Конечно, не бывает безвыходных ситуаций, и эта – не исключение», – твердо решила я, подставляя лицо прохладным струям воды. – «Но сейчас у меня слишком мало информации, чтобы действовать, поэтому разумнее будет не перечить этим психопатам. Все-таки я соглашаюсь на это только из соображений собственной безопасности, это не какой-то там секс в корыстных целях».

Мне следовало бы думать об этом поменьше, но неугомонная фантазия все рисовала мужчину, которому суждено стать моим первым клиентом. Возможно, это будет седовласый красавец с упругими мускулами? Если он пользуется услугами элитного борделя, уж на спортзал и косметолога у него точно найдется ресурс. Впрочем, вряд ли ко мне заявится киноактер-икона на пенсии. Думаю, что богатые извращенцы должны иметь огромный живот, из-под которого мне придется раскапывать крохотный член, лысую, как арбуз, голову, высокий голос и расплывшиеся татуировки.

В общем, я была немало удивлена, когда в комнату вошел обыкновенный мужчина. Ежедневно я видела десятки и сотни таких мужчин в своем офисе, среди покупателей в магазинах, за рулем их автомобилей, за барными стойками. Лет сорока пяти, в слегка помятой рубашке и льняных брюках. Морщины на лбу и в уголках рта, вкрапления седины в коротких волосах. В общем, сложно представить более безликого и «нормального» человека.

– Здравствуй, деточка. – Он, не церемонясь, сразу начал снимать с себя одежду, с любопытством поглядывая на меня. – Как тебя зовут?

– Анна.

Я встала возле постели, не зная, следует ли ему помочь раздеться или лечь на кровать в соблазнительную позу.

– Знаю, я у тебя первый клиент. – Усевшись на стул, он стал обстоятельно стягивать с себя носки, вешая их на спинку стула. – И думаю, что мы больше не увидимся.

Я молчала, но ему, кажется, было достаточно уже того, что я слушаю.

– Люблю быть первым. Стоите вы крайне мало, но еще не испорчены этим бизнесом. Никаких натянутых улыбок, ненатуральных стонов – я всего этого не люблю.

Он предстал предо мной в чем мать родила. Отвратительным это зрелище назвать было нельзя, но при виде его дряблого тела мне стало дурно.

– Подними мне его, – он взял в руку свой член и поболтал им из стороны в сторону, – поживее.

Я встала на колени, чувствуя, что мои старые раны все еще делают мои движения скованными и осторожными, а затем, превозмогая брезгливость, взяла член в рот и лихорадочно размышляя о том, куда стоит деть руки. Наконец, одной рукой я схватила себя за грудь, а вторую шлепнула ему на ягодицу.