Лев Толстой
Полное собрание сочинений. Том 8. Педагогические статьи 1860–1863 гг.

ПРИМЕЧАНИЯ.

Стр. 247, строка 35: «Народная беседа». Вестник полезных сведений. Спб. Шесть раз в год. Издатель-редактор – А. Ф. Погосский. Журнал выходил в 1862—1863.

Стр. 247, строка 34: «Грамотей» – народный журнал, издававшийся И. Н. Кушнеревым шесть раз в год в Петербурге. Начал выходить с октября 1861 г.

Стр. 247, строка 35: Комитет грамотности возник в Петербурге в 1861 г., как одно из отделений Вольного экономического общества. Первое заседание Комитета происходило 7 апреля 1861 г. иод председательством первого председателя С. С. Лашкарева. Хронику своей деятельности Комитет печатал в «Экономических записках», еженедельном приложении к «Трудам имп. вольного экономического общества». Между прочим, в протоколе заседания Комитета от 18 сентября 1862 г. читаем: «Г. Погосский предложил доставлять Комитету по экземпляру издаваемых им журналов Народной и Солдатской Беседы; г. Кушнерев принес в дар экземпляр издаваемого им Грамотея, за первый год: положено: приношение принять, а жертвователей благодарить»

Стр. 248, строка 9: Общество распространения полезных книг было основано в Москве в 1859 г.

Стр. 248, строка 12: Елизавета Фрей – английская филантропка, посвятившая свою жизнь на улучшение состояния тюрем и облегчение участи осужденных. Толстой имел в виду очерк Е. Тур: «Жизнеописание замечательных людей. Елизавета Фрей». М. 1861.

Стр. 252, строка 20. Кенсингтонский музей в Лондоне – о нем, в частности об отделе «веществ, служащих пищею человеку, и произведений, имеющих ближайшее соотношение к нему, по употреблению своему на одежду и т. п.», говорил в торжественном общем собрании Вольного экономического общества 31 октября 1862 г. секретарь Общества А. И. Ходнев.

Стр. 256, строка 19: Если здесь нет опечатки, исказившей фамилию члена Комитета грамотности В. А. Золотова, то речь идет, быть может, о Владимире Рафаиловиче Зотове, писателе и журналисте (1821—1896).

Стр. 257, строка 1: Николай Васильевич Варадинов, сначала помощник редактора, а потом самостоятельный редактор официального органа «Северная почта».

Стр. 257, строка 38: Дубенский – затрудняемся сказать, о ком идет речь. Быть может, о Дмитрии Никитиче Дубенском (ум. 1863), московском педагоге-словеснике, авторе «Опыта о народном русском стихосложении».

Стр. 257, строка 38: Александр Фомич Петрушевский (р. 1826 г.) – военный историк, артиллерист по образованию и по службе, он в 1859 г. издал «Русскую азбуку для солдат» и долгое время был членом Петербургского комитета грамотности. В свое время пользовались популярностью его «Рассказы о старом времени на Руси». Наиболее крупным трудом его была трех-томная биография Суворова (1884).

Стр. 257, строка 38: Федор Дмитриевич Студитский, педагог, автор «Географии России для детей».

Стр. 257, строка 19: Издания Золотова и Студитского – см. в списке книг, одобренных Комитетом грамотности; список приведен далее в статье Толстого (стр. 262—263).

Стр. 257, строка 20: Лермантов, «Русская азбука для народных книг, с двумя таблицами и листом букв на толстой бумаге», изд. 3-е, Спб. 1862.

Стр. 257, строка 32: Княжна Дундукова-Корсакова Мария Михайловна, вместе со своим отцом, Михаилом Александровичем, изучала постановку народного образования за границей, преимущественно в Бельгии. Толстой был в деятельной переписке с Дундуковыми-Корсаковыми во время заграничной поездки и по возвращении.

Стр. 258, строка 2: Фукс – быть может, Эдуард Яковлевич Фукс (1834—1909), видный судебный деятель, или его брат Виктор Яковлевич.

Стр. 258, строка 2: Петр Карлович Щебальскнй (1810—1886) – военный историк и журналист.

Стр. 258, строка 16: Федор Васильевич Ливанов – писатель, расколовед, умерший в конце 1870 гг. Наиболее крупный труд его: «Раскольники и острожники» (4 т., 1868—1873).

Стр. 260, строка 25: Мысль о рекомендательном каталоге книг для народных учителей и школ и для народного чтения появилась у Петербургского комитета грамотности на первых же порах его деятельности. Когда совет Вольно-экономического общества, на основании письменного представления председателя Комитета и устных объяснений находившегося вместо него в заседании И. В. Вернадского, положил открыть Комитету кредит из сумм Общества в 300 р. «для первоначальных действий, как-то: печатание программ и т. п.»^[454] – он, быть может, разумел под «программами» также и рекомендательные списки. Из летописи Общества мы узнаем, что для составления каталога Комитетом «избрана была особая Комиссия из гг. Погосского, Оболенского, Толля, Паульсона и Золотова… Членам Комиссии удалось склонить некоторых издателей на понижение цен. «Комиссия не намерена была ограничиться одним выпуском, а предполагала «напечатать дополнительный, в который войдут, кроме пропущенных случайно и вновь изданных хороших книг, все те книги, которые не могли быть включены по дороговизне, когда получены будут от издателей согласия на понижение цен».^[455] Каталог появился под таким заглавием: «Список русских и малороссийских книг, одобренных Комитетом грамотности для народных учителей и школ и для народного чтения». Составителем назван был один Ф. Г. Толль, т. е. очевидно, Феликс Густавович Толль, петрашевец, в 1859 г. вернувшийся из Сибири и состоявший под надзором полиции. Во втором, «измененном и значительно дополненном» издании 1863 г., было сказано, что «каталоги, подобные настоящему, Комитет рассчитывает издавать и впредь, ежегодно, дополняя их и новыми книгами, и прежними изданиями, упущенными почему-либо из виду». По 1870 год включительно было семь изданий.

Стр. 261, строка 21: «Этика книги Соломона» – имеется в виду «Книга притчей Соломоновых», сборник нравоучительных изречений, по преданию частью высказанных самим Соломоном, частью собранных им.

Стр. 262, строка 16: Роберт Васильевич Орбинский (1828—1892) – профессор Одесского Ришельевского лицея, а потом Новороссийского университета по кафедрам педагогии и философии.

Стр. 262, строка 28: Константин Дмитриевич Ушинский (1824—1870) – педагог и писатель. Он отводил большую роль наглядному методу и объяснительному чтению в деле обучения детей. В 1861 г. вышла в свет его книга для классного чтения «Детский мир», получившая широкое распространение.

Стр. 262, строка 23: Петр Миронович Перевлесский (ум. 1866) – педагог, автор «Практической русской грамматики».

Стр. 262, строка 18: Осип Иванович Паульсон (1825—1898) – педагог и общественный деятель, участник протеста петербургских литераторов против ареста М. И. Михайлова в сентябре 1861 г. В свое время большим успехом пользовалась его «Книга для чтения». Вместе с Н. Весселем он основал в 1861 г. педагогический журнал «Учитель».

Стр. 262, строка 15: Ф. И. Буссе (1794—1859) – педагог-математик, автор многочисленных руководств по арифметике и геометрии. В сотрудничестве с К. Свенске составил «Руководство к учреждению школ по методе взаимного обучения» и «Арифметические таблицы для приходских училищ по способу взаимного обучения».

Стр. 264. строка 22: Марко Вовчок – псевдоним писательницы Марии Александровны Маркович (1835—1907). Ее украинские рассказы очень ценил Тургенев, который перевел их на русский язык. Сохранилось одно письмо Толстого к М. А. Маркович, написанное в середине мая 1862 г., перед его отъездом на кумыс, – в ответ на сочувственное письмо по поводу выхода в свет журнала «Ясная поляна».

Стр. 263, строка 17: Александр Ефим. Измайлов (1779—1831), Ив. Ив. Хемницер (1744—1784), Ив. Ив. Дмитриев (1760—1837), Ив. Андр. Крылов (1768—1844) – русские баснописцы.

Стр. 263, строка 34: Заблоцкий – по всей вероятности Андрей Парфенович Заблоцкий-Десятовский (1808—1881), писатель-экономист и статистик. В 1841 г. он составил записку «О крепостном состоянии в России», в которой доказывал необходимость упразднения крепостного права. В 1843 г. он, вместе с кн. В. Ф. Одоевским, издал сборник «Сельское чтение». Ему же принадлежит и «Ручная книжка для грамотного поселянина» (1854).

Стр. 263, строка 36: Влад. Федор. Одоевский (1804—1869) – представитель философского романтизма в русской литературе.

Стр. 264, строка 13: Михаил Александрович Максимович (1804—1873), профессор Московского, а потом Киевского университета, историк, ботаник и этнограф. Им составлена «Книга Наума о великом божьем мире» (М. 1833; 7 изд. 1857) – популярное чтение для народа по вопросам естествознания.

Стр. 264, строка 19: Иван Васильевич Вернадский (1821—1884) – профессор политической экономии и статистики Петербургского университета, издатель и редактор ряда экономических журналов.

Стр. 264, строка 22: Приводим полностью странное заглавие книжки кн. Вл. В. Львова: «Сказание о том, что есть и что была Россия, кто в ней царствовал, и что она происходила» (2-е изд. 1857). Толстой был хорошо знаком с Львовым и неоднократно упоминает его в своем Дневнике.

Стр. 264, строка 20: Мих. Антонов. Маркус (1790—1865) – врач, лейб-медик. В 1833 г. он выпустил «Сельский лечебник», выдержавший несколько изданий.

Стр. 265, строка 16: Александр Степанович Афанасьев (1817—1875) – беллетрист-этнограф, писавший под псевдонимом Чужбинский.

Стр. 265, строка 9: О Н. В. Успенском см. выше стр. 540—541, а также стр. 632.

Стр. 265, строка 10: Александр Фомич Погосский (1816—1874) – писатель для народа. Им были основаны народные журналы «Солдатская беседа» (1858) и «Народная беседа» (1862), о которых Толстой неоднократно упоминает в своих статьях. Автор рассказов: «Дедушка Макарыч», «Анчутка беспятый», «Первый винокур» и др.

КОМУ У КОГО УЧИТЬСЯ ПИСАТЬ, КРЕСТЬЯНСКИМ РЕБЯТАМ У НАС, ИЛИ НАМ У КРЕСТЬЯНСКИХ РЕБЯТ?

Писание школьных сочинений было одним из излюбленных педагогических приемов, применявшихся Толстым в Ясно-полянской школе и вызывавших среди учеников большой интерес. В «Дневнике Ясно-полянской школы» мы находим целый ряд записей, относящихся к этим занятиям. Большая часть записей принадлежит учителю П. В. Морозову; таковы записи: 26 февраля: «Все писали сочинения; темы для этих сочинений выбирали сами произвольно». 27 февраля: «Приказано графом разнообразить писание: день из св. истории, другой разные сочинения, выдуманные ими самими». 28 февраля: «Младшие ученики писали сочинения. Все почти писали о маслянице». 2 марта: «Переписывали свои сочинения: Румянцев о дедушке, Фоканов о свадьбе, Жданов о прогулке с товарищами». 9 марта: «Читали сочинения». 12 марта: «Продолжали писать сочинения. Некоторые начали новые темы». Сам Толстой внес следующие записи: 28 февраля: «Писали сочиненья – всё о театре. Васька – о том, что бы он сделал, коли бы попался в плен… Кирюшка ни на шаг не уступал Успенскому, – в Андр. бессчастном». 6 марта : «Читали все сочиненья. Дунька, Чернов и Фоканов очень хороши сочиненья».^[456]

Метод писания сочинений охотно применяли и другие учителя-студенты, собиравшиеся по воскресеньям в Ясную поляну для обсуждения общих вопросов школьного дела. Об этих ученических сочинениях неоднократно писали некоторые из этих учителей в своих отчетных статьях в «Ясной поляне»; напр., Эрленвейн в статьях о Бабуринской школе (февраль, стр. 85; апрель, стр. 28; октябрь, стр. 17); Томашевский в статьях о Колпинской и Пироговской школах (март, стр. 88; декабрь, стр. 43), Сердобольский в статье о Головеньковской школе (май, стр. 50), Гудима в статье о Богучаровской школе (июнь, стр. 28) и Орлов в статье о Телятинской школе (октябрь, стр. 45).^[457]

В конце 1-й статьи «Ясно-полянская школа за ноябрь и декабрь месяцы» Толстой касается между прочим и ученических сочинений, причем приводит несколько характерных образцов этих сочинений.^[458] Но этот вопрос настолько заинтересовал его, не только с педагогической, но и с художественной и психологической стороны, что он вскоре вновь вернулся к нему и широко развил его в отдельной статье, которую он сам озаглавил: «Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас, или нам у крестьянских ребят?»

Время написания этой статьи точно определить трудно, так как нет соответствующих указаний, и мы можем датировать ее только приблизительно. Вероятно, Толстой начал работать над этой статьей только после окончания своей предыдущей большой статьи : «Об общественной деятельности на поприще народного образования», напечатанной в августовской книжке «Ясной поляны», с цензурной пометой от 20 сентября. В это время Толстой переживал чрезвычайно острый момент в своей личной жизни, закончившийся его женитьбой на С. А. Берс (23 сентября 1862 г.). Эти переживания, конечно, не могли не отразиться на его работе, не могли не задержать ее. Толстой сам свидетельствует об этом в записи Дневника от 20 октября, т. е. уже после женитьбы и переезда в Ясную поляну: «Работать не могу».^[459] Поэтому мы можем предположить, что Толстой приступил к работе над своей новой статьей только после вышеприведенной дневниковой записи, т. е. в начале или даже в середине октября 1862 г.; а закончена была эта работа в конце этого же месяца, так как уже 5 ноября статья Толстого была уже одобрена к печати московской цензурой.^[460]

В АТБ хранится рукопись (Папка XIV), с которой производился набор статьи «Кому у кого учиться писать», и которая заключает в себе полный текст ее, с некоторыми изменениями и дополнениями, не вошедшими в печатный текст журнала. Рукопись занимает 26 листов писчей бумаги, F°; бумага белая, довольно плотная, Троицкой, Говарда и Сергиевской фабрик. Текст писан по обеим сторонам листа. Пагинация по листам, с правой стороны. Заглавия нет. Небольшие поля с правой стороны, кроме первой страницы, писанной без полей. Начало статьи – автограф Толстого, занимающий ³/₄ страницы, – от слов: «В 4-й книжкѣ «Ясной Поляны»… конец: «мнѣ всегда представляется…» Продолжение текста, обрывающееся посредине фразы: «<всегда представляется> ряд не только повестей…», писано рукою того же лица, которому принадлежит большая часть рукописи «Об общественной деятельности», хранящейся в ГТМ (см. стр. 566): возможно, что продолжение текста писано непосредственно под диктовку Толстого. Текст оканчивается на л. 26; оборот – пустой. Как в автографе, так и в тексте, писанном рукою другого лица, встречаются авторские поправки и вставки, впрочем незначительные.

Статья напечатана впервые в сентябрьской книжке журнала «Ясная поляна», стр. 31—57.

В настоящем издании статья «Кому у кого учиться писать…» печатается по тексту «Ясной поляны», со следующими исправлениями, взятыми из рукописи и восстанавливающими произвольные поправки и пропуски Попова:

Стр. 301, строка 37: после слов: Не понимали искусства в рук. Поповым карандашом зачеркнуто: – красоты.

Стр. 302, строка 3: после: Надо заметить в рукописи зачеркнуто: еще

Стр. 303, строка 5: вместо: влез в ркп. поправка Попова (карандашом): взлез

Стр. 308, строка 19: после: На другой день в рукописи зачеркнуто: вечером

Стр. 314, строка 5: вместо: 7-летняго в рукописи неудачная поправка Попова: 11-летняго явно нарушающая смысл контекста.

Стр. 315, строка 24: вместо: что-й то у вас семьи только? в рукописи стилистическая поправка Попова: что и у вас семьи-то только?

Рассказ «Ложкой кормит, а стеблем глаз колет» напечатан в апрельской книжке «Ясной поляны» (стр. 5—38), без имени автора. Рассказ «Солдат-кино житье» напечатан в сентябрьской «Книжке Ясной поляны» (стр. 5—25), за подписью: Василий Морозов («Федька»).

ПРИМЕЧАНИЕ.

Стр. 319, строка 32: «Человек засечный» – то есть живущий близ «Засеки». Зàсеками назывались в Калужской, Тульской, Рязанской и Тамбовской губерниях отдельные участки казенных лесов, уцелевших от сплошной оборонительной линии, устроенной Московским правительством в XVI—XVII стол. для защиты своих владений от набегов крымских и ногайских татар. Для этой цели правительство запретило в пограничной полосе вырубать леса, служившие естественной преградой для татарской конницы. По середине лесной полосы были прокопаны рвы, по сторонам которых лес бьл «засечен», т. е. деревья подрублены таким образом, чтобы препятствовать движению конницы. Только в некоторых местах были оставлены укрепленные ворота, служившие для прохода и проезда жителей, и охраняемые военной стражей. Такие ворота были устроены и у Козловой зàceки в 4 верстах от Ясной поляны.

ПРОГРЕСС И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ СТАТЬИ «ПРОГРЕСС И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ».

Статья «Прогресс и определение образования» была вызвана статьею Е. Л. Маркова: «Теория и практика яснополянской школы», помещенной в 5-й книжке журнала «Русский вестник» за 1862 г. Евгений Марков, впоследствии писатель и публицист, в начале 1860-х годов занимался педагогической деятельностью в качестве преподавателя Тульской мужской гимназии. Толстой нередко бывал в Туле у знакомой ему семьи Ауэрбахов,^[461] и там же, на почве общих педагогических интересов, произошло и знакомство его с Марковым, который произвел на Толстого столь благоприятное впечатление, что он даже предложил Маркову принять участие в задуманном им педагогическом журнале. В своем Дневнике, в записи от 6 мая 1861 г. Толстой отметил : «Поехал в Тулу… Марков отказался от соредакторства в журнале. И вообще мысль журнала слабеет». Однако мысль эта не была им оставлена, и он продолжал искать нужных для издания сотрудников среди тульских преподавателей. 9 мая он снова записал в Дневнике : «Господа из гимназии. Я их пригласил в журнал»; а несколько дней спустя, 11 мая, он снова внес в дневник: «Поехал в Тулу. Договорился до того, что книжки научные невозможны».

Сам Марков писал впоследствии о своем знакомстве с Толстым в эпоху его оживленной педагогической деятельности: «Лев Николаевич очень интересовался нашими учебными опытами и часто бывал и в мужской, и в женской гимназии, близко познакомившись с главными руководителями их. Мы тоже, особенно же я лично, часто посещали графа в Ясной поляне и следили за изумительными успехами его лапотных школьников, среди которых иные бойкие мальчуганы, оторванные прямо от бороны или от стада овец, всего через несколько месяцев учения уже могли свободно писать довольно грамотные сочинения, которые, пропущенные слегка через художественную веялку славного романиста, печатались им в его замечательных прибавлениях к журналу «Ясная поляна». Этими, почти невероятными результатами яснополянская школа была обязана исключительно обаятельному таланту преподавания и внутреннему жизненному огню Льва Николаевича, который непобедимо захватывал и поднимал с собою в высоту и ширь самый вялый ум, самое невпечатлительное сердце».^[462]

В середине мая 1862 года Толстой уехал в Самарские степи для лечения кумысом расстроенного здоровья. Во время его отсутствия, 6 июля явился в Ясную поляну отряд жандармов и полиции и произвел в усадьбе Толстого тщательный обыск, причем жандармы главным образом искали скрытый типографский станок и революционные прокламации, о которых сообщили им доносчики. Проживавшие в усадьбе гр. М. Н. Толстая и Т. А. Ергольская, перепуганные этим вторжением, послали нарочного к Маркову, чтобы сообщить о происшедшем. Марков немедленно приехал, успокоил дам и присутствовал при обыске, картину которого он впоследствии изобразил в указанной выше статье.

Уезжая из Ясной поляны, Толстой прислал Маркову записку, на которую последний ответил письмом от 15 июня: «Я получил вашу записку очень поздно, многоуважаемый Лев Николаевич, потому что судьба решила иначе, чем я желал. Доктор не позволил моей молодой жене ехать в деревню, и она, а следовательно и я, должны были остаться на всё лето в Туле. Вследствие чего мы живем теперь на даче в 12 верстах от города, в деревне Тихвинской Г-на Соковнина, вместе с Ауэрбахами. Ясная в 7 верстах, и вся дорога идет старым Киевским большаком, по преимуществу лесом. Надеюсь несколько раз побывать в вашей ферме zu Fuss [пешком] и другим способом; еще более мы надеемся на то, что вы скоро вернетесь жирным киргизом и будете посещать нашу скучающую компанию. Ждем очень и вас и ваших Бузулукских впечатлений и теорий башкирской педагогии, как вы это формально обещали нам перед богом и человечеством в гостиной у Ю[лии] Ф[едоровны].^[463] Ваша IV книжка вышла худая-прехудая, но статьи все всем нам нравятся, не только ваша собственная, но и какого-то А. Э.,^[464] чуть ли не Erlenkönig'a^[465] из Бабурина… Статьи моей что-то не видать, так же как и майской книжки Рус. вестника».^[466]

Толстой познакомился со статьей Маркова только после своего возвращения из Самары, в конце июля или начале августа 1862 года. Тогда же у него явилась мысль выступить в своем журнале с возражениями против Маркова, оспаривавшего в своей статье педагогические идеи Толстого и новые приемы и методы, применяемые им в Яснополянской школе. Статья Маркова произвела сильное впечатление и на учителей-студентов, работавших под руководством Толстого в соседних деревенских школах, и вызвала среди них большое недовольство. Об этом вспоминает один из этих студентов, Н. П. Петерсон, в статье: «Из записок бывшего учителя». «После возвращения Льва Николаевича из Самарских степей, приезжал, я помню, в Ясную поляну Е. Л. Марков, бывший тогда учителем Тульской гимназии. Марков приезжал в Ясную поляну вскоре после того, как вышла книжка «Русского вестника», с его статьей об Яснополянской школе и о журнале «Ясная поляна». В этой книжке Марков весьма критически отнесся к педагогическим идеям Льва Николаевича и этим всех нас возбудил против себя. Тем не менее Лев Николаевич принял его весьма любезно, и когда мы слишком яростно нападали на Маркова, в особенности после его отъезда, Лев Николаевич, не соглашаясь с Марковым, заявил однако, что Марков очень умен и что статья его – очень умная статья. Тем и были сдержаны наши нападки».^[467]

Другой сотрудник Толстого, названный выше Эрленвейн, почувствовав себя задетым некоторыми выражениями Маркова по адресу учителей-студентов, поместил в июньской книжке «Ясной поляны», разрешенной цензурой 1 сентября 1862 г., небольшую «Заметку по поводу статьи г. Маркова», подписанную анонимно: «Бывший студент 2-го курса, ныне сельский учитель». К этой заметке редакция от своего имени прибавила следующее примечание: «В одном из следующих номеров будет помещен ответ на статью Маркова. Настоящая заметка помещается в этом номере по желанию автора».

Однако ответ Толстого на статью Маркова сильно задержался, так как ему пришлось усиленно работать над сдачей ближайших книжек журнала, своевременный выход которых был задержан вследствие его отъезда в Самарскую губернию. Вернувшись оттуда и проведя некоторое время в Ясной поляне, Толстой, для удобства печатания журнала, поселился в Москве, где в это время развертывался его роман с С. А. Берс, окончившийся его женитьбой 23 сентября 1862 г. Но эти обстоятельства личной жизни не мешали Толстому вести энергичную работу для журнала. 23 августа он записал в Дневнике: «Надо писать 2 статьи, о Маркове и о К[омитете] Г[рамотности] и Р[иле]». Эта работа отмечена и в ряде дальнейших записей. 24 августа: «Встал здоров с особенно светлой головой, писал хорошо, но содержание бедно». 25 августа: «Дома тоска. Писал статью». 27 августа: «Отличный 6-ой №.^[468] Статья Маркову складывается глубокая». Записями от 23 и 27 августа довольно точно определяется начало работы Толстого над статьей «Прогресс и определение образования». Другие же записи относятся, вероятно, к статье: «Об общественной деятельности на поприще народного образования», над которой он работал в Москве и которая вышла в свет одновременно со статьей «Воспитание и образование» и с цензурной пометой от 20 сентября 1862 г.

Повидимому, работа над «Прогрессом» была временно оставлена Толстым, и он вернулся к ней только после окончания работы над статьей: «Кому у кого учиться писать», написанной в Ясной поляне в октябре 1862 г. и одобренной цензурой 5 ноября. В сохранившейся рукописной копии статьи о «Прогрессе» встречается упоминание о низложении с престола греческого короля Оттона (24 окт. 1862 г.). Исходя из этих соображений, мы можем предположить, что Толстой снова приступил к работе над «Прогрессом» не раньше конца октября этого года, или даже позднее. Работа эта затянулась и она не была еще закончена 23 декабря, когда Толстые уехали в Москву, где они прожили более трех недель.^[469] После возвращения в Ясную поляну, в середине января 1862 г. Толстой снова занялся своей статьей, которую он закончил только во второй половине февраля, судя по записи дневника от 23 февраля: «Отослал свою статью – хорошо, хотя и небрежно».^[470] Таким образом работа над статьей о «Прогрессе» затянулась, с перерывами, на 6 месяцев (от 23 августа 1862 по 23 февраля 1863 г.) и производилась в три приема: начало статьи до слов: «относительно философских вопросов», (стр. 331) писано в Москве, в конце августа 1862 г. (копия переписчика с поправками автора); продолжение, обнимающее большую часть статьи, начиная от слов: «Основная мысль прогресса…» кончая: «не могли бы существовать без народа», (стр. 346) писано в Ясной поляне, в промежутке между концом октября и второй половиной декабря 1862 г. (копия другого переписчика с поправками автора); а конец статьи, от слов: «Недавно мы прочли историю цивилизации…» написан рукою самого Толстого, после его возвращения из Москвы, в промежутке между 15 января и 23 февраля 1863 г.; рукопись этой части статьи сохранилась не вполне, и текст ее обрывается на словах: «потребность к равенству и неизменный…» (стр. 350).

Что касается вопроса о печатании статьи «Прогресс и определение образования», то в архиве Толстого сохранилось письмо студента Пооля, служившего, повидимому, корректором в типографии Каткова и принимавшего некоторое участие в редактировании и печатании журнала «Ясная поляна». 29 марта 1863 г. он писал Толстому: «Лев Николаевич, как я ни хлопотал, чтобы выпустить к пасхе 12-й № – ничего из этого не вышло… Цензор очень долго задержал прогресс и выкинул оттуда кое-что, и не знаю для чего объяснил мне, что только по его настоянию цензурный комитет разрешил к печатанию эту статью, а то было думали зaдержать ее, как написанную не в видах правительства. Вы просили как можно получше заняться прогрессом в корректурах. После поправленной вами было еще три корректуры, но всё-таки в некоторых местах осталась бессмыслица, которая была и в оригинале, присланном вами. Я никак не мог добиться смысла, напр., в выражении: сказано, подумано слово прогресс, – и бессмыслица кажется ясным, а ясное кажется бессмыслицею. Теперь 12-й № выйдет не раньше будущей субботы, и вы получите его вместе с одиннадцатым».^[471]

Как видно из этого письма, статья Толстого вызвала недовольство московской цензуры, вследствие чего печатание ее замедлилось, так что последняя, декабрьская книжка «Ясной поляны» получила цензурное разрешение только 22 марта 1863 года. Многие места, по требованию цензуры, были выкинуты из журнального текста. Неизвестно, произошло ли исключение этих нецензурных мест из журнала с ведома самого автора, или же он узнал об этом только из письма, полученного им уже после окончания печатания 12-й книжки «Ясной поляны». Однако, все эти места, выброшенные по требованию цензуры из печатного текста журнала, сохранились в рукописи, по которой производился набор этой статьи; все они включены нами, с соответствующей оговоркой, в рукописные варианты статьи (см. стр. 440). Сведения об этом деле, несомненно, должны были сохраниться в делах Московского цензурного комитета, однако, по наведенным справкам, в Гос. Архиве феодально-крепостной эпохи, к которому должны были перейти все цензурные дела, дел Московского цензурного комитета за 1862—1863 гг. до сих пор не обнаружено.

Статья «Прогресс и определение образования» была напечатана в последней, 12-й книжке журнала «Ясная поляна» (стр. 5—38), за подписью: «Граф Л. Н. Толстой», и с цензурным разрешением от 22 марта 1863 г. Год спустя она была перепечатана в издании Ф. Стелловского: «Сочинения графа Л. Н. Толстого», часть II. СПб., 1864, стр. 261—274. Текст ее в этом издании был напечатан по журнальному тексту «Ясной поляны», с некоторыми, впрочем незначительными, изменениями. Вторично статья была перепечатана в 3-м издании «Сочинений графа Л. Н. Толстого» (Москва, 1873 г.). Толстой был недоволен изданием Стелловского и поэтому решил сам заняться изданием своих сочинений. В эти годы (в 1872—1874 гг.) у него вновь возродился усиленный интерес к педагогическим вопросам и к учебному делу вообще, и в связи с этим он решил внести в новое издание своих сочинений большую часть своих педагогических статей из «Ясной поляны», в виде отдельного 4-го тома. Статьи эти, в том числе и статья о прогрессе, печатались по тексту «Ясной поляны», но в него были внесены и все изменения, вошедшие в текст издания Стелловского, а также и некоторые другие отмены, впрочем, преимущественно стилистического характера. Едва ли сам Толстой принимал непосредственное участие в редактировании этого тома: во всяком случае в нем не видно следов его поправок; напротив того, в тексте статьи о «Прогрессе» встречаются явные ошибки, грубо искажающие смысл данной фразы: так напр., вместо: универсальные замыслы в издании 1873 г. напечатано: универсальные массы, вместо: мужика земледельца – мужика землевладельца, вместо: распложения – расположения, вместо: подлежит – принадлежит и т. д.

Следующее, 4-е издание (1880 г.) печаталось с предыдущего, без всяких изменений, кроме случайных пропусков и опечаток. Наконец, 5-е издание (1886 г.) вышло в свет, когда сам Толстой отошел уже от непосредственного участия в издании своих сочинений, и это дело взяла на себя гр. Софья Андреевна, причем в чтении корректур ей помогал H. H. Страхов, получавший из Москвы корректурные гранки для исправления текста. Об этом участии Страхова в издании 1886 года есть сведения в его переписке с Толстым; так, напр., 21 июля 1886 г. он писал Толстому: «Начал выправлять 12-й том^[472] и дня через два пошлю Графине первые листы. Дело пойдет скоро и непрерывно – я теперь вижу, и прошу Вас передать это Софье Андреевне. В Москве я просил Румянцева прислать мне 2, 3 и 12-й томы для выправки…» 2 ноября он писал ему же: «Софье Андреевне усердное почтение. Скажите, что я отправил продолжение корректур по адресу в Москву, и скоро отправлю и конец». (ПС, стр. 334 и 340.)^[473]

В настоящем издании мы печатаем статью «Прогресс и определение образования» по изданию «Ясной поляны», со следующими исправлениями:

Во 1-х, мы устраняем и исправляем некоторые ошибки и пропуски, вкравшиеся в текст «Ясной поляны» и не замеченные самим автором напр.: