Лев Толстой
Полное собрание сочинений. Том 8. Педагогические статьи 1860–1863 гг.

ПРИМЕЧАНИЯ.

Стр. 217, строка 19 снизу: «Время» – ежемесячный литературный и политический журнал, выходивший в Петербурге в 1861—1863 гг. под ред. Мих. Мих. Достоевского. В №3 за 1862 г., с цензурным разрешением от 7 марта, в отд. II, стр. 65—78, была помещена анонимная заметка – «Ясная поляна», журнал педагогический, издаваемый гр. Л. Н. Толстым. Январь 1862». Заметка выражает горячее сочувствие смелому педагогическому почину Толстого.

«Библиотека для чтения» один из старейших русских журналов, основанный в 1834 г. Смирдиным и Сенковским. С ноября 1860 г. по февраль 1863 г. редактором был А. Ф. Писемский. В №2 зa 1862 г., с цензурным разрешением около 25 февраля, в отделе «Современной летописи», стр. 1—24, была помещена статья К. Охочекомонного (Д. Ф. Щеглова) – «Ближайшие средства для распространения образования в народе». Автор несогласен со взглядами Толстого на книги для народа. В следующем, № 3, с цензурным разрешением от 1 апреля, в отделе «Современной летописи», стр. 57—82, тот же автор поместил статью : «Ясная Поляна», журнал педагогический, издаваемый гр. Л. Толстым. № 1». Автор полемизирует с Толстым по поводу статьи «О народном образовании», признает большую ценность его журнала в той части, которая знакомит читателей с чисто-практической стороной дела, приводит довольно большие выдержки из статьи «Ясно-полянская школа за ноябрь и декабрь месяцы».

«Воспитание. Журнал для родителей и наставников». В 1860—1862 гг. выходил ежемесячно под ред. А. А. Чумикова, сначала в Петербурге, а с 1861 г. – в Москве. Ранее, с 1857 по 1859 г. включительно, выходя под той же редакцией, журнал назывался несколько иначе: «Журнал для воспитания. Руководство для родителей и преподавателей». В дальнейшем тексте своего примечания Толстой случайно приводит это раннее название журнала вместо позднейшего. В №4 за 1862, с цензурным разрешением от 16 марта, «Воспитание» дает статью Ив. Глебова: «Новый взгляд на народное образование. «Ясная Поляна». Изд. гр. Л. Н. Толстого. 1862, январь». Автор полемизирует с Толстым по вопросу об абсолютной свободе учащихся и уделяет много внимания взглядам Толстого на преподавание родного языка.

«Современник». Журнал под таким названием был основан Пушкиным в 1836 г., как трехмесячник, призванный быть представителем серьезной литературной критики. После смерти Пушкина «Современник» очутился в руках профессора П. А. Плетнева и превратился в альманах с совершенно случайным содержанием. В 1847 г. место Плетнева фактически занял кружок, идеологически возглавлявшийся Белинским. От прямого эаведывания журналом последний был устранен, в силу цензурных преград, и фактически дело находилось в руках Панаева и Некрасова, собравших вокруг журнала лучшие силы тогдашней русской литературы. Около 1855 г. в редакции «Современника» появился Н. Г. Чернышевский и быстро занял в ней первенствующее место. Он руководил общественно-политическим отделом журнала. У него и его последователей была определенная система политических и социальных взглядов, которые шли неизмеримо дальше и либеральных реформ правительства, и неопределенного либерализма их предшественников, так называемых «людей сороковых годов». Начавшееся революционно-демократическое движение конца пятидесятых и начала шестидесятых годов по праву могло считать «Современник» своей базой в легальной русской печати.

В 1862 г., когда начала выходить «Ясная поляна», голос Чернышевского имел особую силу, руководимый им журнал был в расцвете своего влияния. Толстой знал это и послал Чернышевскому первую книжку «Ясной поляны» в сопровождении такого письма от 3 февраля 1862 г.:

«Милостивый государь Николай Гаврилович. Вчера вышел 1-й № моего журнала. Я вас очень прошу внимательно прочесть его и сказать о нем искренно и серьезно ваше мнение в «Современнике». Я имел несчастье писать повести, и публика, не читая, будет говорить: «Да… детство очень мило, но журнал?» А журнал и всё дело составляет для меня всё. Ответьте мне в Тулу. Лев Толстой».^[451]

В ответ на просьбу Толстого Чернышевский напечатал в № 3 «Современника» за 1862 г., с цензурным разрешением от 20 марта, в отд II, стр. 122—138, статью под заглавием: «Ясная Поляна. Школа. Журнал педагогический, издаваемый гр. Л. Н. Толстым. Москва 1862. – «Ясная поляна». Книжки для детей. Книжки 1 и 2-я».

Отзыв Чернышевского о программно-теоретических статьях Толстого чрезвычайно резок. Детально разобрав статьи «О народном образовании» и «О методах обучения грамоте», Чернышевский обращается к редакции «Ясной поляны» с таким наставлением: «…прежде, чем станете поучать Россию своей педагогической мудрости, сами поучитесь, подумайте, постарайтесь приобрести более определенный и связный взгляд на дело народного образования. Ваши чувства благородны, ваши стремления прекрасны; это может быть достаточно для вашей собственной практической деятельности: в вашей школе вы не деретесь, не ругаетесь, напротив, вы ласковы с детьми, – это хорошо. Но установление общих принципов науки требует кроме прекрасных чувств еще иной вещи: нужно стать в уровень с наукой, а не довольствоваться кое-какими личными наблюдениями да бессистемным прочтением кое-каких статеек. Разве не может, например, какой-нибудь полуграмотный заседатель уездного суда быть человеком очень добрым и честным, обращаться с просителями ласково, стараться по справедливости решать дела, попадающие ему в руки. Если он таков, он очень хороший заседатель уездного суда, и его практическая деятельность очень полезна. Но способен ли он при всей своей опытности и благонамеренности быть законодателем, если он не имеет ни юридического образования, ни знакомства с общим характером современных убеждений? Чем-то очень похожим на него являетесь вы: решитесь или перестать писать теоретические статьи, или учиться, чтобы стать способными писать их». Чернышевский чувствует «жестокость» своего приговора. Но что же делать? Он обязан «не селадонничать» с редакцией «Ясной поляны», чтобы предохранить тех, которых хорошие стремления журнала могли бы склонить к неразборчивому согласию со всем, что в нем наговорено. А наговорено в нем без разбора и хорошее, и дурное. Произошло это вот почему. «За издание педагогического журнала принялись люди, считающие себя очень умными, наклонные считать всех остальных людей, – например, и Руссо, и Песталоцци, – глупцами: люди, имеющие некоторую личную опытность, но не имеющие ни определенных общих убеждений, ни научного образования. С этими качествами принялись они читать педагогические книги; читать внимательно, дочитывать до конца они не считают нужным, – это, дескать, всё глупости написаны, до нас никто ничего не смыслил в деле народного образования. Но в прочитанных ими отрывках книг и статей излагаются взгляды очень различные: у одного автора рекомендуется один метод преподавания, у другого – другой, у третьего – третий: у одного автора один взгляд на потребности народа, у другого – другой и т. д.: по одному автору круг предметов преподавания для народа один, у другого – другой и т. д. Чтобы разобрать, кто прав в этой разноголосице, нужно тяжелое изучение, нужна привычка к логическому мышлению, нужны определенные убеждения. А эти люди не постарались приобрести ни одного из этих условий, и потому не в силах ничего разобрать. Вот и явился у них вывод, что ничего нельзя разобрать, что всё вздор и всё правда, и все системы никуда не годятся и все системы справедливы, и науки нет, и предмета нельзя знать, и методов нельзя определить. И осталось им руководиться только своими случайными впечатлениями да своими прекрасными чувствами. Но кое-что они всё же читали и запомнили, и – обрывки чужих мыслей, попавшие в их память, летят у них с языка как попало, в какой попало связи друг с другом и с их личными впечатлениями. Из этого, натурально, выходит хаос».

Рецензия Чернышевского возмутила Толстого. В наброске неоконченной статьи о критиках «Ясной поляны» мы находим такие строки: «Упоминать о критике Современника я считаю недостойным себя, что для меня тем более счастливо, что в неприличной статье этой нет ни одного довода и ни одной мысли, а только неприличные отзывы».

«Русский вестник», – журнал, основанный в 1856 г. Катковым. В № 5 «Русского вестника» зa 1862 г., с цензурным разрешением от 8 мая, напечатана статья E. Л. Маркова: «Теория и практика Яснополянской школы. Педагогические заметки тульского учителя». Марков, признавая «Ясную поляну» замечательным трудом Толстого, в то же время отмечает «ошибки и увлечения» в его программно-теоретических статьях, помещенных в двух первых книжках журнала, – особенно в статье «О народном образовании». В июньской книжке «Ясной поляны» на статью Маркова отозвался коротенькой полемической заметкой «Бывший студент 2-го курса, ныне сельский учитель», т. е. А. А. Эрленвейн. Примечание к этой заметке обещало редакционный ответ в одном из следующих номеров, но он появился лишь в декабрьской книжке в виде статьи Толстого: «Прогресс и определение образования. (Ответ г-ну Маркову)». – «Русский вестник», 1862, N° 5.

Стр. 213, строка 7: Фридрих-Адольф Дистервег (1790—1866) – немецкий педагог, последователь Песталоцци. Большое значение имела его «Книга для школьного чтения» (1827), проложившая новые пути в преподавании родного языка, и «Руководство для немецких учителей» (1834), ставшая настольною книгой для преподавателей. Кроме этих учебных книг Дистервег написал ряд педагогических трудов, оказавших большое влияние на развитие педагогических идей в Германии. Толстой познакомился с ним лично и во время заграничной поездки записал в Дневнике под 22 апреля 1861 г.: «Дистервег,– Умен, но холоден и не хочет верить и огорчен, что можно быть либеральнее и идти дальше его».^[452]

Стр. 220, строка 22: Толстой намекает на так называемое «дело Мортара». В Болонье, в еврейской семье Мортара, жила пятнадцатилетняя служанка, Анна Моризи. Услышав, что маленький Эдгар Мортара, тяжко заболевший, может не сегодня-завтра умереть, заботясь о «спасении его души», Анна обратилась за помощью к одной католической организации. Делом Анны организация заинтересовалась и поручила его одному из своих членов, который не только окрестил Эдгара, но и выкрал его из родного дома и увез в Рим. Дело, очень волновавшее европейское общественное мнение, окончилось лишь в 1870 г. Эдгару Мортара было предоставлено право вернуться к религии своих родителей, но он не захотел им воспользоваться.

Стр. 229, строка 15: «Университетские происшествия» – студенческие беспорядки, происходившие в Петербургском и Московском университетах осенью 1861 г. Об этих беспорядках Толстой мог иметь сведения из первых рук: от учителей народных школ его участка, бывших студентов Московского университета.

Стр. 230, строка 26: Фигаро – главное действующее лицо в трех пьесах французского писателя Бомарше (1732—1799): «Севильский цирюльник», «Женитьба Фигаро» и «Виновная мать». Фигаро – простой слуга, представитель третьего сословия. Его устами в «Женитьбе Фигаро» подвергаются остроумной, язвительной насмешке привилегии рождения, бесчестность и жадность придворных кругов, бесстыдство адвокатов, претензии дипломатии. «Революция в действии» – так назвал эту пьесы Наполеон.

Стр. 231, строка 2: Николай Иванович Костомаров (1817—1885) – профессор-историк Петербургского университета. В 1861 г. в №№ 237 и 268 «Петербургских ведомостей» поместил две статьи о настоятельной необходимости коренной реформы университетов. Университеты должны быть совершенно открытыми школами, в которых читаются лекции для всех желающих; в университеты необходимо допустить женщин; никакого корпоративного начала среди слушателей не должно быть; всякого рода преимущества, связанные с окончанием университетов, подлежат отмене. Проект Костомарова вызвал оживленную полемику, в которой, между прочим, принял участие проф. Б. Н. Чичерин. Его статьи, с очень резкими нападками на проект Костомарова, первоначально напечатанные в «Московских ведомостях» и «Нашем времени», вошли потом в его книгу «Несколько современных вопросов» под заглавием: «Что нужно для русских университетов». Быть может, под «одним профессором», перед которым Толстой защищал Костомаровский проект, он разумел именно Чичерина. Их переписка, относящаяся к концу 1861 г., носит следы споров по этому вопросу.

Стр. 232, строка 31: Максим Алексеевич Антонович (1835—1918) – критик, сотрудник «Современника», после ареста Чернышевского бывший руководителем этого журнала. В 1862 г. Антонович написал статью, напечатанную в № 3 «Современника», под заглавием: «Асмодей нашего времени», направленную против «Отцов и детей» Тургенева. Роман признавался совершенно неудовлетворительным в художественном отношении, а тип Базарова расценивался, как самая реакционная клевета на молодое поколение.

Стр. 232, строка 31: Дмитрий Иванович Писарев (1840—1868) – критик и публицист, стоявший во главе журнала «Русское слово». Писарев напечатал в этом журнале статью «Базаров». Вопреки Антоновичу, он высоко оценил художественные достоинства Тургеневского романа и признал в нем благородного защитника молодого поколения.

Стр. 232, строка 35: Яков Молешот (1822—1893) – физиолог. Его работы («Круговорот жизни», «Физиологические эскизы» и др.) пользовались у нас в 1860 гг. популярностью и много содействовали распространению естественно-материалистических воззрений.

Стр. 232, строка 36: Людвиг-Карл-Христиан Бюхнер (1824—1899) – немецкий врач, философ-материалист. В 1855 г. вышло первое издание его знаменитой книги «Kraft und Stoff» (Сила и вещество); в России эта книга пользовалась большой популярностью в кругах радикально настроенной молодежи; Базаров в «Отцах и детях» Тургенева рекомендует ее как основную и необходимую для ознакомления с современным миросозерцанием.

Стр. 232, строка 36: Николай Платонович Огарев (1813—1877) – поэт и публицист, ближайший друг Герцена и его помощник по изданию «Колокола».

Стр. 233, строка 2: Про какие именно «отвратительные стихотворения» Пушкина, собранные в «толстые тетради», говорит Толстой, мы не знаем. Вероятно, имеются в виду нецензурные и непристойные стихотворения, ходившие по рукам под именем Пушкина. В 1860 г. был издан за границей сборник: «Русская потаенная литература XIX века»: в письме к кн. Л. Н. Дондуковой-Корсаковой от 9/21 апреля 1861 г. Толстой упоминает о нем, называя его «во всех отношениях мерзкой книгой». В ней была, между прочим, помещена довольно злая эпиграмма Пушкина на кн. Мих. Алекс. Дондукова-Корсакова, вице-президента Академии наук (1835).

Стр. 233, строка 3: Кондратий Федорович Рылеев (1795—1826) – поэт-декабрист, казненный 13 июля 1826 г. Литературную известность приобрел своими «Думами», – небольшими историческими картинками в стихах, поэмами («Войнаровский», «Наливайко») и одами на гражданские мотивы, которые заслужили ему репутацию нашего первого поэта-гражданина. Надо полагать, что именно «Думы» и оды имел в виду Толстой, говоря о «самых бездарных и бесцветных» стихотворениях Рылеева. По всей вероятности, будучи за границей, в Лондоне, часто встречаясь и оживленно беседуя с Герценом в марте 1861 г., Толстой читал сделанное последним в 1860 г. зарубежное издание «Дум» Рылеева с предисловием Н. П. Огарева.

Стр. 234, строка 1: Из трех экзаменов, о которых говорит Толстой, первые два происходили в Казанском университете, куда осенью 1844 г. он поступил «по разряду арабско-турецкой словесности». Весной 1845 г. он не выдержал переходного экзамена на второй курс у профессора русской истории Н. А. Иванова. Осенью Толстой перевелся на юридический факультет. Переходные экзамены с первого курса этого факультета на второй, в 1846 г., Толстой сдал успешно. Но в апреле следующего 1847 г., не державши переходных экзаменов на третий курс, он вышел из университета. В третий раз университетские экзамены, по дисциплинам юридического факультета, Толстой держал при Петербургском университете в 1848. Он не довел их до конца.

Стр. 234, строка 12: Иван Степанович Мазепа (1644—1710) украинский гетман. Пользовался доверием Петра I, но перешел на сторону шведского короля Карла XII.

–

ОБ ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА ПОПРИЩЕ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ.

Статья «Об общественной деятельности на поприще народного образования» писалась одновременно со статьей «Прогресс и определение образования», судя по следующим записям Дневника: 23 августа 1862 г.: «Надо писать 2 статьи: о Маркове и К[омитете] Г[рамотности] и Р[иле]». 25 августа: «Писал статью». 27 августа : «Статья о Маркове складывается глубокая». Однако в дальнейших записях уже не встречается упоминания о «Прогрессе»; вероятно Толстой, по каким-то соображениям, отложил эту статью и принялся за другую; однако никаких более точных указаний мы не находим в Дневнике, чрезвычайно лаконичном в этом отношении. 30 августа: «Утро работал». 31 августа: «Писал». 1 сентября: «Утро работал – вяло». 2 сентября: «Утро писал очень плохо». 9 сентября: «Начал работать, но не могу». 10 сентября: «Работал лениво». 11 сентября: «С утра писал хорошо». Впрочем, несмотря на упоминание о «вялости» своей работы и несмотря на некоторые обстоятельства, сильно отвлекавшие его (роман с С. А. Берс), Толстой в действительности трудился настолько напряженно и энергично, что в течение трех недель закончил статью, занимающую в тексте «Ясной поляны» 66 страниц.

Статья под указанным заглавием была напечатана без подписи автора в августовской книжке «Ясной поляны». Принадлежность ее Толстому очевидна с первых же строк: автор ссылается, как на ему принадлежащую, на статью под заглавием: «Проект общего плана устройства народных училищ», помещенную в мартовском номере журнала, а эта последняя подписана: «Гр. Л. Н. Толстой».

Та же ссылка на мартовскую книжку «Ясной поляны» с цензурным разрешением от 2 апреля 1862 г. и цензурная помета августовской книжки от 20 сентября того же года устанавливают границы, между которыми находится дата написания статьи «Об общественной деятельности».

Сохранились следующие отрывки рукописного текста этой статьи, охватывающие лишь небольшую ее часть.

Во-первых, в АТБ (Папка XIV), имеется относящаяся к данной статье рукопись в виде 4 лл. F° писчей бумаги Тальской Криваксина фабрики. Большая часть рукописи писана рукою студента – учителя А. П. Сердобольского.

1-й лист, с полями, писан чернилами, рукой Сердобольского. Довольно много вычеркиваний, поправок и вставок рукой этого же переписчика и Толстого. Четыре значка пагинации: самый ранний – зн. 1 (чернилами), сделан переписчиком; самый поздний – зн. 1 в кружке (черный карандаш), сделан лицом, приводившим в порядок архив; два других промежуточные – зн. 8 (черным карандашом) и зн. 4 (красным карандашом). Начало 1-го листа: «Первый упрекъ, который мы дѣлаемъ»,. конец: – «книги понятныя и занимательныя».

2-й лист, не связанный с предыдущим, начат был рукой Толстого, оставившего небольшие поля. После двенадцати строк автографа Толстого – большая вставка рукой Сердобольского, впоследствии так же, как и автограф, тщательно вычеркнутая перпендикулярными линиями. Дальше текст идет без полей, писан рукой Сердобольского, за исключением шести последних строк оборота, писанных Толстым. Некоторые сравнительно неразборчиво написанные слова, зачеркнуты и повторены сверху, над строками, карандашом. Поправки эти, а также довольно многочисленные значки, явно имеющие в виду интересы типографского набора, сделаны студентом Поповым, помогавшим Толстому при печатании «Ясной поляны». Четыре значка пагинации: самый поздний – зн. 2 в кружке (черным карандашом), остальные более ранние – зн. 1 (красным карандашом), зн. 3 и 4 (оба черным карандашом). Начало: «Я все возвращаюсь къ своему вопросу». Конец: «публикѣ казалось бы».

3-й лист, непосредственно связанный с предыдущим, весь, за исключением довольно значительной вставки, писанной рукою Сердобольского на обороте листа, писан Толстым. Довольно много поправок, вычеркиваний и вставок, сделанных Сердобольским. Три значка пагинации: самый поздний – 3 в кружке (черным карандашом), более ранние – 2 (красным карандашом) и 5 (черным карандашом). Начало: «что что-то полезное говорится», конец: «разгаръ общественной».

4-й лист. Лицевая сторона занята двумя записками, одна из них принадлежит В. М. Попову, а другая Сердобольскому; обе записки адресованы несомненно Толстому. Обе, особенно вторая, писаны очень крупным почерком, причем записка Сердобольского писана рисованным печатным шрифтом.

Первая записка: «От 11¹/₂ до 12 еще раз зайду. В. Попов».

Вторая записка: «Нельзя писать, перо не годится, а то бы много кое-чего написать можно. Например, хоть вот что: к вам сначала приходил В[асилий] М[ихайлович], чтоб писать статью. Потом пришел я сменить его, а потом опять пришел В[асилий] М[ихайлович]. А потом я и В[асилий] М[ихайлович] дожидались Вас, а потом вы так и не пришли. А В[асилий] М[ихайлович] и говорит: видно, он не придет, давай уйдем. А я говорю: ну, что ж. А. Серд[обольский].

Оборот листа, наполовину чистый, писан сначала рукой Сердобольского, заключительные 7¹/₂ строк, начиная со слов: «Недостойные члены» – автограф Толстого. Два значка пагинации: позднейший 4 в кружке (черным карандашом), более ранний – 6 (черным карандашом). Текст непосредственно примыкает к листу третьему. Начало: «дѣятельности будетъ продолжать идти», конец: «отъ Пете[р]бургскаго общества».

К этой же статье относится и отрывок, занимающий один лист писчей бумаги, Троицкой фабрики, с небольшими нолями справа. Он писан рукою того же лица, которому принадлежит и большая часть рукописи, находящейся в ГТМ. По характеру содержания и по почерку этот отрывок совершенно аналогичен с предыдущей рукописью, и также имеет на полях помету: «Къ листу 7». Содержание отрывка – описание урока в Лондонской школе, проведенного по методу наглядного обучения; текст его с небольшими изменениями вошел в статью «Ясной поляны» (см. стр. 271). Начало: «Лучшій признакъ несостоятельности…», конец: «описывали подробно морской путь…»

Кроме того, среди рукописей Толстого, хранящихся в рукописном отделе Государственного Толстовского музея, имеются еще материалы, относящиеся к той же статье. Это писанные чернилами 14 лл. F° писчей бумаги двух сортов: первые пять листов на сероватой бумаге с крайне неразборчивым клеймом, без водяных знаков; остальные девять листов на бумаге с клеймом Сергиевской фабрики. Первые пять листов первоначально имели пагинацию, сделанную чернилами (2—6) ; потом она была зачеркнута черным карандашом и карандашом же сделана новая пагинация (9—13). Следующие четыре листа имеют пагинацию, сделанную чернилами (16—19). Наконец, последние пять листов вместо пагинации имеют на полях в правом верхнем углу пометы, обозначающие, что они подлежат вставке в л. 18-й. Л. 1-й писан рукою А. П. Сердобольского, а остальные листы писаны другой рукой, крупным, твердым и разборчивым почерком. – вероятно; также кем-либо из учителей-стѵдентов, занимавшихся в Толстовских школах. Первые пять листов (9—13) являются непосредственным продолжением первого листа той рукописи данной статьи, которая хранится в АТБ. Они начинаются словами : «для всех детей и единственные книги» и кончаются: «бессознательно выдергивая и переламывая». Далее в рукописи несомненный пропуск, и следующий, 16-й, лист начинается так: «Опять во всем виноват несчастный Песталоцци». На полях этого листа против слов: «Вот, что говорит предисловие» написано рукой переписчика: «(Съ 15—17 – Арифметика Грубе. № 3)». На полях л. 18-го об., против абзаца, вписанного в текст Толстым и кончающегося словами: «ровно ничего полезного и нового», – рукой переписчика: (Стр. 24—28 № 3)». Лист 19 об. кончается словами: «идти не по-носу табак». Последние пять листов, кроме помет, означающих, что они являются вставкой «К листу 18», имеют вверху первого и последнего листа и по всем полям карандашную надпись: «Петитомъ».

В итоге, знакомство с рукописными материалами, относящимися к статье: «Об общественной деятельности на поприще народного образования», позволяет заключить, что мы имеем здесь дело с разрозненными остатками рукописи, предназначавшейся для типографии, что рукопись эта в основе своей была копия, сделанная А. П. Сердобольскнм, что копия эта была просмотрена Толстым, подверглась его исправлениям, сокращениям и вставкам, что последним прошелся по рукописи карандаш В. М. Попова.

Сохранившиеся на страницах рукописи записки Попова и Сердобольского свидетельствуют об их участии в «писании» статьи. Участие это, если исключить редакторские правки Попова, аналогичные тем, о которых шла речь в комментариях ко второй статье о Яснополянской школе, было чисто механическим, но количественно, надо думать, очень значительным: ни одна из педагогических статей Толстого не включает в себя такого громадного количества больших цитат, и выписывали их, вероятно, лица, помогавшие ему при писании статьи.

Статья «Об общественной деятельности на поприще народного образования», носившая злободневный характер, направленная против модного увлечения делом народного образования, в частности – против Комитета грамотности и составленного им указателя книг, ни разу не включалась в собрание сочинений Толстого, но вошла в специальный сборник его педагогических работ, составленный П. А. Буланже.^[453]

Настоящее издание печатается по тексту «Ясной поляны», с устранением произвольных изменений, сделанных В. М. Поповым, который, напр., типичное для Толстовской речи слово «ежели» заменил везде более обычным: если. Кроме того нами внесены следующие поправки, требуемые смыслом фразы и оправдываемые рукописью:

Стр. 251, строка 12: вместо: ежегодных взносов, в «Ясной поляне»: сходных взносов: Полагаем, что здесь была допущена опечатка: в ркл. соответствующее место написано очень неразборчиво.

Стр. 269, строка 20 сверху: вместо: соразмеримость в «Ясной поляне»: соразмерность. Текст исправлен по рукописи.

Стр. 270, строка 12: вместо: массы понятий, в «Ясной поляне» массы понятий, знаний. При просмотре своей статьи Толстой в нескольких местах зачеркнул слово знаний и надписал сверху: понятий, то же сделал он и в данном месте, но наборщик не разобрал авторской правки и черту, вычеркивающую слово знаний, принял за вставку слова: понятий».

Стр. 295, строка 35: вместо: 1) самодеятельность в «Ясной поляне»: 1) первая самодеятельность. Полагаем, что при окончательной обработке текста статьи произошла некоторая путаница при цифровом и словесном обозначении пункта первого.

Стр. 300, строка 10: вместо: всей безнравственности и преступности в «Ясной поляне»: всей преступности. Восстанавливаем по рукописи случайный пропуск, допущенный при печатании журнального текста. Кроме того в настоящем издании восстановлены по рукописи все изменения, внесенные в текст «Ясной поляны» в силу тогдашних цензурных условий.

Стр. 255, строка 19: вместо слов: с многими судьями кончая: судьи написали в «Ясной поляне»: и во многих коллегиальных учреждениях низшей и высшей инстанции, если бы члены коллегии просто написали бы:

Стр. 255, строка 28: вместо слов: По указу кончая: постановлено, в «Ясной поляне»: в такой то инстанции постановлено

Стр 255, строка 13 слов: составленный из кончая: и др. нет в «Ясной поляне».

Стр. 255, строка 32: вместо слов: будет – от совести, в «Ясной поляне»; будет так. А почему назван Комитетом, ответ будет – для приличия.

Стр. 256, строка 3: слов: и как бюрократическое кончая: бессмыслия содержания. нет в «Ясной поляне».

Стр. 256, строка 9: слов: такая же, какую кончая: присутственного места нет в «Ясной поляне».

Стр. 260, строка 23: слов: Только бы поменьше кончая: от Петербургского общества нет в «Ясной поляне».

Стр. 296, строка 14: вместо слов: в большей части учебных заведений, в «Ясной поляне»: в некоторых учебных заведениях.