Лео Врун
Призрак Тухлятина
Та смиловалась и забросила в его сомнительную ладонь всё, что было в кармане. Так же угостила парой пряников.
– У меня скоро день рождения, – заявила сухо она чрезвычайно радостному Никодиму и устремилась в сторону дома, чуть не налетев на велосипедиста.
При подходе к дому Снежана увидела томное лицо муженька за тюлью на балконе – её это расстроило. Возвращаться в этот, мать его, мавзолей не было никакого желания. Она бы с удовольствием провела время и с Никодимом Кодимовичем, чем в компании пугающей «субстанции». Даже имелось непроизвольное желание опустить руки или наложить их на себя. И плевать на день рождения, на знакомых и на главную героиню «Кораллового куннилингуса», которой в жизни повезло намного больше. Хотя бы потому, что её молодой человек: негр с внушительным «наследством». Остановившись на втором этаже она позвонила в седьмую квартиру. Сквозь грохот, невнятные голоса и лязг железа фанерная дверь отворилась, вынеся запах плавленого свинца. На пороге дымилась женщина в военном костюме и отдирала с кителя присохшие кусочки мяса.
– Здравствуйте, – поприветствовала женщину Снежана.
– Харашо, – ответила та. Её глаза в отличии от мужа смотрели по сторонам. Позади неё суетился тот самый муж и пилил ножовкой гранату.
– Е-е-е-е-его-о-о-о-о-оррр! – закричала что есть силы Тухлятина, как той ночью. Женщина в военном костюме безэмоционально продолжала стоять и, закурив сигарету фильтром наружу, ответила:
– Я Виолетта.
– Что, даже собаку не разбудила? – спросила Тухлятина у странной парочки. – Патроны-то хоть на месте в этот раз?
Сосед поднялся во весь рост. Нижнее белье и штаны отсутствовали. Внизу живота был виден огромнейший шрам от бедра до бедра.
– У нас нету сабаки, – ответила мрачно соседка и резко закрыла дверь, прищемив себе ступню. Через пару секунд она истошно завопила, словно эстонец, которому сделали некачественное обрезание.
Снежана в отчаянии поднялась в квартиру и уселась в кресло тут же задремав. Ей снилось, что выходит она на улицу. Во дворе бегают дети, все как один похожие на сынка Анжелы. Посреди дороги огромная горилла в спецовке дворника заметает веником ещё живого Егора Тухлятина в кучу с мусором. Тот словно кукла поддаётся этому действу. Снежана критикует работника по благоустройству, но Горилла не воспринимает критику в свой африканский адрес и начинает громко выть и бить себя по груди. – Наберут обезьян-то, – молвит Снежана и вмиг перед ней восстаёт Тухлятин, но почему-то с физиономией Никодима Кодимовича. Он сквозь смех говорит ей: «Я же говорил, что светофор пишется через Ю.» и начинает истерично орать на пару с гориллой. Разбудил спящую вдову крик Леопольда с улицы: либо его избивали, либо он. За окном совсем стемнело.
«Что за жесть сейчас я увидела» – мрачно подумала женщина и наткнулась на Тухлятина, который бездельничал за занавеской. Та вскочила с кресла и забрызгала слюной:
– Да что тебе от меня нужно-то!? Что я тебе сделала!? Бабуля сраная! Придурок! Импотент!
Женщина заревела, уткнувшись вместо подушки в стол. Бабуля не спеша отправился в свою комнату и с этого дня из неё не вылезал. Стоял он у кладовки и было ему, казалось, совсем не до улыбок. Во всей квартире не гас свет. При полном освещении Снежана чувствовала себя комфортнее.
Первого сентября Снежане стукнуло пятьдесят семь. Стукнуло очень громко: звуком въехавшего в помойку мусоровоза. Следом за этим звуком последовал крик негодования Леопольда, а уже после, угрозы со стороны водителя роковой машины. Снежана позавтракала и собралась. Ученики отправились в школу, а она в магазин. К трём часам дня вдова накрыла на стол, успев прибраться (при живом муже мусора было раз в десять больше). Комнату Егора она закрыла, принципиально не заглянув внутрь. Его любимый рабочий костюм повесила там же, на дверцу шкафа. Со стороны казалось, что вместо одежды в воздухе висит ещё одно привидение. К пяти часам подошли гости в виде Анжелы с сыном и сообщили, что ею интересовался какой-то хмырь и стоит он сейчас у подъезда. Снежана выглянула с балкона и приятно удивилась: этим хмырём оказался Никодим Кодимович. Он рассматривал чужой велосипед, прикованный к скамейке. Некое дежавю почувствовала Снежана: ведь выглядел он как в недавнем сновидении.
– Эй! – крикнула Снежана ему.
Тот напугался и хотел было убегать, но Снежана остановила его и пригласила к себе. В этот раз от него пахло поприятней. Он снял голодающие башмаки и вытер ноги об коврик, испачкав его своими носками. В качестве подарка имениннице он вручил кактус и килограмм яблок. Кактус этот Снежана прежде видела в своём подъезде на подоконнике первого этажа. Подарком от Анжелы было платье, в котором она ранее щеголяла по мужикам. На нём даже остались характерные следы.
– И куда оно мне? – возникла Тухлятина. – Вместо штор повесить?
– А вдруг пригодится, – подмигнула она. – Счастливое.
– Спасибо, – фальшиво улыбнулась вдова и усадила гостей за стол, в центре которого потела бутылка водки. Никодим Кодимович не отводил от неё взгляда, иногда отвлекавшись на концерт Бориса Моисеева, транслируемый по телеканалу Спас.
