Лео Врун
Призрак Тухлятина
На поминки Снежана позвала только подругу Анжелу и её четырехлетнего сына. Ещё Леопольд мелькал на лестничной площадке в ожидании выпить, но его так никто в квартиру и не впустил. Снежана поставила на магнитофоне «Красную плесень» (любимую группы Тухлятина), а на стол тушёную картошку и снимок мужа, где он случайно засветился на групповом фото выпускников, пока шёл с работы (иных фотографий не имелось).
– Ой, какая картошечка шикарная, – всё нахваливала яства толстушка Анжела. – Всё-таки поминки тоже праздник.
– Да какой праздник, – отмахнулась вдова. – Лежит, главное, в своих дырявых носках, прямо у подъезда, в футболке этой своей с Путиным. Ну не дурак ли! А то всё: «Да кто меня видит-то – я же дома!» Да все теперь видят; весь подъезд, врачи скорой помощи, полиция, птицы, собаки. Чепушилова вон совсем вблизи рассматривала. Хорошо хоть трико новые купила. Не успел засрать.
– Ой беда, – улыбалась подруга, слизывая остатки картошки в кастрюле.
Спустя неделю, в один дождливый вечер Снежана наткнулась на подозрительное явление. Кто-то находился у окна комнаты за тумбой с телевизором. Его было сложно разглядеть. Просто темное пятно в углу.
«Наверное кот» – думала Тухлятина, забыв, что кота у них никогда не было.
На следующий день объект снова показался. В темноте его было видно получше. Полупрозрачное что-то.
– Эй, вы кто? – спросила высокомерно вдова с постели.
В ответ лишь под окном пробздел трактор.
Женщина бросила в тень кружку и разбила окно.
– Придурок починит, – буркнула она и отправилась спать.
На утро голова освежилась и каким-то образом стёрла из памяти вчерашнее видение. Снежана позавтракала и принялась за чтение любовного романа «Коралловый куннилингус». Чуть попереживав за героиню, женщина зазевалась и снова что-то заметила. Будто сероватая пелена возле телевизора.
– Да ну нахрен! – выкрикнула Снежана, узнав в силуэте искаженное лицо мужа. Тот так и стоял в новом трико и футболке с Путиным, но полупрозрачный и блеклый. Его контур был размыт, а сам он имел двухмерный и плоский вид, будто был из картона. Книга выпала из рук на пол и тем самым заставила фантом вздрогнуть.
– Бабуля, ты что ли? – спросила та, но видение не ответило. – Дожили… уже галюны пошли.
Она со спокойствием занялась домашними делами, а «галлюцинация» то исчезала, то появлялась снова.
Ночью в квартире участились шорохи и скрип половиц. Снежана не на шутку перепугалась. Ею было принято решение вызвать полицию. Дежурный отреагировал неоднозначно и агрессивно.
– Мне и так выпить не с кем, а вы тут по херне людей дёргаете! – сказал он с татарским акцентом и положил трубку.
На утро вдова набрала номер Анжелы. Та снова пришла в компании сына.
– Вон стоит, за цветами, – Тухлятина указала на фантома, который скромно проглядывался возле фикуса.
Анжела затряслась как при первом сексе и не решилась пройти внутрь, чтоб убедиться.
– Снежаночка, – чавкая окорочком сказала она. – Может мы домой?
– Ты думаешь у меня крыша поехала? – свела брови Тухлятина. – Ну, посмотри.
Призрак спеша последовал в свою опочивальню, будто по воздуху.
– Э, куда побежал? – спохватилась Снежана.
Анжела вместе с сыном вошли в гостиную, где Тухлятина и след простыл.
– Пойдем в ту комнату, – махнула гривой вдова. – А то этот придурок теперь хрен выйдет наверное.
Анжела побледнела и казалась чуть худее, чем обычно. Она, вежливо попрощавшись, развернулась и, случайно врезав ребёнка в косяк проёма, была такова. Снежана же, оказавшись смелее, заглянула в маленькую комнату, где Егор (а точнее его голограмма) стоял у кладовки и, явно, пытался исчезнуть. Но не получалось пройти сквозь стену.
На второй день Снежана вела себя спокойнее. Её уже не так беспокоило новое перевоплощение Тухлятина и его холодный взгляд. Толку от Бабули как не было тогда, так и не было сейчас. Так что мало что изменилось. Единственный плюс состоял в том, что он перестал выпендриваться. Чаще всего он появлялся у фикуса и стоял там подолгу, пристально уставившись на женщину, которая читала или смотрела свои любимые телепередачи. Видение иногда пропадало из поля зрения – как думала Снежана «наверное поссать».
Однажды недоЕгор не явился ночью. Не маячил, не шумел и не пугал в коридоре, как раньше, когда Снежана пробиралась в туалет. Вдова, на странность, запереживала и, повключав везде свет, стала звать Тухлятина во весь сонный голос. На оры, спустя пять минут, кто-то забарабанил во входную дверь, выбив глазок внутрь. Снежана эмоционально отворила ворота и увидела перед собой не облик покойного мужа, а странного соседа из седьмой квартиры. Низкорослый мужчина с лысой макушкой и внешностью беременной феминистки не внушал доверие, но внушал страх. Ружьё его было направлено на хозяйку квартиры, а глаза на свой же нос.
– Ну вот и всё… – тихо произнесла Снежана.
– Вот и всё… – был солидарен сосед.
Ствол ружья по прежнему не убирался и даже не шелохнулся.
