Лана Шеган
Горгона. Начало пути
– Да сын мой я хотела сказать тебе, что страж Амраахас опять ожил и сейчас наверно убивает наших подданных.
Тираниэль равнодушно пожал плечами:
– Какая разница, когда умрут наши подданные, они давно мертвы.
– Там твой сын, – глухо сказала королева.
–У меня нет сына, – опять спокойный выводящий из себя даже королеву, голос.
– Не смей, – Энедеренья хотела залепить пощечину, но сын её остановил, сжал тонкую руку и откинул от себя словно ядовитую змею. Эльфийка потерла запястье:
– Вини меня, но не Мариуса. Я заставила тебя жениться второй раз, я виновата, что тебе пришлось повиноваться материнскому слову, – королева бессильно шептала, роняя слезы отчаянья, – но он твой сын и ему нужна твоя помощь.
– Матушка у меня нет сына и не было второй жены, – он жестко усмехнулся, – а то, что вы создали, ваши проблемы.
Энедеренья с немым ужасом смотрела на своего сына, не узнавая его. Перед ней стояло, жестокое чудовище, а самое страшное она сама его создала. После смерти первой жены сын категорически отвергал все ее попытки снова женить его и тогда она прибегла к самому последнему средству, материнскому слову. Всего лишь один раз могла мать что-то приказать или попросить у своего ребенка и тот должен это пожелание выполнить чего бы это ему не стоило. Энедеренье казалось, что она поступает правильно и сын, познав радость второго брака, обзаведясь детьми, снова станет тем жизнерадостным и полным идей эльфом. Но после того как новая жена забеременела, Тираниэль уединился в своей башне сказав матери, что свою роль он выполнил. А молодая эльфийка родила сына и скончалась, потеряв всю энергию. Древо не помогло ей не напитало силой, не уняла сильной боли от родовых мук. Это было страшной утратой, ученые маги после кропотливого изучения магических потоков Зуллора пришли к выводу, что древо гибнет. Больше не рождались дети. Королева не могла идти на жертвы меняя взрослых эльфиек на еще не рожденных детей.
Тираниэль уже приготовился уходить, когда услышал тихий голос за спиной:
– На Проклятой поляне появилась горгона. – Эльф резко повернулся, буравя взглядом сломленную мать. – Лаирри сказал, что ее захватили на Киприясе вместе с людьми, которых везли на жертвенный алтарь.
– Вы приносили в жертву людей? – Презрительно сказал Тираниэль.
– А что, я должна была приносить в жертву эльфов? Люди плодятся словно крысы, для них смерть десятка не заметна, когда для нас… – Энедеренья замолчала, сын поднял руку, не желая ее слушать прервал:
– Я пойду с Сарманиэлем, предупредите его. – И создав портал, удалился, даже не взглянув в сторону матери. Слезы катились по щекам королевы. Она стряхнула светящиеся крупинки влаги с лица и, взяв себя в руки повернулась к Зуллору, закрыла глаза и на мгновение перестала думать обо всем, что происходить вокруг. Слияние далось ей тяжело, несколько раз ей казалось, что она просто угаснет, потеряв последние силы, но по истечении большого времени королева вернулась в свое тело, которое резко согнулось в страшной агонии. Немного отдышавшись, она открыла глаза, которые были лишены белка и переливались зеленым пламенем:
– Не может быть, – шептали побелевшие губы, а скрюченные пальцы цеплялись за длинную траву.
19 глава
Кап кап кап, от монотонного звука хотелось зарычать, тьфу нервы ни к черту. Опять пленница, только теперь вместе со мной в каменном мешке или колодце, все одно, сидят не только люди да гномы, а еще и эльфы. Интернационал блин. Хочется грязно ругаться и плеваться от злости на свою глупость. Конечно, можно сказать я не самая главная, и не отвечаю за всех, но по глазам других пленников вижу, считают виноватой меня. Вышла в лесок погулять, пропавших людей поискать. А то, что убить могут как- то в головушке, не укладывается. Как же… я пуп земли, блин.
Нас повязали как слепых котят. Ни магия эльфов, ни мой зеленый голем, не смогли помешать эриухам нас захватить. Что само по себе удивительно, ведь каннибалы не брали пленных… раньше не брали. Одно хорошо, здесь уже были пленники и олар Хорак пусть и сильно раненый, был жив. Сьер с горячностью ученого доказывал мне сейчас, что эриухам не свойственны те поступки, которые они совершают, но от этого легче не становиться. Мы сидим в каменной сырой темнице и конец у нас один. В огромный железный котел племени, который стоял посередине большого зала в каменных хоромах гномского князька. Еще один интересный исторический факт.
Скалистое гнездо, где мы сейчас находимся, было княжеством одного не слабого князька, Среброрукого Таба. Горы образуя не сомкнувшийся круг, имели внутри небольшое пространство, для земледелия из-за чего Скалистое гнездо считалось не преступным и могло выдерживать любую осаду, но княжество все равно пало. Говорят, что Таб сошел с ума и стал разрешать селиться в нижних штольнях шахт эриухам говоря, что они будут в скором времени хорошими шахтерами. Многим гномам это не нравилось. Князь был свергнут и его место занял племянник. Но его княжество продлилось один день. Из нижних штолен целыми полчищами полезли эриухи, они вырезали большую часть живших здесь гномов, а остальные разбрелись по близ лежащим государствам. При этих словах те несколько гномов, что разделяли с нами пленение, недовольно засопели. Все рассказанное, случилось почти сто лет назад, и что творилось все эти годы в Скалистом гнезде, никто не знал.
На нас напали неожиданно, голем взмахнул лапами лишь за секунду до атаки и с головой был обвешан гадкими тварями. Страж был силен, и очень много положил маленьких уродов, пока один из них, обвешанный костями, как погремушка стал плясать вокруг сражающегося Амраахаса и в какой – то момент, кинул в стража, склянку. Все эриухи со стража попадали, а он сам превратился в каменное изваянье. Вот так-то. Страж нес смерть эльфам и был не опасен эриухам. Меня тоже очень грамотно нейтрализовали, кинули откуда-то сверху вонючую сеть и та, сверкнув странными плетениями, вырубила меня всесильную. С другими попутчиками и горе спасателями поступили точно также, подыскав для каждого действенный способ захвата. Тупые эриухи будто точно знали с кем и как надо поступать. И вот сидим мы в темнице, ха-ха. Тут застонал олар и тихо дернул меня за руку, отвлекая от невеселых думок.
– Лиена, передай Кирен, что… – тут он закашлялся и отпустил мою руку, я нагнулась к нему и спокойно сказала:
– И не надейся, олар так быстро ты от меня не избавишься, я хочу на твоей свадьбе поплясать да детей ваших посмотреть.
– Какие дети сумасшедшая горгона, – зло зашипел сидевший рядом Марцел – мы скоро будем главное блюдо у эриухов.
Он не договорил, потому что получил хороший такой тычок, от рядом сидящего Мариуса, но на мою благодарственную улыбку, тот лишь зло ощерился. Вот уж непримиримый. Ладно, прощаю тебя, нельзя не прощенным умирать. Хотя, чего это я, фиг вам называется, мне еще пожить охота и много чего интересного узнать.
Темница была круглая с высоким сводом потолка, на котором фосфоресцировал разросшийся глубинный гриб, освещая помещение слабым светом. Там же находилось круглое отверстие, через решетку которого доносился многоголосый гул. Сейчас маленький пяточек камеры было полностью захвачен лежащими эльфами, которые почему-то плохо переносили замкнутое каменное пространство и хором болели клаустрофобией. Лишь трое гномов и люди чувствовали себя прекрасно. Женщин среди людей уже не было, кроме меня конечно. Они погибли в бою.
Стены нашей тюрьмы были сделаны из интересного материала, как сказал Дроб терибия. Он не пропускал магические энергии внутрь и не выпускал наружу. Из такого камня делали кандалы для магов. Раньше. Сейчас такого камня почти не осталось в мире. Ведь главные шахты по его добычи были на материке Симус, с которым не было налажено сообщение.
Не знаю, сколько времени мы находились в каменном мешке. Иногда сверху сыпались какие-то ошметки каши и приходилось бегать по головам и ловить протухшую еду, чтобы хоть как-то пережить время плена. Эльфы демонстративно отказывались от сыпавшейся на головы 'манны' но когда злой Дроб прочитал им лекцию на тему как выжить в экстремальных условиях, изнеженные создание уже пытались впихивать в себя то, что кидали нам наши тюремщики. Воды здесь было в достатке и выкопав не глубокую ямку в земле мы по очереди пили вонючую воду. Я старалась не думать о том, сколько всякой дряни приходилось впихивать в свой многострадальный желудок. Отключала все знания о микробах и прочих паразитах, желающих поселиться в теле. Еще была ужасная проблема с туалетом, но потерпев очень много времени, я плюнула на стыд и в противоположной от водопоя стороне выкопала еще одну ямку побольше. Затем позаимствовала несколько длинных рубах у эльфов и сделала занавес, цепляя их за острые осколки стены. А что бы не так стесняться пела громкие песни. Вот сколько стыдобы было, но жизнь такая штука, ко всему привыкаешь. Туалет стал служить нашему тюремному сообществу и скоро даже эльфы перестали дожидаться, когда все заснут и пряча глаза терялись за занавесом.
Конечно за то время что мы просидели вместе возник «больничный синдром» почти все поделились своими бедами и обидами. Даже почему Мариус меня не любит я узнала из его сбивчивого рассказа. Потом он почему-то опять затих, но уж бешеной ненависти в его зеленых глазах не наблюдалось. И на том спасибо. Оказывается, у его папочки, первой женой горгона была. При родах умерла. Что не удивительно, ведь светлые и темные не могут иметь потомство, или могут, но со смертельным исходом. А вот у второй жены родился сынок, но эльфийка тоже умерла, прям черный вдовец, и папа Мариуса его не признал и жизнью сына не интересовался, это он конечно зря. Эльфенок и так маму потерял, а без отцовской любви вроде как сирота остался. Я конечно папу Мариуса обозвала не хорошими словами и ему даже вроде полегчало. О жизни эльфов много узнала, но конечно все смогла понять ведь сейчас всем трудно, а чтоб легче было надо помогать друг другу, а не топтать других лишь бы выжить.
Сьер Ноярис правду говорил, что уже сто лет не рождались дети у эльфов. Кстати Мариус был последним, кто появился в Запретном лесу. После мора и нашествия хаоса магический фон на Алоре пребывал в полнейшей неразберихе. Нити силы были искорёжены и перемешаны между собой, так что многие попытки магичить на высшем уровне приводили к еще более плачевным последствиям. Эльфы жили на всех материках, но единственное живое древо жизни осталась лишь на Ллироу. Сообщение проходило через сеть порталов, которые питали сами эльфы. Долгое время ллироуские эльфы пытались восстановить магические порталы, но без обратной связи это было невозможно. Телепортироваться Хранители тоже не могли, слишком много энергии на это уходило и тогда из империи Коххаус были отправлены корабли на все материки. Из них вернулся только один. Тот, который был отправлен к самому ближайшему от Ллироу материку, Гауэрра. То, что рассказали путешественники повергло в шок высокородных. Клана гауэррских эльфов не существовала. Вернее, то, что от него осталось не могло называться кланом эльфов. Нет, он был многочисленный, но чистокровных эльфов остались десятки, а основной костяк составляли полукровки. Для рождения полуэльфов не нужна энергия древ жизни. Человеческая сущность обильно делилась своей силой с эльфийской половинкой. Но долголетия и связи с лесом полукровки не имели, хотя считались сильными воинами и имели приличный жизненный цикл, около пятисот весен.
Делегацию ллироуских эльфов встретили с прохладцей и после дальнейших переговоров отказались от права называться кланом эльфов, приняв новое имя для своей расы – альвы. А эльфы вернулись в Запретный лес и предались горестным сожалением по поводу гибели одного из кланов, уже окончательного. Что стало с двумя последними кораблями, отправившимися на поиски сородичей, до сих пор не известно. Но посчитав, что на остальных материках могло случиться то же что и на Гауэра, эльфы оставили все попытки добраться до них. Посчитав не целесообразным лишаться лучших воинов клана.
Слушать историю мира было интересно, и я даже забывала про голод, который терзал меня постоянно. Не знаю, сколько мы сидели в этой тюрьме, по мне так вечность. Я пыталась, как и эльфы магичить но всякая энергия тут же поглощалась каменными стенами. Немало намучавшись, мы оставили попытки что-то сотворить и просто болтали, и придумывали страшные пытки, ждущие нас впереди.
– Дроб, – спросила я как-то гнома, – а ты знаешь язык эриухов?
–Ну если это можно назвать языком, то знаю только сразу предупреждаю выучить его очень трудно. Просто говорить надо с различной интонацией – и Дроб продемонстрировал пару гыров и гуков. Но делать все равно было нечего и, заучив около десяти слов, я погрузилась в обучающий сон, надеясь, что буду хотя бы понимать язык этих гадов. Во сне я как всегда с наслаждением глотала сладкие хрустящие слова и мурчала от удовольствия не желая просыпаться. После сна я огорошила Дроба целой руладой на эриухском языке, отчего гном прикусил язык, а сьер Ноярис посмотрел на меня взглядом патологоанатома. Все ученые сумасшедшие. Как оказалось, сьер знает несколько слов на незнакомом всем языке, чей он эльф отказался говорить, но с жаром попросил меня, его выучить. А что еще делать? По пути я заучила еще слова цефов и ригнаров (вроде как оборотни уточню попозже). Я опять уснула, на этот раз проспала подольше. Но как говориться хотелось вообще не просыпаться. Я всегда была сладкоежкой, а постоянное воздержание последнего года в новом мире сделали из меня голодного зверя. Когда я проснулась, на меня смотрели зеленые, горящие фанатичным огнем глаза сьера. Я сразу его успокоила и заговорила на странном, рычащем языке. Высказала все, что я о нем думаю и наградой послужил заикающийся голос Нояриса и испуганные, сбившиеся в кучку эльфы. Странно. Узнаю, как ни – будь что за язык. Дальше экзамен принял Гродан, гном, который поделился знанием цефвского языка и остался доволен:
–Ты знаешь язык даже лучше, чем я.
Я довольно зажмурилась, но тут меня отвлек странный звук, испускаемый нашим источником. Он странно булькнул, хлюпнул и исчез, оставив вместо грязной лужицы, пустую яму, края которой быстро обваливались, увеличивая подземный лаз. Мы замерли. Мариус с Дробом словно два хищника, так не похожих внешне и так одинаково передвигаясь, словно два кота перетекли ближе к яме и с недоверием заглянули внутрь.
– Моя помогать, – раздался приглушенный, но чистый голос на гномском, – не убивать, моя хороший.
И тут из лаза показалась черная голова, а затем на нас настороженно взглянули маленькие глазки странного существа.
20 глава
Как-то не заметно меня оттеснили за спины, закрывая от цефа. То, что это представитель именно этой расы я поняла по тихим матюгам, донесшимся из- под ног, новоявленного чуда. Видно он сильно наступил, на чью- то голову или что другое. Ругань была на цефском языке, судя по всему к нам целая делегация. Наконец цеф выбрался из подземного лаза и осмотрел нашу пеструю компанию. Немного его взгляд задержался на Дробе. Возникло чувство, что он искал именно меня, так как, увидев парящие в воздухе саккараш, он кивнул головой и, не обращая внимание на возмущенные взгляды окружающих, крикнул вниз уже на цефвском языке:
– Она тут. Давай уж вы лазь отрыжка эльфа, нам еще слинять отсюда надо по-быстрому. – С каждой секундой мне этот малыш (хотя какой он малыш с меня ростом) нравился все больше. И почему во всех книгах цефов сравнивали с крысами. Обыкновенный человечек с чернявой шевелюрой и маленькими черными почти без белка глазами. Чуть выдается вперед носовая часть лица, но она не делает похожим его на крысу, а скорее на умного и хитрого крота. Из образовавшейся дыры вылез второй цеф. Он тоже проигнорировал эльфов и гномов и уставился на мои сияющие. Н-да знаю завораживающее зрелище.
– Кто вы? – Не выдержал сьер. Второй цеф, наконец, тряхнул шевелюрой, словно сгоняя морок, и взглянул на Нояриса.
– О эльф. – Но тут же получил толчок в бок от своего товарища, который опять заговорил на гномском и обращался он ко мне:
– Мы рады ждать тебя Дитя Алорна и звать к нам, – я протиснулась к чернявым и удивленно спросила:
– А эриухи?
– Ты хотеть стать им обедом на ритуале? – С хитрой улыбкой спросил первый.
– Не-а не хотеть. – Ответила я.
– Тогда идет за мной. – Кротенок махнул рукой в сторону лаза.
– Без них не пойду. – Твердо сказала я. За спиной кто-то облегченно вздохнул.
– Время нет. – Тряхнул кудрями цеф. Он недовольно оглядел изможденных пленников и все еще слабого, олара.
– Римеус сказал Дитя Алорна, а гнома и эльфа нет. – Он нахмурил черные брови. Я демонстративно уселась на землю. Цеф с удивление уставился на лязгающие серебром саккараш, а им только дай попугать. Видимо поняв, о чем мы говорим, второй цеф тоже внес свою лепту.
– Гномы не пролезут, скажи ей. Они хоть и малы ростом – широкие, что наш бочонок из – под пиво.
– Какой бочонок, да после такой голодовки я в игольное ушко пролезу. – Не выдержал Гродан, и злобно раздувая ноздри, уставился на испуганного цефа, который еле удержался, чтобы ни завалиться в лаз за спиной. Первый цеф вдруг прислушался к шуму над головой и видимо сразу решил, что ему делать.
– Времени нет, – обратился он к злющему гному, – командуй всем лезть в потайной ход и быстро.
По его лицу пробежала тень ужаса и все присутствовавшие словно почувствовали надвигающийся затягивающий омут страха. Меня все- таки пропихнули вперед, и вот уже не знаю, сколько времени ползу за вертлявым быстрым цефом, проклиная все на свете. Для меня лаз был просторным, но постоянно сыпавшаяся сверху земля забивалась в нос и рот, отчего на протяжении всего пути нашего отряда были слышны хрипы, плевки и тихие маты. Несколько раз я останавливалась и настойчиво спрашивала об оларе и когда вконец, разозленный Дроб не сдержанно ответил, я захлопнула то, что он просил, и только перебирала конечностями. Для долго голодающих это был долгий переход или переполз. И наконец, я выпала из узкого хода на твердую поверхность какого-то туннеля. Его конец терялся где-то вдалеке, а по стенам освещая путь, рос все тот же чудо – гриб. Когда последний эльф выпал из сияющей чернотой дыры, наш главный проводник, четко выговаривая незнакомые заклинания, закрыл лаз. Земля словно забурлила, накрадываясь, пласт за пластом и вскоре вместо нашего спасителя осталась гладкая стена, и даже гриб засветился четким рисунком. Пока 'крот' магичил или шаманил, потом разберусь, мы немного отдышались. Потом опять долго неслись по сумрачному туннелю, и топот от наших ног отдавался в высоком потолке, гулким эхом.
Неожиданно резко, впереди открылось страшное зрелище. Туннель расширялся, образуя небольшую пещеру, высокие своды которой поддерживали каменные изваянья гномов. Шел бой. Несколько десятков цефов отчаянно дрались с эриухами. Было видно, что силы их на исходе и горы трупов обоих противников орошали темной кровью серый пол. Наши проводники что-то закричали и уже отчаявшиеся воины, с остервенением набросились на эриухов, защищая проход в другой туннель. Я словно очнулась и с тревогой посмотрела на остальных. На лицах читалась решимость преодолеть любые невзгоды. И даже королевич словно встрепенулся, почуяв близкую свободу. Безоружные и изможденные мы могли лишь следовать за проводниками и стараться не отставать, видя на какие жертвы идут цефы. Короткими перебежками мы миновали сражение и углубились в еще один туннель. Я оглянулась, остатки воинов отступали к спасительному коридору. Один из магов, а именно они вывели нас из колодца, остался и заклинанием завалил вход в туннель. Дальше был лишь изнуряющий бег, сменяющиеся один за другим, уходящие вглубь пути. Но я снова чувствовала силу, бурлящую внутри себя, и словно губка впитывала энергию. Постепенно перестала чувствовать голод и усталость. И не большими порциями стала питать других, которые нечего не замечая, лишь на силе воле переставляли ноги. Только Ноярис встрепенулся и с удивлением посмотрел на меня, благодарно кивнул, оценивая дар жизни.
Вот и конец. Огромные железные ворота перегородили путь. Замысловатые руны, выложенные на воротах драгоценными камнями, светились ровным желтым светом, и исходящая от них сила будоражила кровь. Цеф подошел к воротам и приложил руку к одной из рун. Внутри что- то звякнуло, и жалобно скрипя, ворота распахнулись. Я с любопытством заглянула вперед. Море, целое море черных глаз. И все они устремлены на меня. Я так опешила, что почти не заметила, как мы прошли мимо расступающейся толпы цефов и подошли к еще одним громадным воротам. Так же была проведена операция по их открытию, но наш провожатый внутрь не пошел, а, взглянув на меня, тихо и торжественно сказал:
– Ты идешь одна. Римеус ждать. Очень долго ждать Дитя Алорна. – Я не стала спорить с цефом и решительно потопала внутрь. Нас спасли от участи бульона, надо быть благодарной. Мои спутники как-то со мной идти даже не стремились, и с интересом разглядывали большущий еще не лишенный всего великолепия зал.
Помещение, в которое я вошла было немного меньше, но золото, блестевшее на стенах и сверкающие разноцветными искрами камни силы, говорили о важности ждущего меня Римеуса. Широкие колоны поддерживали свод, золотой узор изящный и кружевной опутывал их паутиной. Мраморный пол гулко отдавался на мои шаги, а воздух, щедро сдобренный благовониями, сдавливал грудь. На одной из стен висела картина. Сцена битвы. На ней уже известные эриухи напали на гнома. Закованный в броню, в смешном шлеме с крылышками он расправлялся с каннибалами огромным топором и рядом кучка отрубленных голов злобно щерили мертвые клыкастые рты. Насмотревшись на сие творение, я вздрогнула от того что под ним на скромном троне (без золота и камней) сидел старик. Он был так стар, что его седые волосы почти покинули голову, а кожа превратилась в тонкий просвечивающий пергамент. И лишь то, что его грудь слабо вздымалась при вздохе, говорило, что он жив. Одет старик в вышитый синий халат, подпоясанный черным поясом, на ногах теплые и мягкие сапоги.
– Люблю сидеть тут, – тихо на цефском сказал Римеус, – я словно возвращаюсь в прошлое, когда здесь справляли семейные праздники наши господа.
Цеф открыл выцветшие серые глаза и посмотрел на меня. Ни удивления, ни страха или любопытства, не мелькнуло в его глазах.
– Садись Дитя Алорна, создатель дал мне сил дожить до твоего прихода, и только он знает, что стоило это моим детям. – Казалось, старик заснул, но через минуту он вдруг встрепенулся, и словно собираясь с силами, сжал в кулаки, узкие ладошки. Рядом со мной материализовался массивный стул, и я без сил рухнула на него. Римеус начал свой рассказ:
–Наш род был изгнан из страны. Это было очень давно, на материке Симус. Мы приплыли в Захаро и нам посоветовали идти в Скалистое гнездо. Князь принял нас и взял с нас клятву крови, что мы будем служить ему и его детям, пока хоть один из его рода жив. Цефы трудолюбивый народ, и даже гномы с уважением относятся к нам. А еще мы верны и не меняем принятых однажды решений. – Старик опять замолчал и, собравшись с силами, продолжил. – Я родился здесь, и служил своему князю, пока его душа не покинула тело. В глубинных пещерах, где водятся странные существа, князь нашел корону. Она была замурована в маленькой комнате. Я был там и видел, как зло, завладело умом и телом моего хозяина, Среброрукого Таба. Я был очень молод. Десять весен. Но уже тогда моя магия была сильна. Я старался помочь хозяину и выбирал на себя черную мглу, что заполняла всю его сущность, но что мог сделать молодой цеф. Гномы почти не реагируют на ментальные колебания, поэтому процесс одурманивания с гномами у твари не получился, и тогда оно нашло других, эриухов. Господин совсем сошел с ума и отдавал на корм каннибалам провинившихся или не угодных ему гномов. Когда родственники узнали, что творит князь, его убили, но не смогли снять странную корону. Она словно вросла в его череп. Князем стал Среброрукий Фаб. Но эриухи напали на наш дом с той стороны, откуда никто не ждал, с глубинных уровней. Новоявленный князь погиб, но успел спасти свою семью. Последний из его потомков пришел с тобой. – Я пошевелилась, а Римеус опять замолчал. Разговор отнимал у него много сил, но это было его решение и не мне было его менять. А то, что Дроб имеет отношение к этому месту я и так догадалась. Облегчение, когда он увидел цефов в нашей каменной тюрьме, то как он безошибочно шел по темным лабиринтам.
–Нас цефов осталось очень мало. Мы закрылись в этих покоях, и очень долго держали осаду. Постепенно эриухи оставили попытки захватить это крыло дворца, а мы наладили поставки продовольствия и стали ждать… Тебя. – Старик замолчал и посмотрел на меня. Он видимо ждал моей реплики, но я молчала. Тогда он продолжил, – сразу после гибели хозяина Таба, ко мне пришла Богиня. Я почти не помню это видение, но она ясно сказала, что мне нужно дождаться человека, с живыми волосами и глазами эльфа – Дитя Алорна, так она назвала тебя. Ты победишь зло, что заполонило это место и освободишь души мертвых гномов и живых эриухов.
Когда за последним словом отзвучало эхо, я все еще с непониманием смотрела на Римеуса. Он что совсем того, с чего это мне кого – то освобождать? Себя бы сберечь. Вон за оларом поперлась и что имею, Кккая из меня спасительница? От такого расклада голова пошла кругом и голод, с нервным истощением дали о себе знать. Я взорвалась. Сила, которую все это время впитывал мой организм, вырвалась наружу, и пространство вокруг стало мелко подрагивать. Пол под ногами пошел мелкой сеткой трещин, а огромные опорные столбы, угрожающе покосились.
– Ты расстроилась, но это твой путь. Он определен с самого рождения, и свернуть с него значит бессмысленно погибнуть. – Тихо почти шепотом прошелестел Римеус – а сейчас подойди поближе я ослаб, но мне надо сказать тебе 'главные слова'.
Я нехотя встала. Кругом стоял шум от разваливающихся стен, а с потолка сыпался мелкий камень. Разрушения нужно остановить, но сил сконцентрировать энергию не было. На меня напала апатия и все же я почти прислонила ко рту старика свое ухо. Надеюсь, сейчас все рухнет, и погребет меня под каменными плитами. Все просто достало.
– УБИТЬ ГРААБА!!!– услышала я последний выдох Римеуса, и легкий ветерок, коснувшись моего уха, пощекотал. Не поняла, и это все слова. Я выпрямилась и потерла ухо. Старый цеф был мертв и его руки все еще сжатые в кулаки бессильно упали на худые коленки. Темное облачко отделилось от мертвого цефа и резко вошло мне в грудь, в которой поселилась тяжесть, словно камень проглотила. Я ошарашено посмотрела на развал, творимый непонятно почему взбесившейся силой. Послышались голоса, и вскоре меня нашли оба знакомых цефа, они что-то кричали мне и когда один из них потряс меня за плечи, выросшие из пола каменные руки, схватили его за шиворот и кинули об стену. Я почувствовала резкую боль в затылке и, падая на мраморный пол, увидела Дроба, с перекошенным от страха лицом и крепкой дубинкой в руке.
– Опять!? – Прошептала я и погрузилась в успокаивающую темноту.
21 глава
Блииин. У меня входит в привычку просыпаться с больной головой и шишкой на всю макушку. Наглый гном, не мог посильней ударить, что бы наверняка коньки отбросила. Нет, приласкал опять. Я попыталась открыть глаза, но веки, словно свинцовые не желали слушаться. Кто-то подошел, и я ощутила тихое дыхание. Водички бы дали, в горле словно пустыне, скрипит песок и осколки камня. Тут я вспомнила о последнем слове Римеуса, и мое вечное брюзжание превратилось в злое бормотание. Я проклинала все на свете и хотела оказаться в усадьбе Мэйнор на своей мягонькой постели, с каким ни будь старинным фолиантом в руке. Мечты, мечты.
–Ну как? – Услышала я тихий шепот Дроба.
– Все по-прежнему ваше сиятельство, она в себя не приходит. – Голос точно первого цефа.
– Бад, она точно очнется? – Уже нормальным голосом спросил Дроб.
– Римеус бы предупредил, он был великий провидец.
– Да уж великий, что же он мне про эльфов не рассказал, чуть к богиням не отправился. – Ворчливо ответил гном.
– Иногда он решал, что все должно идти, как положено. – Бад на секунду замолчал. – Скоро подойдут отряды. Что сказать командирам?
– Пусть ждут, – прогудел Дроб, – и все-таки не могу понять, – резко меняя тему, спросил гном, – что произошло, почему она все вверх дном подняла?
– Ах, ваше сиятельство, мне самому не понять, как почти взрослая горгона, оказалась не инициирована. Насколько я знаю, слияние с силой у них проходит в десять лет, а тут такое. Вы говорили, что она из усадьбы, как она там оказалась?
– Знаю только то, что она сказала, потеряла память, нашли на дороге. – Угрюмо сказал Дроб.
– Надеюсь, что все пройдет, как запланировано.
– Я тоже надеюсь Бад, иначе мы погибли. И все что мы делали и готовили столько лет пойдет насмарку. Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда она зашла в мою лавку. Вроде обыкновенная человечка, а глаза, словно два камня. Не знаю, как вообще сдержался и ее сразу не похитил. А потом эти эльфы все планы казалось, рухнули. Фух – гном явно потряс головой. – Хорошо, что перед атакой эриухов я успел знак дать, а то сидели бы до ритуала.
– Римеус был во всем уверен, князь и думаю все получиться. Произошла спонтанная инициация, слава богиням она не погибла. Лихо вы ее приложили.
– Да уж второй раз, как бы ни обиделась. А то ведь упрется и еще сбежать захочет, кстати, за раненым человеком хорошо ухаживайте, он ей дорог, будет лишним козырем. И других тоже хорошо кормите. У нее к людям родственные чувства имеются.
– А что с эльфами делать? – Послышался удаляющийся голос цефа.
– Отпустить надо, – тихо ответил гном, – Мне сейчас только разборок с зелеными не хватает. Среди них внук этой старой мымры. Будет потом на нас свой лес натравливать. Выведите их подальше и отпустите, своих проблем хватает.
Н-да даже если бы я могла сейчас шевелиться, все равно застыла бы мумией. Вот блин гном. От кого, а от него такого не ожидала. Вот ведь жук. Я с усилием попыталась шевельнуться. Нет результата. Так что там этот недомерок говорил. Я спонтанно инициировалась. А если учесть, что я горгона, то… Я погрузилась в найт. Все вокруг приобрело формы. Я словно смотрела сквозь веки. Стены светились мягким коричневым светом. Я выбросила ментальные щупальца и пощупала на вкус. Мням как сладкое, очень вкусная сила. Я посмотрела на себя со стороны. Ого, я памятник. Вся словно в камень оделась и тоже свечусь коричневым. Смешно. Саккараш как глиняные сосульки разложены у изголовья. Я камень. Если бы могла, засмеялась. Рефлекторно потянулась рукой. Верхний слой камня легко распался и вот я опять на свободе. Все еще находясь в найте, я тихо села, а потом пошла к стене, которая словно тянула меня к себе. Странное было чувство, я словно текла по полу, потому что шаги точно не делала. Было приятно и спокойно. Рукой потрогала стену, и она показалась мне мягкой словно пух. Постепенно я вся вошла в камень, и словно в воде поплыл сквозь толщу коричневого сиропа.
