Лана Шеган
Горгона. Начало пути
Я навострила уши, но, похоже, хитрый эльф не собирался больше ничего говорить. Мне что, всю информацию из него щипцами вытаскивать.
– Я не могу решать вашу судьбу одна, но попытаюсь сделать все, что в моих силах, что бы вас отпустили. – Решила я немного разговорить сьерра.
– Что ты хочешь знать? – Спросил эльф. Интересно их и правда не будут спасать или он тянет время. Хотя до утра все равно есть, о чем поговорить. Насколько я знаю, светлые эльфы в темноте видят плохо.
– Про все, что здесь происходило.
Ноярис немного помялся, с тревогой посмотрел на стража, но все-таки решился:
– Хорошо, гиера ведь все это уже не важно. Почти сто лет назад, один молодой глупый эльф, – при этом Ноярис посмотрел в сторону Мариуса, – нашел руну защиты. Ты видела ее, из нее появился тот, кто стоит за тобой. Запретный лес не всегда был нашим постоянным местом жительством, раньше мы приезжали сюда лишь отдыхать. Про эту руну не знал никто, она была укрыта сильными щитами, но эльфу удалось снять щиты, и тем самым он запустил механизм вызова стража. В первый свой приход Амраахас убил пятнадцать эльфов. Потом он просто опять погрузился в сон. Мы облазили все библиотеки, что были у нас стараясь найти, что-нибудь про эту руну и стража, но нечего не находили. Через десять лет он опять проснулся, но мы были готовы и два дня прятались в подземельях как проклятые эриухи. Ноярис не выдержал и зло покосился на неподвижного стража. Потом он опять заснул на десять лет. Уже предвидя, что он опять проснется, мы заключили союз с архимагом. Тогда он был еще молод и не имел высокого статуса. Он просил дать небольшой проход по нашим землям. Нам это было даже выгодно, ведь лес с одной стороны граничит с пещерами эриухов, и они регулярно пытались стащить кого-нибудь для еды. А с разрешением прохода для людей Херомуса, эриухи переключились на более слабую добычу.
– Ага, – поддакнула я, – и волки сыты и овцы целы.
Сьер немного подумал и кивнул головой. А затем продолжил:
– В одном свитке я нашел описание, как задобрить тварь жертвоприношением, и решил попытаться не допустить возвращения этого монстра. – Сьер с ожиданием посмотрел на Амраахаса, и, не дождавшись от него реакции на оскорбление, продолжил.
– Мы запросили с людей жертву семь человек, и как обязательным один из них должен был быть королевской крови. Семья нынешнего короля в то время была многочисленной и все жертвы были доставлены точно в срок. У нас получился обряд Амраахас, не проснулся.
– И что бы вы делали дальше, ведь Марцел последний наследник, ближайшего королевства? – С любопытством спросила я.
– У нас был готов план, но, слава богу, он не пригодиться – пожал плечами сьер.
– Ну как монстр, – мысленно спросила я зеленого стража, – зачем столько народу угробил?
– Я появился только вчера и за действие этого тела не отвечаю. – Твердо сказал Амраахас.
– Как не отвечаешь? – выкрикнула вслух я, вгоняя в столбняк эльфов.
– Я дух, который вселили в тело этого голема. Только с печатью светлой богини я активизировался и принял слияние с оболочкой, то, что происходило до этого, я не знаю.
Я пребывала в тихом шоке. Вот почему голем показался слишком эмоциональным. Я ведь читала про бездушные машины, выполняющие приказы хозяина. А страж, дух в теле голема, это совсем другое. Я замерла, обдумывая только что услышанное. Сьер следил за мной глазами, и когда понял, что я перестала общаться с Амраахасом, поторопился задать вопрос:
– Ты можешь говорить с ним?
– Да я слышу его, и он нагло заявляет, что появился только сегодня, а то, что происходило на протяжении почти ста лет, не его лап дело. И если бы у вас была печать Инсуу, вообще нечего не произошло.
Эльф задумался. Видно было, что он очень сильно хочет о чем-то попросить, и я сразу догадалась, о чем. Перчатку свою я отыскала и натянула на клеймо, так меньше болит. Перчатка снята, и сверкающий круг блеснул перед глазами любопытного сьера. Даже Мариус не остался равнодушным. Он завистливо фыркнул и прошептал по-эльфийски:
– Это кощунство, сьер Ноярис, печать светлой богини на руке темной, да еще и горгоны.
– Я вот тоже против, – по-эльфийски прошептала, – это очень больно, и ещё вызывает большую зависть некоторых юнцов.
Мариус покраснел и демонстративно отвернулся, только сейчас я стала немного понимать, что эльф очень молод и хочет быть героем, как все юноши. Ноярис молча, сканировал печать и на его взгляд, она пульсировала тупой болью.
– Вам все время больно? – Спросил сьер с видом доктора.
– Не всегда, но иногда это выводит из себя.
– О чем ты так долго здесь болтаешь с пленными. – Раздался рядом злой голос Марцела. Королевич после нашей первой встречи сильно изменил мнение обо мне. Может из-за того, что я темная или нелюдь. Ругаться при пленниках совсем не хотелось, и я примирительно сказала:
– Льер Марцел, я всего лишь пыталась выяснить, куда увели других людей.
Марцел смерил меня презрительным взглядом и передернул плечами. Взгляд его все время возвращался к саккараш и это не удивительно, если Фиона говорила правду, мои сияющие притягивают ко мне или точнее к себе мужчин. Как мотыльки на свет они тянут руки к своей погибели. Я с тревогой следила за королевичем, который хорошо справлялся с магнетизмом моих защитников.
– Здесь были люди? – С упором на последнее слово спросил Мариус.
– Да. – Коротко ответила я, льер видимо ждал от меня подробностей, но я демонстративно укуталась в одеяло и закрыла глаза. Пусть сам с эльфами разговаривает, высокомерный дурак. Признаюсь, моё первое впечатление о нем было намного лучше. Сейчас я считала его просто избалованным сынком аристократа. Интересно он хоть что-то умеет. И еще в проклятые земли хотел попасть, тьфу. Королевич подошел поближе к эльфам и что – то стал им говорить, я постаралась расслабиться и немного подремать.
Вокруг стояла тишина. Даже ветер не шалил в пушистой кроне деревьев, но воздух был свеж и прохладен. Я распустила ментальные щупы и постаралась охватить как можно больше площади для прослушки. Если делать это регулярно, можно достичь очень хороших результатов, в смысле можно будет отслеживать местность впереди себя. Каждое живое существо имеет ментальную ауру. Она имеет светло серую окраску. У многих магов темных или светлых такая аура может выпускать отростки и вытягиваться на определенную длину, в зависимости от силы мага. Есть даже простые существа, не маги, у которых развита серая аура, таких еще называются эмпаты. Но их очень мало. Обычно только маги могут овладеть ментальной магией. Еще одна особенность серой магии умение влиять на разум других существ. Впрочем, для новичка это очень опасно. Есть риск заблудиться в разуме другого и сойти с ума.
Вокруг лагеря наблюдалось шевеление мелких грызунов и ночных птиц. Еще немного понаблюдав за живностью, я наткнулась на кое- что интересное. Деревья пульсировали зеленым светом. Тонкие нити силы как огромная паутина охватывала всю растительность. Я постаралась приблизиться к одному большому сгустку зелени. При внимательном рассмотрении это оказалась очень сложное плетении соединяющее в себе множества других плетений. Что это? Вокруг усадьбы было много лесочков, но ни в одном из них я не видела такую красоту. Мне казалось, что с каждой секундой зеленая паутина светит все сильнее и уже кроме ее сверкающих нитей, я не вижу нечего. Мое сознание словно погружалось в окружающее плетение, сливаясь с зелеными нитями. Я скользнула по ним, повторяя изгибы и изящные петли, ощущение восторга охватило меня. Забыла кто я и что я. На своем пути, встречала светящиеся белые шарики. Мы собирались в небольшие стайки и весело потрескивая небольшими разрядами, скатывались по высоким зеленым горкам.
Не знаю, сколько я так веселилась, но вдруг услышала какой-то посторенний звук. От него хотелось лететь в другую сторону, но он затягивал меня как водоворот. Какие-то черные тени стали проявляться через зеленую ткань жизни. Звуки как у заезженной пластики превращались в слова, а тени в силуэты людей. Через несколько секунд, перед моим взором предстало поле боя. Люди бились с какими-то монстрами. Жуткие существа имели небольшой рост, но отличались огромной силой. Их морды были похожи на обезьяньи, с сильно выдающимися клыками. Эриухи вспомнило мое сознание. Я узнала несколько людей, из бывших товарищей по плену. Вот это да я нашла, Хорака. Воин дрался с жилистым эриухом и победил его. Но как в замедленной съемке меня потащило назад. Все дальше и дальше, звуки сражения и свист ветра от бешеной скорости моего возвращения в свое тело. Резкий щелчок и мои глаза открылись, возле меня стоят гном, королевич и почему-то сьер Ноярис, они что-то кричали мне, но я не чего не слышала. Еще секунду удивленно взирала на беснующуюся компанию и отключилась. Опяяять.
14 глава
Архимаг Херомус был очень доволен. Всё, о чем он мечтал, скоро сбудется. Слабенький ничем не примечательный мальчик превратился в сильного и опасного человека. Херомус тешил свое самолюбие, представляя, как Фиона будет валяться у него в ногах и просить, умолять о жизни для своего отродья. В предчувствии от долгожданной мести архимаг потирал ухоженные руки. Сколько трудов стоила ему эта месть, эта победа.
В академию магии он попал поздно. Его дар открылся в подростковом возрасте. Долговязый, худой, вечно красный от угревой сыпи подросток, надолго стал мишенью для насмешек более одаренных и красивых юношей. Тогда-то Херомус и впервые увидел Фиону. Она очень долго жила у родственников в империи, но, когда заболел отец приехала в Киприяс, чтобы быть при несчастной матери. Фиона запретила донимать Херомуса в ее присутствии, чем вызвала благодарность, а затем и любовь будущего архимага. Всегда веселая и быстрая на проказы девушка, была еще и очень красива. Фиона не замечала любви Херомуса, и когда тот признался ей в своих чувствах, даже рассмеялась. Но быстро взяла себя в руки и объяснила, что у нее есть жених и свадьба не за горами. Смех девушки навсегда остался в памяти мага, и он решил любым способом доказать, что он лучший, успешный, умный, не только маг, но и мужчина. Сначала он подстроил так, чтобы погиб муж Фионы, но этим он развязал ей руки, и девушка, бросив троих детей, скрылась в империи. За время, что ее не было, Херомус различными способами устранил всех претендентов на пост архимага и занял место самого уважаемого человека в королевстве. Но это была не вся мечта целеустремленного Херомуса. Он хотел властвовать в стране, хотел стать королем. Что было невозможно, пока существует хоть один наследник. Специальными травками архимаг вызывал галлюцинации у короля, а затем и сумасшествие. Кто заподозрит великого в таком заговоре? Ведь архимаг постарался найти общего врага для всей страны, тёмных. Он постоянно докладывал через глашатаев, что тёмные замышляют переворот, заговор. И люди верили ему. И участвовали в гонениях несчастных темных магов по всей стране. Когда вернулась Фиона, архимаг установил за ней постоянную слежку. Очень скоро он вызнал, что женщина беременна. Родилась девочка и Херомус дал подрасти маленькой тёмной, чтобы иметь возможность, влиять на Фиону. Но женщина отвергла его притязания на женитьбу и попыталась бежать. Он вернул ее и забрал раненую дочь, объявив ту мёртвой. Фиону под страхом смерти ее сыновей заставил дать клятву, что она не покинет Киприяс. Убитая горем мать принесла клятву, чтобы уберечь хотя бы сыновей. Дочь Фионы, не выжила после ранения, но архимаг прибегнул к запрещенной в государстве магии, некросу. Лич получился на славу. Пленный некромант, который сотворил из дочери Фионы лича, постарался чтобы внешность не изменилась. А чтобы лич был послушен и не сбежал, провел ритуал обездвиживания. Она сидела на повозке и могла лишь злобно рычать. Это было страшное зрелище, красивое кукольное личико, ощеривается в жутком оскале. Те, кто знали о том, что творит архимаг понимали, он сошел с ума, но никто не пытался его остановить. Херомус уже хотел объявить Фионе о дочери, когда ему стали доносить интересные сведения о странной незнакомке. Фиона всячески ее оберегала и не представляла местному обществу. А когда стали доносить о боевом черном таге, яко бы живущем в старой усадьбе, архимаг понял, что в усадьбе завелась тёмная. К тёмным Херомус относился без ненависти, они были нужны ему, чтобы сваливать на них все беды королевства, а неугодных ему людей просто похищали и продавали в рабство. И никто еще не вернулся назад. Сейчас архимаг как никогда был близок к своему триумфу. Он должен стать если не королем, то владыкой. И тогда Фиона поймет, от чего она отказалась в далекие юные годы. Херомусу было все равно, что они уже не молоды, что уже совсем другая страсть сжигает их души. Доказать, что он великий и могущественный маг Киприяса, вот чего он хотел. Последний наследник отдан эльфам, его уверили, что живым он из Запретного леса не выйдет. Теперь Фиона. Пусть отдаст свою тёмную и тогда архимаг еще посмотрит, говорить ли ей о судьбе дочери.
Херомус оглянулся на растянувшуюся по узкой дороге, коннице. Лучшие воины, личная гвардия короля. За ними на зеленых тагах двадцать лучших магов. Последние выпускники академии. Потому что, став властителем архимаг уничтожит это учреждение за ненадобностью. Зачем взращивать своей рукой будущих магов, ведь кто-нибудь из них может оказаться соперником. Киприяс маленькое государство, кроме редких сортов фруктов, здесь нет ничего, что могло бы привлечь другие государства. Да и то, что сюда добираться надо или через проклятые земли, или через Запретный лес делает Киприяс почти неприступным. Хотя в первое столетия были попытки захватить земли, орками, которых согнали с родных мест многочисленные людские войска. Сейчас на месте где тысячелетиями жили орки, стоит нерушимая империя Коххаус.
В Джаларус архимаг вошел уже вечером. И решил, что при такой армии соблюдать инкогнито, не получиться, остановился у местного хатара, по имени которого назван городишко. Из донесений своих шпионов, Херомус знал, что наследник с отцом гостили у хатара. Может, удастся узнать какие-нибудь подробности их пребывания здесь.
Весь вечер хатар, грузный и вечно краснеющий мужчина, только и жаловался, что пропало много для такого маленького городка, людей и гномов. Даже телохранительница его племянницы попала в число этих несчастных. Хатар был обеспокоен и надеялся, что великий архимаг привел своих людей на помощь. Херомус скривил губы в недоброй ухмылке и прочитал проповедь на тему что надо хорошо выслеживать тёмных, чтобы не было проблем в целом. Когда он остался один в отведенных ему покоях, принялся грезить о том, как Фиона будет умолять его о том, чтобы увидеть дочь. Как при этом будут литься слезы из ее красивых глаз. Для него она осталась все той же молодой цветущей хохотушкой, которой он пятьдесят лет назад, ранней весной признавался в любви. Он считал, что все эти годы он не приносил ей беды и горести, а направлял на истинный путь, который шел лишь в одном направлении, в его объятья. Сначала их отдалял друг от друга ее муж, грубый не отесанный вояка. Потом она встретила мага, тёмный был убит нанятым в империи убийцей. Архимаг сделал все, чтобы любимая одумалась и поняла, кто должен быть с ней рядом. Ради нее он совершил очень много преступлений и планировал совершить еще.
Покоя не давала еще одна мысль, его люди что-то уж рьяно взялись за дело. Похитить за раз так много людей, да и гномов, большая ошибка. Это может вызвать большое волнение в приграничье, а здесь люди не такие внушаемые. Что поделаешь близость проклятых земель, вынуждает быть внимательными и иметь свой взгляд на происшедшие события. С собой он привез двадцать пленников. Все с темным даром. Конечно, никто из них даже одного заклятия не знает, ни то чтобы кому-то вред причинить, но с недавним караваном приехал имперский маг. Они оказываются, очень обеспокоены истончающимся щитом, и то, что твари хаоса не встречаются уже несколько десятков лет, не значит, что их нет вообще. Магическая академия Игнора нашла способ, чтобы восполнить запасы щита. И так как щит имеет одну основу, имперцы решили поделиться этим способом с Киприясом. Маг прибыл не один, а с двумя помощниками, в которых тоже чувствовалась сила. Чтобы не тратить попусту время и быстрей избавиться от надоедливого имперца Херомус решил наглядно испробовать способ подпитки щита. Благо есть, кого в жертву принести. Да был такой нюансик в этой проблеме. Щит своей плотью и силой создали маги. Вернуть ему мощь можно тем же способом. Конечно, по своей воле отдавать свою жизнь никто не собирался, поэтому в империи решили таким способом казнить магов. И преступника накажут и людям польза.
Имперского мага звали Невеус и за то время что он провел в столице он успел везде сунуть свой длинный и чуть закрученный нос. Архимагу не нравилось, что сильный и умный маг мог пронюхать о его делишках и делал все возможное, чтобы сократить время визита мага. В принципе Херомусу было все равно, но время триумфа еще не пришло, и имперцы могли, если захотят вмешаться в дела Киприяса. А с ними тягаться, у Херомуса нет ни сил, ни знаний.
Архимаг предполагал, что даже при всей никчемности Киприяса, у имперцев есть здесь глаза и уши. А если они узнают о том, что с эльфами можно договориться о проходе через их лес, эта маленькая страна станет лакомым кусочком для горнодобывающих предприятий империи.
Ведь когда-то здесь добывали камни силы и железную руду, гномы. Правда, сейчас в этих шахтах живут эриухи, бич всех живых существ. Так что в любом случае, от имперцев нужно избавляться.
Херомус сладко потянулся в теплой постели, хрустнув костями и укрывшись с головой, погрузил себя в сон.
Фиона не находила себе места пропала Лиена, а вместе с ней Хорак. Все к чему стремилась женщина, было под угрозой срыва. Она точно знала, что ее главный враг не замешан в их исчезновении, но тогда где эти двое. Самое интересное, что успела узнать Фиона, пропало еще около пятнадцати человек. Всюду трезвонят об еще одном заговоре тёмных, а женщина не находит себе места, от тревоги. Саес не говорит нечего конкретного, лишь только то, что они живы. Шпион Фионы при королевском дворе в столице Занига докладывал о каком-то движении в стане врага, но после исчезновения наследника, стало понятно, что там происходило. Херомус был очень сильный враг. Все те, кто обижал его в академии или лижут ему пятки, боясь за жизнь своих близких, или давно мертвы так и не смирившись с занесшимся на пьедестал архимаге. Слишком поздно спохватились и не разглядели в слабом юноше хитрого врага. Много раз архимага пытались убить, отравить, но он всегда знал заранее обо всех заговорах и с легкостью их раскрывал. Была, конечно, у него тайна. Видящая, которую он оберегал пуще глаза, и которая принесла победу во всех его начинаниях. Но женщина была стара, и Херомус спешил добиться конечного результата. Фиона знала об этом и опасалась за жизнь внука. Ведь если архимаг узнает о даре Саеса, ребенок никогда не увидит дневного света. А мальчик был единственным живым созданием, ради которого она заставила себя жить. Ей, во что бы то ни стало, нужно было отослать внука в империю к родственникам. Но идти в проклятые земли с даром видящего равносильно самоубийству. Твари Некруса словно чувствовали магов и одаренных людей. Как-то узнавали о том, кто находиться на их территории и словно ими, кто руководил, собирались в стаи, охотясь и выслеживая одаренных. Лишь тёмные были приняты в проклятых землях, и лишь они могли убить тварей хаоса. Светлая магия была бессильна и лишь подпитывала жуткие создания. Но почему-то было забыто то, что именно темные маги ценой своей жизни удерживали тварей хаоса, пока светлые и стихийники, самые сильные, цвет магического Ллироу создавали щит, окруживший проклятые земли, со всех сторон. Было забыто, что в той войне без победителя, погибло больше тёмных, чем других магов. Было забыто, что на протяжении ста лет именно тёмные, отправлялись в проклятые земли, чтобы хоть как-то расчистить путь караванам, чтобы наладить общение и торговлю. Зато все помнили, кем был Некрус. Тёмный маг, сильный некромант, из-за которого почти погиб мир Алорна.
Фиона укрыла Саеса и поцеловала в лоб. Плохие предчувствия, шевелились в груди мерзким комком. Женщина вздохнула и пошла в свою комнату. На заставе ей пришлось сильно потрудиться. Мелкие аринчи, сосущие кровь чуть не погубили двух стражей. Аринчи появились из мелких грызунов, крыс, мышей, и другой мелкой живности. После мора животные не погибли, но изменились до неузнаваемости. Отрастили себе когтистые крылья, и обзавелись вредной привычкой питаться кровью людей, да и других рас тоже.
Перед зеркалом Фиона остановилась и с неудовольствием стала рассматривать морщинистое лицо. Она специально наложила на себя такую личину. Не меняющую черты лица, а старящую ее. Надеялась вид старухи отвадит Херомуса, но он или понял про легкий налет личины или ему было все равно. Уже давно Фиона прокляла тот день, когда защитила от одногрупников прыщавого юношу, но этим жизнь не исправишь. Архимаг был дорвавшимся до власти сумасшедшим, который думал лишь о себе. Куда же могла деться, горгона, она была так нужна. Теперь придется прятать внука и Кирен в деревне. Ведь завтра приедет мерзкий архимаг с имперским магом. Фиона со злостью тряхнула рассыпавшимися волосами. Отправлять Саеса только с Кирен опасно, она слаба и не сможет за себя постоять не то, что одаренного по проклятым землям провести. Кругом все плохо. Еще и черный таг как красная тряпка в загоне стоит. Нужно его завтра тоже куда-то пристроить. Женщина вздохнула и несколько раз мысленно позвала Лиену. Маленькая надежда на ответ истаяла и Фиона решила все же лечь спать. Завтра может случиться все что угодно.
15 глава
Я уже давно очнулась, но вида не подавала и наглым образом подслушивала, о чем спорили окружающие меня мужчины. Амраахас перенес меня в эльфийскую палатку кроме него саккараш никого не подпустят, а все остальные толпились у входа, споря, на чем свет стоит.
– Эльфы хотели принести нас в жертву, – со злостью кричал Марцел, – я не согласен их отпустить, даже если они помогут нам вернуть людей, безнаказанными их нельзя отпускать. Да и горгоне мы не можем доверять она тёмная, кто знает, что у нее на уме.
– Ты не прав королевич, гиера нас спасла. Да вообще ты уж определись, кому не доверять. А то горгона тёмная ты ей не доверяешь, тогда эльфы ведь светлые, им штоль доверять то. – С нарастающим раздражением сказал гном.
– У нас не было выбора милейший, – влез сьер, – нас осталось слишком мало, а детей не рождалось уже сто лет.
– Плевать мне, сколько у вас детей, а скольких наших детей вы оставили без родителей! – Уже завопил королевич. Блин очнуться что ли, а то оглушит. Я нехотя скинула мягкое одеяло, все его с собой заберу, в качестве морального ущерба, и села свесив голые ноги. Где это мои сапоги. В палатку сунулись три физиономии. Потом еще сверху четвертая, голема. У всех вопросительно открытые глаза и плотно сжатые от злости губы.
– Я вообще то одеться хочу- с улыбкой сказала я глазеющим. Они исчезли из проема.
–Амраахас я наверно в Зуллоре побывала.
– Определенно госпожа. Я ощутил, как вы слились с лесом. Вы нашли тех, кого искали? – Прогремел в моей бедной голове страж.
– А – а – а не так сильно кричи. Да нашла, но боюсь, как бы ни было поздно. Ты вообще, как… быстро бегаешь?
– Нет, передвигаюсь я медленно. Мое тело может только сражаться с магами. И держать их в повиновении.
Так приехали, а кто же мне помогать будет. Голем конечно молчал. Ну что ж так не везет мало того, что он из леса не может выйти, я уже обратила внимание как тонкие зеленые нити силы питают Амраахаса, так еще и бегать быстро не может. Потом еще подумала и решила, что я слишком много хочу и пора бы губу назад закатать. Я тяжело вздохнула и, взяв себя в руки, быстро оделась и вышла из палатки. Не обращая внимание на замолчавших мужчин нашла небольшую сумку с одной длинной ручкой и принялась собирать нужные для похода вещи. Эльф пытался протестовать, когда я взяла красивый маленький котелок, но встретившись взглядом с Марцелом умолк. Я посмотрела по сторонам, так вроде все собрала: еда, теплые одеяла, таиллиры, я готова. Ах, еще на всякий пожарный, сосредоточилась, входя в найт, и сплела несколько плетенок для разных нужд, напитала своей силой, которая бурлила во мне после общения с Зуллором и, отряхнувшись, кивнула, все еще молча глазеющим спорщикам. Их словно прорвало. Закричали разом на три глотки, что не разобрать чего и кого им надо.
– Тихо, – рявкнула, – я иду попытаться спасти людей, на них напали эриухи и, если что… – мой голос запнулся, – не поминайте лихом.
Гном без слов подобрал с земли походную сумку и потопал за мной. Он оказывается, уже давно собрался, натянул на себя гномью броню, видно из общей кучи, за поясом заткнут немалых размеров топор. Видя, что ему придется остаться с Марцелом который настроен крайне отрицательно эльф метнулся следом и стал, быстро боясь, что его остановят говорить. Блин я уйду, когда ни – будь отсюда.
– Гиера я могу помочь вам я знаю этот лес и чувствую его. Вы можете быть уверены, за то, что вы спасли немало жизней мы пред вами в неоплатном долгу.
Ну допустим никого я не спасала, печать мне богиня поставила, да и спасать я Хорака иду только потому что на стража надеюсь. Я посмотрела на стража.
– Ты сможешь держать ушастиков в узде? – Мысленно спросила я его.
– Да госпожа, их мысли для меня открытая книга. – Прошептало в голове.
– А у других ты тоже можешь в мозгах покопаться? – Спросила я.
– Нет. Я настроен только на эльфов.
– Ну ладно слушай, чтоб у них плохих позывов не было, убить, предать и все такое. Остальные мысли меня не касаются. Понятно.
– Да госпожа. – Согласился страж. Блин как ножками неохота идти-то, где мой Танк как он без меня бедолага. Я согласно кивнула молчавшему в ожидании Ноярису, и тот понесся к клетке с эльфами. Еще тридцать минут было потеряно на сборы и наконец, мы углубились в дебри Запретного леса. Я знала, в каком направлении нам идти. Зуллор оставил во мне какое-то чувство, словно нюх у собаки, как зов крови. Впереди шел Амраахас, он точно угадывал чувства, что бродили во мне и к тому же служил хорошим первопроходцем. После него мы шли по почти ровной тропинке.
Лес вокруг восхищал буйством красок. Маленькие птички совсем нас не боялись и почему-то норовили сесть на меня. Медом что ли намазана. Я отгоняла их как надоедливых насекомых, от чего они, недовольно щебеча, порхали рядом. Ладно, главное, чтобы сюрпризов на голову не клали. Мариус о чем-то спорил с сьером, а Марцел, которому пришлось пойти за всеми, буравил взглядом невозмутимого гнома.
К середине дня мы дошли до гор. Лес резко заканчивался, и тут же поднималась отвесная скала. Дальше наш путь шел параллельно этой каменной стене. Эльфы стали озираться на лицах озабоченные выражения. Я тоже чувствовала какое-то напряжение, словно сильная вонь не давала дышать, а не понятная сила стискивала грудную клетку. Но голем ни выказывал тревоги, и я положилась на его ментальную сеть. На обед решили не останавливаться итак много времени потеряли. До вечера на нас никто не напал, слава богиням. Но лагерь решили все – таки разбить подальше от каменной стены. И эльфам спокойней и мне не так воняет. Сьер Ноярис показал чудеса быстрой распаковки. Кримбли – крамбле и вот уже стоит маленький шатер. Красота. Палатка естественно моя. Как ни как единственная женщина, или горгона. Тьфу ты, интересно как мужчин горгон называют, горгоныч что ли. Ха ха ха. Я захохотала. Все воззрились на меня как на сумасшедшую. Ой, простите, больше не буду. Гном опять хлопотал у костра, а нервный королевич сидел рядом и бурчал на кашевара. Какой Дроб терпеливый я бы давно этого зануду послала. Прислонившись спиной к палатке, я сняла сапоги и с удовольствием вытянула ноги. Рядом плюхнулся сьер, искоса поглядывая на саккараш. Сияющие вели себя спокойно, видно чувствовали мое настроение.
– Гиера вы ни разу не спросили дорогу, вели так, словно знали куда идти. – То ли утвердительно, то ли вопросительно сказал Ноярис. Я хмыкнула, разговаривать совсем не хотелось, и что бы отцепиться от эльфа я закрыла глаза. Но намек не понят, и он продолжил:
– Мне как следопыту очень интересно, это страж вел нас или все-таки вы?
– Я. – Был краткий ответ. Эльф не унимался.
– Вы бывали в Запретном лесу? – Удивленно воскликнул сьер. Ну, достал.
– Нет, я не была раньше в Запретном лесу. Я просто слилась с каким-то Зуллором, и он мне все показал. И еще оставил в голове свои метки. Туда ходи, сюда не ходи. Все сьер Ноярис лекция закончена.
Сказать, что эльф удивился нечего не сказать. Он открыл рот, и хватал воздух, будто задыхался.
– Но, – почти шептал он, – но это невозможно. Править лесом могут лишь те, в ком течет кровь Хранителей, светлейших перворожденных.
Я оглядела сборище спасателей. Застывшие в различных позах фигуры говорили о том, что за нашим разговором следили все. Даже Дроб так и не донес половник ко рту, выпучил глаза. Блин что опять не так-то.
– Я по- вашему похожа на светлейшую перворожденную? – Спросила громко, так что все вздрогнули и как бы занялись своими делами, сьер покачал головой. – Значит ваша информация, устарела.
Я демонстративно закрыла глаза, пусть только тронет. Саккараш засверкали клинками, и эльф с быстротой молнии испарился в кучке эльфов.
– Амррахас, что там наши эльфы, шкодить не собираются – уточнила я.
– Нет, госпожа. Они очень удивлены, рассержены, но не опасны. Лишь один хочет вас убить, но пока не решается.
– Мариус, нет ну каков наглец. Я ему не мстила, да и вообще ничего не сделала, а он убить хочет одним словом эльф.
– Нет, госпожа, он не вас ненавидит, а горгон вообще. – Сказал страж. Ну, прям успокоил. Одна радость, что Амраахас меня в обиду не даст. Бедный мой таг, и Саес и Фиона как я за ними соскучилась. А Хорак, чувство вины зашкаливает. Как в глаза Кирен смотреть ведь как не скрывались, а то, что у них любовь всем уже понятно. Все из-за меня. И в плен, и в рабы, а теперь еще и кровожадные эриухи будь они не ладны. Хоть бы не съели стражника. Силищи не меряно, а ума нет, всегда считала себя рассудительной умной женщиной, а на деле сумасбродная глупая дура.
Сытно поужинав кашей, из смеси различных дробленых злаков, сдобренной сладким тягучим медом, я нырнула в зовущий уют палатки. Как в лагере эльфов здесь присутствовала низенькая кровать с травяным пахучим матрасом и такой же низенький столик. Пол устлан нежной травой, а под сводом палатки висят магические светильники, оплетенные в зеленые сетки. Эльфы те еще неженки, комфорт, прежде всего. Не раздеваясь, я легла на кровать, мечтая о теплой ванне с шапкой душистой пены. У – у – у красота, но несбыточная.
