Кристина Французова
Ревность
– Ты всё ещё любишь меня, жена? – откровенно издевательский и провокационный вопрос от него.
– Конечно, люблю, – ответила чистую правду. Но не уточнила, сколько моя любовь сможет выдержать, прежде чем превратится в труху. Потому как мне самой это не известно. И узнавать ни на грамм не хотелось.
– Ты доволен? – я встретилась с ним глазами, в надежде увидеть хотя бы толику раскаяния за грубость. Синева полностью очистилась от злости и переполнялась удовлетворением и сытостью, никакого сожаления не наблюдалось и в помине.
– Полностью, – он лишь подтвердил то, что я знала до его ответа.
Я первая встала под душ, смывая следы его страсти, но не своей. Моя в нашей семейной жизни, судя по всему, лишнее звено.
Глава 9
На мультимедийную выставку художественных картин, по поводу посещения которой я агитировала Геру, мне пришлось сходить всё-таки с Мариной. Но она только рада общению, в отличие от хмурой меня. Заряженные положительными эмоциями (по крайней мере подруга), делясь интересными впечатлениями, мы неспеша прогуливались по опустевшим в выходной день городским улочкам. Уличная температура в градусных отметках опускалась всё ниже, запуская непрекращающийся листопад, деревья стояли почти оголённые. Только кое-где на ветках оставались самые стойкие листочки, не желающие по первой прихоти непогоды и недоброй воле ветра опадать на землю, чтобы кануть в небытие. Они до сих пор стойко сражались за место под солнцем с выпавшими на их долю превратностями природных явлений, не желая так просто сдавать отвоёванные за лето позиции. Под ногами асфальт устилал толстый слой опавших листьев, которые к этому времени признали своё поражение и смирились с дальнейшей незавидной судьбой. Я поднимала мысками сапог верхний слой, чтобы смотреть как пожухлые листья, совершая кульбиты в воздухе, всё равно через секунду смиренно укладывались обратно. В них исчезла пульсация жизни вслед за бесследно канувшим в небытие желанием бороться. Осталась лишь тоскливая безысходность. Моё внимание неожиданно отвлекли встречные прохожие. Молодая женщина должно быть нашего с Мариной возраста или может чуть старше катила коляску, а вокруг неё резвилась девочка примерно пяти-шести лет. Она подбирала с земли самые большие пёстрые кленовые и дубовые листья, которые не успели скукожиться окончательно, и составляла из них букет, вероятно для будущего гербария. Молодая мамочка часто заглядывала в коляску и лишь изредка бросала взгляд на дочку. Но даже в те короткие мгновения, если наблюдать за ней, можно было заметить, как её лицо невольно разглаживалось при взгляде на самостоятельно забавляющуюся старшую девочку, мелкие тревожные складки стирались, а после набегали снова стоило женщине вернуть внимание на того, кто видимо спал в коляске, но тем не менее требовал сосредоточенной родительской опеки в безостановочном режиме (нон-стоп, как сейчас модно говорить).
– Ау, Мира, ты где? Ты меня вообще слушаешь? – Подруга дёрнула меня за рукав кашемирового пальто и резко остановилась. Мне пришлось вынужденно повернуться к ней.
– Что с тобой происходит, Мирка? Ты сама не своя. Похожа скорее на ожившего покойника, чем на мою подругу.
Я вымученно улыбнулась: – Наверно осень накладывает свой отпечаток.
– Будто это первая осень в твоей жизни. Не пудри мне мозги. Выкладывай.
– Было бы что. Не о чем рассказывать, Марин. Но… я буду признательна, если ты на всякий непредвиденный случай разузнаешь кто в нашем городе самый надёжный адвокат по разводам, только не предлагай старшего Подольского.
– О-фи-геть! Мать, ты в своём уме?!
– Вполне, – отстранённо пожала плечами и утянула её за собой, возобновляя прогулку. Потому как говорить о личном, даже с Маринкой… нелегко. Ну, не могу я непринуждённо делиться впечатлениями после унижений от собственного мужа. – Пока не разберусь окончательно, наши с тобой пустые разговоры – обычные женские сплетни. Не обижайся, Мариш. Я, честно, сама ничего не знаю. Просто он изменился не в лучшую сторону. Вот и всё.
– Я так понимаю, что открывшаяся сторона далека от идеальной.
– Самой не верится, насколько далека.
– И причина тебе не известна?
Я отрицательно покачала головой и переменила тему: – Слушай, так что у тебя с Савелием Загородневым?
– Ой, Мирок. Ты не представляешь, что за мужик, – подруга протянула мечтательно и облизнула губы. Видимо мысли бродили в её голове совсем нескромные.
– Зато ты, судя по всему, уже не только представила, но и опробовала, – усмехнулась, но не зло.
– Не опробовала, но собираюсь, – прозвучало в ответ искренне и в стиле Маринки.
– Неужели вы ни разу не встречались?
– Почему, пару раз сходили поужинать.
– Тогда выходит после ужина ни разу не прозвучало «зайдём ко мне на кофе»? Я тебя не узнаю, Мариша. А как же твоё фирменное «быка за рога», точнее за другое место? – засмеялась уже открыто.
– Не знаю. Мир. Он не настаивает, я тоже что-то застеснялась.
– Ну, вы даёте. Оба взрослые люди, Савелий особенно. А ведёте себя как подростки. Ты, кстати, шефу отставку дала?
– В том то и дело, что он её отказывается принимать.
Теперь я остановилась, округляя глаза в неверии:
– То есть как отказывается, разве он не женат?
– Вот именно! Женат, да ещё как! – Маринка от возмущения повысила голос и даже всплеснула руками. – На фига он мне был нужен без жены?! Я-то с ним и замутила, чтобы после безболезненно расстаться. А он, представляешь, выдаёт, что одно моё слово и начнёт бракоразводный процесс.
После озвученного облома я расхохоталась в голос, прям до прослезившихся глаз и плевать на возможные потёки туши, а Маринка обиделась:
– Ну, что ты за подруга такая. У меня горе. А тебе смешно…
– Прости, но это действительно смешно. Бедный мужик, если бы он только знал, по какой причине ты начала с ним встречаться. Боюсь если он узнает, то месть тебе светит не от обиженной жены, а от мужа, оскорблённого в самых высоких чувствах.
Она внимательно смотрела на хохочущую меня, что-то прикидывая в голове, и когда пазл сошёлся, то согнулась в таком же неудержимом смехе. А после нам обеим пришлось поправлять поплывшую на лицах косметику. Всё-таки с её шефом случился незабываемый и совершенно незапланированный конфуз, причём для всех участников невольного треугольника.
– Надеюсь ты сможешь с ним миролюбиво разойтись. Иначе скорей всего тебе предстоят поиски новой работы.
– Да, ладно, – самоуверенный взмах рукой в ответ на моё предположение, – будто я за неё держалась. Меня больше беспокоит, как бы Савелий случайно не столкнулся с шефом.
– А что они оба знают твой домашний адрес?
– Конечно, раз уж они оба подвозили меня после свиданий. Естественно, что они знают мой адрес, Мира. Особенно шеф, – она даже возмутилась моей несообразительности.
– Тогда рви с шефом как можно быстрей. Иначе некрасивой ситуации не избежать. И не факт, что после Савелий не исчезнет со всех радаров.
– Вот и я боюсь этого больше всего. Что мне делать, Мир, посоветуй, а?
– Что-что, не спать с женатыми, вот что.
– Так я же хотела как лучше… Я ведь не лезла в их семью, а мужики и вовсе считают, что…, короче, сама знаешь поговорку про «левак и брак».
– А получила в итоге сюрприз. Кстати, а твой шеф-то, он как мужчина, ничего? Я имею в виду симпатичный? Может если мужик настроен на серьёзные отношения, так хватай его и беги обратно на ваши Мальдивы. Жени его там по всем правилам. И всё такое.
– Мира!! Я Савелия хочу.
Я почему-то снова рассмеялась, но на этот раз собственным сумасшедшим мыслям. Если бы в жизни было всё так просто. К примеру, захотела мужика, тыкнула в него пальцем, объявила при свидетелях «хочу этого» и дело в шляпе, вы уже женаты, отдельная ячейка общества со всеми вытекающими. М-да. Куда-то не туда меня понесло.
– А если хочешь Савелия, то поставь перед шефом вопрос ребром. Либо вы расстаётесь тихо-мирно, и он не третирует тебя на работе, либо ты попросту увольняешься. У него кстати дети есть?
Она неуверенно пожала плечами:
– Наверно есть… Должны быть… Ай, не помню я про детей! Я к нему в душу не лезла, он ко мне тоже.
– Само собой, вы больше в трусы друг другу лезли.
– Мира!
– Вот и напомни ему заодно о детях, что нехорошо кровиночек бросать, и жена у него вся из себя умница-красавица. А ты карму себе портить не будешь и не станешь разрушать крепкую семью. Было и было. Пусть вон лучше жену и детей свозит на море, глядишь о тебе быстрей забудет.
– Мира, ты гений! – она кинулась с объятиями прямо посреди тротуара.
– Ты и сама бы додумалась, если бы не развела панику.
Тут у Маринки зазвонил телефон. Она глянула на дисплей:
– Это шеф. Но сегодня ведь суббота, – подруга нерешительно уставилась на меня просительным взглядом, наверно стеснялась оставлять меня одну.
– На ловца и зверь бежит. Действуй. Чем быстрее закроешь с ним, тем быстрее сможешь начать активные действия в отношении Савелия.
Заветное имя подействовало стартовым сигналом.
– Алло. Привет… Я с подругой… Нет, почему, могу… Хорошо, через час у меня.
Она убрала телефон в карман пальто и посмотрела на меня сияющими предвкушением голубыми глазами:
– Он приедет, хочет поговорить.
– Вот видишь. Всё не так уж плохо. Не хами и не груби, но будь непреклонной. Тебя подвезти? – дала последние наставления, прежде чем Маринка отказавшись от моего предложения, развернулась на 180 градусов и умчалась в направлении своего дома.
Я же представила одинокий субботний вечер – Гера снова на работе и вернётся домой затемно – и угрюмо вздохнула, жаль, что подруга сбежала по своим делам. Покрутив головой по сторонам, случайно наткнулась на казавшееся неприметным кафе. То, что нужно, чтобы не встретить знакомых и провести несколько минут наедине с собой. Мрачная и тоскливая осень, тревожные мысли о муже, горестные воспоминания о неудачной беременности – поводов для меланхолии с лихвой. Впору раздавать страждущим, но вряд ли найдутся желающие на подобные «дары».
Помещение оказалось самым обычным, без претенциозности, с минималистичным, но лаконичным и не режущим глаз дизайном, наподобие студенческих кафе. Возьмусь предположить, что случайно обнаруженное мною заведение волне могло оказаться одним из них, судя по достаточно скромным ценам в меню. Небольшие круглые столы с деревянной столешницей без скатерти, вокруг каждого по четыре деревянных стула. Барная стойка тоже из дерева. Просто, без излишеств, но главное чисто. Поэтому я решительно осталась и заказала кофе и фруктовый салат.
Вид за окном удручал. Настроение тоже. Маринка умудрилась вместе с собой прихватить жалкие остатки моего давно отсутствующего оптимизма. Даже хорошо, что сейчас меня никто не видел. Вяло ковыряясь вилкой в салатнице, я вполглаза наблюдала пейзаж за окном, изредка поворачивая голову, чтобы рассмотреть редких визитёров, заглянувших на чашечку кофе или чтобы выкурить пару сигарет, прежде чем вновь отправиться по делам субботнего дня. Неудивительно, что посетителей мало. Все наверняка заняты домашними делами или проводят время с родными и близкими. Зато к вечеру это место, вне всякого сомнения, заполнится до отказа разношёрстной молодёжью.
Недалеко от меня через несколько столиков расположились две симпатичные девушки-близняшки. Забавно смотреть, когда сёстры или браться похожи между собой, как отражение в зеркале, ни за что не отличишь одного от другого, пока они сами не признаются. Но долго пялиться некрасиво, поэтому я вернулась к тоскливому лицезрению улицы за панорамным окном. Странно, что грустные мысли постепенно теряли свой смысл. Я перескакивала с одной на другую, не успев толком обдумать первую. Вскоре я заметила, что отвлекаюсь как раз таки на возбуждённый разговор между сёстрами.
– Ты не понимаешь, чтобы проект воплотить, необходимо в первую очередь найти щедрого спонсора, а как его найти, если мы с тобой никого не знаем, – взбудоражено убеждала одна.
– Значит будем рассылать наше предложение по всем крупным компаниям подряд, пока кто-нибудь не откликнется, – хладнокровно парировала вторая.
– Не будь такой наивной. Кто рискнёт ввязаться в бесперспективный по рентабельности проект. На детях много не заработаешь, здесь сплошные траты. И все, кто ознакомятся с нашим предложением поймут, что это ничто иное, как чёрная дыра по высасыванию каптала. А любые толстосумы всегда тяжело расстаются с честно уворованной копейкой.
– Хорошо. Уговорила. Но что ты предлагаешь? Сдаться ничего не предпринимая?
– Откуда я знаю? Просто глупо надеяться на благополучный исход.
– Но речь ведь о детях. Неужели все люди без исключения стали бессердечными? Вдруг отыщется хотя бы один человек, кому будет не всё равно.
Девчонки продолжали ожесточённо спорить, но в итоге обе удручённо склонили рыжие головы над чашками с чаем. Что меня зацепило в их словах? Может то, что речь велась о некоем проекте для детей. А у меня после недавних личных событий, всё что так или иначе связано с детьми вызывало острую болезненную реакцию. Совсем уж неожиданная мысль заставила замереть в нерешительности. Я помедлила, собираясь с духом, но долго высидеть на месте не смогла.
– Прошу прощения, девушки, что вмешиваюсь, но я нечаянно стала свидетельницей вашего разговора. Не могли бы вы подробнее объяснить, что за проект вы обсуждаете и главное какое отношение он имеет к детям.
– А вы кто такая?
– Варя, перестань, – одёрнула сестру вторая девушка и учтиво обратилась ко мне, – извините, я Валерия, можно Лера, а эта невоспитанная девица моя сестра Варя.
– Варвара, – первая девушка всё равно поправила вторую.
Я не обратила внимание на колкости и представилась в ответ. Для себя отметила, что девчонки должно быть устали от вечной путаницы их имён и сделали разные причёски. Варя остригла прямые рыжие волосы и сейчас они были перехвачены с двух сторон за ушами невидимками. Лера же предпочла сохранить длину волос, переплетя их в две косы через прямой пробор. Обе девушки озорны и юны, и, пожалуй, заслуга в том не только веснушек, рассыпанных по лицам обеих да вздёрнутых курносых носов, но и молодых, дерзких характеров, проскальзывающих за упрямыми каре-зелёными глазами, опушёнными тёмно-рыжими ресницами.
– Присаживайтесь, Мира, к нам, – что ж для меня стало очевидным, что Лера из них двоих наиболее приветливая.
Прихватив со своего столика чашку кофе и оставив фруктовый салат недоеденным, я подсела к новым знакомым и вернула разговор к взволновавшему меня вопросу.
– Если не секрет, о каком проекте вы говорили?
– А вам это зачем? – Лера тоже оказалась не промах. Она блеснула лукавыми ореховыми глазами.
– Так уж вышло, что я не против поучаствовать во всём, что так или иначе связано с детьми. Отсюда мой интерес.
– А вы сами чем занимаетесь? – Варя впервые спрятала неуступчивый характер. Но уклонившись от ответа я внесла своё предложение.
– Девочки, если не возражаете, давайте перейдём на «ты». Я не настолько стара, чтобы вы мне выкали. Думаю, что общаться станет намного проще.
Рыжие головы синхронно кивнули. А я задумалась над тем, что мы втроём недоверчиво присматриваемся к друг другу, и никто из нас до сих пор не рискнул ответить на озвученные вопросы прямо. Забавно складывалось общение.
– Заранее признаю, что неоригинальна в своём вопросе, но вы специально подстриглись по-разному, чтобы сократить количество путаницы вокруг вас?
– Полгода назад решились поменять причёски. Варька подстриглась после того, как наши парни перепутали нас.
– Серьёзный повод, – согласилась. На самом деле и смех, и грех. Не знаю, чтобы делала на их месте, если бы мой парень перепутал меня с сестрой, даже если она близнец. Приятного в любом случае мало. – Возвращаясь к твоему вопросу, Варя, то по большому счёту я ничем не занимаюсь, кроме того, что являюсь супругой бизнесмена. Гордиться нечем, согласна, но что есть, то есть, – вскрыла карты первой. Иначе мы могли ходить вокруг да около бесконечно долгое время.
Девчонки не сдержали язвительных ухмылок и окинули мой прикид демонстративными взглядами, задержавшись на золотом браслете часов. Я их почти не снимала со дня, как Гера подарил. Затем осмотру подверглось моё строгое платье шоколадного цвета от известного бренда. Я сдерживалась изо всех сил, чтобы не накрыть ладонью другую кисть руки, покоившуюся на столе подле чашки кофе, чтобы не сверкать раздражающим блеском обручального кольца с бриллиантами и сапфировым помолвочным. Не нужно быть Вангой, чтобы догадаться какое впечатление обо мне сложилось у собеседниц: упакованная дамочка вдоволь намаялась бездельем и скукой богатой, беспроблемной жизни, устав в одиночестве сидеть дома, ожидая слоняющегося по любовницам мужа, перессорившись с подругами из-за раскритикованного ими цвета её новой помады, подслушала непредназначенный для её ушей разговор, и решила бесплатно развлечься за счёт сестёр.
– Мы так и поняли, – ядовито хмыкнула Варя.
– Внешность порой обманчива, – единственная фраза, на которую я решилась, чтобы она не звучала оправданием. Извиняться за богатого и успешного мужа, который предпочитал бездельницу-жену, ни перед кем не собиралась. Даже если я сама по вполне объяснимым причинам чувствовала себя виноватой.
А за следующий час девочки поведали мне свою идею с коряво составленным бизнес-планом, который, по сути, таковым даже не являлся. Они согласились передать мне флешку с сохранённой информацией, но этому поспособствовала не моя харизма и обаяние, действующая должным образом исключительно на Геру, да и то с очевидными сбоями в последнее время, а прозвучавшая фамилия моего мужа. Девушки были прекрасно осведомлены чем именно мой супруг зарабатывал нам на жизнь и тут же засверкали яркими улыбками, должно быть внутренне воздавая хвалы небесам за столь удачное для них знакомство. Я нисколько не обиделась. А на что? Мой муж действительно богат, в меру влиятелен в своих кругах, но я-то его ценила за абсолютно иные качества и моё личное отношение никак не связано с его профессиональными или же финансовыми возможностями. И если он поспособствует продвижению идеи, которая сейчас покоилась во внутреннем кармане моей брендовой сумочки, я была бы несказанно рада и счастлива.
– Мира, как думаешь, твой муж согласится помочь с реализацией проекта? – обе сестры одинаково пронзали меня напряжёнными взглядами.
– Не знаю, девочки. Но я сильно постараюсь его заинтересовать. Обещаю.
Обменявшись телефонами на прощанье, мы разошлись в смятенных чувствах. Я, потому что чувствовала необычную воодушевлённую приподнятость после случайного знакомства, сёстры – скорей всего испытывали невольную надежду, которую вряд ли по силам загасить даже их сдвоенным голосам разума.
Через две минуты после моего звонка подъехал Володя. Сев на заднее сиденье и предупредив, что едем домой, я листала в телефоне галерею недавно сделанных фотографий, когда вдруг заметила, что мы стоим уже какое-то время и почему-то никуда не едем.
– Ты кого-то ждёшь, Володь?
– Вас, Мирослава Андреевна.
– Мм, так я давно сижу в машине, – хмыкнула, не сдержав иронии. Парень явно что-то задумал.
– Я извиниться хотел, – недовольно буркнул тот в ответ.
Я искренне не понимала тех людей, которые собирались принести извинения, но делали это с таким недовольным видом, что человек, у которого просили прощения сам начинал чувствовать себя виноватым. Потому как прямо сейчас я ощущала совершенно лишнюю и ненужную неловкость за чужие прегрешения.
– Володя, – вздохнула полной грудью и длинно выдохнула, запасаясь внутренним терпением, – ты мне ничего не должен, и я не обижаюсь. Только, пожалуйста, не надо извиняться с таким видом, будто тебя ведут на плаху.
Я внимательно смотрела в центральное зеркало заднего вида, отслеживая его глаза, поэтому заметила, как парень дёрнулся после моей отповеди и отвёл взгляд. Но не сдался:
– Мирослава Андреевна, я действительно хочу извиниться. Вы наверно подумали, что я специально позвонил шефу, чтобы настучать о вас и Загородневе. Но на самом деле у меня прямой приказ от Георгия Родионовича – при появлении Загороднева рядом с вами докладывать напрямую ему и немедленно. В случае промашки – увольнение. А у меня жена беременная, Мира Андреевна. Мне сейчас позарез нужна работа.
– Володя, остановись. Я всё понимаю и не жду иного. Ты поступил так, как считал нужным…
– В том то и дело, что не так. Я понимаю, когда нужно крутить баранку и ехать куда скажут, отчитаться о передвижениях в маршрутном листе. Я водила с обязанностями охранника. Но не стукач. Не по душе мне, когда приходится рассказывать о том – кто, где, с кем и как. Не моё это, Мира Андреевна.
– Володя, сколько тебе лет, если не секрет.
– Двадцать девять, а что?
– Жена первенца ждёт? Какой срок?
– Седьмой месяц пошёл, – парень расплылся в широкой улыбке и заметно расслабился, стоило разговору переметнуться на тему его семьи, – сынишку ждём, Мира Андреевна, – он внезапно спохватился, из-за чего улыбка моментально увяла, – а ничего, что мы с вами о детях говорим? Вы-то сами как, в порядке?
Да что ж такое-то с нами творится, а?!
Именно этого вопроса я жду от своего мужа буквально каждый день, но получаю только от водителя, которому по большому счету всё равно на моё физическое и моральное состояние. Но даже тот, кому нет до меня никакого дела, проявил участие.
– Всё в порядке. Я ведь сама спросила, тем более мне и вправду интересно. Может мы уже поедем, как считаешь?
Водитель заёрзал, проявляя неуверенность, после чего бросил в зеркало виноватый взгляд:
– Вы действительно не сердитесь на меня из-за Загороднева?
– Я тебе в самом начале сказала, что мне не на что обижаться. Я всё понимаю. – Но уточнять об исчезновении уважения не стала. Да и кто я такая, чтобы у постороннего парня появилась нужда в моём личном уважении. У него своя семья, которую требовалось кормить и содержать; своя жизнь в конце концов.
– Расскажи лучше, как протекает беременность и как решили назвать малыша.
После чего весь путь до дома, будущий папаша с увлечением и откровенностью, на которую я признаться не рассчитывала, но была приятно удивлена, рассказывал о беременных причудах супруги.
