Кристина Амарант
Будь моей игрушкой
– А… – она зависла, пожирая его расширенными огромными зрачками. Грудь часто вздымалась, он чувствовал, как сердце под тонкой кожей колотится с удвоенной частотой. В яростно полыхающей палитре эмоций желание боролось с негодованием. Раум, наконец, справился с последней пуговицей и скользнул рукой под платье, нащупывая грудь. Проклятье, опять белье! Надо сказать ей, чтобы не надевала.
– Я не знаю…
В палитре эмоций девушки вспыхнул и погас отголосок злости. Дженни его хотела – определенно хотела, он еще не видел, чтобы женщина настолько млела от его ласк. Но что-то в ее душе (не иначе, как идиотские вбитые родителями установки) мешали рыжей признать своей влечение.
– Хорошо, – пробормотал Раум севшим голосом, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией и собственным телом. – Похоже, опять мне все решать за двоих. Можешь потом оправдываться перед собой, что я тебя заставил, Дженни-я-не-такая.
***
Дженни парила, плыла в сладком тумане, порождаемом уверенными настойчивыми касаниями. Слова демона с трудом прорвались сквозь него, а их смысл дошел до разума далеко не сразу.
“Если я ничего не скажу, сейчас он меня трахнет”, – эта мысль почти не вызвала страха. Ее тело определенно хотело этого. Хотело познать мужчину, не любого, не абы какого – именно этого. Того, чьи поцелуи и ласки лишали разума.
Того, кто уже трижды унизил ее. Низвел до положения секс-игрушки, показал, что видит в ней свою вещь.
– Я не хочу, – с придыханием пробормотала она и чуть выгнулась, когда пальцы демона захватили в плен сосок. Дженни вдруг поняла, что магические веревки пропали, ее руки и ноги уже давно свободны. Да вот толку с этого, если она во всем теле лихорадочная слабость, а низ живота сводит судорогой от острого желания?
– Ага, я вижу как ты “не хочешь”.
– Пожалуйста, не надо! Не хочу в первый раз – так! – девушка всхлипнула. Душевный раздрай нарастал. Паникующий голос Дженни-номер-один тревожным набатом звучал в душе. Почему она не может сопротивляться Рауму? Неужели она настолько порочна, испорчена?
Раум в ответ впился в ее губы поцелуем – настойчивым, воспламеняющим. И Дженни сама не поняла, когда обвила его шею руками и ответила.
– Договорились, – Богиня, ну как ему можно сопротивляться, если даже просто от звуков хриплого и низкого голоса по коже бежит сладкая дрожь? – Наш первый раз будет в кровати, с лепестками роз и прочей романтичной фигней, от которой млеют девчонки.
Она чуть расслабилась от этих слов, ощущая одновременно благодарность и разочарование. И совершенно зря расслабилась, могла бы помнить, что рядом ди Форкалонен.
Демон потянулся и дернул за рычаг. Оба кресла откинулись на максимум, превращая салон “Мантикоры” в огромную кожаную кровать. Дженни ойкнула и попыталась вырваться из объятий, но ей не дали. После недолгой борьбы она оказалась лежащей на спине. Раум нависал сверху, опираясь на руки, и пожирал ее расширенными зрачками.
– Кроме самого секса, есть много способов доставить друг другу удовольствие, – прошептал он, лаская горячим дыханием кожу. – Но в этот раз я хочу, чтобы ты тоже приняла участие. Хватит изображать бревно, сладенькая.
– Что?! Я не…
Не слушая возмущения и возражений, он завладел ее рукой и положил на свой пах.
– Давай, Дженни-конфетка, – за насмешливыми интонациями в голосе ощущался приказ. – Приласкай меня.
Дженни чуть сжала пальцы, нащупывая возбужденный ствол, и демон довольно сощурил глаза. Наверное, можно отказаться, ди Форкалонен вроде говорил, что не станет ее насиловать. Но ею внезапно завладело любопытство. Она никогда не видела эту часть тела у мужчины – мальчишки, с которыми в босоногом детстве они вместе плескались на речке, не в счет.
Она нерешительно положила руки на пряжку ремня.
“Богиня, что я делаю?! Это же Раум ди Форкалонен, самый ужасный парень на свете! И он только что отшлепал меня! ”
Ягодицы, кстати, еще слегка горели от ударов.
– Сделай это, детка, – снова этот хриплый голос, выдающий его возбуждение. Снова этот взгляд в упор расширенными зрачками. Взгляд, которому почти невозможно противостоять. Почему-то от одной мысли, что она желанна для Раума, Дженни становилась мокрой.
Она расстегнула пуговицы и обхватила напряженный член сквозь ткань белья. Большой. Ну, или ей так кажется, она не очень представляет каких размеров этот орган у среднестатистического мужчины. Просто трудно поверить, что вот эта здоровенная штука способна поместиться в ее теле.
– Детка, ну что ты там копаешься? Ты что – не знаешь, как с членом обращаться?
– Нет, откуда? – огрызнулась Дженни.
– Серьезно? – по лицу демона расползлась довольная улыбка. – Ну это все меняет, – он усмехнулся и чуть приподнял бедра, стягивая штаны вместе с бельем. – Иди сюда, маленькая, я покажу, как это надо делать.
Он приобнял девушку, прижал к себе, положив одну руку на ее грудь, а вторую поверх пальцев, заставляя сжаться их в плотное кольцо. Дженни вдруг пожалела, что на них обоих столько одежды. Ей бы хотелось прижаться к нему и почувствовать прикосновение кожи к коже.
Мысль мелькнула и пропала. Девушка сконцентрировалась на возбужденной горячей плоти под пальцами. Она сжимала ладонь и водила рукой, повинуясь направляющим движениям и подсказкам. Странно, но отвращения не было. Ни в малейшей степени. Наоборот, ей нравилась эта горячая, чуть пульсирующая штука. Нравилось гладить, сжимать, чувствовать пальцами выступающие вены. Нравилось слышать, как чуть прерывается и дрожит всегда насмешливый голос, выдавая удовольствие демона. Нравилось ловить изменившийся ритм дыхания.
Да, ей нравилось ласкать Раума ди Форкалонена. Мерзавца, гада, негодяя. Скотину, который унизил ее уже не раз, и явно не собирался оставлять в покое.
Дженни, детка, что с тобой не так? Ты вообще здорова?
Нет, похоже, что совершенно нет. Чем бы ни пользовался проклятый демон, чтобы лишить ее душевного здоровья и адекватности, эта штука работала. О, еще как работала.
Толком додумать эту мысль не успела, потому что Раум, убедившись, что она правильно поняла его инструкции, убрал свою ладонь с ее руки. И положил на гладко выбритый треугольничек между ног.
– Ах-х-х, – Дженни всхлипнула. Так было еще приятнее. В сто раз приятнее. Вот только расползающийся по телу сладостный туман теперь мешал сконцентрироваться на ответных ласках.
– Еще это можно делать языком, – выдохнул демон ей на ухо. – По-очереди и одновременно. И ты не представляешь сколько еще всего интересного можно сделать в постели. И не только в постели.
Его пальцы теребили, ласкали и мучили сосок. Вторая рука нажимала и поглаживала внизу, рассылая по всему телу нестерпимо приятные вспышки. Раум прижимал ее к себе, чуть прикусывал мочку уха, обжигая шею выдохами. Все мысли вылетели из головы, осталось только жаркое дыхание над ухом, искушающие и сводящие с ума прикосновения и возбужденная плоть под ее пальцами. Дженни всхлипывала и стонала, полностью отдавшись вакханалии наслаждения.
Низ живота свела особенно долгая и сладкая судорога. Девушка хрипло вскрикнула, выгнулась в мужских объятиях и услышала над ухом тяжелый выдох, словно Раум пытался подавить ответный стон. На пальцы брызнуло что-то теплое, Дженни по инерции шевельнула еще пару раз рукой и остановилась.
“Кажется, все”, – пришла в голову какая-то неуместная и отупелая мысль.
И что дальше? Что делать с только что сотворенной глупостью?
ГЛАВА 24
Несколько минут она просто лежала, боясь напомнить о себе. В теле ощущалась сытая усталость, но голова была ясной, в сон не тянуло. Зато стало стыдно. Дженни-номер-два замолчала, вполне удовлетворенная совместным бурным финалом. И тут же, осыпая хозяйку попреками и укорами, ее место заняла Дженни-номер-один.
Один, два. А где настоящая Дженни?
– Детка, ты чудо, – демон потянулся, поцеловал ее в макушку, выпуская из объятий, и полез в бардачок. Достал пачку салфеток и, нисколько не стесняясь, принялся вытирать со своего тела следы произошедшего непотребства. Дженни на всякий случай отползла от него как можно дальше. Она пыталась не смотреть в его сторону, но взгляд упорно возвращался к Рауму, благо горевшего под потолком машины “светлячка” вполне хватало, чтобы рассмотреть все в подробностях.
И снова никакого отвращения или отчуждения. Не было даже смущения при взгляде на него. Его тело, его член казались самой естественной и правильной вещью на свете. Дженни поймала себя на дурацком желании увидеть Раума целиком обнаженным и залилась краской.
Ну вот что за хрень происходит, а?
Вообще все случилось как-то слишком быстро и цинично. А как же миллионы поцелуев, долгие ласки и прочие вещи, о которых пишут в романах под розовыми обложками?
Впрочем, разочарования от расхождения реальности и фантазии Дженни не ощущала, скорее наоборот. Если бы Раум, после того как завел ее до почти невменяемого состояния этой эротической поркой, перешел бы к поцелуйчикам, она бы его не поняла.
Он закончил и подтолкнул салфетки в ее сторону.
– Держи. Приведи себя в порядок.
Вновь появившаяся в его голосе насмешка заставила ее зашипеть от злости. Дженни демонстративно одернула юбку, отвернулась и занялась гигиеной.
– Подвинься. Я подниму кресла. Нам еще как-то выбраться из этих кустов.
Девушка фыркнула, но послушалась. Взгляд уперся в лежащий на полу мокрый комочек, и от этого зрелища в душе вдруг разгорелась нешуточная злость. Кусая губы, чтобы не дать ей волю, Дженни подобрала трусики. Надевать побрезговала, просто сунула в сумку. Снова вспомнилась порка, и теперь ей захотелось убить Раума за все, что он тут устроил. И, особенно, за собственную податливую распутность.
Пока демон превращал траходром снова в автомобиль, она повернула рычаг, блокировки дверей. Так-то лучше. А то невозможность покинуть машину нервирует, заставляет чувствовать себя здесь в плену.
– Ну что, – демон подмигнул. – Посмотрим, сможет ли “Мантикора” выбраться отсюда без магии.
Снова вспыхнули фары, освещая кустарник. Пока они занимались всем этим непотребством, за окнами окончательно стемнело. Хорошо хоть дождь прекратился. Мягко зарычал, а потом взревел движитель. Недовольно подвывая и буксуя по жидкой грязи машина поползла назад.
Дженни бросила быстрый взгляд на часы и вздохнула – всего восемь вечера, а кажется, что уже глубокая ночь. Слишком длинным, насыщенным и нескладным получился этот день, быстрее бы он уже закончился. Быстрее бы добраться до кампуса, принять горячий душ и упасть в кровать.
– Хочу домой, – пробормотала она себе под нос, но Раум все равно услышал.
– Устала? Не переживай, до моего особняка меньше десяти минут езды.
– При чем тут твой особняк?
– При том, что мы едем туда, Дженни-конфетка. Я же обещал тебе постель с лепестками роз и прочую мишуру.
Обещал. Когда говорил про “первый раз”. Это что же – он собирается отвезти Дженни к себе, чтобы трахнуть, даже не поинтересовавшись ее мнением на этот счет?!
– Что?! – она так опешила от его наглости, что не сразу нашла, что сказать. – Ты в своем уме?! Я никуда с тобой не поеду!
– Поедешь.
– Я не собираюсь спать с тобой!
– Тебе понравится, обещаю. Не меньше, чем порка, Дженни-сама-неприступность, – демон ухмыльнулся и Дженни захотелось врезать по смазливому лицу. Просто чтобы с него стереть это самодовольное выражение.
Да сколько можно?! Он вообще слышал ее слова?!
– Я не буду с тобой спать, Раум ди Форкалонен, – четко, по буквам выговорила девушка. – Отвези меня в кампус!
– Угу, знакомая песня. Не отвлекай меня.
Девушка сидела, сжимая кулаки в бессильном гневе. Совершенно очевидно, что Раум не принял ее требование всерьез, как не принимал и саму Дженни. И он действительно отвезет ее в свой особняк, а там…
Нет, насиловать демон не станет. Ему и не потребуется, достаточно будет просто немного постараться, чтобы снова разбудить Дженни-номер-два, и та сама радостно отдастся ему. Еще и упрашивать будет!
На глаза навернулись слезы беспомощности и злости. Никогда в жизни Дженни – сильная, умная, самостоятельная Дженни – не чувствовала себя настолько неспособной контролировать свою жизнь. Она даже свое тело контролировать рядом с Раумом неспособна.
Ди Форкалонен между тем каким-то чудом умудрился не только выбраться из кустов, но и развернуться в полной темноте на бездорожье. Даже ни одного дерева не зацепил. Фары высветили склон, ведущий к шоссе. Среди пожухлой травы чернели две полосы от колес.
С первого раза въехать на трассу у Раума не получилось – шины проскальзывали по жидкой грязи. Машина ревела, но не трогалась с места. Демон коротко выругался и сдал назад, высматривая более пологую траекторию.
Сейчас “Мантикора” вскарабкается на трассу, и ночь в особняке станет неизбежной.
На принятие решения ушло меньше секунды. Дженни подхватила сумку и как раз в тот момент, когда Раум выжал газ, набирая скорость для подъема, распахнула дверь и выпрыгнула в темноту.
***
Ветви дергали за волосы, хлестали по телу. Деревья раскачивались над головой, осыпая Дженни холодными и мокрыми каплями, подсовывали под ноги корни и сучья. Но она не останавливалась. Где-то за спиной маячил преследователь – адски злой на сбежавшую добычу демон. Твердо настроенный догнать, вернуть и утащить в свой особняк.
С него станется еще и отшлепать снова за побег.
Поэтому Дженни вспугнутым зайцем мчалась по ночному лесу – без плана, без дороги, просто в стремлении уйти как можно дальше, спрятаться, схорониться.
Когда она сбегала, то не думала, что Раум пустится за ней, оставив машину. Ну, максимум будет преследовать минут пять, а потом махнет рукой и вернется. Но погоня длилась уже не меньше получаса, в боку колотило, дыхание вырвалось изо рта со свистом, вместе с облачком пара. Руки и ноги украшали царапины от веток, даже на щеке появилась парочка, а о том, в каком состоянии сейчас ее платье, Дженни предпочитала не думать. В конце концов, если ей не удастся уйти, это будет меньшая ее проблема.
Настырный какой! И упорный. Сначала демон еще и звал ее, уговаривая не делать глупостей. Потом сообразил, что бесполезно и преследовал молча, но она все равно чувствовала его за спиной обострившимся инстинктом волка.
Как все-таки вовремя проснулся голос крови! На землях Маккензи она в подобных пробежках всегда приползала последняя из компании – исцарапанная, грязная, как чушка и с ветками в волосах. О беге не стоило и мечтать, Дженни могла пройти по ночному лесу только осторожным шагом, выставив перед собой руки. В отличие от соплеменников она не видела в темноте, не чувствовала дороги, деревьев, леса.
Порой ей даже казалось, что все россказни про волчье чутье – просто враки, а остальные Маккензи просто пьют зелье для сумеречного зрения и издеваются над ней.
Оказалось – не враки. Инстинкт бурлил в крови, подсказывал где надо пригнуться, куда поставить ногу. Мир вокруг стал монохромным, но четким, расцвел оттенками серого и черного. Вглядись Дженни как следует, могла бы рассмотреть, как пляшут лунные лучи на усыпавших листья дождевых каплях. Не будь она в платье и на каблуках, не беги со всех ног, вышла бы из чащи чистенькая и без единой царапины.
Смешанный лес редел, уступая место ельнику – густому и непролазному. Под ногами зачавкало, туфли утонули в густом слое мха, и Дженни чуть не застонала от отчаяния – пробираться сквозь елки то еще удовольствие. Сейчас бы обернуться – упасть на четыре лапы. В волчьем облике ее никакой демон не догонит.
Чутье толкнуло вправо, выводя на едва приметную стежку. Девушка пригнулась и нырнула под густо переплетенные ветви. Мимоходом удивилась – тропа? Кто и зачем протоптал ее тут, в ельнике?
Стежка то терялась, то снова появлялась. Дженни находила ее по еле заметным приметам – обломанные ветви, чуть более утоптанный мох. Кто бы ни пользовался этой дорогой, он делал это нечасто.
Преследователь еще ощущался за спиной, но где-то далеко. И он больше не приближался. Потерял ее след?
Эта мысль придала сил. Дженни чуть сбавила шаг, прикидывая, как будет выбираться. Раз уж чутье проснулось, то в лесу она не заблудится, но хорошо бы рассчитать дорогу покороче, чтобы не возвращаться тем же путем. Интересно, куда ведет эта тропинка?
Тропинка привела в овраг. Стежка ныряла в поросший мелким кустарником распадок и исчезала. Дженни остановилась. Со дна оврага на нее пахнуло сыростью и гнилью. Там стояла такая чернильная первозданная тьма, что даже зрение волка пасовало, не в силах различить деталей.
Девушка поежилась. Елки над головой растопырили ветви, пряча луну – верную спутницу и помощницу любого волка. Тяжелую тишину не нарушали крики птиц, даже ветер утих. Только редкие капли с еле слышным шелестом срывались с веток.
Мерзкое какое место, нехорошее. И тишина здесь нехорошая. И запах…
В запахе гнили из оврага было что-то неправильное, тревожащее. Дженни никогда не отличалась мнительностью, но сейчас обострившийся инстинкт подсказывал – что-то не так в окружающем мире. Этот овраг – плохое, очень плохое место. Особенно для волка.
Она попятилась, уже собираясь вернуться по своим следам, но в этот момент в ночной тишине послышался треск, словно кто-то ломился сквозь ельник.
Раум! Все-таки выследил! Сейчас догонит, свяжет и потащит в свою машину.
Ну уж нет!
Дженни отбросила глупые страхи и решительно шагнула в распадок.
***
Чтобы не пробираться совсем вслепую, она вызвала крохотный магический светильник. Сияющая точка повисла впереди на уровне лица, освещая дорогу. Но даже этот уютный золотистый свет не прогнал до конца дурные предчувствия. С каждым шагом становилось все страшнее.
Отступать некуда все равно некуда. Остается забиться поглубже и спрятаться, в надежде, что демон ее все-таки не заметит.
Тропка вильнула и уперлась склон оврага – обрывистый, пахнущий сырой глиной. А прямо у ног начинался лаз – по виду узкий и глубокий, похожий на вход в медвежью берлогу. Девушка присела над ним, принюхалась, пытаясь понять обитаемо ли жилище. Если нет, то внутри вполне можно спрятаться.
Из норы пахнуло смертью, протянутая рука наткнулась на что-то влажное и склизкое. Дженни подвела светлячка ближе и замерла, вглядываясь в черноту. А потом завизжала.
ГЛАВА 25
– Я же говорю вам, офицер: мы с девушкой гуляли! – за привычной насмешкой в голосе Раума звучало отчетливое раздражение.
Офицер полиции – здоровенный увалень в мятом мундире с пятнами от кетчупа на несвежем воротничке, покосился на невероятно замызганную одежду Дженни, перевел взгляд на срезанный рукав и скептично улыбнулся:
– Ночью? В лесу?
– Не знал, что есть закон, запрещающий это делать? В чем нас обвиняют, офицер? Мне уже звонить адвокату?
Полицейский недовольно поджал губы.
– Никто не говорит об обвинении, господин ди Форкалонен. Но нам важно уточнить детали. Сами понимаете, ваше присутствие…
Дженни прикрыла глаза, мечтая проснуться в своей кровати и обнаружить, что все произошедшее – всего лишь кошмарный сон. Жуткая находка все еще стояла перед мысленным взором. Присыпанные землей полусгнившие тела. Черви, копошащиеся в пустой глазнице. Череп с остатками иссиня-черных волос.
К такому ее жизнь не готовила. К такому, наверное, вообще нельзя быть готовой, если ты не полицейский и не судмедэксперт. Тот вон – заполняет бумаги и трескает себе спокойно пончик, а Дженни от одного взгляда на него снова начинает выворачивать, несмотря на то, что она еще час назад рассталась с остатками обеда.
Вечер разделился четко на две неравные половины. Все, что происходило до оврага, казалось безмятежным и бесконечно далеким, словно случилось в прошлом году. В прошлом году остались смешные переживания, стычка в баре, взаимные ласки в машине, злость на демона.
Новая реальность существовала короткими вспышками, случайным набором стоп-кадров. Вот появляется Раум, привлеченный ее криками. Осматривает находку, ругается и уводит Дженни прочь. Вот они идут по ночному лесу, ее еще трясет от ужаса и омерзения, а демон рассуждает стоит ли сообщать полиции сейчас или отправить анонимное сообщение с координатами находки, когда они выберутся из леса.
– Послушай, детка, если вызвать копов, то есть риск провести полночи в участке. И еще зуб даю, что эти ленивые задницы попробуют повесить на нас нычку с трупами.
– Трупами… – ее снова затошнило. – Сколько их там?
Он пожал плечами.
– Я разглядел три, но где три, может быть и больше… – демон покосился на ее позеленевшее лицо и, наконец, сообразил, что с ней происходит. Остановился, обнял Дженни. – Тише, тише. Все хорошо. Они давно умерли и точно не вылезут из своей ямы, чтобы съесть тебя.
– Ты не понимаешь, – прошептала Дженни, цепляясь за него так отчаянно, словно тонула, а он был спасательным кругом. – Они очень плохо умерли. Это не просто убийство…
Оборотни тонко чувствуют мир вокруг и зачатки дара медиума среди них не такая уж редкость. У Дженни он впервые проявился рано, в три года. Она и говорить толком не умела.
Иногда дар шептал что-то по-мелочи, дарил случайные подсказки, помогал лучше прочувствовать атмосферу или ситуацию. Бывало, Дженни спонтанно ловила короткие сценки из прошлого, прикасаясь к эмоционально заряженным предметам.
Нет, она не пыталась развить его. Скорее наоборот: изо всех сил старалась забыть о том, что дар существует. В том, чтобы подобным образом узнавать чужие секреты, нет ничего веселого. А уж как начинают окружающие реагировать, когда выясняется, что ты можешь при случайном прикосновении “считать” их!
Она старалась подавить дар, и тот, отзываясь на ее желание, уснул.
А перед ямой проснулся. Прошептал что-то тихонько, едва слышно. Подарил даже не картинки – просто эмоции. Страх, отчаяние, боль. Долгие месяцы безнадежности.
– Это женщины. Он держал их взаперти, – проговорила она медленно, пытаясь вычленить хоть что-то полезное из случайно пойманного образа. – И мучил… Делал с ними что-то ужасное.
Раум выругался и встряхнул ее за плечи.
– Ты что несешь?!
– Не знаю… – девушка несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, балансируя в шаге от истерике. – Я просто увидела. Раум, надо вызвать полицию!
– Надо, – кисло согласился демон.
Они добрались до машины, и Раум отправил сообщение в ближайший участок. Очевидно, он сумел как-то убедить стражей правопорядка, что это не розыгрыш, потому что на вызов выехал не просто патруль с парой дежурных копов, а целая бригада, и вот уже два часа как вокруг злополучного оврага суетились медики, эксперты и следователи.
О Дженни и ее спутнике тоже не забыли. Как и предсказывал Раум, вопросы копов были с подвохом. Скорее всего, полицейские понимали, что повесить захоронку с трупами на случайную парочку не получится. Но слушая вопросы полного офицера в мятом мундире, Дженни не могла отделаться от мысли, что ее подозревают во всех возможных грехах разом.
Хорошо еще, что Раум взял огонь на себя. Останься Дженни в одиночестве с копами, дело неминуемо закончилось бы истерикой.
– А если нас ни в чем не подозревают, то мы пойдем, – жестко объявил демон. – Моя девушка на ногах не стоит, – в подтверждение своих слов он приобнял Дженни за талию, и она даже не подумала возмутиться. Наоборот прильнула к нему, благодарно оперлась о подставленное плечо.
Офицер помрачнел.
– Я вас не отпускал.
– Тогда я вызываю адвоката, – демон с готовностью достал постограф. – Ну и газетчиков тоже сразу, чтобы два раза не вставать. Им очень понравится история о том, как бездельники-копы вздумали повесить кучу трупов, на случайно подвернувшихся студентов. Подданные императора должны понимать, что если узнал о преступлении, лучше молчать, не то тебя же назначат крайним.
Последние слова он повторил особенно громко, поглядывая на только что подошедшего офицера, судя по нашивкам, находящегося в чине лейтенанта.
– Броуди, что происходит? – довольно резко спросил тот.
Офицер вздрогнул и вытянулся.
– Допрос свидетелей, сэр.
– Уже по пятому кругу, – язвительно добавил демон. – Мы уже несколько раз все повторили, специально для глухих и тупых. Может, у офицера Броуди нарушения памяти?
Лейтенант скривился, словно у него внезапно разболелся зуб. Его подчиненный побагровел, но под грозным взглядом старшего по званию не решился ответить на очевидную дерзость.
– Вы и ваша спутница свободны, господин ди Форкалонен, – процедил лейтенант. – Но будьте готовы к тому, что вас могут вызвать в участок для уточнения деталей.
– С завтрашнего дня меня не будет в стране, – предупредил Раум.
– Ага! – Броуди встрепенулся и предвкушающе потер руки.
– Уезжаю для заключения сделки, которая готовилась почти четыре месяца. Задержать меня вы сможете только, если предъявите обвинение, – демон оскалился. – Но обещаю, что если из-за вас сделка сорвется, я добьюсь вашего увольнения с такой характеристикой, что после вас даже нужники мыть не возьмут.
– Никто не собирается предъявлять вам обвинение, господин ди Форкалонен, – кисло отозвался лейтенант. – Можете уезжать, только оставьте контакты, на случай если потребуется срочно уточнить что-то.
– Буду счастлив помочь нашей доблестной полиции в нелегкой борьбе за мир и порядок.
От издевки, прозвучавшей в голосе Раума, поморщилась даже Дженни.
Она хотела сказать, что зря он так. Что полицейские просто делают свою работу. Но спорить с демоном при посторонних было неправильным, поэтому девушка молча последовала за своим спутником к машине. Чуткий слух оборотня уловил за спиной отголосок перебранки.
– Ты что тут выделываешь, Броуди! – распекал лейтенант подчиненного. – Это же, мать твою, Раум ди Форкалонен! Его отец входит в ближний круг императора! У него половина газетчиков с рук ест! Хочешь, чтобы завтра все таблоиды снова кричали о том, что полицейские – бездельники и взяточники?!
– А у тебя репутация, – пробормотала Дженни, искоса поглядывая на демона.
Тот усмехнулся.
– Что есть, то есть.
Она споткнулась и непременно упала бы, не поддержи ее Раум.
– Ноги уже не стоят, – Дженни виновато улыбнулась. Она ощущала себя страшно, невероятно усталой. Вот доберется до постели и рухнет на нее прямо так – в грязнючей одежде с влажными от дождевых капель волосами.
– Держись, маленькая, – Раум приглашающе распахнул пассажирскую дверь “Мантикоры”. – Поехали, отвезу тебя в кампус. Или, – тут он испытующе посмотрел на девушку, – может, ко мне домой? Обещаю, что приставать не буду.
На мгновение ей остро захотелось согласиться. Присутствие демона успокаивало, его бесцеремонная уверенность прогоняла страхи. И ему уж точно не придется ничего объяснять, в отличие от Вэл и Чарли.
Нет. Она и так уже второй раз нарушает свое обещание держаться от Раума подальше. Кроме того, ди Форкалонену нельзя доверять. Это сейчас он заботлив и мил, а завтра утром Дженни проснется и обнаружит его в своей постели. И ведь не выгонишь, учитывая, что завтра выходной, на лекции торопиться не надо…
Некстати вспомнилось, что копам демон представил ее своей девушкой. Понятно, что демон сделал это, чтобы избежать лишних проблем – отрезанный рукав платья и так вызвал слишком много вопросов, но все равно услышать “моя девушка – Дженнифер Рейд” от Раума было приятно.
– Отвези меня в кампус, – вздохнула Дженни.
ГЛАВА 26
…– Пожалуйста, не надо!
Равнодушный голос над головой.
– Надо. Поверь, мне это не доставляет особого удовольствия.
В его тоне действительно ни радости, ни предвкушения. Никаких эмоций. И это пугает едва ли не сильнее ремней на руках, металлической койки под обнаженными ягодицами и зловещего позвякивания инструментов.
– Тогда зачем вы это делаете?!
Она напрягается, выворачивает голову, тщетно пытаясь разглядеть своего палача. Несмотря на успокоительное, снова подступает истерика. Койка, не рассчитанная на такое бурное сопротивление, раскачивается и скрипит. Еще немного и ее получится перевернуть…
– Ты не поймешь, человечка.
Тряпка на лице пахнет чем-то резким, противным.
Вдох, другой.
Темнота…
***
Дженни со всхлипом глотнула воздух и открыла глаза, уставившись на залитое солнцем окно.
Обрывки кошмарного сна медленно истончались и таяли, но девушка все еще ощущала жесткие кожаные браслеты на запястьях и холодный металл койки под спиной. Так, словно действительно лежала привязанная в ожидании жуткой участи и вслушивалась в позвякивание инструментов.
Вчерашний день вспомнился не сразу, встал в памяти расколотыми кусками мозаики, которая никак не хочет соединяться в единое целое. Столько всего произошло, иной раз и за месяц меньше случается.
Берлога, забитая трупами. Можно к мозгоправу не ходить, и так ясно, что ночной кошмар приснился под впечатлением от страшной находки. Ну, может еще Раум виноват. Тоже нашелся любитель связывать и пороть, чтобы ему пусто было.
Девушка решительно села в кровати и потянулась за постографом. Газетчики просто не могли оставить такое громкое преступление без внимания.
Надежды оправдались в полной мере. Новостные издания взахлеб обсуждали жуткую новость. По официальному заявлению полиции в окрестностях Нью-Эбора орудовал маньяк, которого репортеры уже прозвали Осеменителем.
Двенадцать трупов. Человеческие женщины в возрасте от восемнадцати до тридцати лет, пропадавшие в столице и окрестностях в течение почти десяти лет. Ушлые газетчики раскопали даже имена и краткие биографии каждой. Дженни вгляделась в черно-белые снимки. Обычные женщины. Симпатичные и не очень. Полные и худые. Блондинки, брюнетки, шатенки. Ничего общего…
Взгляд задержался на портрете молодой привлекательной женщины с гладкой волной иссиня-черных волос – последняя жертва, и Дженни вздрогнула от неприятного ощущения узнавания. Неужели именно это изъеденное червями лицо она видела вчера?
Вдох-выдох. Надо успокоиться. И что ее так развезло? Дженни же никогда не была впечатлительной дурочкой.
Девушка помотала головой и вернулась к чтению. Преступник аккуратно выбирал своих жертв. Все пропавшие жили в одиночестве, трудились на тяжелой низкооплачиваемой работе или вовсе были безработными. Их исчезновение замечали далеко не сразу.
От похищения до смерти проходило в среднем около года, а это означало, что преступник где-то держал несчастных женщин. Дженни задрожала, снова вспомнив случайно пойманный у норы образ. О да – это была не игра воображения, маньяк действительно что-то делал с ними. Что-то ужасное.
От следующего абзаца она поперхнулась и выронила постограф, охватив себя за плечи руками. Судя по останкам последних четырех жертв, те незадолго до смерти перенесли беременность и роды.
Вот почему “Осеменитель”.
Откуда у журналистов вся эта информация? Не слишком ли опрометчиво сообщать писакам все детали следствия?! Маньяк ведь тоже наверняка читает газеты.
Она решительно выключила постограф, вскочила и начала одеваться. Соседка, как всегда, уехала на выходные. Обычно Дженни радовалась одиночеству, но сейчас ей остро было нужно с кем-то поговорить.
