Константин Станиславович Бобринёв
Хмурое небо
Обезумев от препаратов, он даже не попытался увернуться, меч вонзился в бок гладиатора, дойдя до позвоночника. Вождь банды отшатнулся, сделал шаг в мою сторону, и упал на колени. В угоду зрителям, я добил узника, вонзив в грудь меч, и оставив его в теле эффектно удалился, аплодируя зрителям. Толпа ликовала. Получил ли я удовольствие от победы? Нет, все подчинено цели.
***
С момента боя допросы практически прекратились их сменили тренировки малыми группами под контролем хорошо вооруженных охранников. Мне начали колоть препарат, блокирующий отторжение имплантов. Нас тренировалось четыре человека, когда как надсмотрщиков было двенадцать. В мою группу входил молодой ирокез, сражающийся молотом, бывший командир роты Корпуса капитан Фок, с мечом и щитом, который всегда становился по стройке смирно завидя меня и рядовой солдат Корпуса, что разочаровался во всей своей жизни, в его руках лежал трезубец, которым он благодаря чистой удаче смог заколоть своего первого соперника. До нас довели, что в следующем бою будем сражаться в команде, так как «пленники слишком много жрут, а еду необходимо экономить вдвойне, после уничтожения части ферм». Спектакль продолжается, и мне в нем отвели главную роль. Единственное хорошее событие после крайнего боя – азартный тюремщик сдержал слово, и в моих руках оказалась пачка сигарет и дерьмовая книга из бульварщины Новасити, тем не менее все лучше, чем смотреть в потолок.
***
Во втором бою против нас выставили четырех бойцов в образе Апостолов Очищения, рискну утверждать, что они самозванцы, вряд ли кто выжил после штурма форта. Исхудавшие измученные тела держала на ногах убойная доза наркотиков. Я, как и в прошлый раз поприветствовал трибуны, за что поймал на себе укорительные взгляды боевых товарищей. Не дожидаясь сигнала о начале боя псевдоапостолы ринулись к нам. Облаченные в грязные табарты со следами крови и пуль, без доспехов, с грубыми тесаками, они по замыслу обязаны были умереть в этом бою. Я приказал держать разряженный строй на одной линии, позволяющий встретить их всем разом и в то же время дающий свободу для размаха и уклонения. Как и ожидалось самый здоровый вырвался вперед. Я нанес удар сверху вниз, он попытался отразить тесаком, безуспешно, блок пробит, а меч рассекает ему грудь, после чего его добивает трезубцем рядовой. Следом навалились остальные, молодой дернул за древко, но оружие безнадежно застряло, доля промедления и ему тесаком распороли живот, прежде чем подоспел ирокез и молотом размозжил голову нападавшему. От моего первого удара, на удивление ловкий для своего истощенного состояния, номинальный командир врага увернулся, и уже мне пришлось парировать выпад, затем еще один, враг сблизился, делая невозможным размах моего длинного меча, очередной удар не успеваю перехватить и тесак скользит по моим доспехам. Этого мгновенья мне хватило для тычка гардой, противник отшатнулся, и новой атакой я отсек ему ногу, повалив на землю, и затем резким движением пронзил сердце обреченного. В то же время, бывший офицер Корпуса перерезал глотку последнему бойцу. Толпа рукоплескала. Острие моего меча нацелилось на лорда-диктатора, бросая ему вызов, а последующий плевок – грубейшее оскорбление нового лидера. Зрители отреагировали на неожиданный жест еще большей бурей оваций. Судя по замешательству в ложе, он не ожидал подобной дерзости и тем более такой реакции простого народа, приятно осознавать, что я нассал в его бочку меда, как говорили древние. И все же он быстро сориентировался, позерно улыбнулся и кивнул в ответ, демонстративно принимая вызов. Я напрягся, предвкушая новый бой, только продолжения не последовало, разрушив мою фантазию, нас отвели обратно в камеры, подгоняя словно скот.
В ту же ночь в камеру зашли четверо, может пятеро, плотными ударами меня повалили на бетонный пол, затем били ногами. Намек очевиден, книгу и сигареты забрали.
***
Через неделю, ушибы и гематомы еще болели, но не так как сломанное ребро. Повод ли это снять меня с соревнований? Ха, смешно! В третьем бою против меня поставили одного из Жнецов, я узнал его по лицу, кажется он был из второй роты, точно. На груди его турнирного доспеха, как и у меня красовалось знамя Корпуса. Они ведь специально выбрали моего подчиненного, мерзавцы, к черту их правила. Я бросил меч на песок, к неудовольствию трибун. Охранники подняли автоматы в ожидании команды. Лорд-диктатор, что-то шепнул распорядителю турнира.
Мою руку, как и прежде пронзила игла, только препарат проник в организм вместе с сильной болью, в голове помутнело, боль отступила, силы вновь приходят ко мне и с ними меня наполняет ярость и жажда… жажда крови, разрушения. Пытаюсь сопротивляться своим чувствам, дыхание участилось, а сердце бешено забилось, подняв меч, тут же отшвырнул его в сторону. Жнец, поняв, что происходит, достал кинжал, показал средний палец почетной ложе и перерезал себе сонную артерию. Толпа ахнула, я кинулся к мечу, мне уже было все равно на план и свою жизнь, только бы получилось забрать с собой побольше подонков.
Позже я спросил себя, смог бы поступить также? И ответ был неутешительным. Но сейчас, времени на раздумья не осталось, увидев истекающее кровью тело, неистовство захлестнуло меня, схватил меч и выкрикивая ругательства побежал к стоящему на коленях гладиатору. К еще большему удивлению зрителей, я пробежал мимо.
– Ты всего лишь жалкий трус! – прорычало все мое нутро лорду-диктатору. – Выйди и сразись со мной ублюдок! Я убью тебя!
В слепой ярости я не заметил, как позади открылась дверь, мне оставалось не так много шагов, чтобы окончить жизнь, так и не достигнув цели. Удар током повалил меня с ног. Руку опять пронзила игла, и гнев резко сменился невероятной слабостью. Попытался встать, но тело больше не слушалось меня.
– И он бросает мне вызов?! – усмешка через громкоговорители разнеслась по всей арене. – Ты даже на ноги подняться не можешь!
Скрипя зубами, сжав всю волю в кулак, опираясь на меч, я все-таки встал в полный рост.
– Хорошо, – по арене в непривычной тишине раскатились эхом одинокие хлопки. – Дам тебе шанс сразить меня, но его нужно заслужить, пройдешь следующий этап, и я дарую тебе честь сойтись со мной на мечах!
Под улюлюканье толпы меня вынесли с арены.
С того момента колоть препарат для имплантов мне перестали и скудно кормили раз в сутки, делая все, чтобы следующий бой стал для меня последним. Один раз охранник, который постоянно делал ставки тайком бросил мне сигарету и питательный батончик. В его глазах я прочитал жалость, искренне удивив меня.
– Прости Ворон, следующий бой буду ставить против тебя.
– Абсолютно верное решение, – я вымученно улыбнулся. – Не знаешь кто против меня выступит?
– Никто не знает, ходят только слухи, кто говорит – мутанта, кто утверждает – боевого андроида.
– А ты что думаешь?
– Знать не знаю, но тебе точно крышка, зря ты поругался с большим боссом из Эдема.
– Герои любят трудности.
Теперь уже улыбка появилась на его лице.
– Тоже мне герой, пол города разворотили. А как же раньше любил смесь из тушеной свинины, лучше б вы помалкивали, – тюремщик сплюнул на пол. – Эх, мне бы до пенсии дотянуть.
– А люди, что про меня говорят?
– Ты популярен, им нравится твои приветствия и дерзость, да и вообще вся твоя история.
– Есть преобладающие мнения, почему Корпус Смерти штурмовал Новасити?
– Какие мнения?
– Ну главные, популярные.
– Ааа. Ну в основном говорят – хотели пограбить, а разве нет?
– Нет конечно, а еще?
– Ты хочешь сказать, та чушь про освобождение от гнета и прочее, все правда?
– Да.
– Это ты щас так говоришь, а тогда либо думал всех баб… Кто-то идет. Я пошел, о разговоре и моих подарках ни слова.
– Как скажешь.
– Я серьезно.
– Да понял.
***
Весь мой распорядок дня свелся к хождению по камере и по мере ухудшающегося самочувствия все чаще к лежке на кровати. Остальные надзиратели не разговаривали со мной, так что я все свое время посветил воспоминаниям и стройке безумных планов убийства лорда-диктатора, побега и прочего, хотя отчетливо осознавал грядущую кончину.
Утро четвертого боя, было такое же невзрачное и ветреное, как и предшествующие, единственное, стало холоднее, изо рта шел густой пар, а на трибунах кое-где виднелись сосульки. Однако низкая температура не охладила пыл зрителей, возбуждение в предвкушении кровавого зрелища пронизывало холодный воздух. Я сильно похудел и некогда в пору доспех сейчас болтался на истощенном теле, своей тяжестью давя на плечи. Мои скудные надежды дотянуть до пятого боя растаяли вчера, когда в местах сочленения кожи и металла пошло воспаление. Бьет озноб, и скоро начнется гангрена, но я не ощущу всей ее прелести, осталось совсем немного до встречи с костлявой погибну, вопрос лишь кто проводит меня к ней. Мне не стали одевать манжет с инъекциями, согласен, уколы здесь уже излишни.
И вот стою на песке, сжимая меч в руке. Если бы не бионика, вряд ли смог бы поднять его, не говоря о нанесения смертельного удара, за каждый взмах придется заплатить новой болью в отмирающих конечностях. Отбросив шлем, как бесполезную обузу в моем состоянии, как прежде поприветствовал толпу, она ответила мне взаимностью. Перекрикивая шум, диктор начал объявлять моего последнего соперника:
– Против генерала Корпуса Смерти, блистательного Ворона, чье коварство обернуло его против нас – жителей Новасити, выступит чемпион города, неутомимый комиссар, убивший десятки, нет сотни врагов, с боем вырвавшийся из плена! Истинный воин и защитник! Встречайте! Комиссар «Бессмертный»! Viva immortalis!
Ворота открылись, неспешной, уверенной походкой вышел высокий и крепкий по виду воин Трибунала в богато украшенной регалиями и наградами штурмовой броне. Шлем его инкрустировали золотом, а смотровые линзы поменяли на кроваво-красные. Он олицетворяет величие города, в его руках в свете прожекторов блистает топор, которым в далекой древности лишали приговоренных жизни. Рыцарь, воплощение силы и гордости, молча пошел на меня, где каждый шаг словно отсчет последних секунд моей жизни, я хромая поплелся навстречу. До моего уха донесся возглас одного из зрителей:
– Да они его замучили!
Подхватил другой:
– Он обессилен!
Третий:
– Жульничество!
Недовольство разошлось по трибунам и преобразовалось в единый лозунг:
– Хотим честный бой! Хотим честный бой! Хотим честный бой!
Лорд-диктатор начал в гневе кричать на распорядителя, но схватка обязана продолжаться. Пользуясь длинной топора, комиссар первый нанес удар, я с трудом отразил, и превозмогая боль пошел в атаку. Реакция, сила, ловкость, умение, все лежит на чаше весов врага в этом поединке. Мое короткое наступление захлебнулось ударом древка в бровь, по лицу обильно потекли ручьи крови. Следующий выпад должен был расколоть голову как спелый плод, с трудом я увернулся. Удар, еще удар, моя отчаянная контратака без особого труда блокирована неприятелем, удар, силы оставляют меня, удар, блок пробит, рана зияет в руке, отмашка обреченного, сервоприводы бионической руки недовольно заскрежетали, я разрубаю древко топора пополам, но остаточной силы не хватает пробить доспех, враг хватает бронированной перчаткой мой меч и бьет, пытаюсь инстинктивно увернуться, не отпуская меч, топор вонзается в тело, пробив броню, и вероятно подключичную артерию. Комиссар одернул топор, из раны брызнула кровь, орошая багровой краской мой и доспех соперника, отпустив меч, я падаю на колено. Только не на коленях, попробую встать, но уже падаю на два. Комиссар же не спешит меня добивать.
Он снял шлем, загадочным чемпионом Новасити был Рыжий.
– Похоже не зря спас тебя тогда, да? – я кисло улыбнулся, пытаясь не показывать свою боль и страх.
– Ворон, теперь то ты понял, что был не прав?
Диктор выкрикнул: «Добей его!», но Рыжий проигнорировал команду.
– Ни капли. Ты слеп даже сейчас? Меня вывели к тебе на убой как жертвенного барана, взгляни на меня, – я обильно сплюнул кровью, голос мой просел и стал хриплым. – Жалею лишь о том, что мы недооценили Аккад. А ты лишь его орудие, смотри как бы тебя не пустили в расход, выполнившего свою задачу палача.
– Я несу справедливое возмездие! – Он подошел вплотную, крича мне в лицо. – Ты сам во всем виноват, надо было тогда слушать меня и ничего бы этого не было! Ты жил нормально, в почете, чего тебе не хватало!?
– Ты и правда слеп!
Я схватил его за ноги и резко потянул на себя, Рыжий упал, выхватив его же кинжал из ножен, навалившись всем телом, ударил несколько раз в шею. Мой друг умирал, захлебываясь своей собственной кровью у меня на руках и от моей руки.
Арена застыла, никогда в ее истории не было так тихо. Пошатываясь, я встал, желая, как и хотел встретить смерть стоя. Держа оружие механической рукой, сконцентрировавшись и вложив последние силы умирающего тела, я бросил кинжал в почетную ложу. Трибуны ахнули. Лорд-диктатор посмотрел вниз, к своему ужасу, увидев одну лишь рукоятку, из-под которой сочится дарующая жизнь жидкость. Автоматные очереди – барабанная дробь на эшафоте, падаю на спину, и глядя в вечно хмурое небо, в последний миг, перед тем как тьма затмила мне глаза, мне показалось, что я увидел солнце.
Эпилог
Лорд-диктатор выжил, но его репутация серьезно пошатнулась. Легенда о мятежном комиссаре, разошлась далеко за пределы Новасити, вдохновляя всех бунтарей, жаждущих перемен. В самом Новасити, через пять лет после описываемых событий, прогремела первая революция в новейшей истории Аккада.
