Константин Маркович Поповский
Моше и его тень. Пьесы для чтения
Короткая пауза. Борис терпеливо ждет.
(Смущен). Не слышит, наверное.
Борис: А вы еще покричите.
Маляр: Еще покричать? (Неуверенно мнется). Знаете? Лучше, наверное, будет, если вы сами Наталье Эдуардовне передадите, что я заходил, чтобы попрощаться. (Надевая шляпу). А то как-то не совсем удобно получится… (Отступая). Только вы непременно передайте.
Борис: Я непременно передам. (С шумом захлопнув за Маляром дверь, негромко, но с выражением). Идиот.
Наталья (высовываясь из-за полуоткрытой двери, шепотом): Ушел?
Борис: Не уверен.
Наталья: Если он еще раз появится, я его убью.
Борис: Я сам его убью, если он появится. (Задумчиво). Мне кажется, что у вас с ним все-таки что-то такое было… Что-то этакое… а?
Наталья: Отстань. (Исчезает в комнате).
Борис: Какие-то у него такие глаза были косые, когда он на тебя смотрел. Как у влюбленной стрекозы.
Наталья (вновь появляясь с ботинками Бориса в руке, бросив ботинки на пол). Одевайся, пожалуйста, трепло. (Вновь уходит в комнату).
Борис: За такие глаза можно ведь и по морде схлопотать, в случае чего. (Присев на ступеньку стремянки, надевает ботинки).
Небольшая пауза, в завершение которой раздается резкий телефонный звонок.
(Продолжая завязывать шнурки, телефону, мягко). Ну, что же это тебе неймется-то сегодня, дураку?
Телефон звонит.
(Взяв трубку). Алло. Я слушаю… Кого вам?
На пороге появляется Наталья. Останавливается, прислонившись к дверному косяку.
Кого?.. Какого там еще Генриха Францевича, к чертям собачьим?
Наталья: Это маляр наш, Боря.
Борис (в трубку): Погодите минутку… (Наталье). Так он еще и Генрих Францевич, оказывается. Хорош гусь… (В трубку). Ушел уже ваш Францевич… Когда ушел, давно ушел, только что… Надеюсь, что нет… А я откуда знаю, что вам делать… Не знаю… Это вам лучше знать, зачем он вам этот телефон дал… Нет, я понимаю, что это важно, но только я-то тут при чем… Да, не хочу я слушать ваши истории, у меня у самого таких историй полный карман… (Слушает). Да-а… Да-а… Печально, конечно, согласен… (Наталье). Кто-то там у них виолончель пропил, представляешь? (В трубку). Понятно… (Натальи). Они теперь деньги собирают, чтобы новую виолончель купить…
Наталья бесшумно смеется, закрыв ладонью рот.
Дорогая хоть, виолончель-то?.. Ого… Это вы три года собирать будете… Ну, понятно… (Наталье). У них в среду концерт в мэрии… (В трубку). Ну, Бог вам, как говорится, в помощь… Если увижу, то все передам… (Повесив трубку, с удивлением). Это надо же, виолончель пропили… Куда же это мы все попали-то, Господи? Сорок лет тут живешь, а все никак не привыкнешь.
Наталья: Одевайся. (Уходит.)
Борис (присев на стремянку, ворчливо): Одевайся… Сама одевайся… (Наклонившись, завязывает шнурок на втором ботинке). Вместе с этим вашим Генрих Францевичем, чтобы его черти забрали…
Небольшая пауза.
(Закончив со шнурок). Нет, правда, Наташа, я не понимаю, почему мы не можем дома остаться?
Наталья (из комнаты): Потому.
Борис: Потому!.. Ну, теперь ясно, почему… Спасибо, господину Президенту, за его содержательный ответ избирателям.
Наталья (появляясь с галстуком в руке, негромко): Вставай.
Борис (поднимаясь): Нет, серьезно… Я бы сделал плов, сходил бы за вином… А галстук-то зачем?
Наталья (завязывая галстук): Затем.
Борис: Спасибо господину Президенту за еще один содержательный ответ… Господи, да ты меня задушишь сейчас!
Наталья: Ничего.
Борис: Это тебе ничего… К тому же мне надо срочно позвонить.
Наталья: Завтра.
Борис: Не хотелось бы тебя огорчать, но срочно это значит сегодня.
Наталья (закончив с галстуком и сняв со стремянки пиджак): Тебя что, с работы выгонят, если ты не позвонишь?
Борис (надевая пиджак): С работы, конечно, не выгонят, но премии определенно лишат.
Наталья: Пускай они подавятся своей премией. Зато мы пойдем с тобой сначала в кино, а потом в наше кафе, а потом пойдем гулять по набережной, а если замерзнем, то спрячемся погреться в нашем подъезде, где никто не будет травить нас Малером и требовать, чтобы мы не путали его с Брамсом… (Неожиданно всхлипнув, закрывает лицо руками).
Борис: Ну, что ты, ей-богу, Наташа. (Обнимает Наталью, гладя ее волосы). Ну, все, все, все… Ну, что ты, что ты?.. Перестань.
Наталья: Между прочим, я тоже собиралась в музыкальную школу поступать, только потом оказалось, что у меня слуха нет. (Плачет).
Борис: Слуха нет… Господи, и слава Богу, что нет… Если бы у тебя еще слух был… (Быстро). Ну, все, все, все. Вспомнила. Когда это было-то?
Наталья: Давно.
Борис: Вот видишь, давно… Ну, что ты, что ты?
Наталья: Ничего… (Уткнувшись Борису лицом в плечо). Ничего… Знаешь, что я хочу? Чтобы ты взял отпуск, и мы поехали бы куда-нибудь, где тепло. Обещай мне, что мы обязательно поедем туда, где тепло. (Борис пытается что-то сказать, но она быстро закрывает ему рот). Где тепло, где светит солнышко, где все тихо, и нет этих чертовых грузовиков… Только, пожалуйста, не спорь. Мы будем купаться в море и валяться на белом песке, а вечером ходить в кино, на танцы и пить прекрасное красное вино. Потому что я больше не хочу знать ни о чем! Ни о чем и ни о ком. По крайней мере, сегодня. Пусть все катится к черту, вместе с этим ремонтом, с этой работой, с этими мерзкими рожами в метро, с этой отвратительной осенью, которая никогда не кончится, с этим ми-диезом, пусть все катится к черту, потому что я больше не хочу, понимаешь?..
Борис (торопливо): Хорошо, хорошо. (Гладя волосы Натальи). Ты же видишь, я уже не спорю.
Наталья: Наверное, тебе страшно хочется меня задушить.
Борис: Если честно, то уже почти не хочется.
Наталья: Правда?
Борис: Правда.
Наталья (не отпуская Бориса): Тогда пошли?
Борис (не двигаясь): Ну, да. Если хочешь.
Наталья: Конечно, хочу.
Борис: Значит пошли.
Наталья: Пошли.
Борис: Пошли.
Наталья: Тогда пусти меня.
Борис: Я тебя и не держу.
Наталья: И я тебя тоже.
Пауза.
Наталья и Борис стоят, обнявшись, в центре сцены. Неожиданно громко звонит телефон. Борис хочет поднять трубку.
(Кричит). Не смей!..
Борис останавливается
(Не отпуская Бориса). Ради Бога. Не надо. Пусть звонит, сколько хочет. (Почти оттаскивает его от телефона.)
Борис: Да, давай я подойду…
Наталья: Зачем? Не надо. Ты разве не видишь? Нас уже дома нет. Мы уже ушли. Мы уже далеко. Черт знает где. Пусть звонит себе, сколько хочет.
Борис: А если это… с работы?
Наталья: Плевать. (Тащит Бориса к вешалке). Хоть с того света. Нас все равно уже нет. Он звонит, а мы уже ушли. (Быстро снимает с вешалки плащ Бориса и свое пальто.) Держи. (Отдает Борису плащ и пальто и пытается открыть дверь).
Телефон звонит.
Борис (машинально). Телефон, телефон…
Наталья (возится с замком): Тш-ш-ш… (Дергая дверь). О, Господи!.. Замок. Замок…
Борис: Дай-ка я.
Наталья: Я сама. (Трясет дверь).
Телефон звонит.
Борис: Скажи, чертова трубка, сколько нам еще слушать твой голос?
Наталья (справившись с замком): Пошли, пошли… (Выпихнув Бориса, выключает свет).
Прихожая погружается в полумрак.
Пусть звонит, пока не лопнет… (Исчезает вслед за Борисом).
Борис (из-за двери): Телефон, телефон…
Дверь с шумом захлопывается. Телефон звонит. Мрак заливает сцену.
Занавес
Июнь 2006 г.
