Иван Андреянович Филатов
Роль идей и «сценарий» возникновения сознания
4. Что значит «от Бытия в его истину»? То есть: от внове явленного сгустка смысла идеи к смыслу, раскрытому в своем содержании, что означает, предлагающему дальнейший порядок наших мысленных действий: нахождение, в первую очередь, формы искомого сущего и вида материального подручного средства.
4. Двойственная сущность человека как «слуги двух господ». Ратование Хайдеггера за изменение сущности человека
Хайдеггер при всяком удобном случае напоминает нам о том, что в другом начале должна быть изменена сущность человека. И «внешним» проявлением этого изменения должно стать «впрыгивание» человека в Da-sein и его «стражничество» при истине Бытия. Но что, по сути, означает это изменение сущности человека, изменение из чего и во что? И чем не устраивает Хайдеггера нынешнее состояние человека?
Скорее всего, нынешнее состояние человека характеризуется Хайдеггером как «животность», то есть (махинационная) одержимость как самим сущим, так и извлечением для себя пользы из окружающего человека сущего. И это отвращает его от сущностных (бытийственных) решений, ведущих к никак не предполагаемым нами изменениям в нашей жизни, тем изменениям, которые сопряжены с появлением новизны. Он заявляет:
«Нововременный человек желает как можно дольше сохранять и защищать человека как культурное и массовое животное. Стремление к защите уже заранее является отсечением от неизвестных решений, ведущих к изменениям». (ЧТ, 2, 493).
При этом со стороны человека нет никакой заботы о социуме в целом, социуме самом по себе как живом социальном видообразовании самой Природы. А извлечение пользы для самого себя из окружающего человека сущего означает не что иное, как истощение сил самого социума в том случае, если оно, это истощение, не компенсируется притоком новизны в этот соци-ум, а значит и притоком внове создаваемых сущих (подручных средств и Продукции), наряду с существующими и «взамен» используемых.
Но спрашивается, каким образом может быть осуществлен приток в социум сущих все новых и новых видов? Конечно же, если мы должны, в первую очередь, исходить из интересов социума самого по себе, то наше мышление и наша материальная деятельность должны быть ориентированы на «ис-ток» всего сущего, на ту «без-дну» и на ту истину Бытия, из котор(ых)ой исходит, истекает сама нужда (Необходимость) в обновлении тех или иных структур соци-ума. То есть мы должны быть настроены на уловление и разрешение нужд самого социума, а не на удовлетворение своих собственных, по большей части меркантильных (эгоистических) интересов, наносящих ущерб этому социуму.
Вот и получается, по Хайдеггеру, что современный человек находится на развилке Бытия: между осуществлением своей «животной», махинационной сущности, к чему он давно уже пристрастился – это с одной стороны, а с другой стороны – осуществлением (в будущем) своей Природой изначальной и назначенной сущности – сущности стоять на «страже» уловления интересов социума самого по себе, то есть того социума, который втайне от человека из без-дны своих непредсказуемых «всевозможных возможностей» формирует свои истины Бытия, которые способны трансформироваться в нужды (Необходимости) самого социума в притоке новизны, в обновлении. Вот именно в уловлении и разрешении этих нужд (Необходимостей) социума должна заключаться истинная бытийственная сущность человека в другом начале.
Так что человек должен сначала осознать онтологическое различение между сущим и Бытием, то есть различение между сущим (как наличным и подручным) и Бытием как тем, что, в конечном счете, порождает это сущее. Это, во-первых, а во-вторых, он должен понять свою подчиненную роль у Бытия. То есть он должен осознать то, что он, в первую очередь, должен быть Подручным Средством у социума как живого видообразования Природы, как и любое живое существо является подручным средством в самой Природе – в ареале своего проживания или произрастания, – тем средством, с помощью которого исполняется определенная, только ему предназначенная функция, в первую очередь, функция приумножения многообразия в этой Природе.
Как видим, все определяется тем, исходит ли человек в своей мыслительной деятельности из логики своих меркантильных интересов или из «логики» насущных потребностей (т. е. Необходимостей в новизне) социума самого по себе. Первая логика – это логика удовлетворения своих потребностей, запросов, интересов, не согласующихся с потребностями, запросами и интересами социума самого по себе, а зачастую, идущих вразрез с ними. Вторая же логика есть «логика» самоорганизующейся материи социума как образования, в котором человек выступает в качестве вещи, наравне с другими вещами, явлениями, закономерностями, народом и т. д., наличествующими в нем (в социуме) и взаимодействующими между собой.
Причем в первом случае человек выступает как подручное средство у самого себя, в то время как во втором случае он является Подручным Средством у социума, и его Подручность заключается в том, чтобы улавливать потребности социума в новизне того или иного вида и создавать такие идеи, смыслы которых помогали бы разрешать внутренние проблемы, а вернее, запросы социума самого по себе. Ведь любая идея, созданная человеком, в первую очередь, это ответ на вызов какого-либо запроса, исходящего то ли из меркантильных интересов самого человека, то ли из насущных Необходимостей (нужд) в новизне самого социума. Идей как таковых, бесцельных, ни на что не отвечающих, не может быть ни в Природе социума, ни в природе человека как разумного существа. Так что идея, несмотря на спонтанность ее возникновения, – это всегда следствие чего-то ранее уже произошедшего и заявившего о себе каким-либо принуждающим образом, а именно, воздействием какого-либо из негативных факторов: лишенности, недостаточности, неудобства и т. д. Иначе говоря, спонтанность исходит от какой-то ранее уже проделанной работы, как завершающий акт последней.
Но эта работа, с одной стороны, может быть проделана в недрах социума самого по себе (Событие-1), в котором любой человек выступает в качестве «неразумной» вещи, наряду и наравне со всеми остальными «неразумными» вещами, явлениями, закономерностями, народом и т. д. В этом случае человек, продуктивно чувствующий и мыслящий, может воспринять от социума самого по себе выработанную им нужду (Необходимость) в новизне, в обновлении тех или иных его социальных структур. И эта нужда должна воздействовать на человека каким-либо негативным фактором для того, чтобы он приступил к созданию новизны (идеи), затребованной самим социумом.
Но с другой стороны, запрос на приток новизны в социум может изойти не от социума самого по себе (со стороны События-1), а от социума как такового (со стороны Событий-11 и -111), где человек выступает как разумное существо, осознающее свое привилегированное положение («субъектум», по Хайдеггеру) среди всего остального и стремящееся к тому, чтобы выделять и разрешать свои меркантильные интересы: эгоистические, корпоративные, коррупционные, ресентиментные и прочие подобные им интересы. А эти интересы, как мы знаем, могут во многом противоречить нуждам (запросам) социума самого по себе как живого видообразования Природы.
Вот здесь человек оказывается в двойственном положении: толи ему воспринимать и разрешать запросы (Необходимости) в притоке новизны, исходящие от социума самого по себе, толи удовлетворять свои собственные меркантильные интересы, зачастую, противоречащие нуждам этого социума. Двойственность его положения в том, что как существо, продуктивно чувствующее и мыслящее, он, с одной стороны, должен быть Подручным Средством социума самого по себе, – согласно самой идее социума, – и удовлетворять его запросы в новизне, а с другой стороны, у него велик соблазн потрафить своим собственным меркантильным, в том числе и эгоистическим интересам, идущим, зачастую, вразрез с нуждами самого социума. Иначе говоря, у него возникает соблазн быть подручным средством у самого себя, тем средством, которое создает предметно-материальное подручное сущее и изготавливает с помощью последнего какой-либо новый вид Продукции только в своих собственных интересах.
Ведь человек способен продуктивно мыслить (создавать идеи) вне зависимости от того, каким целям будут они служить: на благо ли социума самого по себе или на удовлетворение меркантильных интересов человека как существа способного на бесконечное потребление товаров и услуг, чем, скорее всего, одержима современная, прежде всего западная цивилизация. По сути дела, он, человек продуктивно мыслящий, может быть «слугой двух господ»: как социума самого по себе, так и самого себя. Иначе говоря, продуктивное мышление человека космополитично. И не надо думать, будто бы мы можем продуктивно мыслить только себе во благо. Наше мышление способно сыграть злую шутку над нами в том случае, если мы будем продуктивно мыслить в направлении толи уничтожения собственной среды обитания, – что отчасти и происходит – толи подрыва своей собственной способности продуктивно мыслить, а значит, и обновлять социум притоком все новых и новых идей.
В связи с выше изложенным, мы могли бы произвести принципиальное разделение идей на те, которые возникают по затребованию (по нужде, по Необходимости в новизне) социума самого по себе и те, которые удовлетворяют меркантильные потребности человека: эгоистические, корпоративные, коррупционные, ресентиментные и т. д. Первые мы могли бы именовать идеями социальными, соци-умными, – Хайдеггер назвал бы их бытийно-историческими, – а вторые, меркантильными, а по Хайдеггеру, историографическими, махинационными. А произведя разделение характера идей, мы могли бы вместе с Хайдеггером именовать Событиями только те идеи-новшества, которые изошли по запросу социума самого по себе, а не те, которые удовлетворяют, в частности, эгоистические интересы человека, нанося тем самым ущерб социуму как живому видообразованию Природы.
Получается так, что современное общество движется от наличного сущего (этап рефлексии-1) к своему махинационному бытию, бытию человека, создающего каждый раз все новые и новые подручные средства, удовлетворяющие его собственные интересы. Хайдеггер же, наоборот, призывает идти от Бытия социума (от истины Бытия: от «без-дны», от «ис-тока», от нужды) – через бытие человека – к тому сущему-подручному средству, которое удовлетворяло бы («исторические») интересы этого социума, а вместе с тем и интересы человека, понимающего, что путь бесконечного, безудержного потребления товаров и услуг может привести только к катастрофе: какой угодно – политической, моральной, социальной, экономической и т. д.
Вот что он пишет:
«Впредь человек, т. е. существенный человек и немногие его рода, должен строить свою историю исходя из вот-бытия, т. е. действовать сущим, идя прежде всего от бытiя к сущему». (ФС, 317).
Далее Хайдеггер с горечью констатирует:
«Удасться ли это опрокидывание прежнего человека, т.е. прежде всего основывание более исходной истины, в сущее новой истории, просчитать нельзя, а правит этим дарение или лишение (…) самого о-своения (…)…». (Там же).
«О-своение основывания Вот требует, разумеется, встречного хода со стороны человека, а это означает, конечно, существенное и, возможно, для теперешнего человека уже невозможное. Ибо он должен выйти из теперешнего состояния, которое не заключает в себе ничего больше, чем отрицание всей истории». (Там же, 317-318).
Как видим, по Хайдеггеру, «просчитать нельзя», произойдет ли «опрокидывание прежнего человека», – то есть человека, настроенного на историографическое, махинационное существование – на рельсы его исторического бытийствования, ориентированного, прежде всего, на учет интересов социума самого по себе. И для подобного поворота человека к ценностям социума, – а не своим собственным – необходим «встречный ход со стороны человека», то есть понимание последним катастрофичности современного хода развития, прежде всего, западной цивилизации.
И эту катастрофичность не так-то легко не столько преодолеть, сколько даже понять. Вот что он пишет:
«Обыденное мышление как рассчитывание рассчитывает таким образом: чем сущностнее человек и чем ближе подходит он к себе как к этому сущему и в состоянии все соотносить с ним (…), тем непременнее и увереннее он должен принадлежать бытию.
… Бытие тем вернее светит, чем менее «сущим» является человек? Человек должен был бы мочь не быть, чтобы постичь истину Бытия и на этой основе оценить сущесть всего сущего в его сущностной силе. Поскольку человек также принадлежит сущему и даже все больше обустраивается в этой «принадлежности», постольку для него путь к истине Бытия до такой степени загроможден, а если частично и открыт, то (до этих проходов) еще далеко. (ЧТ, 1, 522).
Что значит, «чем сущностнее человек … тем непременнее и увереннее он должен принадлежать бытию»? Скорее всего, принадлежность человека к бытию определяется Хайдеггером направленностью его мышления в русло разгадывания тех или иных запросов социума (самого по себе) в новизне, и не только разгадывания, но и разрешения. Поскольку сама сущность человека – в соответствии с идеей социума – заключается в том, чтобы быть Подручным Средством у социума как живого видообразования Природы.
В противном случае, чем более человек озабочен своим обустраиванием среди сущего и ради приобретения этого сущего, тем более он забывает о своем природном предназначении быть (преимущественно) в Подручности у социума, а не у самого себя, озабоченного своими меркантильными, эгоистическими и подобными им интересами. Спрашивается, в чем противоречие между интересами социума самого по себе и интересами меркантильно (эгоистически) настроенного человека?
Скорее всего, в том, что, удовлетворяя самого себя, он не сообразуется с тем, какой урон он может нанести соци-уму, поскольку в этом случае он находится вне русла интересов самого социума, а значит, скорее всего, он действует в противоречие с ним, в ущерб ему. Ведь он даже не проявляет никакого интереса к тому, в чем нуждается социум – какого вида новизна необходима ему для нормального функционирования. Если же мы берем противоположный случай исполнения человеком своей Подручности у социума, то удовлетворяя запросы социума в притоке новизны, он тем самым автоматически удовлетворяет и свои собственные запросы, поскольку он является частицей этого социума: если благополучна вся система (социум), то не может быть неблагополучна любая ее частица. Иначе говоря, благополучие системы не может быть достигнуто за счет неблагополучия составляющих ее элементов.
Примером здесь могла бы послужить живая Природа растительных и животных организмов, которые до начала бурного развития разного рода технологий и техники находились в более или менее тесном симбиозе друг с другом. Ни одно живое существо, даже находящееся наверху пищевой цепочки не посягает на то, чтобы уничтожить саму Природу, или истребить какой-либо другой вид ради собственного благополучия. Только человек оказался тем сущим (среди других сущих), которое ради собственного благополучия оказалось способным внести разрушительные диссонансы в функционирование как социума, так и самой Природы. Безмерное, все более нарастающее потребление человеком вещей и услуг, конечно же, не идет впрок социуму. Наоборот, оно не только «засоряет» социум в целом, но и сбивает его с тех природно-спонтанных ориентиров, которыми он руководствуется в своем собственном Бытии. И никому не известно, к какой катастрофе это может привести. Ясно одно – ничего хорошего от этого нам ожидать не приходится.
Нам надо помнить одно: социум для человека – это среда его обитания, как средой обитания любого живого существа является Природа. А потому, как любое живое существо может нанести урон Природе, действуя вопреки своему назначению в ней, так и человек, действуя вопреки своей Подручности у социума, может подорвать процесс нормального функционирования последнего. А наша задача заключается лишь в том, чтобы обеспечивать социум сам по себе той новизной, которая им запрашивается в процессе его собственного Бытия, а не той, которая ему навязывается нами, исходя из наших собственных меркантильных интересов, тех интересов, удовлетворение которых наносит непоправимый урон как Природе, так и социуму в целом. Иначе говоря, человек должен идти на поводу у социума, уловляя исходящие от него запросы и разрешая их, а не быть поводырем этого социума. Пытаясь делать последнее, мы пытаемся поставить телегу впереди лошади, что противоречит самой Природе подобных взаимоотношений: частное не должно быть фундаментальным для общего – наоборот, общее должно определять и направлять развитие подчиненного ему частного. Потому как спонтанность исходящих из «без-дны» (из Хаоса) истин Бытия лежит в основании как этого Мира, так и социума.
И в заключение, интересным было бы с нашей стороны обратить внимание на предполагаемый Хайдеггером интуитивный смысл последних трех предложений приведенной цитаты. О чем он говорит, этот смысл? А говорит он об очень многом и существенном. Он говорит о том, что Бытие есть то, что свершается тогда, когда еще нет человека как разумного существа (Событие-1), когда он присутствует как неразумная вещь наряду и наравне с другими вещами, а по слову Гераклита, когда он «присутствуя отсутствует». Вот тогда, будь он «разумным», он мог бы «постичь истину Бытия» и «оценить сущесть всего сущего в его сущностной силе», то есть оценить сущность того, что происходит в социуме самом по себе и втайне от него, от человека разумного. А происходит, как мы полагаем, спонтанное взаимодействие содержимого сферы Хаоса: вещей, явлений, закономерностей, народа и т. д.
Но поскольку он, человек, являясь разумным сущим, вовлечен в это сущее, заинтересован в нем и обустроен в этом сущем, то «путь к истине Бытия до такой степени загроможден», что ему еще далеко до постижения этой истины. Иначе говоря, прорыв к этой истине возможен только тогда, когда мы узнаем,
– во-первых, что исходит из «без-дны» (из Хаоса «всевозможных возможностей») истин Бытия (начало События-1),
– во-вторых, что происходит (в сфере Хаоса) в процессе стихийного взаимодействия вещей, явлений, закономерностей, народа и т. д. (Событие-1);
– и, в-третьих, что приводит к возникновению Нужды (Необходимости) в новизне, обнаруживаемой человеком, продуктивно чувствующим и мыслящим, в виде воздействующего на него того или иного негативного фактора (конец События-1 и начало События-11).
Вот только с обнаружением этой негативности начинается вовлечение человека в процесс некогда уже ранее начавшегося Бытия самого социума. Другими словами, приняв от социума эстафету негативности, человек начинает осуществлять собственное бытие (Событие-11) в виде создания, в первую очередь, смысла новой идеи, из чрева которого уже может быть «извлечено» и идеальное искомое сущее, и материальное подручное средство, изготавливаемое по образцу этого сущего, и Продукция, производимая с помощью этого средства. Историческая миссия человека в том только и заключается, чтобы быть на подхвате у Бытия социума самого по себе, то есть быть на «страже» уловления тех истин Бытия, которые истекают из самой «без-дны» Бытия и проявляют себя в виде того или иного рода негативности: лишенности в чем-то, недостаточности чего-то, неудобства пользования чем-то и т. д..
Как видим, по Хайдеггеру, целью сущностного изменения человека и его поворота от махинационного существования к истине Бытия
«является осмысление – перемещение человеком самого себя в область истины Бытия, что означает подвергание себя нужде и принуждению к превращению … человека из субъекта в основателя и стража Da-sein». (ЧТ, 2, 35).
Но поскольку эта истина нам «пока неизвестна», человек должен «развивать в себе готовность к истине Бытия». И эта готовность, как полагает Хайдеггер, должна заключаться в том, чтобы «сперва ее выспросить» (ЧТ, 2, 46). Получается так, что, поскольку мы не знаем истины Бытия, то есть не знаем,
– во-первых, каким образом происходит взаимодействие сущих (из сферы Хаоса, из «без-дны») – помимо нашего волевого участия – в лоне социума самого по себе,
– а во-вторых, не знаем, как это взаимодействие приводит к тому, что возникает нужда в обновлении, а вслед за ней становится задействованным бытие человека,
то наша задача заключается в выспрашивании того, что стало основанием нашего бытия как процесса удовлетворения нужды социума, его потребности в новизне, то есть того, что зародилось и созрело в самой «без-дне» истины Бытия. Другими словами, человек, удовлетворяя запрос социума в новизне, все время должен держать в уме тот ориентир, который в весьма неопределенном виде ему выставил соци-ум, а именно, в виде нужды (Необходимости) в новизне, интерпретируемой человеком в соответствии с каким-либо (по какому-либо) из воздействующих на него негативных факторов.
5. История, события и исторические события, по Хайдеггеру.
Сначала заметим, что, по Хайдеггеру,
«Бытийно-историческое мышление является начальным, поскольку оно, только вымысливая начала, подготавливает некое начало». (ЧТ, 2, 354).
Получается, что изначальное вопрошание само по себе «подготавливает некое начало». Но тогда спрашивается, что это за такое таинственное «некое начало», которое подготавливается бытийно-историческим мышлением? Скорее всего, это начало есть не что иное, как знание того, что происходит в социуме самом по себе, то есть вне нашего, человеческого, осознания происходящего в нем и, притом, втайне от него, от человека. Иначе говоря, это знание о том, каким образом в социуме зарождается и возникает Нужда (Необходимость) в новизне того или иного вида и как она преобразуется в тот или иной негативный фактор, способный воздействовать на человека продуктивно чувствующего и мыслящего. Человек, воспринявший этот фактор-эстафету, далее действует уже по наезженной колее методологии продуктивного мышления, описанной нами ранее достаточно подробно в Части 1.
А теперь переходим к непосредственному рассмотрению вопроса историчности событий: что значит историчность в понимании Хайдеггера. Возьмем сначала самый простой пример, пример возникновения идеи рычага в голове неизвестного нам гения древности. В чем историчность этого события? Скорее всего, в процессе разнообразной деятельности людей в данном сообществе складывались еще неосознаваемые нами, людьми – на этапе События-1 – обстоятельства, которые указывали на Необходимость перемещения вручную неподъемных грузов, положим, при расчистке укрытия (пещеры), строительстве жилища, западни для опасного зверя и т. д. И эти обстоятельства воздействовали на ум способных вопрошать об истине Бытия, о той потребности, которая зародилась в данном сообществе, созрела до нужды (Необходимости в новизне) и уже стала проявлять себя в виде такого негативного фактора как лишенности в способе перемещения громоздких предметов: камней, бревен, туш животных и т. д.
Вот тут-то и возникает фигура человека – из числа, по Хайдеггеру, «редких и немногих», – способного не только вопрошать, но и осуществлять продуктивное мышление по разрешению именно этой на данный момент затруднительной, в первую очередь, для всего сообщества, – а затем и для самого человека – ситуации. Размышление человека над ней – на этапе рефлексии-1 – собирает те объекты-сущие (исходные сущие), которые гипотетически могли бы быть причастны к вопросу разрешения задачи перемещения груза на какое-либо расстояние. А именно, это сам камень, надежная опора, крепкая палка и человек способный орудовать всем этим. И, конечно же, человек много раздумывал над тем, как выйти из затруднительного положения, из нужды, которая нависла не только над ним самим, но и над тем сообществом, которому, необходимо осуществлять деятельность по перемещению тяжелых и громоздких предметов.
И вот однажды, по прошествии инкубационного этапа этому «единственнейшему» (по Хайдеггеру) размышляющему человеку могла прийти в голову идея рычага, то есть способ перемещения груза посредством воздействия человека на длинный конец палки, короткий конец которой опирается на надежную опору и в то же время воздействует на этот груз. (Аналогичным образом возникают идеи копья, западни, лука, жилища, земледелия и т. д и т. п.).
Спрашивается, в чем историчность возникновения такого подручного средства как рычаг? Она – в затребованности сообществом и для него, самого по себе. Человек здесь – «наемный работник умственного труда», исполнивший свою природную функцию быть Подручным Средством у социума. Кроме него исполнить эту функцию никто не может – не будь его, не было бы притока новизны в структуры социума, а значит, не было бы и самого социума, поскольку единственным «продуктом его питания» является Новизна, генерируемая продуктивно мыслящим человеком в различных ее видах.
Итак, историческое, по Хайдеггеру, это, в первую очередь, то, без непременного возникновения (появления) чего не было бы нынешнего существования социума. А без чего таковое было бы невозможно? Это – и это самое главное! – наделение Природой, то есть самим изначальным Бытием («без-дной»), человека способностью генерировать идеи.
Идем далее: это возникновение речи как следствие появления у человека способности продуктивно мыслить, потому что, как мне представляется, только эта способность – кроме нужды в коммуникации – могла вынудить человека к тому, чтобы излагать результаты подобного мышления.
(Не забудем и о том, что спонтанное явление идеи в наше сознание непременным образом сопровождается возникновением указанного нами выше эскорта интеллектуальных ощущений: удивления от внезапности явления нового смысла, удовольствия от самой новизны этого смысла и чувства уверенности в единственности и надежности последнего. И это ведь неспроста: только возникновение этих ощущений заставляет, вынуждает нас сразу же обратиться к раскрытию этого смысла, поскольку, не будучи оформленным в какую-либо знаковую (положим, в словесную) оболочку, этот смысл незаметным образом может «улетучиться» из нашего сознания. (Об этом более подробно и в Части 1 об идее, и в Части 111 о сознании)).
Идем далее: историческими событиями можно назвать события возникновения искусства, оседлого образа жизни (земледелия), бронзового и железного века, государственности, греческого полиса, философии, письменности, книгопечатания и т. д. и т. п. То есть историческим является все то уникальное и «единственнейшее» (Хайдеггер), без возникновения которого современная цивилизация имела бы совершенно иной вид, если бы она вообще возникла и состоялась в нынешнем ее виде. Взять хотя бы появление у человека способности генерировать идеи и излагать свои мысли посредством речи – не возникни таковой, вряд ли бы разрозненные сообщества первобытных людей создали современную цивилизацию.
«К действительной истории», по мнению Хайдеггера, относится история, «в которой очень немногое происходит весьма медленно и редко». (ЧТ, 1, 428). И в самом деле, не являются ли перечисленные нами выше – и им подобные – исторические события «немногими», и происходящими «медленно и редко». И здесь, наверное, можно было бы привести аналогию с редким и медленным процессом (бытийственного) видообразования в Природе. (Ведь мы приравняли социум к живому социальному видообразованию Природы). Как видообразование в Природе происходит медленно и редко в результате Дарвинского естественного отбора, так и исторические события являются результатом естественного отбора, осуществляемого не столько Природой, сколько самим социумом, который является одним из видообразований Природы. «Выживают» только те события-идеи, нужда в которых была определена Бытием самого социального образования, и которые способствуют пролонгированному функционированию его отдельных структур.
Как видим, История, по Хайдеггеру, это события, свершенные в силу нужды (Необходимости) развития общества. Кроме приведенных примеров, в силу Необходимости произошла социализация древних человеческих сообществ, появилась государственность, возникли правовые отношения, создано искусство и земледелие, изобретены письменность, книгопечатание и т. д. и т. п. В силу Необходимости были выработаны моральные принципы, потому что без них никакое государственное устройство не смогло бы укротить эгоистические поползновения человека.
Вопрос только в том, как в соци-уме возникает Необходимость в новизне и в какой форме она может быть представлена? – сразу ли в виде какого-либо негативного фактора, или в каком-либо другом виде?
Так, положим, Необходимость (нужда) в оседлом образе жизни и в земледелии может восприниматься человеком в виде такого негативного фактора как недостаточное обеспечение продуктами питания при кочевом образе жизни и при увеличивающемся количестве людей в данном человеческом сообществе.
Другой пример: Необходимость в таком виде новизны как письменность возникла от такого негативного фактора как невозможность фиксации в человеческой памяти большого количества информации – потребовалась фиксация этой информации на каких-либо долго хранимых и видимых глазом носителях информации, сохраняющих последнюю в течении достаточно длительного времени.
Еще один пример: Необходимость в возникновении такого эстетического направления в искусстве как импрессионизм была вызвана к жизни потребностью человека-художника в выражении цвето-световых ощущений при восприятии предметов окружающей действительности.
В науке и технике эта Необходимость в новизне возникает из потребности (нужды) в том, чтобы что-то надо прояснить, усовершенствовать, создать заново, изобрести, открыть, то есть из потребности внести в деятельность того или иного сообщества (научного, социального и т. д.) нечто новое, более совершенное или ранее не существовавшее. Всегда ищутся какие-либо взаимосвязи между объектами, какие-то закономерности во взаимодействии.
И таких примеров можно привести великое множество: по сути дела для каждого изобретения или открытия, сделанных ранее. Можно сказать, все новшества в нашем социуме возникали из потребности что-то изменить, усовершенствовать, обобщить и т. д. То есть все новое возникает только от нужда, от Необходимости. Миром правит нужда. Без нужды, без потребности в чем-либо новом человек не способен сделать и шага в своем развитии. И прав был А. Шопенгауэр, когда во главу угла своей философии ставил задачу не столько получения человеком удовольствия, сколько избавления от нужды.
