Ирина Грин
Легко ли быть горожанином? Как Античность и Средневековье заложили правила жизни в городах
Пять дней перед Новым годом считались не просто неблагоприятными, а даже губительными, потому что именно в это время, по представлению египтян, они не защищены и богиня Сехмет (гневная ипостась богини Хатхор) могла наслать бедствия на людей. На самом деле, когда в Ниле почти не оставалось воды, пустыня наступала на истощившиеся земли, а человеческие силы были на пределе, последние дни изнуряющей засухи казались особенно тяжелыми, несущими болезни и прочие неприятности. В такие дни жители городов старались вообще не выходить из домов, только в случае крайней необходимости. Особенно опасным считался третий из пяти дней, когда, по преданиям, рождался бог Сетх – убийца Осириса, в соответствии с мифологией.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
Пять дней перед Новым годом считались не просто неблагоприятными, а даже губительными, потому что именно в это время, по представлению египтян, богиня Сехмет могла наслать бедствия на людей. Жители городов старались вообще не выходить из дома, только в случае крайней необходимости.
Через два месяца после начала разлива Нил достигал своего высшего уровня, затапливая не только поля, но и города, и деревни, нарушая весь привычный ритм города. Пройти и проехать можно было только по редким улицам и дорогам, изначально поднятым в виде дамб, в других местах спасали только лодки. Примерно через два следующих месяца, к концу разлива, река восстанавливалась в прежних берегах, города возвращались в привычные границы, и начинался сезон посева пшеницы и ячменя, наполненный заботами о будущем урожае и новыми календарными праздниками. Месяцы разлива Нила останавливали сельскохозяйственные работы, зато запускали строительные проекты. Но, помимо обязательной трудовой повинности, период разлива реки был и тем счастливым временем, когда религиозные египтяне совершали паломничества к великим святыням и особо чтимым храмам. Там проходили значимые события, напрямую связанные с конкретными городами и их богами-покровителями. Например, праздник Птаха в сезон разлива Нила отмечался, разумеется, в Мемфисе, праздник Выхода Осириса – в Абидосе, а праздник Хатхор – в Эдфу и Дендере[67].
Многим египтянам сезон разлива давал возможность побывать в святых местах, поучаствовать или хотя бы посмотреть на роскошные многозначные ритуалы. Города заполнялись сотнями и тысячами жителей и прибывающих гостей, резко меняя привычную жизнь коренного населения, ведь многие храмовые ритуалы хоть и совершались ежедневно, но проходили чаще всего скрыто от обычных людей. Конечно, и в великие праздники оставалась сакральная их часть, строго сохраняемая жрецами и доступная лишь посвященным, но часть торжеств выходила за пределы храмовых стен на улицы городов, делая жителей и гостей сопричастными религиозным таинствам.
Праздник открытия года, или Нового года, с разной пышностью отмечался в каждом городе. Нил, как живая река, начинал подъем воды, разумеется, не «строго по графику», поэтому уровень внимательно отслеживали жрецы. От достижения благоприятной отметки уровня воды в реке зависело все благополучие Египта – будет богатый урожай с щедрыми плодами и тучными стадами или голодный год с бедами и напастями. При самом важном храме города обязательно был ниломер – своеобразный «водомер»-колодец, связанный специальным каналом с рекой. На стену или колонну такого колодца наносили риски. Храмовые служащие спускались по ступенькам колодца и следили по отметкам за подъемом воды. Один из таких ниломеров находится на острове Элефантина на самом юге, где начинались первые пороги Нила. Маленький город-остров (примерно 1200 на 400 м) строился как крепость на границе государства с опорным пунктом торговли слоновой костью и бивнями других животных (отсюда и название, которое греки перевели на свой язык с египетского). Помимо оборонного и рыночного значения, Элефантина была той начальной точкой, которая определяла отсчет подъема воды в реке. Как только жрец фиксировал, что уровень начинает повышаться, в храме наверху зажигали огонь, и добрая весть стремительно распространялась по всем городам вниз по реке до самой долины.
Этот день считался началом Нового года, окончанием тяжелого периода иссушающей жары – настоящим праздником. С этого дня египтяне с радостью и надеждой ожидали, когда вода бурными потоками донесется и до их городов и земель. Но торжество смешивалось с тревогой, ведь еще никто не знал, принесет ли новый разлив счастливый год или катастрофические последствия – засуху или потоп. Поэтому работа жрецов с замерами воды не останавливалась ни на один день. Считалось, что уровень подъема воды на высоту в 16 локтей (примерно 8 метров) способствует хорошему урожаю и год будет благополучным, а вот другие значения грозили голодом: воды оказывалось или слишком мало, чтобы напитать землю, или чересчур много, потому что тогда плодородный слой смывался потоками. Записи многовековых наблюдений позволили египтянам обнаружить цикличность в разливах Нила, когда семь благополучных лет сменяли семь неблагоприятных, что отразилось даже в Ветхом Завете как периоды «семи тучных коров и семи тощих коров»[68], [69].
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
При самом важном храме города обязательно был ниломер – своеобразный «водомер»-колодец, связанный специальным каналом с рекой. Как только жрец фиксировал, что уровень начинает повышаться, в храме наверху зажигали огонь, и добрая весть стремительно распространялась по всем городам вниз по реке.
Еще одним ориентиром для старта Нового года был восход звезды Сириус (Сопдет по-египетски, Сотис по-гречески) вместе с солнцем на востоке приблизительно 19 июля. Эти события – начало разлива Нила и восход Сириуса – были для египтян близки и по времени, и по космическим циклам, и по мифологическому содержанию. Сириус ассоциировался с богиней Исидой, покровительницей года, и появление звезды на небосклоне вместе с солнцем считали первым днем Нового года и началом обновления всей египетской земли. Согласно мифам, в этот день Исида-Сириус плакала о смерти мужа Осириса, и ее слезы заставляли Нил подниматься[70]. Первые лучи солнца должны были позолотить статуи главных богов – высшие жрецы заранее выносили их из святилищ на крыши храмов[71].
Первая ночь перед началом нового года – самый драматичный эпизод в египетской мифологии, когда в потустороннем мире солнечное божество, олицетворяющее продолжение жизни, побеждает змея Апопа и его злобную свиту, стремящуюся разрушить этот мир, то есть миропорядок – богиня Маат – борется с хаосом. В этот день принято было дарить друг другу фигурки кошек, символизирующих умиротворение гневной Бастет, богини – родительницы мира. Еще одним добрым подарком в Новый год выступали фигурки бабуинов. Считалось, что именно бабуины в ночь перед наступлением Нового года подавали великой богине-матери свиток с именами всех живущих на земле людей, и Госпожа Года отмечала красным цветом имена тех, кто должен покинуть этот мир. Фигурка в виде бабуина была пожеланием, чтобы бабуины вращали свиток быстрее, тогда богиня не успеет пометить красным того человека, кому уготована смерть в будущем году[72]. Бабуины и другие священные атрибуты были напрямую связаны и с Хонсу – богом Луны, магии и временных циклов. Таким образом, праздник Нового года сопровождался множеством ритуалов, символически подтверждая, что порядок не нарушен, что время идет правильно, давая надежду на благословение богов и щедрый урожай.
Разумеется, такие сложные календарные вычисления были понятны только жрецам и высшим чиновникам, но совершенно недоступны простым людям. Любому горожанину было гораздо важнее знать, какие дни в году считаются удачными, а какие – нет. Конечно, только жрецы составляли календари, где отмечали хорошие и плохие дни. Но… календари заметно различались в зависимости от того, в каком городе и храме написаны, каких богов там особенно почитают, считая их самыми сильными. Например, в городах, посвященных Осирису, Хору и Амону, самыми благоприятными считались дни этих божеств, а даты, связанные с коварным Сетхом, – опасными. Зато в Верхнем Египте, где перед Сетхом благоговели, те же дни календаря воспринимались как самые удачные. Так что разумный египтянин мог по своему усмотрению и в зависимости от места нахождения считать один календарь самым правильным и полезным для себя, а другой – игнорировать[73].
Естественному сезонному ритму Нила с его разливами подчинялись не только сельскохозяйственные, но и строительные работы – от мелких повседневных, типа ремонта дома или городских стен, до грандиозных царских проектов, продолжающихся десятилетиями и даже столетиями. Правда, назвать их долгостроями все-таки нельзя, потому что чаще всего разрабатывалась четкая последовательность этапов строительства, каждый из которых продолжал развивать изначальную концепцию.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
Календари, выпущенные в разных городах и храмах, могли сильно отличаться друг от друга, все зависело от того, каких богов там особенно почитают, считая их самыми сильными.
Да, разливы Нила останавливали все сельхозработы почти на четыре месяца, зато были временем активного строительства: те же самые люди, оставив поля, теперь помогали возводить грандиозные постройки, задуманные фараонами. Поэтому старые рисунки из школьных учебников истории, изображающие рабов, волочащих тяжелые каменные блоки на стены пирамид, – всего лишь эффектные картинки. Рабы, конечно, были, но у исследователей до сих пор нет четкого ответа на вопрос, насколько распространен был рабский труд. Задействовали и пленников, и преступников на самых разных работах – от прислуживания в храмах и домах до тяжелейшего труда по добыче полезных ископаемых и драгоценных металлов на приисках и золотых рудниках. Но они не являлись главным экономическим ресурсом Древнего Египта в целом и строительной силой в частности.
Надо отметить, что в Древнем Египте тюрем в привычном нам понимании не было – провинившегося содержали в специальном помещении совсем недолго, только до суда и вынесения приговора. За любые проступки наказания чаще всего были связаны с каким-то видом общественных работ, в зависимости от степени тяжести проступка. Пожизненное заключение ожидало государственных преступников, изменников, участников дворцовых переворотов, покусившихся на жизнь царя. Такие люди отправлялись на рудники, но дорога к ним через пустыню была такой тяжелой, что до места наказания доходила только половина. Такова была цена драгоценных металлов, особенно золота – символа бессмертия для египтян, которые называли его «плотью богов».
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
Тюрем в привычном понимании не было. За любые проступки наказания чаще всего были связаны с каким-то видом общественных работ, в зависимости от степени тяжести проступка.
Идеология, основанная на религиозном миропонимании, делала египтян людьми, которые видели свою особую миссию в том, чтобы участвовать в «божественном сотворчестве» с правителем – воплощенным богом Хором, сыном Осириса. Умерший царь становился обожествленным Осирисом, а его преемник – новым Хором, то есть религиозная традиция не прекращалась, даже если менялись династии, и это было основой всей системы власти в стране.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
Идеология, основанная на религиозном миропонимании, делала египтян людьми, которые видели свою особую миссию в том, чтобы участвовать в «божественном сотворчестве» с правителем. Ни рабы, ни пленные не являлись главным экономическим ресурсом Древнего Египта в целом и строительной силой в частности.
Конечно, на строительстве городов, дворцов, храмов и погребальных комплексов трудились не только «вчерашние крестьяне», но и профессионалы: ремесленники, художники, мастера всех направлений – особая категория горожан, которые не отрывались от своей работы независимо от сезонов. Еще одной силой, способной ускорить процесс возведения царских комплексов, грандиозных по замыслу и размерам, были военные. Хотя узких специалистов-мастеров, тоже «послушных призыву господина обеих земель», то есть фараона, и называли в документах «воинами отряда», они не принадлежали к армейской структуре. Зато их начальники, которых называли «управители работ», могли попросить вышестоящих чиновников привлечь воинские подразделения к вспомогательным работам, если требовалось откопать, переместить, вырезать из скальной породы большой объем грунта и камня. Для примера, количество мастеров, участвовавших одновременно в возведении царской гробницы к западу от Фив, составляло всего около 120 человек, не считая их домочадцев и обслуживающего персонала. Зато было привлечено около 600 военных, иначе было невозможно соблюсти сроки строительства, а наказания в этом случае предусматривались чрезвычайно строгие: за несоблюдение выданного «наряда-задания» провинившихся работников ждало избиение палками (надсмотрщики тоже должны были качественно исполнять свою работу) или разжалование из мастеров в обслуживающий персонал[74]. Просто удивительно, что с древнейших времен даже профессиональная армия (а в Египте она стала таковой впервые в истории уже в XVI веке до н. э., в начале Нового царства) в разных странах и до настоящего времени активно участвовала, хоть и не всегда добровольно, в крупном общественном строительстве.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
За несоблюдение выданного «наряда-задания» на строительство царских объектов наказания предусматривались чрезвычайно строгие: провинившихся работников ждало избиение палками (надсмотрщики тоже должны были качественно исполнять свою работу) или разжалование из мастеров в обслуживающий персонал.
Нельзя забывать, что религиозно-идеологическая основа египетского населения формировала такое отношение общества к царским стройкам, что египтяне считали за честь быть причастными к великому божественному замыслу. Ни один житель не сомневался в божественной власти фараона – на такой основе строилась модель управления городами и государством в целом, объединившая религиозную, экономическую и политическую системы и просуществовавшая около трех тысяч лет. Эта единая система читается во всех свидетельствах, дошедших до нас из прошлого, – в искусстве и литературе, в архитектуре и градостроительстве, в повседневных записях и религиозных текстах на папирусе.
Идея всеобщей взаимосвязи небесного и земного миров («что наверху, то и внизу – что на небесах, то и на земле») воплотилась и в средневековых вариантах «града небесного» христианского мира, но появилась на несколько тысяч лет раньше в Древнем Египте.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
Все города Древнего Египта подчинялись единому закону мироздания, прописанному в религиозных текстах, поэтому должны были копировать идеальные небесные прототипы.
Все древнеегипетские города подчинялись единому закону мироздания, прописанному в религиозных текстах, поэтому должны были копировать идеальные небесные прототипы. Неслучайно городские структуры возводились с четкой ориентацией на восток, где вставало солнце, символизируя очередное возрождение Вселенной, и на запад, где солнце «умирало», теряя силы. Именно в сторону Великого Запада, по представлениям египтян, уходили умершие с надеждой, что смогут пройти небесный суд и воскреснуть, подобно Осирису. Поэтому именно в западной части городов располагались кладбища, а на западном берегу Нила строились погребальные комплексы фараонов[75].
Даже деление на социальные группы подчинялось той же схеме: город Кахун, выстроенный как крупный «рабочий поселок» для возведения погребального комплекса фараона Сенусерта II, был разделен толстой стеной на неравные части – восточную для знати и жрецов и западную, где стояли дома мастеров всех направлений и их семей[76]. При всех пирамидных и других крупных долгих стройках организовывали подобные специальные поселения. Можно сказать, это были первые примеры типовых и довольно дешевых сооружений – все дома ремесленников и строителей сделаны одинаково, по одной схеме. Как правило, после завершения строительства и смерти царя в городе оставались только жрецы и обслуживающий персонал, проводившие необходимые ритуалы. Иногда государь умирал раньше, и тогда погребальный комплекс достраивался преемником фараона. В любом случае такие поселения, покинутые ремесленниками и слугами, быстро прекращали существование, а дешевые дома разрушались.
Представление о высшем небесном сценарии воплотилось и в решениях совершенно практических вопросов, касающихся собственности и земельных участков, а ведь наделы, особенно плодородные, во все времена являлись самым ценным ресурсом. Поэтому люди ревностно следили за межевыми линиями своего участка, ставили вехи и каменные столбы, а тех, кто самовольно передвинул вешки и присвоил себе лишнюю землю, жестоко наказывали. Но в условиях разливающегося Нила, который смывал все имеющиеся границы владений и даже межевые камни, нужно было создать такую систему разметки, которая бы не зависела ни от погоды, ни от сезонных разливов реки, ни от чьих-то рук, передвигающих опорные столбики. Где же найти такую систему, если земля и река ведут себя так непредсказуемо? Конечно, на небе! Неслучайно считается, что именно с помощью астрономии (а правильнее сказать – астрологии), объединившейся с геометрией, жрецы-ученые создали «небесную карту» Египта – удобную и несложную в целом систему – и смогли измерять земельные участки, четко фиксировать их границы. То есть египтяне уже почти 6 тысяч лет назад каждый клочок своей земли умели привязывать к системе координат как части единого небесного порядка.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
Представление о высшем небесном сценарии воплотилось и в решениях совершенно практических вопросов, касающихся собственности и земельных участков. Где же найти надежную систему разметки, если земля и река ведут себя непредсказуемо? Конечно, на небе! С помощью астрономии (а правильнее сказать – астрологии) жрецы-ученые создали «небесную карту» Египта и смогли измерять земельные участки.
Разумеется, это позволило египтянам не только четко разграничивать территории, но и контролировать население, регламентировать количество посевов и сбор урожая, а значит – устанавливать конкретные налоги, выделять деньги на строительство, прокладку дорог и каналов, снабжение армии и т. д. Эту основу древнеегипетской координатной сетки переняли все последующие цивилизации, оставив чисто практическую часть и удалив религиозную составляющую, которая для египтян была неотъемлемой частью их мира.
В условиях сложнейшей системы символов и строжайших обрядовых ритуалов только жрецы высочайшего уровня могли быть архитекторами и градостроителями, мысленно представляющими будущие постройки. Кто бы еще смог воплотить грандиозные замыслы и создать невероятные по глубине смыслов объекты, огромные по высоте и размерам в целом, высочайшего мастерства рельефы, покрывающие стены, потолки, колонны и порталы? Чтобы возвести город или храм, необходимо было обладать знаниями такого уровня, который оставался совершенно недоступным для простых смертных и даже представителей высшей аристократии. Наверное, в голове египетского жреца-архитектора будущий проект выглядел сложнее, чем современная BIM-система[77], ведь мало было мысленно представлять себе многослойное и многофункциональное здание со всеми техническими задачами, – требовалось понимать устройство мира, знать космологию и выражать ее в камне, и без философско-религиозного осмысления это было, конечно, невозможно.
Количество жителей и плотность населения в древних городах до сих пор вызывает много споров среди исследователей, и показатели отличаются в несколько раз, особенно в сравнении с цифрами, предложенными античными историками. Кроме того, перемещение царских резиденций и строительство новых комплексов изменяли статус города на плюс или минус, резко меняя размеры финансовых вложений в него. По мнению археологов конца ХХ века, когда город Фивы получил статус столицы, он насчитывал около 40 тысяч человек – это меньше, чем 60-тысячное население Мемфиса, который вынужден был отдать свой столичный приоритет. Просто фокус царского внимания переместился, и Фивы, обретя в дополнение к религиозной еще и политическую значимость, стали расти. Во времена XV династии, образованной гиксосами[78], столицей стал Аварис на севере страны, удобно связав морские и речные порты с сухопутными транспортными путями. Новый фараон заново отстроил город, обнес мощными стенами, и тот начал расти настолько стремительно, что дома быстро прибывающих горожан подступили к самому кладбищу, но это не остановило застройку, и жилые кварталы стали расползаться и на территории захоронений. Население Авариса в этот период, как позже писал Манефон, жрец и историк Египта эпохи Птолемеев, составляло около 240 тысяч жителей. Сегодня египтологи считают, что их количество приближалось только к 100 тысячам, хотя это, безусловно, тоже значительный рост в сравнении с другими древнеегипетскими городами[79]. Вскоре Фивы вернули себе статус столицы вновь объединенного государства, и их население выросло примерно до 80 тысяч жителей, что в два раза больше, чем в предыдущий период.
В настоящее время чаще всего мы произносим названия древних египетских городов, переведенные по-гречески, как их записывали античные историки и путешественники, или по-арабски, как показывают географические карты. Но изначально эти города носили женские имена – так особо подчеркивалась связь с матерью-землей, древнейшей богиней. Неслучайно и участки египетской земли наследовались только по женской линии, потому что именно женщина считалась хранительницей этой неразрывной связи с глубинными корнями. Фараон, подтверждая свою легитимность и право быть царем, обязан был иметь в женах египетскую принцессу, получая землю своей страны как величайшее приданое. Государь, вступая на престол, проводил сложный ритуал и как бы обручался с той землей, которую он обязуется беречь и защищать.