Ирина Грин
Легко ли быть горожанином? Как Античность и Средневековье заложили правила жизни в городах

1.3. Древний Египет: земли, города и божественное право фараона

Нил как основа национальной идентичности; таможенные правила реки; иммунитетные грамоты и привилегии храмовых городов; система планирования работ и норма выработки; рискованные профессии и правила завещания; кто несет воинские щиты; право наследования земли по женской линии; зачем фараону жениться на сестре; «нет должности, свободной от руководителя, кроме писца»; легко ли быть слугой фараона; значение Нила для экономики, политики, календаря; города и их боги; Новый год и ниломеры; разлив Нила: кому праздники, а кому строительные работы; небесная система разметки участков; архитектор-жрец или жрец-архитектор.

Уникальность Древнего Египта в том, что он постарался донести до нас все, что знал о мире, все, что считал важным сохранить в веках. Сегодня уже многое стало известным за 200 лет исследований и расшифровки иероглифов, несмотря на тысячелетия, разделяющие нас, потому что древние египтяне оставили огромное количество текстов – несравнимо больше, чем другие ушедшие цивилизации. Не только на многочисленных дошедших до нас папирусах, но и на стенах, колоннах и потолках святилищ и заупокойных храмов, дворцов и саркофагов зафиксирована информация об истории, мировоззрении, религии, правилах ритуалов и законах повседневной жизни. Именно эти записи позволили «декодировать» функции сложных городских структур и предназначение построек, потому что весь Древний Египет – это система символов, зашифрованных в иероглифическом письме.

Долина и дельта реки Нил – довольно узкая плодородная полоса земли, которая позволяла кормиться, поэтому люди там поселились очень давно, и в 2950 году до н. э. образовалось сильное государство с единым центром власти во главе с царем (или, по-гречески, фараоном). Считается, что именно древние египтяне первые придумали эту монархическую систему власти, которая позже распространилась в другие земли, принимая разные формы в более поздние эпохи. Первое в мире национальное государство (хотя и сложившееся из разных племен) появилось в результате объединения (не без войн, конечно) огромных территорий Нижнего и Верхнего Египта^[46]. В этом было коренное отличие от разрозненного набора самостоятельных городов-государств Месопотамии. На «живой» земле вдоль и вод Нила, как бусины на ожерелье, возникали древнеегипетские поселения – номы. Они становились региональными экономическими единицами со своими столицами и правителями-номархами. Понятие «ном» тоже греческое – от слова «nomos», т. е. «порядок», – очень точно раскрывает смысл. Ном – это не просто населенная территория со своими границами и администрацией. Здесь действовали собственные обычаи и уклад жизни, ценные в своей неизменности, а также законы, установленные на земле нома^[47].

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Считается, что именно древние египтяне первые придумали монархическую систему власти, которая позже распространилась в другие земли и приняла разные формы в более поздние эпохи. Этим первое национальное государство отличалось от разрозненного набора самостоятельных городов-государств Месопотамии.

Нил как главная артерия страны делил ее на две части – Верхний Египет (назывался «земля лилий» и располагался в долине реки, ближе к центру Африки) и Нижний Египет (именуемый «земля папируса», занявший дельту на севере). Значительная разница в ландшафтах отразилась не только в символике и названиях этих мест, но и в оформлении главных царских регалий: красная корона соответствовала северной, Нижней части Египта (красная земля пустыни), а белая корона – южной, Верхней (черная земля – плодородная, дающая жизнь). Неслучайно фараон, объединивший страну, соединил и две короны воедино, превратив в новый красно-белый символ^[48].

Нил был не просто главной транспортной артерией Египта, а правильнее сказать – единственной, позволяющей перевозить не только продовольствие, но и строительные материалы – огромные блоки из каменоломен и прочее. В условиях абсолютной зависимости от реки необходимо было укреплять центральную общегосударственную власть, потому что без такого контроля каждый город-столица устанавливал собственные «таможенные правила», создавая трудности в передвижении. Конечно, это пограничное своеволие создавало массу препятствий для нормальной торговли и жизнеобеспечения, но корабельщикам приходилось подчиняться чужим правилам. Поэтому формирование государства с единым монархом, общими налогами и пошлинами воспринималось как спасение от произвола местных властей, а также способствовало свободной торговле, установлению более безопасных речных связей, возведению крупных строительных проектов, в том числе ирригационной системы, созданию каналов для обеспечения водой городов и сельскохозяйственных угодий и, конечно, развитию ремесел и других профессий, концентрировавшихся в городах.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

В условиях абсолютной зависимости от реки каждый город-столица устанавливал собственные «таможенные правила», создавая трудности в передвижении. Как только царская власть ослаблялась, сильные речные города тут же возобновляли свои «пиратско-разбойничьи» законы и поборы.

История Египта знает примеры, когда царская власть ослаблялась и сильные речные города тут же возобновляли свои «пиратско-разбойничьи» законы и поборы для караванов и отдельных кораблей и лодок, пересекающих береговые таможни. В конце эпохи Древнего царства фараонам V–VI династий пришлось договариваться с влиятельными большими храмами святынь и крупными городами – столицами регионов (номов), которые возглавляли номархи – чиновники, управляющие, назначенные правителем. То, какой реальной властью они обладали, можно увидеть в грамоте фараона Пиопи II, где он перечисляет должности номарха Коптоса, обращаясь к нему: «Начальник города, верховный судья, визирь, начальник писцов царских документов… начальник жрецов, надзиратель жрецов»^[49]. Как видите, такому «госслужащему» подчинялись все главные службы города и региона. Поэтому неудивительно, что эти местные правители-номархи могли требовать особых привилегий для своих подчиненных и для городского населения.

Например, служители крупных храмов, жители религиозных центров и столиц номов освобождались от обязательных для всех трудодней типа сезонных работ в поле. Их не заставляли пасти скот, выполнять строительные работы, не связанные с храмом или городом, и многое другое – особые условия прописывались в так называемой «иммунитетной грамоте». Она гарантировала, что эти люди имеют право не подчиняться никому из царских чиновников, военных и других начальников, даже родственникам фараона, если кто-то из них решит провести набор на работу или военную службу. Эти привилегии были своего рода бронью и не позволяли никому заставлять жителей таких городов работать на крупных государственных стройках и даже на возведении пирамид, что считалось особой миссией для религиозного египтянина – нельзя было отрывать от важных повседневных трудов и выполнять иные повинности. Чтобы ни у кого не возникало никаких сомнений в легитимности этих привилегий, их выбивали на камне – обычно на стеле, установленной в главном храме. Разумеется, незыблемость и нерушимость такого документа ни у кого не вызывала сомнений – люди «были защищены для блага его [фараона]… во веки веков»^[50].

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Служители крупных храмов, жители религиозных центров и столичных городов освобождались от обязательных для всех трудодней – эти условия прописывались в так называемой «иммунитетной грамоте», являвшейся своего рода бронью.

Именно в таких городах ремесла и торговля развивались гораздо быстрее, появлялись новые востребованные специальности, а как следствие – росло население. Правительству было важно, чтобы труд жителей, зачастую тяжелый, был уважаем, а недовольство не перерастало в бунты в таких плотных человеческих скоплениях. Читая поучения фараона сыну – будущему царю, понимаешь, какой жесткий регламент был установлен для каждого работника. Например, цирюльник выполнял свою работу только вечером, то есть когда мужчины возвращались в дома, брадобрей «полагается на глотку свою и на плечи свои», мог ходить «с улицы на улицу… подобно пчелам…»^[51]. Это понятно, ведь регламент требовал регулярно обривать не только лица, но и головы, поскольку египтяне, мужчины и женщины, особенно из высших слоев, обязаны были носить парики, которые различались не только в зависимости от статуса владельца, но и строгого соответствия конкретным мероприятиям, тем более религиозным. Для того чтобы парики хорошо сидели, женщины носили очень короткие волосы, а мужчины стриглись под ноль. Жрецы париков не носили и всегда тщательно брились, подтверждая свою «чистоту снаружи и изнутри», а высшие жрецы в ходе ритуала должны были надевать довольно тяжелые (иногда в несколько килограммов) маски из картонажа – во много слоев проклеенного папируса.

За исключением жрецов, в отдельные религиозные праздники проводивших ритуалы и ночью, почти все профессии требовали ежедневной работы только до заката солнца. У египтян не было семидневной недели, счет велся на декады по 10 дней с единственным выходным. Иногда к ним добавлялись большие праздники или особые семейные события, становясь дополнительными выходными. Если же человек входил в команду работников, объединенных общей специальностью или собранных в коллектив для выполнения какой-то задачи, то обязан был получить разрешение от своего начальника отсутствовать, когда в его семье происходило какое-то значимое мероприятие, где присутствие было обязательным. То есть нужно было иметь официальное позволение не выходить на работу. Кстати, собственный день рождения тоже был серьезным поводом для выходного. Все пропущенные дни четко фиксировались, ведь неслучайно египетская структура госсистемы строилась на строгой иерархии начальников разных рангов – каждый контролировал свою команду подчиненных, маленькую или большую.

Любой человек с утра до вечера занимался своим делом, поэтому у резчиков и строителей после трудового дня руки были «как неживые от работы по камню» (в дословном переводе про руки резчика сказано, что они «погибли»). А ткач в конце трудового дня был «более слаб, чем женщина», то есть буквально обессилен, потому что всегда находился в закрытом помещении и согнутом состоянии, и к тому же должен был выдавать определенную норму ткани, иначе его били – за этим строго следил надсмотрщик. Даже просто выйти на улицу, чтобы подышать, ткач мог только за взятку – давал «хлеб привратнику ради позволения увидеть свет»^[52]. Не только рабы, но и свободные люди находились в жестких трудовых отношениях.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Горожане, занятые на каком-то крупном объекте, старались помогать друг другу даже независимо от профессии: водоносы могли прийти на помощь дровосекам, а горшечники – прачечникам, помогая выполнить норму.

Древние египтяне хоть и не достигли того уровня планирования, каким отличалась советская система, но уже имели четкие нормы выработки любого труда: каждый рыбак знал, сколько килограммов рыбы должен наловить за месяц и сколько из них предоставить в государственные закрома, каждый горшечник имел свою норму и делал определенное количество мисок или сосудов (кстати, норма рассчитывалась индивидуально, в зависимости от способностей и опыта работы). Даже прачечник обязан был выстирать белье мастеров – жителей трех домов и принести чистое на следующий день, то есть своеобразный наряд – план работы – выдавался человеку на день, на декаду, на месяц, на год в зависимости от профессии, должности и выработки. Выполнить норму требовалось обязательно, иначе не только зарплату в виде зерна не получишь, но и задолженность будет черным пятном отмечена в списке. Никто не прощал невыполнение работы, и если кто-то не справился в срок, значит, в следующий раз необходимо будет выработать и «долг». Горожане – мастера и простые люди, занятые на каком-то крупном объекте и считавшиеся одним коллективом (например, при строительстве храма или гробницы), старались помогать друг другу независимо от профессии. Можно назвать это особым братством и взаимопомощью, а можно увидеть зависимость от результатов общего труда, коллективную ответственность, поэтому водоносы могли прийти на помощь дровосекам, а горшечники – прачечникам, помогая выполнить норму^[53].

Конечно, почти любая профессия имела свои риски – для статуса, например, как у прачки (мужчины, разумеется), вынужденного надевать «одежды женские» для удобства; или для здоровья, как у каменщика, корабельщика, ткача, земледельца с их рисками потерять имущество и прибыль; или даже для жизни, как у рыбака на реке, кишащей крокодилами. Особая работа была у гонцов – тех, кто должен быстро передавать распоряжения и информацию в разные точки страны: им необходимо было сразу написать завещание на «имущество свое детям своим, боясь львов и азиатов…»^[54] – такая непредсказуемость судьбы и опасность подстерегала в те времена, когда опасные животные еще обитали в Древнем Египте, не говоря уже о лихих людях. Вот почему от гонцов требовали заранее оформить все важные документы на случай смерти.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Особая работа была у гонцов – тех, кто должен быстро передавать распоряжения и информацию в разные точки страны: им необходимо было сразу написать завещание на «имущество свое детям своим, боясь львов и азиатов…».

Почти все земледельцы и горожане являлись, по сути, госслужащими: их работа контролировалась и оплачивалась из бюджета, то есть из казны. Деятельность любого ремесленника регламентировалась, а сам он прикреплялся или к храму, или к профессиональной группе с обязательным государственным надсмотрщиком-«контролером». Земля тоже считалась условно «государственной» – то есть принадлежала царскому дому, но участками наделяли и крестьян, и воинов, и госслужащих для личного пропитания. Несмотря на то что армия и чиновничий аппарат ежедневно получали еду для обеспечения семьи, каждому выдавался кусок земли в качестве зарплаты.

Военные тоже получали наделы и даже имели право обзавестись семьей, которую тем более нужно было кормить. Чаще всего такие участки предоставляли тем, кто продвинулся по карьерной лестнице, – это было серьезным стимулом, особенно для молодого рекрута, призванного в армию. Землю можно было передать сыну, если он тоже шел служить. Кстати, вооружение для пехоты (в том числе и для городского ополчения) полностью обеспечивалось из бюджета, то есть не за деньги самих солдат, как часто бывало в других древних государствах. Более того, отправляясь в поход, египетский воин тащил за плечами не тяжелые «сумки», а только немногие личные вещи, потому что все остальное – щиты, кожаные стеганые защитные куртки, другое вооружение и прочее – доставляли на повозках и раздавали перед самой битвой. Такая система позволяла армии быть очень мобильной и быстро передвигаться. Дезертирство было большой редкостью, потому что все знали: за такой проступок тяжелое наказание и тюрьма ждут прежде всего родных^[55].

Земля от государства, то есть от фараона, доставалась и храмам, особенно заупокойным, которые должны были многие годы обеспечивать необходимые ритуалы после смерти царя, поэтому необходимо было гарантировать выполнение ритуалов. Такие участки были огромными, ведь предназначались они не только для самого храмового комплекса, размещения жрецов, их семей и многочисленной обслуги, но и для того, чтобы прокормить всех этих людей и поддерживать религиозную деятельность. По сути, это была своеобразная пожизненная зарплата. Жрец мог передать свою долю участка по завещанию сыну, но только в том случае, если сын после смерти отца принимал на себя его обязанности – такая земля наследовалась только вместе с должностью. Крупный храм с его сложнейшей структурой, состоящей из нескольких зданий, по сути, представлял собой отдельный городок с жесткими порядками. Чтобы сохранить храмовые комплексы на века, гарантировать их сохранность и строгое соблюдение ритуалов, фараоны издавали особые «иммунитетные грамоты» специально для населения, проживающего при заупокойных храмах. Привилегии подобного рода появились еще в эпоху Древнего царства, а позже, в Среднее и Новое царство, распространились на все храмы страны.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Отправляясь в поход, египетский воин тащил за плечами не тяжелые «сумки», а только немногие личные вещи, потому что все остальное – щиты, кожаные стеганые защитные куртки и прочее – доставляли на повозках и раздавали перед самой битвой.

Конечно, чем крупнее были культовые центры, а значит, выше их статус и значимость жрецов, тем больше у них было преимуществ по сравнению с мелкими храмами. Это касалось не только налогообложения и имущественных вопросов, но и судебных разбирательств: при храмах появились собственные суды, почти целиком состоявшие из священнослужителей и писцов – никакой светской власти там уже не существовало, все решалось за закрытыми дверями в узком кругу^[56]. Как любое крупное хозяйство, имеющее обширную территорию, множество построек, огромное количество персонала, обслуги и рабов, религиозное поселение при храмовом комплексе должно было иметь собственное управление, которое возглавлял высший жрец и целый штат священников поменьше. Особую должность занимал царский писец запасов – госчиновник, назначаемый фараоном, – он контролировал прибыль, получаемую храмом с земельных наделов, объемы зерна и других культур, закупки и продажи чего бы то ни было. От него зависело, будет ли живо храмовое хозяйство, а люди – сыты, но еще одна его обязанность – обеспечивать постоянный доход в «закрома» фараона. Конечно, борьба за «иммунитетные грамоты» позволяла храмам облегчить налоги, уменьшить подати и самих жрецов.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Чтобы сохранить храмовые комплексы на века, гарантировать их сохранность и строгое соблюдение ритуалов, фараоны издавали особые «иммунитетные грамоты» специально для населения, проживающего при заупокойных храмах. Это позволяло храмам облегчить налоги, уменьшить подати и самих жрецов.

 

Настоящие брачные контракты, прописанные и подписанные, появились гораздо позже, и простым людям поначалу достаточно было договориться главами семей и обменяться подарками, даже освящать брак в присутствии жреца не требовалось. Тем более не могло идти и речи о пышных свадьбах – все проходило обыденно и скромно. Зато и развестись было гораздо проще.

Очень важно, что в Древнем Египте женщины имели юридически равные права с мужчинами и даже могли подавать жалобы в суд на нерадивых супругов, а самое главное – имели право наследования наравне с мужчинами. Более того, согласно законам, земельная собственность передавалась только по женской линии. Если женщина обладала недвижимостью – землей, то этим наделом мог пользоваться ее муж, пока она жива. После смерти супруги вся земля становилась наследством для дочери, ее главным приданым. Безусловно, в таких условиях особенно выгодно было жениться на наследнице земельного владения, и тем более на египетской принцессе, ведь за ней стояли такие наделы, что сулило власть над большими территориями. Вот почему девушка – владелица земли имела огромную ценность, и когда мы читаем, что фараоны зачастую женились на своих сестрах и даже дочерях, то причина кроется в древнем законе наследования. Именно дочери и сестры владели землями, и женитьба (реальная или ритуальная) означала возможность сохранить недвижимость в руках самого фараона, сконцентрировать главное богатство – наделы – в одной семье, избежать междоусобиц и конкурентной борьбы за власть.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Согласно египетским законам земельная собственность передавалась только по женской линии. После смерти супруги вся земля становилась наследством для дочери, ее главным приданым.

Согласно этому закону, в Древнем Египте, несмотря на высочайший статус и власть фараона как воплощения бога Хора и обожествление при жизни, настоящим царем мог стать только тот, кто женился на настоящей наследнице тех земель, которыми он потом будет управлять. Именно женщина была настоящей наследницей престола как владелица земель, поэтому женитьба на принцессе давала ее мужу законную возможность стать настоящим царем. Вот почему дочери ценились так же, как и сыновья, – сам закон о женском праве на наследование земли ставил вопрос о легитимности царской власти!

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Именно женщина была настоящей наследницей престола как владелица земель, поэтому женитьба на принцессе давала ее мужу законную возможность стать настоящим царем.

Несколько ярких примеров: Рамсес Великий (Рамсес II) за свое долгое царствование имел семь жен, некоторые из них были его же дочерями, а молодой Тутанхамон женился на собственной сестре. Цель таких браков – иметь право управлять территориями, полученными в качестве приданого супруги. Знаменитая Клеопатра (Клеопатра VII) потому и вынуждена была выходить замуж за братьев (сначала за старшего, а потом за младшего), что только в этом случае ее братья приобретали законные права на царство^[57].

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Клеопатра вынуждена была выходить замуж за братьев (сначала за старшего, а потом за младшего), потому что только в этом случае ее братья приобретали законные права на царство.

Такой закон трудно было понять государям других стран, где мужчина обладал полной властью над женщиной и недвижимостью в целом. Поэтому среди жен фараонов во дворце жили принцессы-иностранки, но они никогда не играли какой-либо роли вне «женского царского дома» – такие политические браки всегда являлись частью взаимовыгодного дружеского договора. А вот египетские принцессы, как огромная ценность, никогда не выдавались замуж за чужестранцев за пределами своей страны. Например, Аменхотеп III прямо попросил у вавилонского царя Кадашман-Эллиля его дочь себе в жены, притом что отец Кадашман-Эллиля, будучи царем, уже направил когда-то в жены Аменхотепу III свою дочь – сестру нынешнего царя. Казалось бы, совершенно логично, что и Кадашман-Эллиль тоже однажды обратился к фараону с подобной просьбой – отдать ему в супруги царскую дочь, чтобы заручиться поддержкой могущественного владыки, ведь Египет при Аменхотепе III был очень влиятелен с его военными, экономическими и политическими силами. Кстати, вавилонский правитель ясно намекнул, вместе с обещанием направить фараону свою дочь, что неплохо бы (услуга за услугу!) прислать ему самому побольше золота, поскольку он затеял важное строительство. Фараон ответил коротким письмом, где заявил, что по закону его страны «египетская царевна никогда никому не отдавалась» замуж за границу. Кадашман-Эллиль недоумевал: «Почему так? Ведь ты царь и можешь поступать по желанию сердца, и если ты ее выдашь, кто будет противоречить?» Более того, вавилонянин даже предлагал тайную сделку: пусть пришлют ему другую девушку из царского дома, никто ведь не узнает, что она не принцесса. Однако Аменхотеп III твердо заявил, что дочь египетской земли нельзя выдать замуж за иностранца^[58]. Даже фараон не посмел нарушать древний закон. Соседи считали Египет государством богатым и сильным, но закрытым для внешнеполитических браков. В основе всего лежало правило наследования земли по женской линии, поэтому выдавать замуж египетских женщин означало разбазаривать свои владения, чего фараон, как рачительный хозяин, допустить не мог.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

Египетские принцессы, как огромная ценность, никогда не выдавались замуж за чужестранцев за пределами своей страны. В основе всего лежало правило наследования земли по женской линии, поэтому выдавать замуж египетских женщин означало разбазаривать свои владения, чего фараон, как рачительный хозяин, допустить не мог.

Непонимание силы и власти этого закона приводило, конечно, и к трагическим поворотам судьбы. Например, сыновья Клеопатры VII (один от Юлия Цезаря, второй от Марка Антония) после смерти царицы и захвата Египта были убиты по приказу Октавиана, ведь римляне считали мальчиков главными претендентами на египетский престол, в соответствии с римскими правилами наследования. Зато по тем же римским законам дочь Клеопатры выжила и удачно вышла замуж, ведь никто не видел в ней угрозы^[59].

Древние египетские документы показывают, что не только фараоны, но и чиновники могли себе позволить смешанные браки, их женами становились женщины любого возраста, поскольку главное – обладание наделами, а значит – властью и достатком. Даже выдавая дочь замуж, семья не теряла своей недвижимости, как происходило в других государствах (в некоторых странах – почти до середины ХХ века!), где женщина не имела права собственности совсем или была очень ограничена и даже собственным наследством могла распоряжаться только через посредника-мужчину.

Несомненно, писцы, оформлявшие все виды документов и договоров, расписывавшие налоги, подсчитывавшие подати, считались обладателями одной из самых почитаемых профессий, тоже передававшейся по наследству. Для них были свои школы при крупных храмах. Там царила сложная иерархия и лестницы карьерного пути, но в целом для обычного горожанина статус любого чиновника-писаря был очень высок – недаром фараон Ахтой считал, что «нет должности, свободной от руководителя, кроме писца, – сам он руководитель»^[60].

Писцы, достигшие высшей социальной ступени в Древнем Египте, становились представителями самого высокого класса в обществе – после самого фараона и его семьи, разумеется. Они выполняли и функции жрецов в важнейших ритуалах. Так называемого «класса белой юбки», выполненной из дорогого тонкого белого льна с плиссировкой, достигал чати (или джати по-египетски, но сейчас чаще используется термин из арабского языка, переводимый как «великий визирь») – верховный ранг среди высшей знати. Сегодня мы бы назвали его премьер-министром, ближайшим человеком при фараоне, который, по сути, руководил страной от лица владыки. Он одновременно занимал должность главного казначея и отвечал за царскую сокровищницу, контролировал поступление налогов и продовольственных запасов, управлял всей недвижимостью, принадлежащей царскому дому, ведал судебной системой и распределением должностей, следил за набором воинов в армию и военным обеспечением, занимался крупным государственным строительством – проектами ирригации и возведения храмов, дворцов, заупокойных комплексов и многого другого. При этом чати обязан был везде бывать лично, в сопровождении помощников приезжать не просто на закладку храма, а внимательно выбирать место, прописывать и «прочерчивать» планировку помещений, определять их функциональное содержание и строгое соответствие религиозным традициям с их жесткой последовательностью правил вплоть до рельефов, росписей и предметов интерьера^[61].

Трудно представить, чтобы наш современный премьер-министр выполнял такое количество задач, но хорошо отработанная бюрократическая система управления в Древнем Египте позволяла с ними справляться. Разумеется, должность чати могли получить только люди, максимально приближенные к государю, поэтому неудивительно, что поначалу ими становились сыновья фараонов, а позже – высшие придворные и жрецы. Они имели право передавать эту должность по наследству, а некоторые из них сами становились царями. Поэтому оказаться царским писцом, то есть госслужащим, обладающим образованием и знаниями, означало встать на ступеньку иерархической лестницы, ведущей к самому высокому статусу в обществе. Причем в текстах описано немало случаев, когда талантливых юношей из бедных семей замечали знатные люди, оплачивали образование и помогали добиться положения, достичь уровня влиятельного сановника.

В смутные времена, когда царская власть трещала по швам, что сопровождалось потерей урожая, междоусобицами, военными конфликтами и даже восстаниями, когда жителям городов самых разных профессий приходилось брать в руки оружие для собственной защиты и даже на поля выходить «со щитами»^[62], номархи брали под контроль не просто территорию, но и всю власть над номом, даже начинали передавать ее по наследству, как полноправные правители, не собираясь дожидаться чиновника, назначенного царем. В истории Египта есть случаи, когда номархи становились фараонами и основывали сильные династии на несколько поколений^[63]. Более того, бывало, что сразу несколько номархов в Египте объявляли себя правителями с царскими титулами, со своими столицами и администрацией, соперничая друг с другом. Подобные исторические события и сегодня создают проблемы для ученых-египтологов, потому что некоторые династии буквально накладываются по времени царствования друг на друга^[64].

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:

В смутные времена, когда царская власть трещала по швам, что сопровождалось военными конфликтами и даже восстаниями, жителям городов самых разных профессий приходилось брать в руки оружие для собственной защиты и даже на поля выходить «со щитами».

Река, дающая жизнь египтянам, сама считалась одним из божеств, называемым Хапи. Нилу необходимо было поклоняться и дарить щедрые подарки. Он не просто являлся главной транспортной жилой страны, но своими сезонными ритмами заложил основу аграрной экономики и политической структуры, подчинил себе всю хозяйственную и религиозную жизнь. Нил стал стержнем и для египетского календаря – тонкой взаимозависимости и неизменного взаимодействия всего, что происходило на земле и на небе. Календарная система строилась на праздниках и на самом деле была довольно сложной – объединяла «гражданский» календарь, созданный не на солнечных циклах (точки равноденствия и солнцестояния, разумеется, никто не исключал), а на сезонах и сельскохозяйственных работах, полностью зависящих от Нила, и лунный календарь, все события которого соответствовали теологической концепции происхождения мира. Тем не менее часто религиозные праздники, исчисляемые фазами луны, несли и черты сезонного годового цикла, придавая им двойной смысл. И храмовая, и повседневная жизнь простых обитателей городов и поселений были неотъемлемой частью жизни самой реки, поэтому год делился на три сезона по четыре месяца: разлив, посев, жатва. Каждый месяц делился на 30 дней, складываясь в 12 месяцев года. Чтобы уравнять лунный и сезонный календари, перед началом нового года добавлялись пять особых дней – своеобразная точка перехода из старого года в новый. В первый день из пяти, по версии египтян, рождался бог Осирис, во второй – Хор, в третий – Сет, в четвертый – Исида, в пятый – ее сестра Нефтида^[65]. С древнейших времен египтяне знали, что раз в четыре года нужно добавить еще один день, посвященный Тоту – богу точности и счета, сотворившему календарь (сейчас такие годы мы называем високосными). В особо тяжелые времена этот введенный порядок иногда забывался, но с эпохи фараона Птолемея III (с 238 года до н. э.) установился окончательно и строго соблюдался каждые четыре года^[66].