Елена Райдос
Игра в Реальность. Всё по закону
Глава 15
Кайден невольно поморщился, вновь погружаясь в кроваво-красный интерьер приёмной Ксантипы, он уже заранее предвкушал депрессию, которая обязательно последует за посещением Магистра Ордена. Так было всегда, у этого правила не бывало исключений. Рыжий секретарь выскочил из-за своего стола и склонился в подобострастном поклоне.
– Магистр ожидает Вас, лорд Заккари,– произнёс он, немного запинаясь и вроде бы даже с некоторой обидой на то, что начальству пришлось дожидаться нерасторопного оперативника.
Кайден прошёл в гостеприимно распахнутую секретарём дверь кабинета и замер на пороге. Магистр восседал за своим столом, словно монарх на троне, его спина была горделиво выпрямлена, а на лице застыло выражение недовольства. Такой официоз выпал на долю Кайдена впервые, и ему сделалось как-то не по себе, обычно Ксантипа встречал своего оперативника у камина за накрытым для лёгкого перекуса столиком. Обиженное выражение секретарской физиономии тоже красноречиво свидетельствовало о предстоящей выволочке. Увы, предчувствия лорда Заккари не обманули.
– Ты провалил задание, Кайден,– мрачно произнёс Магистр, поглядывая на провинившегося работника исподлобья.
Волна паники непроизвольно накрыла владетельного лорда, такого резвого наезда он не предвидел. И чем же это он провинился перед Орденом? Вроде бы никаких косяков не допускал, выполнял все задания в точности. Однако задать наводящий вопрос Кайден не успел, Ксантипа сам внёс ясность в ситуацию.
– Почему ты не убил носителя Радвилы? – его слова больше напоминали обвинительный приговор, нежели вопрос.
От неожиданности Кайден вздрогнул, подобное обвинение было нелепым и, пожалуй, даже оскорбительным.
– Могу ли я поинтересоваться, уважаемый Магистр,– с плохо скрытым сарказмом произнёс он,– с каких это пор пуля в сердце не считается убийством?
– Но он остался жив,– уже мягче возразил Ксантипа.
– Значит, его спасли,– раздражение всё же прорвалось сквозь напускное спокойствие Кайдена. – Я же не Демиург, чтобы его развоплотить. Даже могу предположить, кто был на такое способен, это Вертер постарался, дружок Сабина.
– Этот Вертер тоже из мира Демиурга? – деловито поинтересовался Магистр, на ходу меняя сценарий встречи с судилища на деловую беседу.
Он поднялся из-за стола и прошествовал к креслу у камина, величественным жестом предлагая Кайдену располагаться в соседнем кресле. Тот только усмехнулся про себя такой гибкости сознания своего босса и уселся с комфортом, закинув ноги на каминную решётку.
– Нет, не думаю,– задумчиво проговорил он. – Я знал Вертера в прошлых воплощениях, и он был таким же жителем нашего мира, как я. Да, он здорово поднаторел в магии и воинском искусстве, но до Демиурга ему как до неба. Просто он как-то смог вытащить носителя Радвилы с того света.
– И кто же тогда убил самого Радвилу? – иронично поинтересовался Магистр. – Демиург этого точно не делал, иначе кармические последствия такого преступления уже не преминули бы сказаться, а кроме того, за Сабиным ведётся постоянная слежка. У тебя есть кто-то на примете?
– В каком смысле убил? – ошарашенно пробормотал Кайден. – Вы же все вроде бы бессмертные.
– Только в этом мире,– пояснил Ксантипа,– в нашей Реальности убийство возможно.
– Значит, Радвилы больше нет? – незадачливый оперативник всё никак не мог поверить в произошедшее.
– Убийство одного из нас не столь уж критично,– отмахнулся Магистр,– наше посмертие длится очень короткое время и не стирает память, как у вас. Радвила вернулся на Талас несколько дней назад, но тут же исчез.
– В смысле, он снова умер? – высказал предположение Кайден.
– Я же сказал, что он исчез,– Ксантипа с раздражением взмахнул рукой. – И за это ответственен тот же человек, что ранее его убил, так показал анализ кармических связей. Говоришь, его зовут Вертер. Что ты о нём знаешь?
Кайден недоверчиво хмыкнул, но не посмел ослушаться и принялся в подробностях описывать все свои встречи с Вертером. По мере повествования лицо Магистра делалось всё более мрачным. Наконец он остановил словесный поток повелительным взмахом руки.
– Не возьмусь утверждать однозначно, но очень похоже, что сознание твоего старинного врага прошло трансформацию и стало пятимерным,– это высказывание прозвучало для Кайдена довольно загадочно, но он решил пока не встревать с вопросами. – Если так, то Вертер стал бессмертным в этом мире, и тебе с ним не справиться.
– Я уже пробовал с ним справиться,– пробурчал Кайден,– он в одиночку уделал полсотни моих ребят. А разве трёхмерное сознание не может проникнуть в пятимерную Реальность? – он с надеждой заглянул в глаза собеседнику, уж больно ему не хотелось верить в невозможность мести заклятому врагу.
– Может,– согласился Радвила. – Помнишь, как я снимал с твоего сознания блок Сабина? Вот тогда ты как раз оказался в пятимерной Реальности. Скажи честно, смог бы ты в тот момент не то что кого-нибудь убить, а хотя бы просто самостоятельно дышать?
Кайден насупился и промолчал, его до сих пор временами мучали ночные кошмары о том ритуале, что провёл для него Радвила. Поверить в то, что Вертер, обладая трёхмерным сознанием, мог убить такого крутого Магистра, как Радвила, было невозможно.
– Однако всё-таки существует вероятность, что трансформация сознания твоего Вертера ещё не завершилась,– продолжал Магистр, игнорируя разочарованный вид своего оперативника. – Тогда он становится для Ордена вдвойне опасней, ведь, в отличие от Демиурга, у него не связаны руки. Если Вертер каким-то образом сумел избавиться от одного из нас, то над всем Орденом нависла нешуточная угроза.
– И что же делать? – Кайден совсем растерялся.
– Ты ведь тоже хочешь ему отомстить,– голос Радвилы сделался масляным,– вот и попробуй его убить. Если нам повезёт, то мы избавимся от Сабинова дружка как минимум лет на двадцать, а может быть, и навсегда. Ведь после его перевоплощения разделаться с ничего не помнящим ребёнком легче лёгкого.
Кайден едва ни запрыгал от восторга. Он-то считал, что свои попытки свести счёты с Вертером ему придётся тщательно скрывать от братьев Ордена, чтобы его не обвинили в использовании ресурсов этой могущественной организации в личных целях. Это бы его, конечно, всё равно не остановило, жажда мести была сильнее осторожности, но пришлось бы действовать скрытно и очень осторожно. А тут такая удача, Кайден совершенно официально получил заказ на убийство Вертера. Вообще-то, он давно уже вынашивал один план, вот только сил у мастера Заккари пока на его реализацию не доставало. Зато теперь вся мощь Ордена была в его распоряжении, и можно было не скромничать.
– Мне нужно магическое оружие, вроде вируса, уничтожающего Реальность,– деловито начал перечислять он,– а ещё…,– но договорить раскатавший губу оперативник не успел, Радвила его перебил.
– Кайден, мой мальчик, ты в своём уме? – язвительно поинтересовался он. – Я вовсе не хочу, чтобы твоя Реальность перестала существовать, она мне очень нравится.
– Я использую это оружие только в качестве шантажа,– пояснил Кайден. – Никакое другое оружие против Демиурга не сработает, Вертер его нейтрализует.
– А если Демиург не поддастся на шантаж? – Радвилу такое объяснение явно не убедило.
– Я знаю, как его замотивировать,– Кайден злорадно ухмыльнулся. – Он сдаст своего дружка, можете мне поверить.
– Что ж, я полностью доверяю твоему опыту,– Магистр милостиво кивнул. – Что тебе ещё потребуется?
– Сотня орденских боевиков,– не моргнув глазом потребовал Кайден.
– Сотня боевиков может запросто завоевать целую страну,– Радвила с сомнением покачал головой. – Зачем тебе столько? Ты собираешься стать императором?
– Нет, я всего лишь собираюсь подстраховаться,– усмехнулся великий стратег,– против Вертера сотня бойцов лишней не будет.
Они ещё немного поторговались, и довольный Кайден, получивший всё, что затребовал, наконец покинул кабинет Магистра. Проходя мимо секретаря, он почувствовал, как что-то легко коснулось его бедра как раз в том месте, где на куртке располагался карман. Кайден резко вскинул голову, его рука уже потянулась к потревоженной детали туалета, но остановилась на полпути, когда его взгляд наткнулся на умоляющие глаза рыжего дылды. Секретарь едва заметно помотал головой, давая понять, что за ними скрытно наблюдают, и тут же склонился в подобострастном поклоне. Кайден не стал разоблачать заговорщика, да и, если честно, ему стало любопытно, что же задумал этот притворщик. Он перенёсся в свой замок и только тогда проверил карман. Там оказалась маленькая плоская коробочка, сделанная из чёрного гладкого материала.
Только через несколько минут изучения сего странного предмета до Кайдена дошло, что это такое. В том мире, из которого он только что вернулся, такую вещичку называли картой памяти, на неё местные жители записывали всяческую информацию. Вот только, чтобы эту информацию извлечь, требовался местный же компьютер, которых в его мире пока не изобрели, возможно, просто за ненадобностью. Пообещав себе как-нибудь найти время и прогуляться в мир Ксантипы, Кайден засунул флешку обратно в карман и благополучно о ней забыл. У него имелись гораздо более приятные занятия.
Кора ждала его у окна спальни, ей пока с трудом давалась роль хозяйки замка Заккари. Обилие молодых воинственных мужчин, смотрящих на неё с плотоядными улыбочками, приводило непривычную к подобному обществу женщину в замешательство, поэтому, пока владельца замка не было рядом, она предпочитала отсиживаться в их спальне. Кайден с виноватым видом приоткрыл дверь, и Кора порывисто обернулась, её губы дрогнули то ли в неуверенной улыбке, то ли в болезненной гримасе. Кайдену на мгновение показалось, что она сейчас заплачет, он бросился к своей обожаемой затворнице, опустился на колени и обнял её за талию.
– Ты соскучилась? – с тревогой спросил влюблённый, словно скука была неизлечимой болезнью.
– Всё хорошо,– Кора всё-таки улыбнулась, и Кайдену почудилось, что комната озарилась ярким светом.
Он до сих пор не мог поверить в своё счастье. Каждый раз, возвращаясь домой, он ждал встречи с Корой, словно это было их первое свидание, и волновался так, что даже ладони потели. Наверное, именно из-за этой нервозности ему начали сниться кошмары про то, что однажды его любимая просто исчезнет, не оставив даже весточки. Кайден гнал от себя мрачные предчувствия, но они всё равно навязчиво преследовали его по ночам. Зато его дни теперь были озарены светом синих глаз и заполнены радостью бытия под завязку. День – ночь. Эти качели раскачивались всё сильнее и уже грозились сбросить седока, свести его с ума. Но тому было всё равно, что станет потом, он жил только настоящим моментом, в котором были её ясные глаза, её тёплые ладошки, её мягкий голос, её улыбка… Какая разница, сколько ещё времени ему будет позволено наслаждаться этим подарком судьбы? Сколько бы ни было, это всё равно уже больше того, на что он смел надеяться всего несколько дней назад.
– Кора, ты любишь море? – в голосе Кайдена восторг смешался с тревогой. Вдруг любимая откажется от задуманной морской прогулки, а у него в запасе больше нет ничего интересного, чтобы доставить ей радость.
– Ты не обязан каждый день меня развлекать, Кай,– мягко пожурила его Кора. – Да, я люблю море, но видела его только раз,– быстро добавила она, заметив, как во взгляде Кайдена взметнулась паника.
– Обязан?! – притворно возмутился тот. – Да это моя самая большая привилегия. Ты же не отнимешь у меня этого удовольствие, правда? Ну не сегодня, это точно.
Он нежно обнял Кору, и в следующее мгновение пол качнулся у них под ногами, превращаясь в палубу пришвартованной у пирса яхты. В лицо Коры дохнуло прохладой вечернего бриза, гортанные крики чаек разорвали тишину. Она с любопытством осмотрелась. Волны с шуршанием ласкали каменистый берег, перекатывая мелкую гальку небольшого уютного пляжа. Недалеко виднелся прибрежный посёлок, раскинувшийся прямо на склоне потухшего вулкана. Белые стены и синие крыши домов едва просвечивали сквозь густую зелень садов. Узкие, мощёные жёлтым кирпичом улочки сбегали к морю, словно ручейки. Коре захотелось прогуляться по этим ручейкам к вулкану, но у Кайдена явно были другие планы на сегодняшний вечер. На палубе уже был накрыт стол для ужина, где-то на баке настраивали свои инструменты музыканты, и капитан в чистой парадной форме спешил поприветствовать гостей. Что ж, не стоит портить так тщательно организованный сюрприз своими капризами, пусть будет морская прогулка.
Эта ночь была особенная, Кайдену впервые не приснился кошмар об исчезновении любимой. После романтического ужина на палубе несущейся по волнам яхты и его страстного продолжения уже в каюте, влюблённый спал как младенец. Однако, когда он внезапно проснулся среди ночи, оказалось, что на этот раз кошмар поджидает его наяву. Выскользнув из каюты, где беспечно почивала Кора, Кайден выбрался на палубу и сгоряча послал проклятье ни в чём не повинным небесам. Разумеется, его неадекватное поведение нельзя было назвать иначе, как ребячеством, глупо было винить в собственных ошибках высшие силы, ведь он сам загнал себя в ловушку.
Вахтенный матрос бросил на вельможного заказчика удивлённый взгляд, но тут же сделал вид, что ничего не слышал. Слухи о мастере Заккари ходили самые разные, и нарываться на гнев этого странного и весьма воинственного лорда не стоило. Что ж, предусмотрительность опытного моряка оказалась не лишней, Кайдену действительно с трудом удалось сдержаться, чтобы ни выплеснуть своё раздражение на первого подвернувшегося под руку человека. Он застыл у борта несущейся по волнам яхты, вцепившись в деревянную переборку руками с такой силой, что, казалось, ещё чуть-чуть, и прочное дерево рассыплется в труху под его пальцами. Пусть с опозданием, но до него всё же дошло, что же он сегодня натворил. Орденский оперативник так увлёкся торговлей с Радвилой, что сам не заметил, как выложил тому все подробности своего давно лелеемого плана мести.
Нет, ничего криминального в этом плане не было, по крайней мере, с точки зрения Ордена, напротив, всё было в рамках его неписанных канонов: шантаж, захват заложников и прочие приятные забавы. Вот только этот план подразумевал, что среди заложников окажется столь дорогая сердцу Демиурга девчонка, без этой маленькой детали вся затея разваливалась как карточный домик. Если честно, Кайден не видел ничего постыдного в том, чтобы подставить под удар жизнь женщины, которая когда-то была его любовницей, и в которую он даже был немного влюблён. Как говорится, ничего личного, просто рядовая операция Ордена. Но всё изменилось, когда Кора стала его женой. Он ведь пообещал ей не трогать Рэйен, и о том, чтобы нарушить это обещание, не могло быть и речи, Кайден даже в мыслях такой вариант не рассматривал. А это означало, что ему придётся отказаться от выполнения приказа Магистра, и тогда для Ордена он автоматически станет отступником.
Разумеется, некоторое время можно будет делать вид, что он работает над планом операции, но это же не может тянуться вечно, рано или поздно до Магистра дойдёт, что его тупо водят за нос, и тогда он объявит охоту на предавшего его оперативника. Кайден не был настолько наивным, чтобы всерьёз рассчитывать, что сможет всю жизнь благополучно скрываться от орденских боевиков, поднаторевших в делах устранения неугодных людей, да что там всю жизнь, год, от силы два, вот и всё, что было у него в запасе, и то, если повезёт. Собственная жизнь, впрочем, не слишком заботила отступника, смерть его не страшила, даже такая мучительная, которую, наверняка, уготовит для него оскорблённый Радвила. Но что станет с Корой?
Любимой женщине придётся разделить его судьбу, она тоже сделается беглянкой, а то и, не дай бог, заложницей. Нет, этого Кайден допустить никак не мог, лучше уж договориться с Зандером, чтобы тот укрыл Кору в своём урском мире, там безопасно, для братьев Ордена путь туда закрыт. Но каково будет бедняжке возвращаться к этому уроду? И каково будет ему самому расстаться с любимой женщиной? От всех этих вопросов голова, казалось, сейчас просто взорвётся. Нет, Кайден не чувствовал в себе силы отказаться от Коры, только не сейчас. Пусть им придётся некоторое время скитаться по разным мирам, это будет даже весело. А потом, когда припрут к стенке… Что ж, тогда он добровольно отдаст себя на растерзание Ордену с условием, что они не тронут Кору.
Решение показалось Кайдену идеальным, и он мгновенно успокоился. Стоил ли предполагаемый год совместной жизни с любимой такого кошмарного конца? Этот вопрос ему и в голову не пришёл. Пусть бы это был даже не год, а только месяц, да хоть день или час. Неважно, он готов был платить за своё счастье любую цену.
***
Сабин присоединился к традиционному чаепитию, как всегда, позже всех, когда уже стемнело, и освещённая тёплым светом веранда превратилась в отрезанный от остального мира островок покоя и счастья. Антон немного увеличил стол и добавил ещё одно кресло для Зандера. Гость пока чувствовал себя немного неловко, вот именно что гостем, а не членом семьи, но Антон был уверен, что неловкость со временем исчезнет. Теперь Создатель уже не сомневался, что адаптация Зандера пройдёт успешно, он же видел, как горели глаза ура, когда они с Вертером устроили ему экскурсию по миру веннов. В общем, вопрос с Демиургом этого мира Антон считал решённым.
Всё шло как обычно, непринуждённо текла мирная беседа, гном по привычке подкалывал Вертера, а тот отвечал редко, но чувствительно для Антошиного самолюбия. Алиса в роли защитника обиженных периодически одёргивала то одного, то другого спорщика, когда их шутки заходили слишком далеко. Макс, устроивший себе самоволку от миссии на Таласе, уже настраивал свою гитару, когда опоздавший и вечно недовольный чем-то Демиург вдруг решил пофилософствовать.
– Ангел, а помнишь, мы с тобой пытались разобраться, откуда взялась Игра в Реальность? – задумчиво напомнил он. – Ты с тех пор не продвинулся в этом вопросе? Всё-таки именно ты используешь Игру как прототип для создания своих миров, для тебя ответ на этот вопрос должен быть актуальным.
– Тоха, ты правда просто копируешь Большую Игру? – заинтересовался Вертер. – А почему? Своей фантазии не хватает?
– Вер, не говори глупостей,– одёрнул Защитника Сабин. – Игра – это не антураж, а набор алгоритмов, если хочешь, непреложных законов, которые нарушать себе дороже.
– Дело даже не в том, чтобы придумать свои законы,– поддержал брата Антон,– а в том, что мир с этими другими законами не сможет функционировать в рамках нашей Игры в Реальность. Она его либо уничтожит, либо вытеснит.
– Енто куда же? – вскинулся гном. – Поди, другой такой Игры и нету.
– Этого мы не знаем,– улыбнулся Антон,– возможно, первичных Создателей было несколько.
– Ишь ты, первичных,– проворчал Антоша,– а ты у нас, значитца, Создатель второго сорта, что ли?
– Это ты гном второго сорта,– съязвил Вертер.
– А кто это, первичный Создатель? – заинтересовался Макс.
– Тот, кто проявился непосредственно из единого сознания,– пояснил Антон. – У каждого из нас есть свой Создатель, даже если мы о нём ничего не знаем, но кто-то же должен был быть первым.
– А может быть, первого Создателя создала сама Игра,– предположил Макс.
– Вот тогда мы и возвращаемся к вопросу брата,– Антон обменялся с Сабином понимающими взглядами. – Откуда взялась Игра в Реальность, которую мы называем жизнью? Могла ли она самозародиться в недрах единого сознания, вечного и бесформенного?
– Может ли в принципе что-то, не имеющее формы, создать такую совершенную форму, как Игра? – продолжил логическое рассуждение брата Демиург.
– И как вы ответили на этот вопрос? – Лика от нетерпения заёрзала в своём кресле. – Может?
Все посмотрели на Антона, словно тот отыскал где-то учебник бытия с ответами на все вопросы. Даже Сабин не стал исключением, хотя доступа к информации у него было не меньше, чем у брата.
– Чисто теоретически, может, наверное,– задумчиво произнёс Антон,– ведь, являясь ничем, единое сознание потенциально содержит в себе все формы, даже такие сложные, как Игра в Реальность. Однако это кажется таким невероятным, что верить в подобные причуды мироздания как-то не получается. Скорее уж, единое сознание могло проявиться в форме первичного Создателя, который и сотворил Игру.
– Получается, что у Игры в Реальность когда-то было начало,– удивлённо произнесла Алиса. – А я думала, что она существовала всегда. Значит, она когда-то закончится?
– Да, Лиса,– Антон ласково обнял свою любимую,– как и любая другая проявленная форма, Игра в Реальность не вечна, как не вечен и её Создатель.
– Божечки,– запричитал гном,– куды ж ентот мир катится? Таперича получается, что и Создателю настанет конец. А что же станется с нами, убогими?
– Возможно, мысль о конечности Создателя кажется кощунственной,– улыбнулся Антон,– но это правда. Всё, имеющее начало, просто обязано иметь конец. Цикл проявление-растворение должен быть завершён, он не может подвиснуть где-то в середине. Когда-нибудь и сознание первичного Создателя растворится в едином сознании, тогда созданная им Игра в Реальность закончится.
– Что ж, логично,– кивнул головой Сабин,– правда, остаётся неясным вопрос, а зачем единому сознанию вообще проявляться в какой бы то ни было форме?
– Тут можно только гадать,– Антон пожал плечами,– ведь нам, в сущности, ничего о нём не известно, но мне кажется, что единое сознание создаёт проявленные формы для того, чтобы познать себя.
– Странный какой-то способ самопознания,– заметил Вертер,– не находишь?
– Ага,– поддержал своего вечного оппонента гном,– и чего ему ещё не хватает? Оно ж, того, и так всё в себе имеет.
– Не стоит путать сознание с осознанностью,– Сабин погрозил гному пальцем. – Вот у тебя, коротышка, к примеру, имеются внутри твоей шкурки разные составные части, а ты о них ни сном, ни духом, но тебе пофиг. А единому сознанию мало обладать всем, ему, по-видимому, требуется знать, чем конкретно оно обладает.
– Собственно, в отсутствии каких-либо форм или структуры познавать-то в едином сознании нечего,– пожал плечами Антон,– в нём просто-напросто отсутствует объект познания. А вот если вечное и бесформенное отлить в различные формы, то появляются объекты, которые уже можно изучать. Вот этим мы все и занимаемся в рамках Игры в Реальность. Кто-то делает это вполне осознанно, полагая самопознание главной причиной и целью своего существования, а кто-то просто плывёт по течению, не задаваясь сущностными вопросами, но самопознание и в этом случае тоже имеет место.
– Так если вечное сознание непознаваемо в принципе, то что толку в этих проявленных формах? – с сомнением в голосе спросил Макс.
– Ага, что ж енто мы все туточки познаём в поте лица своего? – вставил свои пять копеек гном.
– Не бузи, Антоша,– осадил гнома Создатель,– ответ на твой вопрос, очень прост: мы познаём форму, каждый свою.
– Но какой в этом смысл? – удивилась Лика.
– Точно,– поддержал её Макс. – Ведь, если верить в исходное предположение о том, что мы нужны единому сознанию, чтобы познать себя, то эта задача никак не может быть решена путём создания форм. Это всё равно, что искать какую-то вещь не там, где обронил, а под фонарём, где светлее.
– Это не совсем так,– возразил Антон. – Сознание неразрывно связано со своей формой, и эту связь можно выявить и изучить. Содержание постоянно взаимодействует с формой, и отслеживая эти взаимодействия, мы получаем возможность судить о свойствах самого сознания и не только судить, но и использовать эти знания. Создатели продвинулись в этом вопросе дальше других Игроков, поэтому они способны проявляться в виде индивидуальных сознаний и сотворять Реальность, точь-в-точь, как это делает единое сознание, только осознанно. Разве этого мало?
– Осталось выяснить, а зачем единому вечному сознанию эти наши игры в познание,– задумчиво произнёс Сабин,– если оно, судя по всему, не осознанно и не сможет оценить результаты наших упражнений? Так зачем же оно постоянно плодит эти формы?
– С человеческой точки зрения это занятие кажется бессмысленным,– согласился Антон. – У меня нет ответа на этот вопрос, кроме того, что такова уж природа сознания, оно просто не может не проявляться. Это практически единственное достоверное знание о его сущности, остальное, увы, сокрыто от нас завесой тайны.
Зандер слушал эти философские рассуждения сначала с некоторым недоверием, а потом вообще с недоумением. Все эти люди и не совсем люди, собравшиеся за одним столом, были такие разные, но при этом они были неразрывно связаны между собой. У каждого имелась своя жизнь, у кого-то простая и незамысловатая, другие сотворяли и управляли целыми мирами, но всех их объединяла жажда познания. Их интерес к изысканиям двух братьев был вовсе не праздным, хотя очень трудно было представить, зачем, например, гному или двум милым женщинам знать, как функционирует единое сознание, но горящие глаза и внимание на их лицах говорили об искренности их интереса. Каким-то волшебным образом Создатель смог донести до своих близких одну простую, но такую важную мысль: всё, что мы делаем в жизни – это процесс самопознания, и, чтобы наша жизнь была полноценной, этот процесс должен стать осознанным.
А вот Кора никогда не интересовалась сущностными вопросами мироздания, они ей были откровенно скучны. Она воспринимала мир по-своему, через чувства, и всё, что не касалось этой сферы, оставалось за рамками её интересов. Но это вовсе не потому, что она – веннская женщина, Алиса, к примеру, тоже веннская женщина, да к тому же была дочерью Коры в одном из своих воплощений, просто Зандер не смог или не захотел заинтересовать свою любимую, вовлечь её в свою жизнь. Его вполне устраивало, что у каждого из них оставалось личное пространство, куда не было хода партнёру, а вот Антон с таким подходом был явно не согласен, они с Алисой буквально проросли друг в друга и стали чем-то единым. Очень похоже, что и Вертер пошёл тем же путём в отношениях со своей Ликой. Не в этом ли секрет их семейного счастья?
Наблюдая за отношениями Антона и Вертера со своими женщинами, Зандер поймал себя на том, что завидует. Представить себе, что их женщины смогли бы добровольно оставить своих мужчин, было совершенно немыслимо, а Кора его бросила только потому, что он усомнился в своей любви к ней. Нет, Зандер её не осуждал, в том, что случилось, была только его вина. Игра уготовила ему очень болезненный урок, и теперь только от него зависело, сможет ли мудрый ур извлечь какую-то пользу из этого урока. Зандер решил, что упустить такой шанс разобраться в себе он никак не может, иначе грош цена всем его трудам и стремлениям, ведь понимание себя, этой конкретной формы проявленного единого сознания и есть главная цель Игры в Реальность.
Он принялся исподтишка следить за Вертером и Ликой, пытаясь провести аналогию со своей жизнью. В какой-то момент застолья Лика потянулась к своему любимому, и тот одним лёгким движением пересадил её к себе на колени. Это совсем не выглядело нарочито, скорее, как естественное желание быть ближе, и Зандер невольно позавидовал непринуждённости в отношениях этой парочки. А вот между ним и Корой всегда стояла какая-то невидимая преграда, даже наедине они вели себя так, словно за ними кто-то наблюдает, да ещё и ставит им оценки за поведение. Что же это была за помеха, портившая им жизнь? Может быть, это была как раз неуверенность в своих чувствах, мешавшая довериться друг другу полностью?
Наверное, если бы Зандер так внимательно ни следил за Ликой и Вертером, он бы и не заметил, как на мгновение в глазах Защитника появилось очень странное выражение, словно тот отчаянно тосковал по своей любимой, тем более странное, что его любимая в этот самый момент как раз пребывала в его объятьях, уютно пристроившись у него на коленях, и ничто не предвещало, что их счастье может вдруг закончиться. Не предвещало? Зандер внезапно почувствовал, как у него сжалось сердце от предчувствия беды. Такое случилось с ним уже второй раз за сегодняшний день, и всегда это щемящее чувство возникало рядом с Вертером.
Ур слишком давно практиковал, чтобы поверить в случайное совпадение, он привычно проанализировал свои интуитивные ощущения, и от представшей его внутреннему взору картины его бросило в жар. Зандер постарался взять себя в руки, но, как оказалось, его реакция не укрылась от взгляда, а скорее, от эмпатического восприятия Защитника. Чуть позже, когда Лика с Алисой уединились на диванчике поболтать о своих женских делах, Вертер поманил Зандера и предложил ему прогуляться к океану.
– Что это ещё за фигня,– с места в карьер начал разговор Защитник,– ты чего пугаешь Лику?
– Прости, Вер,– начал оправдываться Зандер,– мне просто почудилось, что тебе грозит…,– он на секунду замолк, подбирая слова,– опасность, а ещё, что мне предстоит сыграть в твоей судьбе роковую роль.
– Ишь ты, какой чувствительный,– восхитился Вертер,– правильно тебя Тоха выбрал в Демиурги веннского мира. Не переживай, я знаю, что скоро умру, и даже видел, как это случиться, только вот тебя в моих видениях не было, так что выкинь эти фантазии из головы.
– Нет, Вер, это не фантазии,– раздался за их спинами голос Антона,– Игра вплела в этот сюжет множество судеб, и судьба Зандера – одна из них.
– А кого ещё,– полюбопытствовал Вертер,– ну кроме Зандера?
– Много кого,– вздохнул Антон,– и Коры, и Алекса, и Кайдена, и Сабина, и даже его малышки. Это, если не считать Орден со всеми его заговорами.
– Неужели всё только для того, чтобы меня прикончить? – Вертер недоверчиво покачал головой. – Даже не верится.
– Не обязательно,– вздохнул Создатель,– возможно, конечной целью этой драмы является вовсе не твоя смерть, но она, к сожалению, станет её неотъемлемой частью.
– Так много людей и все такие разные,– Зандер задумчиво посмотрел в глаза Создателя. – Слишком сложная конструкция, а значит, ненадёжная, достаточно выпасть одному звену из запрограммированной цепочки событий, чтобы конечный результат изменился.
– Хочешь изменить судьбу Вертера? – усмехнулся Антон. – Что ж, попробуй, но не думаю, что получится. Не в этот раз. Игра посылает нам видения собственной смерти только тогда, когда это совершенно неизбежно. Ты можешь предпринимать неожиданные и нелогичные действия, чтобы поломать ход событий, но ни за что не предугадаешь результат. Возможно, Игра как раз и заложила в свой сценарий твои неординарные решения, никому не дано знать всех её скрытых течений и ловушек.
