Елена Макарова
Алмаз. Книга первая
– Ритка! Костю показывают! – позвала она, уставившись на экран, как зачарованная.
Намеревалась проигнорировать ее и заняться чем-нибудь полезным, например, помыть посуду, но любопытство взяло верх. Мне стало интересно, как Костя ведет себя с другими, какой у него образ в шоу-бизнесе. Фальшивка он или настоящий?
Не привлекая внимание Ани, я села на подлокотник дивана. Это было типичное шоу по одному из музыкальных каналов. Ведущий что-то без конца говорил, при этом успевал выдавать остроты и засыпать гостей вопросами. Костя выглядел уставшим и рассеяно бросал ответные реплики.
Аня перестала жевать и уставилась на меня.
– Вот что ты делаешь с парнем? – в голосе соседки услышала осуждение. – И не жалко?
– Сам виноват, – повела себя не лучше обиженного ребенка. Для удобства сползла с подлокотника на диванную подушку и вернулась к просмотру ток-шоу.
Костя в очередной раз пропустил вопрос, задумавшись, и ведущего, лощеного мужчину многим старше его, это начинало раздражать – своей вялостью музыкант мог запороть ему передачу.
– Константин, не могу не отметить, что с последней нашей встречи Вы сильно изменились: неразговорчивы и витаете в облаках, – ведущий искусно изображал тревогу за музыканта.
– Напряженный график работы, – отшутился Костя.
– Не юлите, на лицо все признаки влюбленности, – подзадоривал мужчина зрительный зал. – Признавайтесь, кто украл ваше сердце.
Сидящие рядом парни из группы согласно закивали, подтверждая его слова, и дружески похлопывали друга по плечу.
– Ну, так расскажете? – сверлил ведущий взглядом Костю, предчувствую небывалый взлет рейтинга. – Нам же интересно, – обратился к зрительному залу. – Правда же? – и народ радостно заголосил.
– Никаких подробностей рассказывать не буду, – выдохнув, сдался Костя, – но от совета не откажусь.
– Хорошо, – согласился тот. – Устроим опрос среди зрителей в зале, – посмотрел в камеру, – и телезрителей. Звоните по номеру, указанному внизу экрана, если у вас найдется совет для нашего героя, или просто делитесь своим мнением, – снова повернулся к Косте. – Что вас беспокоит? – заговорил не хуже заправского психиатра.
– Предположим, есть девушка, – начал рассказывать Костя, – непреступная. Она вам нравится, но вы никак не можете найти к ней подход. Что бы ни делали, все мимо, или даже вы ненароком выводите ее из себя и сами рушите все едва налаженные мосты к ней.
– Это он про тебя! – невнятно произнесла Аня, активно набивая рот попкорном. – Ну точно про тебя!
Я до последнего надеялась, что она ошибается, и Костя просто не мог на всю страну обсуждать наши отношения. Хотя какие, к черту, отношения?! Он просто валяет дурака, а я позволяю ему это делать. Идиотка!
– Не верю! – рассмеялся дурацкий ведущий. Он начинал раздражать своей не сходящей с лица улыбкой. Создавалось ощущение, что он так и спит. – Не верю, что для кумиров миллионов нет недоступных женщин. Неужели ваша популярность не сыграла вам на руку?
Костя ни чуть не смутился тем, что его практически назвали Казановой, и все девушки страны вожделеют его.
– В том и дело, что на этот раз она обернулась против меня, – продолжал откровенничать, а меня злить все больше и больше. – Эта девушка вообще необычная, – на лице парня появилась мечтательная улыбка, – считает, что у меня культ.
Я подскочила с дивана, как ошпаренная. Теперь не осталось сомнений, что он говорит обо мне.
– Ты и правда ему такое выдала? – улыбалась Аня, как ненормальная. – Ну ты даешь!
– Я его убью! – кинулась к телефону, уже не слушая, о чем там дальше распинается Костя. – Гад! Гад! Гад! – повторяла, пока набирала номер с экрана телевизора.
Я тоже умею играть в эту игру. Если Костя хочет поговорить, значит, поговорим!
– У нас звонок в студию, – заявил ведущий шоу, когда я дозвонилась и меня попросили оставаться на линии. – Да, мы вас слушаем, – словно эхо услышала голос из трубки и телевизора. – Представьтесь, как вас зовут?
– Здравствуйте, меня зовут Маргарита, – и чтобы Костя точно узнал меня, ведь телефоны и прочая аппаратура, к которой подключена громкая связь в студии, искажают голос, добавила: – но друзья зовут меня Марго.
– Каково ваше мнение, Марго? – полюбопытствовал мужчина.
И я не собиралась скромничать и собиралась поведать обо всем, что думаю обо всей этой несуразной ситуации.
– Можно разными способами добиваться женщины, но дело в том, что чтобы он ни делал, если он не вызывает у нее никаких чувств, эмоций, все бесполезно. Он может совершить все двенадцать подвигов Геракла, а результат будет нулевым. Женщину нельзя заставить или принудить к чему-либо, если она этого не хочет. Не зря же существует неразделенная, безответная любовь.
– Спасибо за мнение, – ведущий хотел уже убрать меня из эфира, но Костя ему помешал.
– Подождите, у меня вопрос к Марго, – мужчина кивнул, дав ему добро. Не сомневалась, музыкант меня узнал. – А что нужно сделать, чтобы женщина простила обиду?
– Женщины каждый раз прощают, но никогда ничего не забывают, – открыла простую истину. – И почему вы с такими личными вопросами пришли на телевидение? – все больше злилась и напирала на парня. – Зачем эта показуха? Вы не подумали, что чувствует та девушка, о которой вы рассказываете? Думаете, она обрадуется?
Что-то подозревающий и начинающий нервничать ведущий снова порывался прекратить беседу со мной, но Костя дал отмашку рукой, и тот беспомощно притих.
– Я даже не задумывался над этим, – признался Костя, – для меня это норма.
Странное понятие нормы – выворачивать свою душу наизнанку перед миллионами.
– А как же неприкосновенность личной жизни? – пытала парня.
– Я не лжец, вор или мошенник, – развел руками, – мне нечего скрывать.
Совершенно этого не понимала. Мы с костей друг друга не понимали.
Как можно так жить, полностью выставляя себя на обозрение? Зачем делать себя таким уязвимым?
– Мне больше нечего сказать, – сдалась, не знаю, как еще достучаться до музыканта. – Прощайте, Константин.
Я отключила телефон, а затем и телевизор.
– И что теперь? – Аня испуганно смотрела на меня, даже перестала жевать.
– Тебе придется перестать слушать группу «Адамас», – последняя надежда на то, что между мной и Костей что-то может быть, окончательно растаяла.
***
Я ворочалась с одного бока на другой. Несмотря на позднее время, мне не спалось. Кто-то считает барашков, пытаясь заснуть, а я загибала пальцы, перечисляя все отрицательные качества Кости, но ладонь так и оставалась раскрытой – никак не могла припомнить ни одного. Не может же он быть человеком без недостатков? Такого не бывает. Только если… НЕТ!
Звонок в дверь спас меня, не давая погрузиться в эти до чертиков пугающие размышления.
– Иди открывай, – услышала стук в стенку от соседки после еще нескольких безответных трелей.
– Почему я? – ужасно устала после сегодняшней смены в кафе. – Я уже сплю! – громко заявила, намекая, что не собираюсь вставать.
– Потому что это Костя! – глухо звучал голос Ани.
– С чего ты взяла?– в отличие от подруги я не думала, что весь мир вращается вокруг него.
– Да потому что я экстрасенс! – еще сильнее, видимо кулаком, ударила соседка в стену. Она не меньше меня хотела выспаться, а настойчивый парень все трезвонил в дверь. – Поговори с ним, а то прокляну! – Тоже мне черная ведьма нашлась.
Пришлось выбраться из-под одеяла и идти встречать незваного гостя, вернее, выпроваживать.
– Или приворожу тебя к Соболеву! – продолжала ворчать разозленная подруга. – Будешь умирать от любви к нему!
Пустые угрозы. Парень сам, без чьей-либо помощи, приворожил меня к себе.
Распахнула входную дверь и на пороге, как и ожидалось, стоял Костя. Выглядел он понурым. Наверное, это, как он сам сказал, из-за напряженного графика работы.
– Значит, все бесполезно? – он обошелся без банальных приветствий. – Просто не судьба?
– Не верю в судьбу, – повела плечами от холода, покинув теплую постель.
– Если твое сердце глухо к моему, – совсем безнадежно заговорил, – и в душе пустота, то я сдаюсь. Я попытался, но не вышло, – сделал шаг назад, – больше не буду тебе надоедать, – еще один. – Прощай, Марго, – развернулся, и устало побрел по ступенькам.
Понимала, что это игра, хитрый ход с его стороны: Костя подразнил меня конфеткой, а потом демонстративно забрал, рассчитывая, что, потеряв, я оценю по достоинству то, что имела, а потом сдамся и признаюсь, что парень запал мне в душу. Но страх, что это по-настоящему, и что Костя, возможно, навсегда уйдет из моей жизни, не дал мне отпустить музыканта.
– Зачем ты устроил это представление в студии? – крикнула ему вслед, заставив остановиться. – Для забавы?
– А зачем я тогда спросил твое имя? – в мгновение ока он оказался передо мной, как будто был готов в любой момент возвратиться. – Пришел в кафе, где ты работаешь? – теперь наступал. – Предложил сняться в клипе? Ломал голову над подарками и сюрпризами для тебя? Зачем? На все это один ответ. Ты безумно, умопомрачительно, невероятно, невозможно, бесповоротно, нестерпимо, – перечислял он, а я изнемогала в ожидании.
– Хватит игр!
– …мне нравишься, – закончил Костя.
Ну почему эта фраза перечеркивает все его косяки? Нельзя быть такой слабой, и сдаваться после пары слов. Это неправильно. Неразумно. Похоже на…
Я молчала, не зная как поступить.
– Ты что-то хочешь мне сказать, Марго? – подталкивал меня к признаниям. Снова играл.
– Да, Кит, – я положила руки ему на грудь, разглаживая несуществующие складки на рубашке. – Ты – подлый манипулятор.
– Целуй уже, малышка, – коварно подначивал, но я не спешила делать это, и как могла, тянула время. – Ты же хочешь это, – шептал, как чертенок, склоняя к греху, – всего один шажок с твоей стороны, и я покрою поцелуями все твое тело… медленно… нежно…
– Ненавижу тебя, – жалобно простонала, опьяненная его словами. Как же я хотела получить от него все то, что он предлагал.
– Тебе же понравилось в прошлый раз. Ты ведь хочешь ощутить это вновь?
Он пустил вход козырь, вероломно воскресив в моей памяти тот момент первого нашего поцелуя и все те эмоции, что тот вызвал. Я больше не могла сопротивляться парню и бороться с собой, и поцеловала его.
Костя никак не отреагировал, он до сих пор ждал первых шагов от меня. Новое прикосновение – и его губы изогнулись в улыбку.
– Так-то лучше, детка, – прошептал Костя, и его руки легли на мою спину.
Ладони медленно путешествовали от поясницы до самых плеч, словно рисуя невидимые узоры, вызывая желание изгибаться, как ласкающаяся кошка. Я закрывала глаза от удовольствия и трепета каждый раз, когда кончики его пальцев, точно как те самые подаренные им бабочки, порхали по моей шее. Поистине, он был музыкантом, а я – инструментом в его руках, который отзывался на каждое прикосновение. И существовало одно лишь отличие: зарождалась не мелодия, а… Любовь?
Эта мысль, даже само слово, испугали меня, я оттолкнула Костю и захлопнула дверь, оставив парня за порогом. В голове и душе разразился настоящий кавардак. Рука так и осталась сжимать дверную ручку.
– Так теперь ты говоришь мне «да»? – послышалось за дверью после недолгой паузы. – Ты простила меня?
– Нет!
– Все еще согласна сниматься в клипе?
– Да.
– А еще один поцелуй?
– Нет!
– А в щеку?
– Нет.
– Крепкие объятия? – пытал Костя счастье.
Как и в жизни, сейчас мы стояли по разные стороны: он – на сцене, с головой уходя в творчество, а я – среди четырех стен обыденности, но, тем не менее, удовлетворяющей мои запросы. Я была счастлива тем, что имела, и не тянулась туда, откуда потом будет больно падать.
– Марго? – позвал Костя, когда я была уверена, что он уже давно ушел, и только я одна стою, опершись плечом о дверь. Сомневалась, отвечать ли или пусть думает, что отправилась спать.
– Да? – неуверенно отозвалась.
– Можно я кое-что тебе прочитаю? – осторожно спросил он. – На этот раз из своего.
– Прямо сейчас?
– Когда слова просятся, их нельзя умалчивать.
– Тогда не умалчивай, – приложила ладонь к холодному металлу двери, желая таким глупым способом быть как можно ближе к парню.
Почти друзья в лучах заката,
Почти любовники в ночи.
Почти близки. И без возврата,
Мы одиноки, хоть кричи!
Проводим небо, что темнеет…
С истомой встретим мы рассвет!
Тепло лучей любовью греет,
Но сердце дико шепчет: «Нет!»
Волненья сгинут. Нет признаний!
Мы не почувствуем тоски…
Как отпустить? Грош – обещанья!
Сжимают пальцы, как тиски.
Сломали судьбы без возврата,
Сгубили души. Как вода
Не выпускали из захвата,
Пока не прозвучало: «Да!»
Решил кто первым? Нет. Не важно.
Кто сдался? Ты? А может я?
Итог плачевен – знает каждый
Нам одиночество – судья.
И вновь рассвет встречаем серый,
И снова слышится: «Почти…»
Но есть надежда. Ты не первый…
Смогу путь к сердцу я найти.5
6 глава. Тиран и бесконечная вселенная
Доставала из шкафа вещи и аккуратно складывала их в чемодан, Аня так же методично выкидывала их оттуда, разбрасывая по комнате.
– Ну что это? – осматривала она свою новую жертву в виде теплой спортивной кофты на молнии. – В этом ты никогда не соблазнишь мужчину, – она подошла к комоду и, отодвинув ящик с нижним бельем, бесцеремонно принялась там рыться. Это было уже слишком.
– Может, хватит? – возмутилась. – Я не собираюсь никого соблазнять, я еду работать.
– Называй как хочешь, – отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. Так и не найдя того, что хотела, в моих вещах, она обреченно вздохнула: – Ладно, подруга тебя выручит, – заговорила о себе в третьем лице, чем пугала меня.
Аня вышла из комнаты, а вернулась уже с охапкой кружев и тесемок.
– Вот! – гордо заявила она, свалив все это кучей на кровать. – Пару дней назад прикупила. Правда, не знаю зачем, мне-то они сейчас без надобности – соблазнять пока некого. А тебе – то, что надо. – Она выбрала из всего этого безобразия нечто, совершенно не подходившее под мое понимание белья. – Мужики от этого слюни пускают.
– Ты уверена, что говоришь о мужчинах, а не о собаке Павлова?
Аня скривилась.
– Ха-ха! Все тебе шуточки. Думаешь, долго Костя будет на это вестись? Мужики могут говорить и делать что угодно, но в итоге они хотят получить только одно.
– Любовь? – предположила я, пряча улыбку.
– И что он в тебе нашел? – покачала она головой и, собрав свои щедрые подарки, плюхнула их ко мне в чемодан.
– Нет уж, спасибо, – начала выгребать белье обратно, а подруга упорно впихивала его мне в руки.
– Нет уж, возьми! – настаивала.
Мы толкались и не давали друг другу дотянуться до чемодана.
– Дура! – разозлилась Аня и бросила прямо мне в лицо кружевные трусики.
– Озабоченная! – запустила в нее первым, что попалось.
– Вот это да! – мы обе обернулись на голос. В дверях стоял Олег, снимая с головы только что запущенный мной снаряд – вторую часть комплекта, который угодил прямо в парня. – Девочки, надеюсь, вы деретесь из-за меня, – осмотрел деталь женского гардероба, – и по причине того, что решаете, кто это наденет.
– Дай сюда! – Аня выхватила у него из рук свою покупку.
– Так это твое? – проводил парень ее сальным взглядом. – А я не подозревал, что ты такая горячая штучка.
– Еще какая! – у нее был такой вид, будто она гордилась этим. – Только не для тебя, – поспешила отметить.
Олег не воспринимал ее слова всерьез и продолжал посмеиваться.
– Не будешь так добра, не просветишь, для кого же?
– Для сильного, умного, уверенного, – начала перечислять она, загибая пальцы.
– Ты слишком много читаешь женских романов, – прервал ее парень, предчувствуя, что этот список достоинств может оказаться бесконечным.
Аня приготовилась отстаивать свое мнение, воинственно упершись руками в бока.
– По-твоему, сказки только в книгах? В жизни их не бывает? – Она указала на меня: – Вот наглядный пример: Принц и Золушка.
– Никакая я не Золушка! – почему-то опровергать то, что Костя – принц, не стала. Но меня все равно никто не слушал, начинался нешуточный спор.
– Только наша Золушка станцует на граблях, разбив себе лоб, и останется ни с чем, – рисовал нерадостную картину Олег.
– Как это ни с чем? – эмоции подруги начали бить через край. – Даже если это ненадолго, у них останутся приятные воспоминания.
– Или неприятные.
– Ну прям уж! – напирала Аня на Олега, и казалось, еще чуть-чуть, и они упрутся лбами, как два барана. – Может, они поженятся! Или она станет матерью его детей!
– Это ты уже загнула! – обалдела я от ее фантазий.
– Серьезно, завязывай читать любовные романы, – посоветовал Олег, решив первым прекратить этот дурацкий никому ненужный спор.
– Да ну вас! – Аня швырнула белье в чемодан и обиженно вышла из комнаты.
Олег вопросительно взглянул на меня, я пожала плечами.
– Так где будут съемки клипа? – поинтересовался он, растянувшись на моей кровати, с которой я только что убрала разбросанные вещи.
– В Нууке.
Олега слегка перекосило. Его познания в географии были не столь хороши, чтобы без труда назвать страну, где находился этот город. Как, впрочем, и мои.
– У меня была такая же реакция, – потом пояснила ломавшему голову другу: – Это в Гренландии.
– На кой ему в Гренландию?
– Ты меня спрашиваешь? – я аккуратно складывала у себя на коленях одежду, прежде чем отправить ее в чемодан. – Костя позвонил, сказал паковать больше теплых вещей, потом спросил про визу, и тут я узнала, куда именно мы отправляемся.
Вылет был назначен на вечер пятницы. Пробыть в Нууке мы должны были все выходные, а по возвращении предстояло отснять отдельные сцены в студии. Мне пришлось взять отгул у Дэна на эти дни. Признаться, я была рада отдохнуть от бесконечного мелькания подносов, тарелок и лиц. К тому же Костя обещал, что за неполные пять дней, что продлятся съемки, я получу много больше, чем за весь летний сезон работы в пиццерии. Я была настроена поработать.
– Рит? – позвал Олег, несколько минут наблюдая за мной молча. – А что ты делаешь?
Если это была шутка, то я не поняла ее, и ответила совершенно серьезно:
– Собираюсь в поездку, – застегнула молнию по периметру чемодана и довольно похлопала по нему.
– Это совсем на тебя не похоже. Раньше бы ты просто сгребла все с полки прямиком в первую попавшуюся сумку, даже не задумываясь о том, как будет выглядеть одежда после этого.
Это правда, я никогда не была аккуратисткой, но и неряхой назвать себя не могла.
– Ну и что? Люди меняются, это естественно, иначе я бы до сих пор предпочитала на завтрак карамельки и ходила увешанная фенечками из бисера.
Друг задумчиво смотрел на меня.
– Нет, тут причина в чем-то другом, или ком-то, – предположил. – Ты и правда считаешь Костю принцем, и чтобы дотянуться до него, пытаешься стать безупречной принцессой.
– У тебя паранойя, я всего лишь сложила вещи. И он не безупречный.
– Можешь не отпираться, мне и так все ясно, – Олег постучал кулаком по стене у себя над головой. – Анют, а наша Ритка по уши влюбилась!
– Я давно знаю об этом, – прилетело из-за стены. – А сама Рита в курсе?
Олег оценивающе осмотрел меня.
– Подозревает, но не уверена.
Еще один экстрасенс нашелся, их дуэту пора открывать магический салон. Даже спорить с ними не стала, им бы только глумиться надо мной. Вся эта история с Костей для них лишь повод повеселиться.
Олег поднялся с постели, сел и сделал серьезное лицо.
– Ты уже взрослая, так что настало время нам поговорить о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине.
Так и знала, что без его грязных шуточек не обойтись.
– Почему все думают, что я обязательно должна переспать с Костей?
После стука в стену последовал громкий возглас Ани:
– Потому что он – красавчик!
***
За окном иллюминатора не было ничего интересного – непроглядная ночь, заснуть никак не получалось.
Я повернулась к сидящему рядом Косте и, положив под щеку ладони, как подушку, наблюдала за ним. Он все это время неустанно работал за ноутбуком. Не знаю, вел ли он бестолковые переписки в соцсетях или был поглощен деталями своего кинематографического творения.
– Костя? – хотела спросить об этом, но музыкант, не отрываясь от экрана, молча поднял вверх указательный палец. Я замолчала, но парень не собирался ничего объяснять, продолжая стучать по клавиатуре.
– Когда он так увлечен, его лучше не трогать, – зашептал Иван с соседнего кресла, чуть наклонившись ко мне. – С ним все равно бесполезно говорить в такие моменты, он ничего не слышит и полностью уходит в себя.
Я скользнула по Косте взглядом – он действительно не обращал на меня никакого внимания.
– И часто с ним такое? – повернулась обратно к Ване.
– Постоянно, – откинулся в кресле парень, натягивая на голову наушники.
Мне открывались новые грани в Косте. Интересно, что еще я узнаю о нем за эти выходные?
Спустя несколько часов полета я проснулась, даже не помня, как отключилась. В салоне был приглушен свет, и все пассажиры спали. Подсвечивалось место у иллюминатора в хвосте самолета. В проходе то и дело возникала рука, вращающая между пальцев карандаш или что-то на него похожее. Я посмотрела поверх спинок кресел, встав коленями на свое: Костя закинул ноги на откидной столик и смотрел в черноту иллюминатора. Что он мог там разглядеть сейчас? Одной рукой он играл с карандашом, другой держал небольшой блокнот, которым постукивал о колени какой-то ритм. Иногда он замирал и принимался что-то записывать. Долго писал, потом нещадно зачеркивал и снова возвращался к прежнему занятию. Вспомнив совет Вани, я не стала докучать музыканту вопросами и, найдя более-менее удобное положение, снова заснула.
Я потянулась в уже надоевшем кресле и из любопытства выглянула в проход. Постоянно маячившей руки больше не было, поэтому я снова забралась с ногами на кресло, но Костю все равно не видела. Прошлась до его места и застала того спящим. Ноги так и остались лежать на столике, а головой Костя привалился к иллюминатору, предварительно подложив подушку. Почему во сне все выглядят такими милыми и беззащитными?
Мое внимание привлек тот самый блокнот на коленях музыканта. Осторожно вытащила его из-под руки парня. Листая страницы, находила бесконечные нотные записи и текст, записанный в столбцы. Некоторые слова были обведены несметное количество раз, другие зачеркнуты чуть ли не до дыр. Все это сопровождалось странными пометками на полях: вопросительные знаки; крестики, так же как и слова, жирно обведенные; даже наткнулась на пару смайликов. А последняя запись заставила меня улыбнуться. Словно влюбленный школьник, Костя своим красивым почерком аккуратно вывел мое имя. И почему люди от любви глупеют?
Устроившись в свободном кресле напротив, я начала выводить тонкие линии на белоснежной бумаге, которые со временем приняли очертания спящего Кости. Он начал ворочаться, пробуждаясь, и я усердней заработала, чтобы успеть запечатлеть все детали.
– Что ты делаешь? – хриплым голосом поинтересовался музыкант, заметив меня.
– Рисую, – спокойно ответила, не отрывая взгляд от бумаги. В отличие от Кости, я могла делать несколько дел одновременно. Конечно, не Юлий Цезарь, но все же.
– Ты умеешь рисовать? – задал парень глупый вопрос, но я списала это на то, что он еще был полусонным.
– Если ты не забыл, – говорила, не отрывала ни взгляд, ни руки от блокнота, – я архитектор и должна уметь изобразить то, что планирую построить.
– Я думал, – потер глаза, – это все уже делают на компьютере.
– И на компьютере тоже, – подтвердила, – но так, – помахала в воздухе карандашом, – как-то естественней, настоящей, живее.
Костя заметно повеселел.
– Так естественней, настоящей или живее?
Я ошиблась, соображал он хорошо, раз шутил.
– А ты глуповат, недалек или скудного ума? – ответила вопросом на вопрос.
Костино лицо озарила задорная улыбка.
– Обожаю тебя, детка. – Он убрал ноги со столика и понемногу начал приходить в себя, разминая тело незамысловатыми движениями. – Можно посмотреть? – кивнул на блокнот у меня в руках.
– Это только набросок, – заранее оправдалась.
Я обладала механическими навыками рисования, а художник должен обладать, помимо всего прочего, талантом. Но я немного расслабилась, когда увидела, как один уголок губ парня чуть приподнялся, обещая улыбку.
– А подпись автора? – протянул обратно рисунок.
Очередное дурачество, но я приняла блокнот и занесла руку над бумагой, намереваясь оставить свое имя, как обычно делала со всеми институтскими работами, но в последний момент передумала и вывела совершенно другую надпись: От Марго с любовью.
Я была уверена, что Костя начнет шутить, довольно ухмыляясь, но он сказал лишь одно:
– Спасибо.
Прозвучало объявление о скорой посадке, и нам пришлось вернуться каждому на свое место. Но я еще долго не могла выкинуть из головы Костин «спасибо» и взгляд, когда он это произнес.
На трапе меня чуть не сбил с ног ледяной ветер. Несмотря на лето, погода в Нууке в это время года была по-зимнему холодной. У не презентабельного вида аэропорта нас уже ждала машина, и в течение всей поездки я разглядывала мелькающую за окном местность. Редко встречался другой транспорт, разве что с такими же туристами, как и мы, иногда велосипедисты, и все чаще люди, прогуливающиеся на своих двоих. Нуук был тихим провинциальным городком без особых достопримечательностей, отгороженный от мира с одной стороны серыми, практически лишенными растительности горами, с другой – величественным океаном, в котором у самых берегов дрейфовали белесые айсберги.
Всего двадцать минут на машине – и мы оказались в гостинице, чему я была безумно рада. Предвкушала, как немного отлежусь на мягкой кровати после многочасового перелета, но у Кости оказались свои планы. Пока музыканты и съемочная группа не разошлись по своим номерам, парень громко объявил на весь холл:
– У вас час на все про все, и мы выдвигаемся на съемки! Работаем быстро, четко и слаженно. Каждый выполняет только свои обязанности, и никто, Оля, – посмотрел он невысокую девушку с забавными кудряшками, похожими на пружинки, – не строит из себя Мать Терезу и не кидается помогать нерасторопным, что не справляются со своими, – под его строгим взглядом та затравленно кивнула.
Костя преображался на глазах. Теперь он все больше напоминал своего нервного и всем недовольного брата. Куда делся бесшабашный улыбчивый парень?
Притихнув, я не лезла на рожон и отправилась на поиски своего номера. Но долго побыть в одиночестве мне не удалось – раздался стук в дверь, и звонкий девичий голос попросил разрешения войти.
– Уже? – расстроенно осмотрела ту самую Олю, которая ввалилась ко мне в номер, держа в руках чехлы с одеждой, сундучки грима и прочие атрибуты, необходимые для создания из меня модели.
– Константин Львович не любит, когда мы выбиваемся из графика, – одним движением она разложила свой саквояж, превратив комнату в самый настоящий салон красоты, хотя в моем случае – художественную мастерскую.
Константин Львович? Меня удивило такое обращение, но, возможно, девушка просто придерживалась деловой формы общения с работодателем. Как у них, оказывается, все строго. Я-то думала, что на съемках будет царить та же непринужденная атмосфера, что в повседневной жизни музыкантов.
Следующим моим открытием стало то, что сниматься мне придется в тонком шифоновом платье. Нет, оно было приличным, но я не представляла, как продержусь в нем на улице при такой низкой температуре.
– А еще что-нибудь будет помимо этого? – с надеждой посмотрела на «кудряшку», как я окрестила Олю.
– Не бойся, – успокаивала меня девушка, видимо, за время работы с музыкантами успевшая повидать многое, – в перерывах между съемками ты сможешь отогреваться в машине с горячим чаем.
Это утешало, но что я буду делать в оставшееся время? Поспорить, что ли, с режиссером? Или это чревато? Я боялась подходить к Косте, простите, к Константину Львовичу, с претензиями.
Оля оказалась веселой и разговорчивой. После получаса общения я поняла, почему Костя сделал акцент именно на ней. За все время, что она наносила мне макияж и делала укладку, заботилась, чтобы мне было удобно, и я не ощущала дискомфорта от процесса. Не сомневалась, что Оля – добрая душа, так же отзывчиво приходила на помощь каждому сирому и обездоленному и, конечно же, своим коллегам, естественно, отодвигая на второй план собственные дела.
– Ты давно работаешь с «Адамас»? – по просьбе самой девушки, мы перешли на «ты».
– Два года, – одним движением щипцов она сделала из моего непослушного локона идеальную спираль.
– Наверное, успела всех хорошо узнать, – осторожно подбиралась к волнующему меня вопросу.
– Достаточно, – она проявляла малый интерес к беседе, поглощенная работой.
– У Кости были связи с фанатками? – спросила в лоб. – А серьезные отношения с девушками?
– Вау! – Оля была удивлена моим напором и полным отсутствием скромности. – Таких подробностей я не знаю, – уклончиво говорила она, – но при мне была одна мегера, с которой он встречался около полугода.
– Почему мегера? – резко развернулась к девушке лицом, а она так крепко держала мои волосы, что я даже вскрикнула от боли.
– Прости, – поспешила Оля извиниться, хотя я сама была виновата.
– Ничего страшного, – отмахнулась. – Так что там с мегерой, то есть девушкой Кости?
– Она вела себя со всеми так, как будто они пыль у ее ног, – маленький носик девушки поморщился, одним своим видом выражая отношение к данной особе, – считала себя лучше других.
– Не думала, что ему нравятся такие девушки, – сомневалась, верить ли Оле. Или я плохо знаю Костю?
– Ему и не нравятся, просто она хорошо притворялась.
Я даже прониклась сочувствием к парню. Значит, не так хороша и красива жизнь медийных людей, как всем думается. Разочарования, особенно в любви, опасны, они делают нас закрытыми и недоверчивыми. Несмотря на это, Костя выглядел веселым и жизнерадостным. Или это только кажется?
Больше я ни о чем не стала расспрашивать Олю, переваривая уже полученную информацию.
***
Съемки проходили на открытом пространстве, представляющем собой белоснежные поля и глыбы льда в соседстве с океаном, казавшимся на фоне всего этого черным.
Молча я терпела холод, неудобства и грубые, порой злые окрики Кости. Такое же поведение он позволял себе в отношении всех работников и даже друзей-музыкантов. Как ни странно, никто ему и слова поперек не говорил и без возражений и споров исполнял все его указания. Я уже начала подозревать Костю в самодурстве и пренебрежении к людям, но тот в очередной раз удивил меня.
Он забраковывал чуть ли не каждый дубль: то ему не нравилось, как смотрелся кадр на экране, то не устраивал ракурс, то придирался к каждому моему движению. Еще совсем немного времени, и я бы начала сомневаться в том, правильно ли дышу.
– Нет, меня не устраивает такой вариант, – повторял Костя, споря с оператором, высоким мужчиной средних лет. Несмотря на приличную разницу в возрасте, эти двое разговаривали, словно были ровесниками. – Либо делаем так, как я это вижу, – настаивал музыкант, – либо не делаем вообще!
