Дмитрий Евгеньевич Гамидов
Сетевая вечность
Вин Коуган приподнялся на локти и почесал редкую юношескую бороду. Последнее время вши будто озверели, а значит, вскоре надо найти возможность помыться и побриться. Старшие всегда старались выглядеть опрятно, хотя в условиях дефицита чистой, или хотя бы не заразной воды это не всегда удавалось, поэтому многие в деревне только и занимались что добычей и очисткой водных запасов, остальные же посвящали себя либо добычи еды, либо другим, не менее важным ремесленным занятием. Мама с отцом занимались поддержанием запасов воды, а потому он не сильно рассчитывал, что ему придется заниматься чем-то другим.
Всё свободное от перетаскивания ведер с водой время, он проводил, играя с другими детьми в бункере, но порой профессор Новиков собирал их в большом ангаре, чтобы поведать что то, что не входило в уровень знаний, достаточных для выживания. Новиков учил их арифметики, письменности, истории, обучал их основам физики и химии, а ещё библии. Профессор был интересным рассказчиком, а потому Вин с друзьями всегда радовались посещению занятий, к тому же порой они освобождали детей от работы.
Глядя на небо, Коуган понял, что проснулся слишком рано. Если бы не жуткий кошмар, преследующий с самого детства, он бы проспал ещё не меньше двух часов. Вин ещё раз осмотрелся по сторонам. Всё было таким же, как и тогда, когда он засыпал. Отсыревшие газетные листы, битые стекла и ломанный пластмасс устилали ковром пол. Растяжка с ржавыми консервными банками всё так же весела у дверного проёма. Коуган расправил спальный мешок, нащупал лежачий под ним тесак и принялся снова укладываться подремать. У него ещё оставались небольшие запасы чистой воды и крысиного мяса, поэтому он никуда не спешил. Лишняя спешка ни к чему, пока есть такая возможность, нужно копить силы, мало ли что может случиться.
Жизнь в пустоши приучает любого обитателя оставаться всегда наготове. И хотя местные пейзажи наводили на мысли о полном запустение и одиночестве, Коуган знал, пустошь обманчива. Он, как парень не глупый, вывел для себя три закона выживания. Сильные жрут слабых. Съешь или будешь съеден. Выживает сильнейший. Вин не был сильнейшим, Вин рос в деревне и учился, а потому не мог себе позволить съесть кого-то из соплеменников. Сама мысль об этом вызывала в нём рвотные позывы и омерзения. Это то же слабость. Каждый раз, когда жизнь вынуждала его убивать, Коуган испытывал противоречивые чувства: радости от того, что он остался жив, и вины, от того что для этого пришлось жизнь забрать. Именно из-за этих качеств, Вину приходилось всегда оставаться вдвойне настороже.
Но сейчас он мог отдохнуть. Спал он в остатках двухэтажного дома на втором этаже, он надежно застраховал себя, поставив шумовые ловушки на всех возможных подступах к его ночлегу, к тому же он знал, вряд ли кто-то рискнет войти ночью в здание, слишком велик шанс попрощаться с жизнью вступая в кромешную тьму, замкнутого помещения. А ещё Вин, не снимая с лица старого противогаза и не выпуская из рук счётчик Гейгера, хорошо изучил накануне окрестности, не обнаружив при этом ни единого следа недавнего пребывания здесь человека. Опасаться оставалось лишь ночных хищников, таких как волки, к примеру, но они не так часто посещают города, предпочитаю охотиться в мертвых лесах.
Перед тем как закрыть глаза, Вин Коуган ещё раз посмотрел на хмурое небо в оконной раме и увидел поднимающийся от куда-то вдали, за крышами, столп дыма. Увиденное встревожило Вина. Дым напомнил о нападение довоенных на его деревню. За день до нападения, профессор Новиков был сам не свой. Он кричал и бегал по улице умолял жителей покинуть деревню, говорил что-то о скорой зачистке, но, не смотря на все угрозы, звучавшие в словах Новикова, жители не собирались покидать насиженных мест. В деревне жило около сотни жителей, большая часть которых помнила войну, титанические взрывы ядерных боеголовок, хаос и ужасы, последовавшими за этим.
Деревню населяли те, кого довоенные выгнали за стену. Мало кто рассказывал о жизни там, но, столкнувшись с тем, что ждало их в пустошах, каждый мечтал вернуться назад и надеялся, что довоенные простят их и примут обратно. Всех жителей собрал староста, мистер Говард. Он учил людей, как защищаться от радиации, как избежать пищевых отравлений, как распределять пищу и медикаменты в условиях дефицита. Говорили, что он бывший военный, но для Вина это мало что значило. Мистер Говард говорил, что главное для них, это бесконечный, самоотверженный труд, ибо любое нахлебничество и леность, приближают всю общину к неминуемой гибели. За почти пятнадцать лет, под кислотными дождями и сжигающим влияние радиации, в холоде ядерной зимы, под чутким руководством мистера Говарда, люди смогли отстроить годный для выживания общины дом, более или менее защищённый от агрессивной окружающей среды.
Место для строительства деревни, мистер Говард выбрал на старой военной базе. Отдыхали жители деревни в подземном бомбоубежище, которое постоянно приходилось снова и снова ремонтировать. Для этого, местным постоянно требовалось посещать руины, стоящие в десятке километров от базы. Деревню окружали высокие бетонные стены с колючей проволокой наверху, а там, где стояли входные ворота, всегда дежурили охранники с оружием в руках. Конечно, в исключение тех случаев, когда шёл дождь. Какой же дурак предпримет попытку напасть, когда с неба льётся жгучая вода? Жители хорошо укрепились, а потому не боялись никаких банд. Довоенных же ждали как спасителей.
Но профессор не унимался. Говорил что-то про коммерческую угрозу, мол, вид их поселения может подорвать доверие граждан к корпорациям. Что если люди могут жить в пустоши, то стоит ли тратить огромное количество ресурсов на поддержание куполов над секторами?
На следующий день, после того, как профессор начал выкрикивать предупреждение, шёл дождь. Вин с другими укрывались в убежище, когда наверху послышались взрывы и какой-то пугающий гул. Не прошло и двух минут, как двери убежища разорвало взрывной войной, которая унесла жизни стоящих неподалёку от входа любопытствующих. Не успела осесть пыль, как помещение заполнилось грохотом выстрелов. В замкнутом бомбоубежище, неутихающая канонада, казалась, доносится со всех сторон, смешиваясь с криками ужаса и страданий. Мама Вина силой вытолкнула того, в вентиляционную шахту, приказывая ему немедленно бежать и никогда не возвращаться назад. Вин так и сделал. Последнее что он увидел перед тем, как нырнуть вглубь шахты, это выходящие из оседающей пыли фигуры людей. Ничего человеческого, кроме фигур, в чужаках не осталось. Вин видел, что его соплеменники открыли ответный огонь по захватчикам, но те шли вперёд, не обращая внимания на выстрелы. Пули отскакивали от них в стороны, высекая искры на стальных телах. Прямое попадание лишь замедляло убийственную скорость захватчиков. Тех, кто бросался на них с холодным оружием, они как бы невзначай убивали руками, отбрасывая тела одной рукой на десятки метров. То оружие, что держали в руках нападавшие, не давало шанса спастись, разрывая угодивших под пули на части. Лишь ударивший совсем рядом снаряд, заставил тогда Коугана выйти из оцепенения. Вин нырнул в темноту, спасаясь от ада, ворвавшегося в его дом. Картина бойни, показала мальчику высшего хищника. Машину в обличие человека, оставляющего за собой лишь смерть и жуткие кошмары у тех, кто волей случая уцелел. После той бойни выжило не больше пяти человек, в том числе и Коуган. Спустя годы в живых остался лишь он.
За это время, Вин Коуган хорошо уяснил, что любопытство сгубило не только кошку, но и любого другого обладателя этой неприглядной черты характера. И сейчас, глядя на черный дым, он не испытывал ничего, кроме страха и желания умотать как можно дальше. К большому невезению дым шёл с той стороны, куда он намеревался двинуться дальше. В обратной стороне его ждали остатки племени каннибалов, которые с особым удовольствием насадили бы его на вертел, особенно после того как Вин расправился с двумя их соплеменниками. Это, в свою очередь, помогло ему от них оторваться.
Это, и ещё смерть предпоследнего жителя деревни, с которым Вин выживал вот уже около четырёх лет. Он ничем не мог ему помочь, каннибалов было не меньше десятка, а Тому капкан сломал кость, сделав возможность уцелеть им обоим около нулевой. По этой причине Коуган сбежал, и поэтому всё никак не мог себя простить. Вин хотел бы найти хоть кого-то, кто мог бы дать ему прощение за него самого, но в пустоши нет священников, и Вин это знал.
Все другие направления уводили в мертвый лес, выжить в котором невозможно, не зря же лес называли мертвым. Поэтому юноше предстояло как-то проскользнуть мимо источника дыма.
Вин поднялся и стал собирать пожитки. Для большей мобильности Коуган всегда старался носить с собой только самое необходимое. В его большом, мешковатом рюкзаке лежало около шести литров очищенной воды, немного вымытых лохмотьев на бинты, целлофановый пакет с вяленым мясом, точильный камень, проволока и небольшой топорик. За поясом он всегда держал счётчик Гейгера, подсумок с противогазом и пистолет с половиной обоймы. Его он применял всего дважды, последний раз при встрече с каннибалами. В руках же Вин почти всегда держал увесистый тесак, длинной по локоть и всегда хорошо заточенный. Ещё к лодыжке Вин привязывал небольшую заточку, на случай если попадёт в передрягу.
Уже через пару минут, он аккуратно отцепил растяжку у двери, смотал проволоку и отправился разбирать другие ловушки. Экономия в условиях дефицита не прихоть, а суровая необходимость, поэтому Коуган старался использовать все немногочисленные пожитки до полной непригодности. Выйдя на улицу, он, пригнувшись, подбежал к металлической груде, в чертах которой угадывался довоенный автобус. Принюхавшись, Вин уловил в воздухе мало узнаваемый запах, режущий нос. Взглянув на счётчик Гейгера, Вин понял, что оставаться долго вот так, на открытой поверхности не стоит. Аккуратно осмотрев руины улицы на наличие возможной угрозы, он, надев на голову противогаз, двинулся к следующему укрытию в виде горы насыпи от обвалившейся стены. Улицу наполняла тишина, лишь редкое карканье ворон разносилось аккомпанементом к стону ветра вдоль пустых проулков.
Вин Коуган решил для себя, что бы ни породило этот дым, необходимо всё проверить, так будет безопасней. Он двигался словно тень, стараясь не наступать на редкие островки смешанного с пылью снега, дабы не оставлять позади лишних следов.
Всего на дорогу у него ушло не более двух часов. Местность он решил рассмотреть с высоты, для этого он присмотрел не плохо сохранившуюся девятиэтажную высотку. Половина здания рухнуло, но вторая часть всё так же возвышалась над руинами. Войдя в подъезд, Вин сразу почувствовал что-то неладное. Он осмотрел пол и стены и заметил на пыльной поверхности следы. Плохой знак, очень плохой. Пятившись, Вин покинул подъезд, забыв предварительно осмотреться. Это и послужило ошибкой, которую жизнь в пустоши не прощает.
Обернувшись на разбитую вдоль домов дорогу, он увидел его. Высшего хищника. Страх парализовал. Коугану хотелось исчезнуть, раствориться. Нет, нет… Это всё сон. Ужасный, кошмарный сон! Но вместо этого, он рабски упал на колени и уставился сквозь запотевшие стёкла противогаза на трещины в асфальте. Он слышал приближающиеся шаги. Вскоре трещины перекрыл тяжелый черный сапог.
– Так, так… Безличная падаль. Откуда ты здесь, гниль? – Обратился на неизвестном Коугану языке, вставший перед ним мужчина.
Голос был полон презрения и чувства собственного превосходства и, не смотря на сильную сиплость, оставался предельно твердым. Каждое слово, било по сознанию, заставляя Вина подчиниться. Коуган поднял голову и увидел направленное на него черное, матовое дуло не менее сантиметра шириной. Там, за оружием, Вин смутно различал размытый силуэт чудовища из ночных кошмаров. Как загипнотизированный, юноша неотрывно продолжал смотреть в черную пустоту смерти.
– Ты что-то там видел? – Спросил мужчина, слегка отведя ствол в сторону подъезда.
Коуган не мог понять, к нему ли обращается довоенный. Не мог понять демонического языка, на котором он говорил. Не верил, что смерть умеет задавать вопросы. Вин открыл рот, но слова вылетели из головы, голосовые связки смогли выдавить лишь неразборчивое, обрывчатое мычание, забитое маской противогаза.
– Да ты, кажется, местный, а? Как же ты здесь выжил? Ну? Неужели даже говорить не способен?
За два проулка от проспекта, в котором Коуган столкнулся с довоенным, с громким карканьем взлетели вороны. Воспользовавшись тем, что убийца отвлёкся, Вин вскочил и, что есть сил, бросился на утёк. Не прошло и трёх секунд, как сознание Коугана заволокла тьма.
Тело юноши мешком рухнуло на разбитую дорогу. На грязный снег, из разбитого сквозным выстрелом стекла противогаза, струйкой потекла кровь.
***
Какие воспоминания посещают тебя, после прогремевшего где-то снаружи выстрела. Какие страхи тревожат тебя здесь, в Пустоше, в затхлом подвале порушенной высотки, от которой осталось не более двух этажей, наполненном запахом плесени и гнили. Что ты помнишь, Макколди, вглядываясь в кромешную тьму, которую не способен рассеять даже твой свежеимплантированный искусственный правый глаз?
Ты вспоминаешь времена академии, одно из занятий по контролю эмоций. С завязанными глазами, вас, курсантов, завели на одну из крыш небоскребов, так высоко, что казалось до потолочных конструкций уровня осталось не более пятнадцати метров. На такой высоте видны крупные квадраты, разделяющие небо на манер шахматной доски. Слишком низкое разрешение, которого вполне хватает для расстояния свыше сотни метров. Ветер на крыше казался огромным хлыстом, способным за одно мгновение скинуть любого недостаточно крепко стоящего на ногах. Инструктор стоял почти на краю, и хотя саму крышу огораживала высокая сетка, ни кто не мог ручаться, что в случае удара по ней человеческим телом, это ограждение сможет сдержать вес и не рухнет вместе с ним вниз. Однако инструктор стоял с таким видом, словно вовсе не замечал многокилометровую пропасть в паре шагов от себя.
– Что же такое экстремальная ситуация, курсанты? – Он открывал рот, но звук доходил лишь с помощью ЛИЧ-а. Инструктор, типичным вояка, крепко сложенный, волосы выбриты, а на жилистом лице проглядывались глубокие морщины человека не способного улыбаться. – Экстремальная ситуация это… – он сделал небольшую паузу, – кризисная обстановка, наносящая вред жизни в результате поражающих воздействий, возникающих вследствие природных, техногенных, социальных катастроф или в вооруженной борьбе. Купер, отставить разговоры! – Инструктор указал пальцем на одного из курсантов, стоящего по стойке смирно и ничем не выдающего использование ЛИЧ-а с целью личной беседы с кем-либо. – Дитрих, я всё вижу!
Твердой походкой он начал движение вдоль строя. Ты бы рад не слушать этого деревянного истукана, но правила академии включают в себя необходимость установки на ЛИЧ специальной подпрограммы, при наличии которой инструктор может говорить с курсантом на любой дистанции в зоне действия Внешней сети, при том, ЛИЧ всегда накладывает слова инструктора поверх всей другой звуковой информации. Поэтому ты, тогда ещё курсант Макколди, стоишь по стойке смирно и внемлешь каждой произнесенной им фразе.
– Эта достаточно сухая формулировка не совсем верна, однако я намерено извлек из неё всё лишнее, касающиеся материальных и природных угроз. Ваша психика устроена таким образом, что всегда на первом месте для вас будет ваша собственная жизнь, что крайне неприглядно для корпоративного руководства. На сегодняшнем занятии мы начнем долгий путь, конечным итогом которого станет ваша абсолютная устойчивость к экстремальным ситуациям. Итак, для начала необходимо выяснить, какие эмоции испытывает человек в подобных ситуациях, какое поведение присуще ему в данных условиях, какие физиологические и психологические изменения являются последствием длительного нахождения в экстремальных условиях. Курсант Буковский, выйти из строя!
Ты смотришь как паренёк с усеянным веснушками лицом, уже достаточно серьезным, но всё ещё детским, вышел на два шага из строя и развернулся в сторону вас.
– Итак, курсанты! На примере курсанта Буковского, я покажу основные моменты последствий нахождения в экстремальной ситуации. – Инструктор подошел к Буковскому, прикоснулся к его выбритой макушки и отвел руку в сторону параллельно крыши, выводя тем самым на общее обозрение, словно призрака, силуэт паренька, с показаниями эмоционального фона, пульса, давления, температуры отдельных частей тела и прочих медицинских показаний. – Я прошу тщательного внимания ко всем показаниям курсанта Буковского, так как то, что сейчас произойдет, обойдется DuOtis в немалую сумму, однако корпорация готова идти на жертвы, дабы вы были готовы ко всему. Курсант Буковский?!
– Я! – Голос парня словно и не начинал ломаться, оставаясь писклявым и каким-то женственным.
– Встать на позицию в красной рамке!
Только сейчас ты заметил, что территория крыши огорожена не полностью. Около проёма шириной с дверь, загорелся красным цветом полуметровый квадрат. Ты смотришь, как Буковский зашагал в сторону этого квадрата, показания его голограммы изменились в сторону учащения пульса, температура ладоней снизилась, немного изменился уровень гормонов.
– Лицом к проёму, курсант! – Инструктор направился в сторону Буковского и остановился за его спиной. Слегка нагнувшись к уху курсанта, он что-то прошептал, предварительно отключив передачу на ЛИЧ всем остальным курсантам.
Неожиданно для всех, схватив Буковского одной рукой за шиворот, другой за пояс, инструктор сбросил его с крыши.
Помнишь свои эмоции, Стив? Неверие, непонимание, растерянность, страх, сковывающую панику? Так себя чувствует человек, не способный адаптироваться под изменившиеся условия. Так себя чувствовал ты, стоя в строю, среди подобных тебе болванчиков.
– Смотреть на показания, взвод! – Крик инструктора вывел тебя из оцепенения.
Резкое повышение пульса, смещение температурных показателей, сильнейшая гормональная активность. Цифры, какой прок от цифр, да, Стив? Поразительно, как много мыслей пронеслось в тот короткий миг в твоей голове. И есть одна, за которую тебе и сейчас стыдно. Хорошо, что это Буковский, а не ты.
– Проклятье! Вы пропустили самое важное! Купер, выйти из строя.
Но Купер и не шелохнулся. Купер не идёт, так как его не привлекает перспектива полёта с крыши.
– Курсант Купер, у Вас проблема с восприятием команд?! – Инструктор резко направился в ту часть строя, где стоял Купер. Пока все переключились на Купера, голограмма Буковского лишилась показаний пульса и энцелограммы мозга. Рядом с ней возникла голограмма курсанта Купера.
– Выйти из строя, курсант! Подойти к красной рамке!
Показания голограммы Купера стали похожи на показания Буковского во время падения. Внезапно Купер сорвался. Он попытался ударить инструктора, но тот без труда увернулся. Тогда парень побежал. Размеры крыши не превышали квадратного километра, по всей поверхности торчали штыри антенн и приемников, не понятно только, как вас вообще сюда доставили. Ты паниковал, Макколди, но, как и все стоял по стойке смирно.
– Сержант, оглушить бывшего курсанта Купера.
– Есть, Сэр! – Сержант стоял в начале строя. Ты услышал пару шагов, взведения тазера и характерный звук выстрела. Сердцебиение Купера резко ускорилось и неожиданно прекратилось.
Спустя пару секунд сердце снова забилось. Так закончилось ваше первое занятие по поведению в экстремальных ситуациях. Как оказалось, позже, инструктор прицепил к курсанту Буковскому мимикрирующий страховочный трос, который не заметил даже сам Буковский. В итоге парень остался жив, а вот Купера отчислили и перевели в училище для обслуживающего персонала. Если бы на его месте оказался ты, то сейчас бы обслуживал сектор, а не сидел бы в засаде в самом непригодном для жизни месте планеты.
Так что не говори о том, что ты не готов к подобной ситуации. Ты ведь не паникуешь, Стив? О нет, вовсе нет. Ты успел подготовиться к бою, создал для преследователя обманные ходы, занял удачную позицию, раскидал в проходах несколько гранат с командным взрывателем. К сожалению, эми граната нашлась лишь одна, поэтому ты решил оставить её при себе, а вот осколочных оказалось в подсумке Тайко целых три, плюс одна светошумовая. И если осколочные могли оказать на боевого киборга хотя бы оглушающее воздействие, то светошумовая по эффективности могла сравниться с пиротехнической шутихой, которую порой, при должной доле везения, можно купить в китайских районах.
Укрывшись в одном из технических углублений, направив автоматическую винтовку на вход, ты ждешь, когда преследующий тебя киборг откроет дверь в подвал. Ты знаешь, что у тебя только один шанс покончить с ним здесь и сейчас, тебе лишь остается надеяться, что при таране преследующего вас вертолета, вертолетом ONH, киборг был поврежден. В том, что он жив, сомневаться тебе не приходиться, новый глаз способен засекать движение на расстояние пятисот метров и помечтать её как потенциальную угрозу или подозрительный объект. Киборг успел выпрыгнуть.
Ты не питал иллюзий что, войдя в подвал, он не заметит твоего местоположения, тебе всего то нужно совсем немного везения и времени, шанса на то, что обманные пути отвлекут его хотя бы на пару тройку секунд, прежде чем он начнет стрелять. Несколько мгновений на то, чтобы взорвать детонатор, погрузить его под осыпавшиеся бетонные плиты и уничтожить полной обоймой с ближней дистанции. Стив Макколди, не думал пойти в спецназ? Тамошним ребятам нужны такие дельцы, учитывая, что основная часть их работы, это ликвидация таких вот железок. Нет? Ну выбор твой, но стоит подумать, серьезно.
Вернемся к тому, как ты здесь оказался. Что случилось, после того, как ты затащил на борт вертолета эту девку, по имени Тайко, и покинул третий сектор? Помнишь тот кураж, который охватил тебя, сразу после того, как взлетающий вертолёт вырвал твою шкуру из цепких когтей смерти? Сейчас ситуация хуже, твоя жизнь полностью в твоих руках. Ну как, Стив? Нравиться быть свободным от корпоративных оков?
Как только вертолёт прошёл через посадочный шлюз, к тебе в голову пришла мысль, что сейчас тебя доставят на плавучую крепость, или ещё куда-то, где ONH сможет провести допрос с пристрастием. Такой исход тебя то же мало устраивал, но в нём был шанс на выживание. Если бы ты остался на взлетной площадке, дальнейшее повествования пришлось бы прекратить, сославшись на твою бесславную гибель.
Чёрт, Макколди, ты ведь теперь предатель. Даже если ты уцелеешь под пытками ONH, DuOtis не простит тебе попадание в плен к конкуренту. Ты ведь даже не сопротивлялся! В этом весь ты, услужливо подстраивающийся под гнёт и давление. Выказывающий протест лишь, когда тебе ничего не угрожает. Стоит самую малость надавить, как ты протягиваешь к верху лапки. Ты противен в этой слабости, Макколди, но это твоя природа. Единственное лекарство, смерть. Звучит фатально, но разве это не лучше бесконечного, бессмысленного пресмыкания?
Едва ты успел пристегнуть себя защитными ремнями к креслу, из динамиков раздался голос пилота.
– Похоже, нас преследуют, я постараюсь оторваться, но будьте готовы к эвакуации.
После этих слов вертолет тряхнуло, и, судя по навалившейся тяжести, он начал резко набирать скорость и высоту. Парень, только что закрывший заднюю панель компьютерной панели, перекинул её за спину, открыл один из потайных шкафчиков и достал оттуда несколько рюкзаков.
– Макколди сан, Вам приходилось когда-нибудь десантироваться с помощью реактивных ранцев? – Сказал он, протягивая тебе один из них.
– Не было такого счастья… – Хмуро ответил ты. Твоя рука, освобождённая от гипса, немного ноет, но в целом работоспособна. Пуля оставила сильный ушиб, но чудом прошла мимо.
На вес ранец оказался не больше пятнадцати килограмм. На устройстве присутствовали рукава для рук и что-то вроде ремешков, которые фиксировались на ногах, начиная от бедер, и заканчивая стопами.
– Всё очень просто, я помогу Вам его одеть, а Вы поможете одеть его на командира, хорошо? – Паренёк весь белый, ещё немного и он бы сорвался. Но, не смотря на внешнюю слабость, действовал профессионально, без его помощи ты бы вряд ли смог нарядиться в этот рюкзак-комбинезон, с четырьмя наружными соплами.
После, Тайм начал подготавливать ранец для неподвижно лежащей Тайко, командира отряда. Тебя удивил её пост, так как патриархальный настрой восточных корпораций, таких как Azuma или ONH, редко позволял женщинам занимать руководящие должности.
– Приподнимите её, пожалуйста. Нет, не так, голову выше… спасибо.
Сейчас, когда у тебя появилась возможность рассмотреть её получше, ты обратил внимание на то, что внешностью она походила скорее на европейку, чем азиатку. Это так же не вписывалось в общую династическую систему формирования руководящих должностей. Конечно, её могли усыновить, но, чёрт возьми, Макколди, это всё равно выходило за рамки общего образа восточных корпораций.
На экипирование вам потребовалось не больше пяти минут. Тайм вручил тебе в руки B66 auto, бронебойную автоматическую винтовку пехоты, в тот момент, когда из динамиков снова раздался голос пилота.
– Немедленная эвакуация, открываю люк.
Ледяное спокойствие в голос, натолкнуло тебя на мысль что в кабине сидит не живой человек, а автопилот. Тебе бы такую закалку, Стив.
– Лейтенант, мы обеспечим чистую зону посадки. – Сказал Тайм куда-то в пустоту.
– Не стоит зря тратить время, обеспечь безопасность свидетеля, вызови эвакуационный вертолет. Помни, мы предотвращаем войну. – После этих слов, связь оборвалась.
Взамен голоса пилота раздался звук открывающегося люка под хвостом вертолета и в лицо тебе хлынул едкий запах пустоши. За вертолетом ты не увидел ничего, кроме тяжёлых, чёрных туч. Ты почувствовал хлопки по плечу, обернувшись, увидел, что твой новоиспеченный телохранитель протягивает тебе тактический шлем, такой же, как на нём и на лежащей, всё ещё без сознания, девушке. Ты быстро одел его, в надежде, что его фильтры хоть немного придавят кисло-горькую вонь пустоши.
Смешно, Макколди, в местах, где ты обычно работал и отдыхал, пахло ничуть не лучше, а сейчас тебя вдруг накрыло чувство брезгливости. Неужели на тебя так повлияла стерильность третьего сектора? Теперь, Макколди, когда твой статус героя и важной шишки утрачен навсегда, у тебя непременно будет возможность привыкнуть к гнилому запаху умирающий окраин сорок третьего сектора. Если, конечно, ты уцелеешь.
Как только ты одел шлем, из внутреннего динамика раздался голос Тайма.
– Ранец всё сделает сам, Вам остается только прыгнуть, лейтенант уже вбил координаты точки посадки. Когда высадимся…
Договорить он не успел, вертолет прошила пулеметная очередь, чудом не задевшая тебя и лежащую Тайко. Тебе непреодолимо захотелось почувствовать опору под собой, и ты рухнул на четвереньки, вцепившись в рифлёную поверхность кузова. Паренька же, буквально, разорвало, обильно залив тебя хлынувшей из оторванных частей тела кровью.
Макколди, некогда думать, нужно действовать. Отлично быть подготовленным бойцом, не способным к панике. Схватив за руку лежащую без сознания девушку, ты выбросил её из вертолета и прыгнул следом. Несясь с постоянно нарастающей скоростью вниз, ты едва успел заметить, как ваш вертолет резко ушел вверх и скрылся в тучах, следом за ним ты увидел черную осу, похожую на ту, что напала на тебя в том переулке во время патруля. Когда она открыла огонь, ты мог поклясться, что всё кончено.
Нет, Стив, не в этот раз. Из туч, оттуда, куда скрылся ваш вертолет, вражескую машину осыпал свинцовый град, разлетаясь в разные стороны искрами, не в силах пробить современную броню. Следом за пулеметным огнем, из-за туч в мертвом пике, на преследователей рухнул и сам вертолет. Такого удара, вражеская оса выдержать не смогла. Яркая вспышка света ознаменовала взрыв гибридного реактора, положив конец воздушному сражению. После вспышки ты и заметил падающего киборга.
– Тварь…
Живучая тварь, детектив. Ты уверен, что справишься? Ты ни в чём не уверен. Ежась от холода, вглядываясь во тьму, ты поражаешься своей настойчивости. Странно, почему твоя уступчивость не желает приклониться перед лицом неминуемой кончины? За что ты борешься, Стив? Неужели за свою жизнь? Чем она тебе так дорога? Каждая минута, каждый час, прожитый тобой бесцелен. Ты никогда не будешь способен победить! Или же, стой, неужели тебе нравится твоё существование? Нравится быть униженным и отброшенным, ты гордишься своей ненужностью? Очнись, Стив! Освободись от привычки быть оскорбленным. Вот почему ты всегда сопротивлялся, когда жизнь начинала налаживаться. По этой причине, ты всегда отталкивал руку, кормящую тебя. Ты наслаждаешься своей непригодностью и поэтому борешься за жизнь, так как боишься потерять этот извращённый кайф. Что ж, по крайней мере, у тебя есть хоть какой-то стимул продолжать бороться.
Тайко ты спрятал в другом здание, не удобном для засады, но подходящем для укрытия. Конечно, агент что вас преследовал, мог сначала заглянуть туда, но что поделать, с ней ты бы не смог подготовиться.
Ты смотришь в черноту в направление двери, держа одной рукой пульт для подрыва гранат, а другой, прижимая к плечу винтовку. Твои нервы напряжены, тело налито свинцовой тяжестью. Ты словно врос в сырую землю под ногами.
Когда дверь подвала вылетела и ударилась о противоположную стену, ты даже не успел среагировать, чтобы нажать на кнопку подрыва. Макколди, ты оказался прав, в спецназе тебе делать нечего. К твоему счастью, взрывной снаряд тяжелой винтовки киборга пришелся на точку приманку, туда, где ты соорудил что-то вроде укрытия. Твой шанс, Стив. Жми же!
Подрыв гранат обрушил здание, ты даже приблизительно не мог предположить подобных последствий. Отсыревшие бетонные плиты довоенной конструкции не выдержали и посыпались вниз. Всё что спасло тебя он неминуемой гибели под завалами, это неглубокая траншея, в которой ты укрылся. Когда пыль осела, ты, стараясь не придаваться паники, вжавшись в землю, пополз по узкой расщелине меж обломков, пока, наконец, не увидел, как где-то меж камней пробивается свет. Вырвавшись наружу, ты осмотрел оставленные позади руины. Почти два этажа, сложившиеся карточным домиком. Жаль, что ты не можешь убедиться в том, что киборг мёртв. Не важно, Стив. Важно только то, что ты ещё жив, везучий сукин сын.
