Дмитрий Богин
А я и не знала, как люблю дождь
Второй «проблеск» в сознании случился у доктора в продуктовом магазине около дома. Сюда она заглянула сразу же после работы, что и делала обычно, приобрести продуктов к ужину. Однако сегодня, как ни странно, первым желанием было… выпить! Потому что душевное состояние девушки оставляло желать лучшего. Ей хотелось забыться, переживая внутри себя боксерское «грогги» – потерянность, опустошенность и упадок сил. Автоматически остановилась у полки с алкоголем. Раньше подобное ей никогда бы просто не пришло в голову. Ощущение выгорания хотелось как можно скорее забыть. Машинально схватила первую попавшуюся бутылку водки и сунула ее в корзинку. Обошла торговый зал и собрала, ставший привычным, продуктовый набор: белый хлеб, «Российский» сыр, «Докторскую» колбаску и прочее.
Придя домой и переодевшись аппетит, внезапно, пропал. Валя поставила пакет из магазина на кухонный стол, забралась на табурет и села за стол обхватив лицо руками. Посидев некоторое время, она взяла стакан и доверху наполнила его водкой. Поставила его перед собой. Долго пристально смотрела на него. Затем протянула руку и залпом осушила его. Выпитое не произвело на неё никакого впечатления. Валя сидела молча, не закусывая, сжимая в пальцах пустой стакан. Она всё ждала, что вот-вот опьянеет и, наконец, забудется. Бутылка водки вскоре закончилась, а опьянения так и не наступило. Затем Валя перебралась в спальню. Не раздеваясь легла на кровать. Долго лежала с открытыми глазами уставившись в потолок. В мозгу проносились события трудного дня… Ни слёз, ни переживаний уже не было. Незаметно для себя провалилась в сон.
Следующим утром так не хотелось вставать. Девушка с большим трудом открыла глаза. Взгляд ее тут же упал на экран будильника. 6:30. Валя потянулась и села на кровати, сунула ноги в тапочки и пошла кормить рыбок. Во всем теле, и в голове, ощущалась дикая слабость и тяжесть. Когда она чистила зубы, то подумала, что на работу пойти она сегодня не сможет. Сегодня ей надо следует выспаться!
«Надо позвонить начальству и попросить на сегодня выходной».
Так девушка и поступила, в тот самый момент, как загрузила мультиварку яйцами для омлета. Стала нарезать колбасу, и поставила на плиту чайник. Есть по-прежнему не хотелось. Но Валя решила поесть через силу, а потом лечь снова в постель. Девушка набрала номер Геннадия Ивановича. После нескольких длинных гудков до Вали донеслось бодрое «Алло».
– Геннадий Иванович, здравствуйте, – несколько приглушенным тоном произнесла Валя.
– Сожалею, но сегодня я себя неважно чувствую. Если можно, этот день я проведу дома?
– Ладно, ладно, хорошо!– воскликнул заведующий в трубку, – я тебя хорошо понимаю. Отдыхай столько сколько нужно. Возможно, тебе понадобился бы не один, а два, или даже три дня перерыва в работе.
Ты только скажи.
– Нет, что вы,– протянула Валя, – одного дня будет вполне достаточно. Думаю, до завтра я взбодрюсь. Спасибо, Геннадий Иванович.
– Как пожелаешь, Трофимова. Хорошенько расслабься и отдохни. Поспи, поешь, взбодрись! А завтра мы все будем тебя ждать!
– Ладно, всего хорошего. – ответила Валя.
– До встречи, – коротко бросил начальник и отсоединился.
Завтрак прошел без особенностей. Для того, чтобы хоть как-то взбодриться и прогнать затянувшуюся хандру, Валя включила любимую радиоволну на магнитоле. Благодаря данному «мероприятию» девушке немножко удалось скорректировать внутренний настрой. Она убрала со стола, вымыла посуду и приступила к уборке квартиры. Спать ей, как ни странно, расхотелось. «Почему?» – пожала та плечами, пораженная такой метаморфозе, случившийся с ней. «Возможно – после спокойной беседы с Геннадием Ивановичем». Валя протерла пыль со шкафов, книжных полок и комода. Отодвинула мебель в зале и спальне: диван, кресла, стулья и кровать – вымыла пол. Загрузила грязными вещами и запустила стиральную машину. Работа по хозяйству так её увлекла. Девушка настолько оказалась погружена в собственные мысли, поэтому не сразу услышала звонок в дверь. Еще мешал шум работающего пылесоса – пылесосила ковровую дорожку в прихожей. Звонок раздался еще, и еще один раз. От неожиданности Валя вздрогнула. Выдернула штепсель из розетки, и подошла к «глазку».
– Кто там?
– Откройте, полиция, – донеслось из-за двери.
Ничего не подозревающая девушка открыла дверь, и отошла в сторону, пригласив «гостей» внутрь.
В коридор вошли трое мужчин в форме. Старшему, на вид было не больше сорока лет. Крупный высокий человек с погонами капитана на плечах. Вслед за ним в квартире оказались двое молодых людей, Валиных, примерно лет – сержанты. «Старший» повернулся к Вале и представился:
– Добрый день. Капитан полиции Абрамов Гавриил Павлович, – из переднего кармана куртки он вытащил служебное удостоверение, и протянул девушке, в развернутом виде, для ознакомления. После того, как Валя удостоверилась в личности полицейского, капитан убрал документ и поинтересовался:
– Вы разрешите пройти в комнату?
– Да, пожалуйста, – преодолевая смущение, жестом пригласила его пройти в зал. Дойдя до середины комнаты и остановившись возле дивана, Гавриил Павлович, вежливо уточнил:
– Можно присесть?
– Присаживайтесь, пожалуйста.
Валя посмотрела в сторону сержантов. Они остались стоять в дверях в прихожей. Капитан раскрыл державшую в руках папку и вытащил лист бумаги.
– Трофимова Валентина Сергеевна?
Валя кивнула.
– Одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения?
– Да, – девушка насторожилась.
– А в чем дело?
– Собирайтесь. Вы должны проехать с нами в отделение полиции. Согласно протоколу, – он протянул ей листок из папки, – вы подлежите задержанию и доставке к следователю Никитину для разговора.
– По какому делу? – только и смогла произнести девушка.
– Не волнуйтесь. Думаю, ничего серьезного, – ровным спокойным тоном попытался приободрить ее полицейский.
– Аркадий Валерьевич вам всё объяснит на месте. Ознакомьтесь с протоколом задержания.
Внимательно изучив документ, Валя поинтересовалась:
– Что мне взять с собой?
– Если только документ удостоверяющий ваша личность, – кашлянув пояснил Гавриил Павлович, – паспорт подойдет. Больше, в принципе, ничего не нужно. На данном этапе этого будет достаточно.
Поправляя вязаную шапочку перед зеркалом, в коридоре, Валя всё не могла сообразить, для чего же она могла понадобиться правоохранительным органам. Девушка тасовала в голове разные варианты.
«Возможно, что-нибудь, по поводу прописки?».
«Но тогда зачем понадобилось присылать для меня целую команду сопровождения?».
«Да, Бог, его знает для чего меня вызывают!».
«Вот на месте и выясню».
В сопровождении сотрудников полиции девушка спустилась во двор, где их поджидал служебный «Уазик». Капитан уселся на переднее сидение рядом с водителем. Валю попросили расположится сзади. С обеих от нее сторон примостились сержанты. Ехали молча. Каждый думал о своем. Гавриил Павлович, нарушив строгое предписание не разговаривать с задержанным, повернулся к Вале и спросил (скорее нарушить тишину, нежели посочувствовать или успокоить):
– Чего же такого вы могли совершить, девушка, что вас вот так вот вызывают в полицию?
– Сама гадаю… – ответила она кратко и пожала плечами, – думаю, что-нибудь насчет прописки. Я ведь не местная.
Но капитан уже потерял к ней интерес, перелистывал бумаги у себя в папке.
Въехали во двор РОВД. Двухэтажное кирпичное здание советской постройки. Один из сержантов помог девушке выбраться из машины. Ровно в час дня Валя входила в серое здание. Дежурный строго посмотрел на неё, и она, слегка заикаясь, объяснила, к кому пожаловала.
– По коридору, третья дверь налево, – махнул рукой он, и девушка пошла на негнущихся ногах, продолжая гадать, кому и зачем здесь понадобилась. Позади нее шли те самые двое сержантов. Пока Валя разговаривала с дежурным, услышала, как капитан попросил одного из патрульных проводить задержанную к следователю:
– Саш, мне сейчас еще одно дело надо решить. Проводите ее.
– Разумеется Гавриил Павлович, будет сделано. – бодро отрапортовал сержант.
Капитан скрылся за ближайшей дверью, без каких-либо опознавательных знаков, а Валя пошла, искать следователя. Стены коридора были выкрашены темно-зеленой краской, поэтому выглядели уныло, на двери нужного ей кабинета висела табличка. Из нее она узнала, что хозяин кабинета старший следователь майор полиции Аркадий Валерьевич Никитин. Следовательно, Валя ничего не напутала и прибыла туда, куда надо. Девушка нерешительно постучала и, услышав «да», вошла, почему-то ступая на носках. Разозлившись на себя, распрямила плечи и попробовала выглядеть независимой.
Кабинет был просторный. С потолка до середины стены бледная побелка. С середины стены до плинтусов бледная краска. На полу бледный и пошарканный линолеум. Вдоль правой стены шкаф, двухпудовая гиря, штанга на тридцать килограммов и другие спортивные снаряды поднятия тяжести. В шкафу, за пыльным стеклом, виднелись немногочисленные награды: вымпел, пару кубков и грамоты.
«Скорее всего с районных соревнований» – подумала Валя разглядывая служебную комнату. Из этого, сразу, напрашивается вывод, что, хозяин кабинета старается поддерживать физическую форму. Вероятно, он, во время короткого затишья в борьбе с преступностью жмет штангу от груди, тягает гирю и приседает с утяжелениями. Но, вот, стол подкачал.
«Хоть у нашего Геннадия Ивановича кабинет будет поменьше», – отметила про себя Валя. «Зато стол по-новее, да, и не такой «стрёмный».
«Любой заходящий в кабинет заведующего отделением, будь то пациент, коллега или простой посетитель, даже мельком взглянув на стол, понимает – отделением руководит уважаемый человек!».
«А здесь не стол, а черт те что. Такое ощущение, что горела какая-то контора, из огня вынесли единственную ценную вещь – этот стол. Вынесли, залили пеной из огнетушителя и принесли сюда, в отделение полиции.
Да, когда я еще в школе училась, у меня парта и то солиднее смотрелась!».
Отчего-то Вале сделалось неприятно несоответствие просторного начальничьего кабинета, должного быть отделанным деревянными панелями, как минимум, а также выстланными на полу ковровыми дорожками, с тем, что ей довелось наблюдать в нем. Ещё большее несоответствие своему кабинету, его обстановке, и, пожалуй, занимаемой должности старшего следователя являл сам хозяин, восседавший за столом под портретом президента страны, и цепким взглядом сверлящий на Вале дырки. Человек, по чьему «приказу» ее доставили в отделение, ну, никак не подходил на работника правоохранительных органов. Скорее – деятель искусств. Длинные, едва не до плеч волосы, какие редко носят мужчины после тридцати, если они не причастны к богеме. Одухотворенный взгляд творца и художника, с каким уместнее не с преступностью бороться, а стоять у холста с кисточкой в руках.
Следователь поднялся со стула и обратился к «конвоирам»:
– Всё нормально, ребята. Дальше я сам займусь задержанной. Можете быть свободны.
Сержанты молча развернулись и покинули кабинет, захлопнув за собой дверь.
– Здравствуйте, – проронила Валя, кашлянув, – я Трофимова Валентина Сергеевна. Ваши сотрудники доставили меня в отделение и попросили подняться к вам…
Аркадий Валерьевич снова сел и из-под портрета Путина сделал приглашающий жест, указав на стул за приставным столом напротив себя:
– Да-да, присаживайтесь, пожалуйста, – он приподнялся, немного, над столом и даже улыбнулся ей, в общем, старался казаться вежливым.
Валя устроилась на видавшем виды стуле и стала тревожно смотреть на следователя, затем решилась спросить:
– Что случилось?
– Ведите ли, – со вздохом сказал он, – я вызвал вас… Сотрудник полиции запнулся. – Курите? – спросил он и пододвинул девушке пепельницу.
– Нет, что вы. До этого момента как-то не приходилось… – несколько взволнованно ответила Валя.
– Почему «до этого момента»? – переспросил Аркадий Валерьевич.
– Возможно теперь закурю, – предположила она. – А может, и нет. Всё зависит от того, зачем вы меня вызвали. И во-вторых, не хочется разрушать свой организм, раньше времени.
– Понимаю. Одобряю. Перейдем ближе к делу. Значит вы еще, до конца, не осознаете для чего могли понадобиться полиции?
– Именно.
– Рассказываю. Я вызвал вас, ибо, по поводу смерти пациента, вчера, в отделении, где вы работаете, было заведено уголовное дело. А веду его я, Аркадий Валерьевич Никитин, – и быстро добавил:
– Но не волнуйтесь! Я задам вам, буквально, пару вопросов. Постарайтесь дать на них исчерпывающие ответы. Вы проходите по делу в качестве свидетеля.
– К чему же тогда весь этот «эскорт»? – спросила Валя, – вы бы просто могли вызвать меня лично, по телефону.
– Не пугайтесь, – успокаивал следователь, – такова наша работа. Стандарт, своего рода. Через него все проходят. Просто бывало что у нас свидетели уезжали, внезапно пропадали, исчезали из нашего поля зрения. А дело нужно раскрывать. И вот, для того, чтобы никого не искать существует данная процедура. Поймите меня правильно это всего лишь формальность, которую я и мои сотрудники должны соблюсти. Я понятно объясняю?
– Да, более чем, понятно, – Валя кивнула.
– Вот и хорошо. Пойдем дальше. Постарайтесь, сейчас, сосредоточится и вспомнить события прошедшего дня. Ответьте, пожалуйста, на ряд моих вопросов.
Далее потекла обычная, полицейская, рутина – допрос свидетеля. Аркадий Валерьевич задавал вопросы, а Валя старалась отвечать, на них, не упуская малейших деталей. Девушка еще не совсем отошла от пережитого. Когда за ней прибыли полицейские она только начала отходить, увлекшись уборкой квартиры. И сейчас анализируя ситуацию, вновь находилась в состоянии оцепенения, хотя и пересказывала все правильно: о том, как Геннадий Иванович попросил подменить его на операции, то, как она делала всё от нее зависящее – не дать пациенту погибнуть.
После окончания изложения событий вчерашнего, следователь попросил Валю повторить всё еще раз – подтвердить не упущено ли чего.
В ходе беседы она поведала представителю власти, что трудится стажером-травматологом. Как готовилась к операции: соблюдала ли все правила – как одевание халата и хирургическое мытьё рук.
– Что вы пытались сделать для спасения жизни своего пациента? – повторил Аркадий Валерьевич во второй раз, – и кого поставили в известность о случившимся на операции.
– Говорю же вам, я действовала, как указано в стандарте оказания медицинской помощи, – терпеливо повторила Валя, – отправила санитаров в отделение интенсивной терапии за специальной бригадой, а сама, незамедлительно, приступила к реанимационным мероприятиям.
– Хорошо, – кивнул майор, – какие документы вы заполняли по окончанию операции?
– Я сделала отметку в медицинской карте больного, и расписалась в журнале учета хирургических вмешательств оперблока.
(Про то, что заведующий попросил переписать его больного на себя Валя не сказала. То ли забыла, то ли не посчитала нужным. Возможно именно это обстоятельство и сыграло не в ее пользу?).
– Как прошел остаток дня? Что вы делали после работы?
– День прошел как в «тумане». Я словно в трансе добралась до дома, и практически сразу легла в постель.
Аркадий Валерьевич спокойно выслушал немного взволнованную и местами сбивчивую речь девушки. В ходе разговора он то и дело согласно кивал головой и постукивал о стол огрызком карандаша, и заносил получаемые данные в протокол.
Закончив писать он кашлянул, развернул лист бумаги, повернул его в сторону Вали и протянул той ручку:
– Прочитайте пожалуйста свои показания еще раз, и напишете в конце: «с моих слов записано верно», поставьте сегодняшнее число и свою подпись, – попросил следователь.
Валя взяла протянутый ей «реквизит» и перед тем как расписаться, стала вчитываться в написанный текст. Но краем глаза девушка заметила, как Аркадий Валерьевич принялся оформлять еще один документ. Как только Валя поставила свою подпись он протянул ей второй лист бумаги, и все также вежливо, попросил:
– Теперь подпишите вот это…
– А что это такое?
– А это подписка о не выезде, – пояснил полицейский.
– Для чего? Я вроде бы никуда не собираюсь уезжать, в ближайшее время.
– Ну, что вы, считайте это еще одной нашей формальностью. Поймите правильно, мы делаем свою работу…
– И всё-таки вы меня в чем-то подозреваете?
Аркадий Валерьевич улыбнулся:
– Такая у меня работа – всех подозревать! – поправив галстук, добавил
– Ваша работа лечить людей, а моя всех подозревать.
Девушка кивнула, и молча, расписалась на втором, протянутом ей, листе бумаги.
– Всего хорошего. Теперь вы можете быть свободны, – сотрудник полиции встал изо стола и протянул ей руку. Девушке ничего другого не оставалось, как пожать ее и покинуть кабинет.
Остаток дня прошел спокойно. Валя выбросила из головы погибшего пациента и поход в полицию. По возвращению домой она закончила уборку и сварганила куриный супчик. Вечером посмотрела телевизор, и около, восьми часов легла спать:
– Завтра рано вставать на работу, – подумала она и закрыла глаза.
Месяц прошел незаметно, заваленный больничными делами, поручениями и хлопотами. Валя стала забывать о досадном инциденте. К тому же никто из ее коллег о случившимся не напоминал – понимали, наверное, как не сладко пришлось «зеленому» сотруднику. С подругой Мариной они по-прежнему, в обеденный перерыв, ходили в больничный буфет. Болтали о том, о сем.
Но недели через три Вале вновь пришлось вспомнить о нелепом происшествии. К ней на мобильный дозвонился Аркадий Валерьевич (свои контактные данные, адрес и номер телефона, она сообщила ему во время первой их встречи). Он попросил прибыть в отдел полиции повторно. Для, якобы, подтверждения ранее полученных сведений.
– Как вам будет удобно, тогда и приходите, – сообщил майор Никитин. – Только не позже семи часов вечера! Я буду в своем кабинете.
Как прибудьте доложите, о своем приходе, дежурному – он будет предупрежден, и пропустит вас без разговоров.
– Поняла, буду – согласилась Валя. – Постараюсь не опоздать.
Ко второму отделению полиции города Екатеринбурга она прибыла к шести часам вечера. Боясь не успеть девушка заблаговременно отпросилась у своего начальства.
Следователь встретил её, как и в прошлый раз, приветливо, с улыбкой и сразу перешел к делу. Валя терпеливо ответила на все ранее ей заданные вопросы. И… в общем – то, всё. Сотрудник полиции кивнул, сказал, на прощание пару «дежурных» фраз – для приличия, или скорее из вежливости, и они попрощались. Девушка даже, до конца, не совсем поняла для чего же её вызывали. Неужели, действительно, подтвердить свои показания?
А еще, спустя пару недель, состоялся суд. Валю вызвали повесткой. Начало заседания было назначено на десять утра. В этот день у девушки, чисто случайно, образовался выходной после суточного дежурства в отделении. Утром она планировала хорошенько выспаться, поэтому для лучшего настроя приняла прохладный душ и выпила кофе.
Здание суда выглядело не многим лучше здания отделения полиции. На обшарпанной стене дома, висела доска неопределенного цвета, похоже некогда она была синей, а буквы на ней – белые, но краска давно облезла и можно было различить одно слово «суд». А так как это был всего лишь суд, не городской муниципалитет, и тем более не здание областной администрации, то доску давно не обновляли. Ведущие ко входу три ступеньки, кособокие, облупившиеся двери, которые надсадно скрипели, пропуская неспешно проходивших людей, в сочетании с облезлыми стенами и упомянутой вывеской явствовали, что является учреждением затрапезным, малоуважаемым. Хотя именно здесь, а не за сверкающими дверями роскошного продуктового магазина «Рыбка», расположенного по соседству, решались человеческие судьбы. Длинный коридор соответствовал внешнему виду здания и устало вздыхал рассохшимися половицами.
Зал судебного заседания небольшой, однако и не маленький. Судите сами: по правую сторону от двери расположены места для публики и прессы, здесь могут уместится 50-60 человек. С левой стороны размещается клетка, натуральная клетка, словно в зоопарке. В ней, также, могут уместится несколько человек. Сегодня она пустует. Рядом с клеткой стол, за которым сидел адвокат. Как позже Валя узнала, его на заседание пригласила больница. Далее, в глубине зала, чуть правее адвоката, располагалась небольшая трибуна для свидетелей. Справа от трибуны сидел прокурор, напротив свидетеля, на небольшом возвышении – председатель суда, неподалеку – секретарь. Еще правее, почти у самой стены, места для присяжных заседателей. Но сегодня никого из них было.
На заседание, девушка, вошла твердым уверенным шагом и устроилась на одном из передних рядов.
Когда народ собрался, девушка-секретарь поднялась со своего места и произнесла механическим тоном:
– Встать суд идет!
Все встали. Вошел судья. Забравшись на свое место он разрешил:
– Прошу садится. Слушается дело…
Тут-то до Вали наконец-то дошло, её просто нагло подставили. Никакой она не свидетель, а наоборот, главный подозреваемый!
«Вот, оказывается, для чего, Геннадий Иванович попросил меня переоформить своего больного на меня. Чтобы избежать наказания самому». – размышляла Валя.
«Какой подлец! Что же теперь со мной будет?».
Весь процесс происходил стремительно, быстро. Складывалось впечатление, будто бы решение суда было всем известно заранее, а участники слушания только делали формальный вид, кратко «отчитывались» перед судьей, дабы поскорее закрыть дело.
Радовало одно: на стороне Вали выступали представители больницы и отделения травматологии. Это были: старшая медсестра отделения – Таисия Петровна Зимина и приятельница Марина, которая после своего ответа под присягой, заняла место рядом с Валей. Взяв ладонь ее руки и крепко ее, сжав, Марина шепнула:
– Главное не волнуйся! Думаю всё обойдется.
Валя от волнения не могла произнести ни слова. Девушка сильно раскраснелась, и только слегка кивнула подруге в ответ.
Положительно охарактеризовал Валю, как дисциплинированного и исполнительного работника, адвокат. Не пришел на слушание только Геннадий Иванович – сказался на сильную занятость и запарку в отделении.
Из речи гособвинителя девушка сделала вывод, что больница давно состояла у районной прокураторы на примете. Даже, не смотря на тот факт, что центр травматологии был построен и сдан в эксплуатацию не так давно. Медперсонал, подобранный для Центра из других медучреждений города, стоял не в ладах с законом – многие, не чистые на руку, личности промышляли мелким жульничеством и всевозможного рода махинациями.
Валя вспомнила про заведующего отделением:
«Вот кого, в первую очередь, нужно было проверить прокуратуре!» – думала она.
«Но, ничего, считаю рано или поздно справедливость восторжествует, и тогда ему уже будет не отвертеться». Но, никак, не сегодня. Сегодняшним процессом, «доблестные» правоохранительные органы желали показать одно: то, как, они успешно начали наводить порядок в системе минздрава! А молодого, неопытно, стажера-врача решили использовать в качестве первой жертвы, и бросить на амбразуру. Следователь и прокуратура пытались отчитаться, да и некоторые представители от руководства больницы, как они, все, ратуют за надлежащее исполнение обязанностей медицинскими работниками. Они показали, себя эдакими белыми и пушистыми, в «шоколаде», поливая грязью стажера.
Решение суда не заставило себя долго ждать. После короткого перерыва основного заседания всех снова пригласили в зал, для оглашения приговора. Когда все заняли свои места, судья его зачитал.
Валю осудили по статье 118 УК РФ части 2-ой. «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». Положительные характеристики смогли сделать свое дело, поэтому девушка получила год лишения свободы в колонии-поселении, а также два года без права заниматься любой медицинской деятельностью.
Молоденькая конвоирша застегивая на запястьях у Вали наручники, глубоко вздохнула и сочувственно покачала головой, не проронив ни слова – потому что разговаривать с осужденными им строго запрещено, по уставу.
На полицейском «Уазике», под охраной, молодого врача привезли в ее квартиру – собрать необходимые личные вещи в колонию.
Девушка отзвонилась хозяевам квартиры и объяснила тем сложившуюся ситуацию, намекнула чтобы искали себе другого жильца. Единственное, о чем она попросила, чтобы они присмотрели за ее аквариумом. Хозяйка пообещала выполнить Валину просьбу.
Пакуя «чемоданы» на зону девушка вошла в ванную комнату за зубной щеткой. Открыла шкафчик висящий над умывальником. Достала коробочку с кремом, и тут заметила его… свой нательный, медный крестик! Ее талисман. Подарок матери незадолго до отъезда в Екатеринбург. Здесь Валя снова, мысленно, вернулась к тому злополучному дню.
«Трофимова, на операцию!» – прозвучал в голове резкий голос санитарки. Девушка сообразила, что забыла тогда. В тот день с ней не было талисмана!
Часть 14. (Предпоследняя)
Колония-поселение.
Глава 1. Первый день.
На тюрьму Валя отбывала с "комфортом". Просторный салон старенького "Пазика" был переоборудован под транспорт для перевозки осужденных – все стекла его забраны глухими решетками. Внутри, не считая Вали
и водителя, еще был конвоир – молодой крепко сложенный парень в камуфляже и с автоматом в руках. Больше не было ни души.
Девушка расположилась на одном из сидений, у окна, и любовалась проносившимися лесными просторами. Она не заметила,
как конвойный подошел, поэтому когда он дотронулся до ее плеча, невольно вздрогнув, повернулась.
– Как дела? Всё в порядке? – молодой человек, вероятно, желал проявить сочувствие.
– Нормально, – пожала плечами девушка. – Учусь смотреть на мир сквозь решетки…
– Дурацкое занятие, – усмехнулся он.
– Наверное. А что же остается делать? – кивнула Валя. – К тому же, для вас, скорее всего, пейзаж за окном стал привычным.
Я же еду по этой дороге впервые. Вот, интересуюсь местными "красотами".
Солдат молча кивнул, и улыбнувшись ей в ответ, снова занял свое место возле выхода из автобуса.
Проехали рабочий поселок Пелевениха. Он славится народными промыслами – изготовлением деревянных игрушек с затейлевой резьбой.
До недавнего времени поселение славилось, еще, и крупным металлургическим комбинатом. Но, как и многие заводы страны, он закрылся в девяностые. Население Пелевенихи стремительно сокращается. Молодежь перебирается в крупные центры, ища лучшей жизни. Остаются
преимущественно пенсионеры, да лица предпенсионного возраста. Очень многие из них, от однообразия и скуки, спиваются.
Окончательно погибнуть поселку не дает колония-поселение, расположившееся на окраине. Именно возле ее ворот только что припарковался "Пазик", а конвоир выводил из салона осужденную.
"Добро пожаловать" – сказала самой себе Валя, прочитав про себя соответствующую надпись на воротах. И грустно улыбнулась.
"Колония-поселение №6" поселка Пелевениха Свердловской области распахнула свои двери не так давно. Года три назад. Всего здесь
содержатся 300 заключенных из двух соседних регионов Пермского края и Тюменской области. Колония предназначена для лиц, совершивших
преступление по неосторожности. В настоящее время здесь находится 2901 заключенный. В целом, условия пребывания соответствуют проживанию в общежитии. Женщины и мужчины проживают в отдельных помещениях.
Первая Валю встретила строгая женщина в полицейской форме. На вид не больше сорока лет. Аккуратно уложенные белокурые локоны выглядывали из-под фуражки. Приложив ладонь к виску, она обратилась к новоприбывшей командным голосом:
– Добрый день. Начальник 4 отряда старший лейтенант Тимофеева Юлия Владимировна. – и добавила, опуская руку. – Следуйте за мной.
– Здравствуйте, – откликнулась Валя.
Парень-конвойный молча передал офицеру УФСИН личное дело девушки, и втроем, они вошли в серое здание. Санпропускник. В первой комнате, где ничего, кроме двух столов и стула, не было. Здесь произвели досмотр личных вещей – во избежание проноса на "зону" запрещенных предметов. Ничего противозаконного у девушки с собой не оказалось, поэтому незамедлительно, Валю проводили за следующую дверь. Здесь обнаружилась "парикмахерская".
Но это помещение сильно отличалось от цирюлен на воле. Осужденную ввели в узкое, пеналообразное, помещение, выкрашенное темно-синей краской почти до самого побеленного потолка. Посреди комнаты стоял обычный деревянный табурет. Тут голову девушки обрили, машинкой, под самый "ноль" и проводили в помывочную. В предбаннике ей были даны кусок хозяйственного мыла, мочалка и сменная форменная одежда. Старую забрала пожилая "банщица" (из вольнонаемных). Под расписку в специальном журнале:
– Не волнуйся, ничего не пропадет. – пояснила она, принимая Валины вещи, – всё получишь обратно, в целости и сохранности, как только отбудешь срок.
Валя кивнула, и, держа перед собой тазик, вошла в помывочную.
Из бани, одетая во всё новое, с белой косынкой на голове (в колонии все осужденные женщины обязаны так ходить, согласно правилу внутреннего распорядка) спустилась в кабинет начальника Тимофеевой. "Командир" была краткой:
– Валя, – обратилась она как можно проще к стоявшей, перед ее столом, девушке, – ты главное ни о чем не переживай! Сейчас тебя проводят в карантинный блок.
Там ты успокоишься, ознакомишься с внутренним распорядком, посмотришь, как ведут себя другие осужденные.
Валя кивнула.
– В течении последующих двух недель ты должна постараться выбрать себе работу по "вкусу". Кстати, если что, к твоим услугам наши психологи.
– Хорошо, буду иметь в виду, – приняла Валя к сведению.
– У нас имеются разные мастерские, – принялась перечислять Юлия Владимировна, – женщины трудятся в швейной мастерской, в пекарне, на кухне, в библиотеке…
– Всё ясно, – поняла Валя.
– Вот и ладненько, – распалась в широкой улыбке старший лейтенант и протянула осужденной руку. Улыбка ее была доброй и приветливой. Девушка немного успокоилась, после оказанного ей приема, и покорно протянула свою ладонь. Начальник пожала ее и добавила:
– Если станешь выполнять все что от тебя требуется, то никаких проблем возникнуть не должно. И скоро выйдешь на свободу. Всего хорошего тебе. Еще увидимся.
Юлия Владимировна попрощалась с Валей, и та, в сопровождении конвоира, на этот раз это был другой парень-солдат, направилась в сторону жилых корпусов.
