Ася Исай
Измена в подарок
33. Ночные разговоры
Сердце разрывается от тоски и грусти. Понимаю только сейчас, как остро не хватает её присутствия в моей жизни. Мы так редко расставались, что перерыв в несколько бесконечных дней кажется невыносимым. Особенно сейчас, когда жизнь разваливается на куски и любые попытки собрать этот пазл – неудачные. Хочется броситься в объятия и, не разжимая рук, обсудить абсолютно всё, а о чём-то помолчать.
Несмотря на то, как больно иголками колет обида и мучает непонимание совершённого ею поступка, я невыносимо соскучилась.
Машка стоит перед воротами и не может решиться нажать на кнопку звонка. Жаль, правда, что она не знает, что звонок не работает, а ворота и так открыты, за Марком я не закрывала, но тем интереснее наблюдать. Она то подходит ближе, то возвращается к приоткрытому окну водительской двери, с кем-то разговаривая.
Её приезд не единственный сюрприз. Ещё одной неожиданностью оказывается, что водительскую дверь открывает Слава.
Он обнимает нерешительную Машку и, оставляя её у автомобиля, направляется к воротам.
Переговорщик всё-таки будет. Ну, попробуем. Накидываю кофту и выхожу из дома. Он уже справился с дверью и идёт ко мне. Встречаемся на середине пути крепкими объятиями. Он задерживается чуть дольше, чем обычно, и успокаивающе гладит по спине.
– Я надеюсь, ты в лисьей шубке, зайка? Никому себя в обиду не дала? – наклоняясь шепчет на ухо и, отстранившись и заглядывая в глаза, добавляет: – Почему не позвонила, Славка?
Я пытаюсь что-то невнятно сформулировать, но слова застревают в горле. Получается только пожать плечам и спрятать взгляд.
– Эта звезда тоже партизанила до последнего. Вчера пришла. Зарёванная и пьяная в хлам. Отрезвил, освежил, привёз тебе. Поговорите нормально.
– Уверен, что стоит?
– Вам обеим нужно.
– Слав, ты…
– А я мешать не буду. Вы девочки умненькие, без меня отлично справитесь. Домой поеду.
– Как там Ая? – переключаю внимание Славы на более безопасную территорию и главную его гордость.
– Ничего, – его лицо всегда лучится светом, когда он говорит о своей жене. – В этот раз болеет апельсинами.
– Опять пацан?
Его рука ложится на сердце в притворном испуге, кошачья морда сначала кривится и тут же расплывается в самой счастливой из всех улыбок.
– Обещают девчонку, – с особой теплотой и трепетом говорит он.
– Поздравляю, Слав! Полный комплект собрал!
Я невероятно рада за него. Но чужое счастье сильно режет глаза в моей темноте. Пока обнимаемся, аккуратно рукавом вытираю слёзы из уголков глаз.
– Зайдёшь?
– Ненадолго. Сейчас пакеты выгружу и поеду. Ая рулет меренговый передала и оливье. Не успокоится, пока всех своим салатом не осчастливит.
– Машку загрузить не забудь. Она, кажется, уже приросла к забору.
Слава уходит к машине, а Машка, наоборот, робкими шагами неуверенно идет ко мне. На улице уже совсем стемнело и резко похолодало без солнца, нужно как можно скорее всех утрамбовать в дом, а там будем разбираться.
Мы ругались невероятное количество раз, но только один скандал разлучил нас. Абсолютно не помню, с чего началось, но в молчанку мы играли неделю. А потом, во время экскурсии с классом, девчонки начали обсуждать сериал, который мы с Машкой запойно смотрели. Не пропуская ни одной серии, воображая себя ведьмами. Нам не хватало третьей сестры, но это были мелочи, мы могли меняться ролями. Каждый день, после школы мы вместе бежали домой, чтобы успеть посмотреть новую серию.
Когда у девочек завязался спор, пока ехали в автобусе обратно в школу, мы одновременно не выдержали и вклинились в их обсуждение. Через пару минут всем надоело, да и не слушал никто особо, а вот мы, зацепившись, не заметили, как потеряли аудиторию и остались одни на заднем сидении автобуса. Так и ехали домой, нагоняя потерянное время друг без друга.
Сейчас всё гораздо сложнее, да и нам уже далеко не тринадцать, но я слишком сильно её люблю. Каждый раз, когда я нуждалась в поддержке, она держала меня за руку и была рядом. Машка забивала на все свои планы и просто была.
Это же и есть настоящая дружба, когда, узнавая человека, будто попадаешь домой. Рядом с ним всегда тепло и уютно. В него можно поплакать и рассказать все тайны, не боясь, что тебя не поймут или не примут.
Машка, по жизни боевая валькирия, сейчас похожа, скорее, на уставшего, грустного котика. Не стоит Костя нашей дружбы, но поговорить всё-таки придётся. Нужно начать хоть с чего-то, а страшно. Я будто острый нож держу за лезвие. Одно неверное движение – и он вскроет кожу до самых костей.
– Ты видела? – говорю, и она дёргается, не ожидав такого резкого вступления. – Они опять Коула убили. А он всего лишь хотел сделать Фиби королевой подземного мира и разлучить с сёстрами.
– Это он зря, – облегчённо выдыхает Машка, моментально понимая, что я вообще такое несу.
– Зря. Не все демоны знают, что сёстры важнее короны.
Слава, проходящий мимо, услышав наш диалог, удивлённо поднимает брови и прибавляет шагу. Судя по увесистым пакетам, отгружает оливье сразу на целую роту солдат.
– Сволочи эти демоны. Малинка, я… – продолжает Машка, но её фразу обрывает крик из дома.
– Славка!
Мы обе дёргаемся от испуга, так неожиданно это прозвучало. Товарищ старший следователь, видимо, забыл, что не в своей казарме. Мы с Машей идём к дому и на пороге врезаемся в друга.
– Славка, это что за современное искусство посреди комнаты?
Уй, как неудобно получилось.
– Блины не вышли, – бурчу и, отодвигая его с пути, поднимаю треснутое мусорное ведро, собирая в него все разлетевшиеся ошмётки.
– Сурово. Давай помогу.
С уборкой мы справляемся быстро. И было бы ещё быстрее, если бы Слава не завис, увидев сковородку. Его “А кто её жевал?” удостоилось лишь моего пристального взгляда “Попробуй вякни ещё что-нибудь” и тихого похрюкивания Маши.
Отец семейства отчалил, прихватив с собой мусор и напоследок обняв меня так крепко, что затрещали все кости.
– Славка, звони. По любому поводу. Не молчи больше, договорились?
– Договорились. А ты жену от меня поцелуй. И мальчишек.
Мы с Машкой остались наедине с тазом оливье, кастрюлькой плова, меренговым рулетом и двумя ведёрками мороженого “Пекан-солёная карамель”. Кажется, кто-то думал, что я здесь голодаю.
Слюнки текли от всё ещё тёплого ароматного плова, и тут же меня потряхивало от предстоящего разговора с подругой.
34. Пьяная вишня
Молчаливый ужин сопровождался только нервным позвякиванием посуды. Машка лениво ковыряла свой плов, изредка подбирая по зёрнышку риса, а я уничтожала уже вторую порцию. Вот так всегда. Она мелкая и худая, а я мелкая… И на два размера больше. Ровно по количеству лишних порций. Но остановиться было невозможно, на меня напал какой-то небывалый жор, и вдобавок к плову уничтожился целый судочек оливье, пока я голодно поглядывала на рулет.
Ухожу заваривать чай. Жаль, что из успокоительного остался только ромашковый, и в доме нет ничего алкогольного. Эту беседу без смазки начать и пережить будет сложновато.
– Ты чего не ешь? – спрашиваю, заменяя тарелку с растерзанным пловом на блюдце с десертом и подвигая ближе кружку с чаем.
– Что-то не хочется, – бурчит себе под нос, пряча глаза.
Мои руки слишком дрожат, и аккуратно сложить посуду в раковину не получается. Звон стоит такой, будто парочка нижних тарелок разбилась. Сегодня всё идёт не по плану. Опираюсь на раковину и сдаюсь.
– Маш, я не зверь. Меня не нужно бояться. Я просто не понимаю, как вышло, что моя жизнь идёт ко дну, а лучшая подруга не на моей стороне! – выпаливаю на одном дыхании, глядя перед собой.
Мучительная тишина давит на барабанные перепонки. Она не торопится отвечать, и я слышу, как в окно начал тарабанить дождь и лает соседский алабай.
– Малинка, я не хотела. У меня просто не было никаких доказательств. Пока длилось её разбирательство, я ни о чём не догадывалась. Меня и в офисе почти не бывает. Ты же знаешь, я всегда на заседаниях, – тихонько начинает Машка.
Сердце моментально разгоняется на максимум, становится очень жарко, я так и не сняла кофту. Путаясь в рукавах, стаскиваю лишнюю одежду. Машка, наоборот, кутается в воротник и прячет пальцы в рукава кардигана, сквозь ткань обнимая горячие бока кружки.
– Появление этой дамы в конце января меня удивило, но мало ли зачем она зашла. А вот пару недель назад, зайдя в кабинет Кости, я увидела её. Ничего такого, они просто пили кофе, правда, она стояла у окна, рядом с его креслом. Мало ли какие закидоны у вип-клиентов, но Костя очень разозлился, что я помешала. Это было удивительнее всего, – терзая салфетку, продолжает она.
Медленно разбирает на слои и рвёт на тоненькие лоскутки. Звук рвущейся бумаги раздражал, но что-то возразить не могла.
С каждым её словом я всё сильнее держалась за край стола, пытаясь устоять на ногах. Чёрная пропасть утягивала всё глубже и глубже на дно. Бешеное сердце колотилось где-то в горле, не позволяя нормально дышать. Я только отрывисто хватала ртом воздух и сползала на пол.
Это оказалось больнее, чем я думала. Подробности их пряток мне точно ни к чему.
Машка пугается моих манёвров, подбегает и усаживается передо мной на колени. Начинает тараторить быстро-быстро, я еле успеваю уследить за смыслом.
– Малин, я больше ничего не знала, правда. Из его секретарши ничего не удалось вытрясти. А с той ерундой, что я видела, боялась идти, чтобы не расстраивать напрасно. У вас же всё было отлично, ты мне только рассказывала, как он тебе цветы и десерты по утрам присылает, как день рождения твой и отпуск планируете.
Мне стоило бы услышать всё это раньше. Я не могу её винить в том, что она ничего не говорила. Тут и рассказывать по сути нечего. Да и что бы я сделала? Начала принюхиваться к одежде Кости? Выискивать чужие волосы в его машине? Или точно так же застала бы их в офисе? Что бы изменилось? Просто наличие паранойи. А если бы Машка оказалась неправа? Меня бы явно сжирали сомнения. Я бы с ума сошла от догадок.
Мне стоило услышать это раньше не только для того, чтобы не сомневаться в подруге, но и ещё чтобы она была рядом. Как сейчас сидела со мной, вытирая слёзы. Пройти через этот ад было бы в разы легче.
– Так вчерашняя пьянка была за моё здоровье? – говорю, отпуская хоть одну из своих проблем.
– А то как же. Но она началась позавчера, – кривится она. – Торт твой забрала у кондитера и Жданову в офис отвезла. Вместе с заявлением.
– Надеюсь, ему вкусно было, – разочарованно киваю, но лицо Машки кривится в самой ехидной из всех её улыбок.
– Не успела спросить, как ему, – притворно рассматривает свой маникюр и добавляет: – Когда залепила в рожу. Но вот то, что на пальцах у меня осталось, было очень даже. Ты опять пьяную вишню заказала?
– Как всегда. Ничего нет лучше шоколадных коржей и вишни, вымоченной в роме!
– А мне красный бархат еще нравится, – отмахивается Машка.
– Любишь краситель? – хохоча интересуюсь я, но, когда смех стихает, вспоминаю, что была в её словах ещё одна деталь, которую нужно обсудить. – Маш, ты зачем уволилась? Я же знаю, как дорожила этой работой и как сложно устроиться в нашем крае.
– Малинка, Жданов не единственный работодатель. Справлюсь. Тем более, обросла знакомствами, не переживай. А с ним не смогла бы больше работать.
Мы перебираемся на диван, вооружившись ложками и мороженым, запускаем “Сладкий ноябрь” – идеально красивый фильм, идеально попадающий в настроение. Можно ничего не говорить, просто хохотать, когда Нельсон пытается включить телевизор, использующийся как кашпо, умиляться его первым свиданиям с Сарой и немножечко умирать, обливаясь слезами во время финальной сцены, когда героиня прощается: “Теперь мне ничего не страшно. Ты – моё бессмертие”. И уходит, завязав герою глаза.
В этом состоянии нас и застал стук в дверь. Я уже догадывалась, кого там увижу, но вышло все равно неожиданно.
Марк стоял, держась за спинку кресла. Такого обычного, офисного, на колёсиках. Ничего примечательного. Кроме цвета.
35. В лунном свете
Нежно-розовые сиденье, спинка и подлокотники выпрыгивают из темноты очень неожиданно! Марк изо всех сил старается не ржать, но, когда хорошенько меня рассматривает, его лицо мрачнеет.
– Это что за зверь? И что он здесь делает? – настороженно показываю пальцем на розовое нечто.
– Это кресло. К рабочему месту, – хмуро проговорил Марк. – А в честь чего потоп?
На пару секунд зависаю, не понимая, о чём он, и даже собираюсь оглянуться проверить пол, но вовремя замечаю комок из салфеток у себя в руках.
– А, ерунда, кино смотрим, – отмахиваюсь я, пропуская Марка в дом.
– Смотрим? – успевает удивиться он, всё ещё не замечая, что я не одна.
И тут на арену выходит Машка, явно изнывающая в ожидании, когда же её представят публике. Следы рыданий стёрты с лица, волосы распущены, лишняя пуговка на рубашке расстёгнута. Перед Марком будет выступать дуэт грациозной кошечки и рыдающего бегемота. Кто есть кто, уточнять, думаю, не стоит, и так понятно.
– Это Маша, моя подруга, – показываю на неё, и эта звезда подплывает походкой Наоми, не меньше.
Маша, никак не показывая удивление, глядя исключительно в глаза, а не на стоящее между нами розовое чудовище, протягивает Марку руку.
– А это Марк, мой сосед и племянник тёти Кати, – зачем-то показываю на Марка, хотя на меня уже давно никто не обращает внимания.
– Племянник? А как так вышло, что мы не знакомы? – мяукает Машка, продолжая гипнотизировать жертву.
– А он переехал недавно, – говорю и решаю вернуться к дивану.
Пускай сами там в коридоре разбираются, у меня ещё кусочек божественного рулета остался. Кажется, организм решил оптом доесть всё то, что пропустил за последние дни.
– Ты откуда переехал, кстати? – удаляюсь от сладкой парочки и приближаюсь к рулету.
– Из Ставрополя, – неожиданно близко от моего уха оказываются его губы, и руки ложатся на талию. – Заварить чай?
– А как же розовый монстр? – разворачиваюсь в его объятиях, хочу показать на стул, но вижу только Машку, которая, одобрительно гримасничая, показывает пальцы вверх.
Она устраивает целую пантомиму о том, как текут слюнки и вонзается кинжал в сердце. Она очень вовремя берёт себя в руки и нелепо опирается на холодильник, чтобы он не заметил её кривляния.
– Точно, сейчас отнесу и вернёмся к чаю.
– Куда отнесу? – вклинивается Машка, прикатывая монстра на середину комнаты.
– Наверх. Я для Мирры небольшую мастерскую сделал, – легко подхватывает кресло и забирается на второй этаж.
– Да что ты! А мне не показала! А ну-ка, пошли посмотрим, – почти орёт Машка и тут же тихонько на ухо добавляет: – Не то что некоторые, за пять лет не сообразившие. Так и сидела упакованная в свои контейнеры.
Делаю страшные глаза и толкаю локтём в бок Машу, но ей абсолютно всё равно, она тащит меня по ступенькам наверх. Она чертовски опасна в таком настроении, нужно чем-то срочно потушить этот пожар. Но мне не приходится.
Поднявшись на второй этаж, мы замечаем, что Марк стоит на пороге комнаты и, будто зачарованный, что-то рассматривает, но не заходит. Машка бежит к нему и точно так же зависает. А я, поняв в чём дело, не спешу к ним присоединяться.
Как только дойду, придётся прощаться. Я поняла это сразу. Как только закончила работу. Хотела провернуть всё тихонечко, одна, но теперь не выйдет.
Уходя, я не посмотрела, что вышло. Просто выключила свет и даже не обернулась на оставленную конструкцию. Чтобы не влюбиться насмерть. Снова.
Сейчас, медленно подобравшись к двери, убеждаюсь, полюбоваться есть чем. И это действительно лучшая из моих работ.
Свет от маленького фонарика, направленный в круглое зеркало, попадает на ловец. Я подвесила свою веточку прямо над батареей. От потоков горячего воздуха эта конструкция слегка покачивается. Капли стекла дрожат и лучик, попадающий прямо в центр паутинки, распадается на миллиарды звёзд, украшающих стены. Они медленно плывут по небосводу-потолку, перемещаясь, каждым движением создавая новые созвездия.
Пробираюсь в комнату и поражаюсь тому, как это похоже на крошечный планетарий, даже голова немного кружится. Обернувшись на так и оставшуюся стоять на пороге компанию, вижу, что Машка стоит с открытым ртом любуясь, а вот Марк смотрит на меня не отрываясь. Удивлённо и, кажется, с восхищением. Или это просто звёзды в его глазах…
Один щелчок выключателем, и всё волшебство рассеивается. Из бликов остаются только цветные круги перед глазами, оттого что слишком сильно жмурилась от яркого света люстры.
– Мирочек, это…
– Нет! – обрываю я Машку на полуслове, снимая ловец. – Не надо, Маш. Марк, ты можешь отвезти нас на дальний пляж? Я боюсь в темноте заблудиться, давно там не была.
– Не вопрос. В машине вас подожду, – уходит, оставляя нас с Машей наедине.
– Что задумала?
– Пафосное прощание.
– А губить для этого такую красоту обязательно?
– Да, – говорю я, укутывая эту красоту в несколько слоев шуршащей бумаги.
– Не согласна, но я в деле.
– Спасибо, дружочек, – целую её в щёку и тяну за руку к выходу.
Пока едем в машине, все молчат, тревожно поглядывая на меня. Машка – с сидения рядом, Марк – в зеркало. Я нежно прижимаю к груди свёрток, боясь потерять по дороге. Когда виднеется вход на тропу здоровья, прошу Марка остановить машину.
– Мы быстро, – неожиданно говорит мою реплику Машка.
Выбираюсь из тёплой машины в прохладную ночь. Ветер у моря пронизывает до костей ледяными иголками. И хорошо. Меньше времени будет на сентиментальную ерунду.
Эти места мы с Машкой знаем до последнего камушка. Облазили все местные горы во время летних каникул, проведённых вместе. На этой тропе из новшеств появилась только табличка “Берегись медведей”, которой пугают туристов, а те вместо испуга с ней зачем-то фотографируются.
Мы быстро приходим к первой смотровой. Идеальное место. Я разворачиваю свой клад и добавляю ловцу маленькую деталь, почти подпись для моих работ. Пушистое пёрышко мудрой совы.
Привязываю ловец к нижней веточке разлапистой сосны. Между длинных иголок. На фоне спокойного моря. В лунном свете. Теперь он на своём месте.
Это до слёз красиво, но я даже не могу сделать фото. Пускай всё останется только в памяти.
Возможно, его уже утром заберёт кто-то из активных спортсменов, возможно, он найдёт свой дом где-то в средней полосе России, попав в руки туристу. Это абсолютно неважно. Пускай только он принесёт счастье новому хозяину. Желаю этого всей душой и, подхватив свою моральную поддержку за руку, убегаю с площадки. Чтобы больше не видеть и не хранить это у своего сердца.
Здорово продрогшие вваливаемся в машину. От усталости и тепла я засыпаю, как только начинаем движение. Уже у дома меня, тихонечко поглаживая по плечу, будит Машка, а Марк берётся провожать нас до дома, чтобы убедиться, что я точно закрыла дверь на замок.
– До свидания, Марк, приятно было познакомиться, – бурчит сонная Машка и добавляет, удаляясь по коридору: – Я в душ, Малинка!
– Ты далеко не заплывай, мне воды оставь! – кричу ей вслед и поворачиваюсь к Марку: – Спасибо тебе за всё. Я побежала, а то останусь без душа.
Пытаюсь закрыть дверь, но Марк ее мягко придерживает рукой.
– Погоди секунду. Ты завтра, что делаешь? Не хочешь куда-нибудь сходить?
– В смысле поужинать?
– В смысле на свидание.
36. Плюшевый мишка
Когда ты влюблён, каждый день кажется прекрасным. Настроение всегда на максимум, и даже текущие проблемы его не портят.
Ливень за окном – это не повод прятаться дома, а возможность выгулять резиновые сапоги и огромный прозрачный зонт. Забыть последний дома и наслаждаться тем, как приятно крупные капли холодят разгорячённую кожу. Чувствовать приятную щекотку, оттого что вода катится за шиворот. Когда выходит солнце, брызгаясь, ерошить волосы, но плевать, вы и так уже промокли до нитки. Слушать, как от дуновения ветра с нежно-зелёных листьев ароматных лип стекают задержавшиеся капли. А желанные губы так близко…
Метель – это не десятибалльные пробки, а возможность выгулять санки, поваляться в снегу и облизать все доступные сосульки. Нелепо держась за бортик, провести целый час на катке. Больше обнимаясь, чем пытаясь покорить лёд. Колкие снежинки моментально тают на красных щеках, но задерживаются на ресницах, превращаясь в воду только от его дыхания. Перчатки остались дома, но руки погреть можно в его карманах. И снова эти губы, со вкусом пряного глинтвейна, близко-близко.
Свидания в моей жизни случались нечасто. Самое первое было полно ожиданий и провалилось по всем пунктам с таким треском, что я ещё долго опасалась подобных мероприятий.
– Вот увидишь. Придёт с плюшевым медведем и белыми розами, – раз за разом повторяла мама, а я почему-то не верила. Ну как же. Мы давно знакомы, он должен знать, что я не люблю пылесборники и белые цветы.
Ровно насколько не верила, так же ужасно и расстроилась с самого старта, когда увидела огромного белого зверя со стразами в ушах и пять таких же белых, как медведь, роз! Кажется, именно с тех пор, я и не люблю эти цветы.
Весь вечер было жутко неудобно таскаться с этими подарками. Крупногабаритное животное всё время сползало, а розы кололись. Парень делал вид, что не замечает, а мне было ужасно неловко просить его понести всё это добро. В кафе медведя усадили с нами за стол. Под его косым взглядом я никак не смогла расслабиться.
Романтика закончилась, так и не успев начаться, никаких поцелуев не случилось, а я сбежала при первой же возможности, растеряв подарки по пути домой. Ужасно их стыдилась. Не хотелось давать маме повод для снисходительного "Я же предупреждала".
Мне уже давно не тринадцать, я только что попрощалась со своей прошлой жизнью, а судьба тут же подкидывает мне новые приключения.
– Марк, ты уверен, что тебе это необходимо? Я сейчас не в очень хорошем состоянии, и компания из меня так себе, – растерянно пожимаю плечами.
– Она пойдёт! – доносится из-за угла.
Наглая морда, казалось бы, подруги, выныривает из ниоткуда и виснет на моих плечах.
– Во сколько ей нужно быть готовой? Форма одежды?
– К пяти, думаю. Форма одежды – свободная, – говорит Марк и, улыбаясь, вопросительно на меня смотрит, а я легонечко киваю, соглашаясь, не прерывая последнее выступление в жизни Марии.
– К пяти сделаю. Не опаздывай, – тараторит, захлопывая дверь перед носом Марка.
– Маш, ты что творишь? Что значит “сделаю”?! – от моего рычания, кажется, звенит хрусталь в буфете.
– Добро! – отмахивается и убегает в направлении ванной.
– А если я не хочу? – ловлю её в дверях и удерживаю за руку.
– Самообман – паршивая вещь, – припечатывает Машка, но и я не сдаюсь.
– А если не готова? – мы дёргаем дверь каждый на себя, будто занимаемся перетягиванием каната.
– Подготовим! – говорит и как-то очень подозрительно-оценивающе меня рассматривает.
– Я не в этом смысле! – отвечаю в тон, понимая, что она уже задумала для меня тысячу пыток со скрабами и депиляцией.
– А я в этом! Малинка, всё будет отлично. Не знаю, где ты его взяла, но Марк – неплохой мужик, дурного не сделает, – снова смотрит, будто ведёт какие-то внутренние подсчёты. – Только если сама не попросишь.
– Машка!
– Ну что “Машка”? – она отпускает многострадальную дверь так резко, что я отшатываюсь назад, но успеваю ухватиться за ручку. – Я уже очень много лет она! Поэтому и знаю, что говорю. И вижу. Он добрый как Лабрадор. Только слюнями на пол не капает, когда тебя видит. А когда слышит про Костю, шерсть на затылке дыбом. Вот-вот и в стойку станет, чтобы порвать.
– Я не хочу никаких отношений. Не сейчас.
– Малин, а тебя не заставляет никто. Ты теперь свободная женщина. Это просто свидание. Вкусный ужин, разговоры, возможно, горячее продолжение. Не кривись. У тебя есть уникальная возможность развлекаться со штампом в паспорте.
– А вот с этим нужно что-то делать, – кажется, будто я нырнула в ледяную воду.
Ничего не слышно, всё тело сковал спазм, и от первого глотка воздуха мелко-мелко потряхивает.
– Не сейчас Мирочек, – чувствуя мою реакцию, обнимает меня Маша и усаживает на край ванны. – Хочешь, сама всё сделаю? Но только попозже. Обрастём немножечко бронёй?
Приняв по очереди душ, мы сидим ещё несколько часов, пока я рассказываю, как всё было с самого начала. С той гадкой сцены в офисе Кости до сегодняшнего вечера. Как познакомилась с Марком и об их встрече со Ждановым.
– Марк – молодец, а ты, конечно, зря не дала ему вломить. Это не торт, ох, не торт! – хохочет Машка за завтраком, никак не успокоившись за ночь.
Она заедает кашу уже третьим бутербродом с сыром, а я подвигаю ей свою порцию овсянки, убираю сыр и пытаюсь впихнуть в себя просто кусочек хлеба с маслом. Так нервничаю, что ли?
– Ну что, звезда моя, сделаем из тебя королеву?
Боюсь до чёртиков её в таком настроении, но бежать уже поздно.