Ася Исай
Измена в подарок
Подарок
Чего можно ждать от вечера четырнадцатого февраля, если ты счастливо замужем?
Букеты сочных тюльпанов, нежные признания в любви, подарки в шуршащих упаковках, ужин при свечах? Я, кажется, немного опоздала к последнему, и десерт подали без меня.
Она сидит верхом на моём муже. В бесстыдно задранной алой юбке.
Её губы в тон пачкают его щёки.
Её ногти в тон подцепляют пуговицы на его рубашке.
Её бельё в тон расстегивают его пальцы, также ласково любившие меня сегодня утром.
Я не могу пошевелиться. Всё происходящее кажется нереальным. Густой запах ароматических свечей и сладкого шампанского, разлитого по ковру, кружит голову. Сердце бьётся быстрее, руки сжимаются в кулаки, комкая полы пальто.
Этого же не может быть, чтобы мой, мой Костя, единственный мужчина, которому я безоговорочно верила и доверяла, мне изменил.
Мы встретились, когда я училась на последнем курсе университета. Он пришёл читать лекции по арбитражному процессу и набирать практикантов в свою контору. Парни ему завидовали, но уважали, а вот девчонки откровенно пускали слюни и мечтали заполучить красавчика в единоличное владение.
Высокий, с короткими тёмными волосами и невероятно притягательной улыбкой. Когда он во время лекции снимал пиджак и закатывал рукава рубашки до локтя, по аудитории прокатывалось эхо восторженных вздохов.
А я… Я каждый раз, встречаясь с ним взглядом, тонула в черноте его глаз всё глубже. А он без слов обещал мне так много, что становилось невыносимо жарко.
Мы очень долго и упорно играли в гляделки, изображая приличных учителя и студентку. Но стоило случайно столкнуться в пустой аудитории, как сорвало все предохранители к чертям. Искусанные губы, частое дыхание и никаких лишних слов. За дверью гремела вечеринка по случаю дня всех влюблённых, скрывая нашу страсть от посторонних.
Через год в этот же день мы поженились, а в сегодняшний День святого Валентина должны были отмечать пятую годовщину свадьбы.
Он по телефону долго-долго извинялся за то, что мы впервые в этот день будем не вместе. Попросил не ждать, ложиться спать, обещал приехать и нежно-нежно извиняться.
Я не могла его оставить одного скучать в офисе. Не в этот вечер. Была уверена, что если приеду, то он найдёт для меня полчаса, может и час. Смотря как подействует аргумент в виде ужасно развратного белья, состоящего из одних только кружев и цепочек. Накинула сверху пальто, прихватила любимые капкейки Кости, заказанные по случаю, и выпорхнула из дома.
Кто же мог знать, какой сюрприз мне подготовил любимый муж…
Движения его загорелых рук, по её белой коже завораживают. Пальцы цепляют резинку чулок и тянут вниз по бесконечно красивым ногам. Не хочется разрушать их идиллию. Они так прекрасно выглядят со стороны, что я стою и не могу пошевелиться.
Тело заледенело, как под анестезией, а где-то внутри ворочается жгучая боль. Тонкие цепочки на белье начинают безжалостно впиваться в кожу.
Мне страшно. Моя жизнь уже сломана, но от падения в бездну отделяет всего один крошечный шажочек. Просто дуновение ветра.
Сладкий стон блондинки электрическим разрядом прошивает моё тело. Пальцы отпускают пальто и тянутся к выключателю на стене. Кабинет тут же заливает яркий свет. Красотка визжит что-то на ультразвуке и прячет лицо у моего мужа на шее. Костя, будто защищая, обнимает и прижимает её ближе к себе. Проморгавшись, он наконец-то замечает меня. На мгновение в его глазах мелькают удивление и шок, но они тут же прячутся за маской ярости.
– Мир-ра? Ты что здесь делаешь?
– Костик, это твоя жена? А почему она голая?
2. Первое и последнее свидание
Басы громкими молоточками бьют чётко в виски. Выпитый коктейль добавляет ещё и головокружение. Липкие взгляды и неумелые подкаты одногруппников отбирают у этой вечеринки последние шансы. Но, похоже, только мне здесь так скучно. Машка не вылазит с танцпола и обжимается уже с третьим кавалером. Когда музыка становится чуть спокойнее, а движения рук подруги – менее опасными, выдёргиваю её из объятий особо наглого типа.
– Машунь, может, поедем уже домой?
– Ну ты чего, Малинка, весело же! Давай ещё полчасика? – пританцовывая, пытается перекричать музыку и корчит жалостливую мордочку миленького котика.
Знаю я эти полчасика. Они обычно длятся от сорока минут до бесконечности. Сдаюсь, только потому что где-то поблизости ходит тот, ради кого я сейчас страдаю от мигрени, а не лежу в тёплой кроватке.
– Я пойду в аудиторию зарядить телефон. Через полчаса одна домой поеду, если не угомонишься, – смотрю как можно строже, выражая всю серьёзность своих намерений.
– Договорились! – целует меня в щёку и тут же скрывается в толпе танцующих.
Убегаю к нашей аудитории, чтобы хоть немного побыть в тишине. Нажав на ручку двери, не успеваю понять, что кто-то в этот момент открывает её изнутри. Затормозить я тоже не успеваю и падаю прямиком в объятия нашего препода по арбитражу. Так вот где он прятался весь вечер.
Мы замираем, глядя друг другу в глаза. Впервые так близко. Он совсем не спешит отпускать, только прижимает ближе. Тёплый пряный аромат его парфюма согревает, а руки, придерживающие меня за талию, будто сами по себе спускаются к бёдрам.
Притяжение почти осязаемо – наши губы неизбежно встречаются. Жадно, нетерпеливо, задыхаясь от нехватки кислорода и возбуждения.
– Константин Витальевич, а что мы сейчас делаем? – шепчу прямо в губы.
– Целуемся, Жданова, – отвечает он хрипло, спускаясь поцелуями всё ниже и ниже, и…
– Я Малинина! – резко трезвея, пытаюсь отодвинуться.
– Да, но после того, что я сейчас сделаю, точно придётся жениться.
Он задирает подол платья, подхватывает меня под бёдра и усаживает на стол. Кожу обжигает холодом. Мы окончательно сходим с ума, забыв обо всем. В его взгляде целый океан тепла, нежности и желания.
До этого он так смотрел только на меня. А теперь всё перевернулось с ног на голову и мне достаётся жёсткое:
– Мирра, я спросил, что ты здесь делаешь? – его тон пропитан холодом, а вот на неё он смотрит с нежностью.
Не понимаю, что он от меня хочет.
Мне сложно даже дышать. Срочно нужно вспомнить, как это делается. А пока тело само не справляется, нужно постоянно напоминать о простых действиях.
Вдох-выдох. Блондинка, глядя на меня, кривит в отвращении свои прекрасные губки.
Вдох-выдох. Любимый муж помогает ей вернуть чулки и рубашку на место. Взгляд Кости ласкает её тело. Ему абсолютно плевать, что каждым своим движением он медленно и с наслаждением проворачивает нож у меня в сердце.
Вдох-выдох. За окном, где-то вдалеке, ярко взрываются салюты, окрашивая кабинет совершенно неуместной радостью.
Он, кажется, просил меня что-то сказать, но как, если даже дышать забываю? Перед глазами всё расплывается, ошмётки сердца выдают минимум сто двадцать ударов в минуту. Тело просит только одного. Бежать. Бежать подальше от всего, что делает невыносимо больно.
Злое “Мир-ра!” летит мне в спину, но я ухожу не оглядываясь.
Не дожидаясь лифта, по лестнице вниз. Спотыкаясь и падая, но только не останавливаясь. Вести машину в таком состоянии опасно, но сидеть на месте, дожидаясь такси, невыносимо.
Я совершенно потерялась и запуталась. Мне срочно нужно в единственное безопасное место, что у меня осталось.
Есть люди, которые всегда на твоей стороне. К которым можно завалиться без предупреждения даже в час ночи. Которые тебя всегда примут, поймут и поддержат.
Так я думала, пока звонила в дверь лучшей подруги.
3. Снег
Добраться к Машке было сложно.
Слёзы текли из глаз не переставая, тем самым ухудшая видимость. Ко всему прочему начал идти снег, а я, как всегда, на летней. Кто переобувает машину, когда живёшь в регионе, где зима длится всего две недели в году и всегда начинается неожиданно?
Я тащилась на минимальной скорости, но всё равно умудрилась пропустить все нужные повороты и непонятно как оказалась у въезда на парковку нашего университета.
Пройти пешком к Машкиному дому по территории универа было быстрее, чем разворачиваться и ехать в объезд. Припарковав машину, завернулась в тёплый палантин поверх пальто и медленно побрела в нужном направлении.
В тёмной тишине снег падал огромными плюшевыми хлопьями. В свете ночных фонарей, на фоне чёрного неба это было особенно волшебно. Мороз пощипывал и без того мокрые щеки, пробирался своими ледяными пальцами под пальто очень ловко.
В тот наш первый вечер с Костей мы вывалились на улицу, совсем не ожидая, что на улице будет снег.
Первый в том году.
Мы шли на приличном расстоянии друг от друга, только пока не свернули на аллею, укрытую с двух сторон пушистыми елями. Руки и губы сразу притянулись. На разгоряченной коже снежинки таяли мгновенно, не оставляя и следа.
Было жарко, страстно, вкусно. Сердце радостно стучало в нетерпении и предвкушении чего-то нового и прекрасного.
Сейчас среди этих елей я остро ощущаю пустоту на месте сердца. Прошлое словно испачкано. Разрушены все мосты. Домой уже не вернуться. Не будет больше наших ленивых завтраков по выходным, танцев, нежных поцелуев… Ничего не будет.
Негнущимися пальцами набираю номер Машкиной квартиры на домофоне. Только на третий звонок динамик отвечает яростным рыком “Кто там?!”.
Встречает подруга меня у лифта, и сон полностью слетает с её мордочки, как только она заканчивает анализ моего внешнего вида.
– Мирочек, что случилось? – затаскивает меня в квартиру и начинает раздевать.
А я не могу ответить. Не могу произнести это вслух. Просто слёзы снова катятся по лицу. Подруга ловит моё настроение и чувства, начиная не с расспросов, а с действий.
– Боже, да ты ледяная. Давай быстро в ванную греться, – она пытается расстегнуть пальто и замечает мою униформу.
– Ты сегодня полна сюрпризов, – Машка вручает мне тёплую клетчатую пижаму, пушистые носки и заталкивает в ванную.
Включаю воду и усаживаюсь на борт ванной. В зеркале напротив отражается другая девушка. Несколько часов назад она светилась от счастья, ждала прекрасный вечер, а сейчас… Сидит ссутулившись. Разводы туши, опухшие веки, нос и искусанные губы украшают её лицо. Такую, наверно, действительно невозможно любить. Его блондиночка наверное сопли не распускала бы. А просто гордо развернулась бы и ушла после красивой пощёчины. А я размазня. Никак не могу собрать себя в кучу. Сил хватает только снять пальто и наконец-то избавиться от измучившего меня белья. Оно летит прямиком в мусорную корзину.
Вода кажется обжигающе горячей. Тру кожу, пытаясь отмыться от воспоминаний об этом вечере. Но картина, как заговорённая, остаётся перед глазами. Не знаю сколько времени я провожу в ванной со своими мыслями, но дрожь не утихает, даже когда вода остывает. Пора выбираться. Поверх тёплой пижамы накидываю безразмерный халат. Даже в нём не становится теплее.
На кухне меня уже ждут горячий чай и встревоженная подруга.
Разговор начать не получается. Слова застревают комом в горле. Пытаюсь протолкнуть его чаем, но только обжигаю губы. И кажется, если я произнесу хоть звук, снова хлынет поток слёз.
– Мир, ты если не готова, не мучай себя. Давай чаю попьём и под одеяло? Сейчас пятизвёздочную добавку достану, – подруга начинает суетиться, хлопает шкафчиками, а у меня снова всё плывет перед глазами.
– Он мне изменил, – произношу будто заклинание тишины. Машка замирает на середине движения, напрягается и очень медленно поворачивается ко мне
– Я приехала в офис, а он…
– Я знаю.
4. Ураган с косичками
Найти по-настоящему “своих” людей невероятно сложно.
Можно в компании обсуждать фильмы, книги, музыку, играть в настолки, но после встречи захочется выдохнуть и расслабиться.
Мы с Машкой впервые встретились летом, в подготовительном классе.
Я тихо сидела в са-а-амом дальнем уголочке и очень-очень сильно старалась быть незаметной мышкой.
Растрёпанный ураган с косичками, пробегая мимо, снёс со стола пенал, и всё его содержимое рассыпалось радугой по полу.
Пока я шлёпала губами, как рыбка, а в моих глазах закипали горькие слёзы, она всё собрала и стала разглядывать самый ценный экземпляр моей коллекции – ручку с колпачком в виде белой плюшевой лапки. Что-то решила, кивнув самой себе, начала собирать остальные вещи с моего стола. Схватила рюкзак, меня за руку и торжественно объявила:
– Я Маша. Ты со мной сидеть будешь.
Когда через несколько недель на линейке попросили встать парами, а на мою руку нацелился очень неприятный, сопливый мальчик, тут же подбежала Маша и гордо заявила:
– Это моя Малинка!
Вот так, за руку, мы и прошагали до этого момента. Было много ссор, скандалов, истерик, но с ней всегда было легко. Даже просто помолчать. Никогда не было лжи и тайн.
Вместе в школе младшей, средней, художественной, музыкальной. Поступили не только в один университет, но и на один факультет. Эйфорию первых влюблённостей и горечь расставаний переживали бок о бок. Мы даже подрабатывать умудрялись, разделяя одну должность на двоих. Но Машка нырнула в мир закона с головой – сейчас она ведущий юрист в компании Кости. А я нашла своё сердце в плетении ловцов снов.
Попробовав однажды, не смогла остановиться. Это совершенно особенная тонкая магия. Сделать не только красиво, но и так, чтобы подходило конкретному человеку. Каким-то чудом мои работы стали популярны. И сейчас очередь расписана до июля. Наверное, придётся сдвигать сроки.
Мама моим увлечением ужасно недовольна. Постоянные:
“Когда уже на нормальную работу устроишься”.
“Зачем я за твою учёбу платила”.
“Посмотри на Марию, она, как нормальный человек, в офисе сидит, в красивых рубашках на работу ходит! Элегантная, всегда с маникюром”.
И коронное: “Костенька точно долго твои нитки и перья не выдержит!”
Вот и не выдержал Костенька. Сломался. Что его толкнуло так со мной поступить? Он же как никто другой знал, что это убьёт меня. Он и Машка вот…
Я понимаю, что она могла сомневаться говорить или нет, сама не представляю, что бы делала, окажись в такой ситуации, но как же больно!
– В смысле “знаю”? – каждое произнесённое слово режет горло острыми осколками.
– Я видела их в офисе. Она слишком часто стала заглядывать, а он так жадно смотрел. Особенно странно стало выглядеть, после того как с её делом закончили, – каждая фраза подруги – удар.
– Как давно?
– Я не видела, тольк…
– Как давно ты в курсе? – обрываю её на полуслове, потому что нет сил всё это слушать.
– С ноября.
Минимум три последних месяца двое самых близких людей обманывали меня. Как же мне выжить?
5. Домой
Где-то в глубине души я знала, что она не могла поступить иначе. Не могла преднамеренно причинить мне боль, а значит, были причины молчать.
Как это обычно бывает, чувства перекрывают мысли. Горечь от слов разливается по всему телу и въедается так плотно, что чувствуешь её привкус даже во рту.
В эту квартиру мы поселились, когда приехали поступать в универ. Она была нашим островом свободы и надёжным убежищем. Машка давно её выкупила, сделала ремонт, стены стали другими. Но как забыть наши танцы до упаду на кровати, когда узнали о зачислении? Как сидели под столом с одним ведёрком мороженого на двоих, оплакивая очередную настоящую любовь? Как я, счастливая, что закрыла сессию, решила запрыгнуть на подоконник, немного не рассчитала и стукнулась головой. Старое стекло разбилось, засыпав мелкой крошкой меня и половину кухни. Я боялась пошевелиться, чтобы не порезаться об острые края, а Машка прыгала вокруг меня с пылесосом. У нас потом ещё два месяца окно плёнкой было затянуто, пока копили на замену.
Сейчас здесь установлены пластиковые рамы вместо деревянных, со стен исчезли обои в мелкий голубой цветочек и воцарилась серая стерильность. Это не мой дом, и делать мне тут больше нечего. Но сначала…
– Почему ты так долго молчала? – шепчу из последних сил.
– Я не могла, Малинка. Костя, он… – она прячет глаза и начинает усердно натирать и без того чистую столешницу.
– Что “он”? Уволил бы тебя? Ты об этом так переживала?! – выпаливаю первое, что приходит в голову, и Машка тут же вскидывает на меня глаза, полные слёз.
Она хочет ещё что-то сказать, чем-то оправдаться, но я не могу это слушать. Этот вечер уже достаточно сломал меня.
Хватаю телефон и вызываю такси до точки, где оставила машину. Ещё одной ностальгической прогулки по морозу я не выдержу.
Не обращая внимания на слова подруги, с трудом втискиваю в сапоги ноги в пушистых носках. Ворсинки путаются в молнии и не дают застегнуть замок, язычок постоянно выскальзывает из дрожащих пальцев. Содрав кожу и чуть не вырвав замок с мясом, плюю на всё и выбегаю на улицу, прихватив пальто.
Время – третий час ночи. Снег шёл все это время не прекращаясь – намело уже приличные сугробы. Было непривычно светло. Я засмотрелась на то, как медленно и красиво крупные хлопья кружились в свете фонаря. Вокруг такая тишина, что даже рокот мотора такси звучал мурчащим котиком, а шелест колёс и вовсе был скрыт мягким белым ковром.
И что теперь делать? В гостиницу меня без документов не поселят. Можно было попробовать использовать водительские права, но внешний вид у меня чуть лучше, чем у Ивана Бездомного. Точно не пустят.
– Вы уверены, что нам сюда? – таксист прерывает мои мысли. Оказывается, мы уже приехали.
За окном знакомая парковка и одинокая машина, укрытая шапкой снега. Нет, на ней я точно далеко не уеду. Придётся на такси ехать домой. Хотя есть ли у меня теперь вообще дом?..
Вбиваю новый адрес в приложении и через пять минут мы уже на месте.
Квартира встречает меня темнотой и привычными запахами. Вроде бы всё как всегда. Всё на своих местах. Но мир неуловимо изменился и будто мне не по размеру.
Первое, что я замечаю, войдя на кухню, это стойкий запах алкоголя. Мой муж сидит в кресле с бокалом. Всё, что я получаю, – злой взгляд и строгая сухая фраза, будто мы и не знакомы.
– Ну, что? Поговорим Мир-ра?
Когда-то я влюбилась в его голос и эту раскатистую “Р-р-р”, но теперь это только пугает меня до дрожи.
6. Замок из стекла
Говорят, не бывает любви с первого взгляда.
Какая же магия тогда случается между двумя людьми, что их так притягивает друг к другу? Куда она исчезает? Что заставляет изменять?
Его голос околдовывал, а горячий шёпот запускал щекочущие мурашки по всему телу и сводил с ума ночами. Весна была всегда с собой в кармане и согревала даже в самые тёмные времена, когда он был рядом. От каждого прикосновения, взгляда что-то нежное пушистым котиком ворочалось в груди.
Сейчас его карие глаза уходили в черноту, ничего доброго мне не обещая. Это был другой человек. Совсем не тот, что заботился, угадывал желания и носил на руках.
Не думала, что он сейчас будет дома. Надеялась на передышку. До дрожи в теле, до сведённых судорогой мышц, до ногтей, впившихся в ладонь, страшно.
– Мир-ра, ты меня слышишь? – отчеканивая каждое слово, говорит он.
Главное – не забывать дышать. Вдох-выдох.
– Слышу, Костя. Но разговаривать сейчас не хочу.
– А когда захочешь? Опять будешь делать вид, что не замечаешь. Откладывать на потом и молчать?
– Нет. Просто пока не готова.
– А будешь когда-нибудь? Или снова подождёшь, пока я всё сам решу?
– Ещё кого-то в нашу постель притащишь?! – я срываюсь, но не проходит и секунды, как жалею о сказанном.
Костя отбрасывает бокал, он со звоном разбивается о кафель, расплёскивая содержимое, наполняет кухню ароматом крепкого алкоголя.
А потом случается то, чего я не ожидала даже от этого, чужого для меня, Кости.
Он оказывается возле меня за секунду, хватает за горло и пришпиливает к стене. От страха я замираю и боюсь пошевелиться. Не могу дышать.
Это только в фильмах можно дать отпор мужчине в два раза больше тебя и выйти победителем. В жизни же лучше не спорить и про себя повторять все известные молитвы.
– А что ты от меня хотела? – он шипит мне прямо в губы. – У тебя же в голове только цацки для хиппи. Вспомни, когда ты последний раз мне время уделяла? Для уборки у тебя помощница, еда из ресторана. Ты ничем не занимаешься целыми днями и при этом на меня времени не находишь!
С последним словом он впечатывает кулак в стену рядом с моей головой. Удовлетворившись эффектом, отпускает меня и отходит в противоположный конец кухни.
Жадно глотаю воздух и растираю горло, а он как ни в чём не бывало продолжает:
– Тебе наши отношения были интересны только до свадьбы. А потом ты обжилась и уселась бусики перебирать. Ну и зачем я должен был домой спешить? Для кого? Тебе же плевать.
Только сейчас равнодушно отмечаю, что он в обуви и так и не снял пальто.
Костя подходит к остаткам бокала и пинает самый крупный осколок так, что он ударяется о дверцу шкафчика, прочерчивая глубокую царапину, и разлетается в крошку. Хрустальные кубики под его ногами с царапающим нервы хрустом становятся пылью.
Никак не могу перестать видеть в остатках бокала своё сердце.
– А Линда прекрасная, – продолжает бить меня словами всё сильнее. – Знает, когда нужна поддержка, когда нежность, когда ноги раздвинуть или рот открыть.
Он будто специально выбирает слова, чтобы было больнее.
Слёзы непрерывным потоком катятся по лицу. Голова кружится сильнее, и я хватаюсь за стул, чтобы не упасть.
– Мир, ну не начинай, а. Не нужно унижений. Здесь не кастинг на главную роль. Драмой больше очков не заработаешь, – он говорит и улыбается.
Улыбается удачной шутке.
Падение в ад кажется бесконечным. Не знаю, как ещё стою на ногах и откуда беру силы развернуться и уйти в комнату.
Мне здесь больше нет места. Нужно уйти как можно скорее. Уйти так, чтобы больше никогда не переступить порог этого дома.
Костя не спешит за мной идти. Я стараюсь очень быстро переодеться, но дрожащие пальцы ломают ритм, и пуговица на джинсах никак не хочет попадать в петлю.
Забрасываю в дорожную сумку минимум самых необходимых вещей. И бегу к рабочему столу собирать инструменты. “Цацки для хиппи”, как их обозвал Костя, всегда стоят упакованными в удобных контейнерах на колёсиках. А вот всё остальное разложено по цветам, размеру и расставлено на стеллаже. Как могу, быстро и аккуратно упаковываю в коробку основы, нитки, перья, ракушки и…
– И что ты делаешь? – звучит за моей спиной.
От испуга я роняю на пол баночку с изумрудным стеклом.