Анна Розен
Падение с высоты собственного тела
ЛОЖЕ ИЗ ОПАВШИХ ЛИСТЬЕВ
Я спешу к тебе и к себе, но больше к тебе. Сегодня праздник. Сегодня солнечный день и праздник. Ты помнишь?
Мы познакомились осенью, было тепло и много желтых листьев. Они взлетали, когда ты острым носком ботинка разгонял их сонливость. Мы смеялись. Было хорошо.
Ты смотришь куда-то, прищурив глаза.
– Что ты видишь?
Молчишь.
– Что ты видишь? – шепотом переспрашиваю я, дотянувшись губами до твоего уха.
Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.
Прошло всего несколько дней после знакомства, а нас не разлучить.
– Мы половинки, я так чувствую. А что чувствуешь ты?
– То же, – соглашаешься ты и целуешь мои пальцы.
– Мне не хватает воздуха от счастья, я задыхаюсь от счастья!
– Дыши глубже, – улыбаясь произносишь ты.
– Я заполняюсь пузыриками счастья!
– Пузырьками, – поправляешь ты.
– Нет, пузыриками, – настаиваю я.
Мне смешно. Я смеюсь очень громко, звонко хлопая в ладоши. Ты смотришь в мои глаза и улыбаешься.
Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.
Пожелтевшая трава, опавшие листья… Они ложе для слияния наших тел, для слияния наших душ. Я кладу голову тебе на грудь, закрываю глаза. Ты перебираешь мои волосы, украдкой целуешь макушку, как будто я ребенок. Я хочу, чтобы этот день длился вечно.
– Все когда-нибудь проходит, – уверяешь ты.
– Все когда-нибудь проходит, – очень тихо повторяешь ты, прижимая меня к своему телу.
Похолодало. Мы идем по мощеной дорожке. Каблук застревает в маленькой прорехе между плитками, устилающими ступеньки. Я опираюсь на твою руку, высвобождаю каблук. Ты – моя опора. Я так чувствую.
Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.
Вдруг разломилось целое, очень быстро и безвозвратно. Я не могу вспомнить. Я не хочу вспоминать. Я пытаюсь заглянуть тебе в лицо.
– Только не плач, я не могу видеть твои слезы, – хрипло произносишь ты. Тебе больно. Я вижу, как исказились твои губы.
– Что мне делать?
Молчишь.
– Что мне делать? – кричу я или не кричу. Не понимаю. Надо звонить, вызывать, повторять, что все плохо, непоправимо плохо. Слушают. Не могу объяснить, глотаю слова, захлебываюсь воплем.
– Ожидайте. – Будничный голос разрывает барабанную перепонку.
Не понимаю. Опять ничего не понимаю, только гудки доносятся из трубки.
Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.
Все когда-нибудь проходит – любил повторять ты. Я спешу к тебе и к себе, но больше к тебе. Сегодня праздник. Сегодня солнечный день и праздник. Ты помнишь?
НАПОСЛЕДОК
– Я сейчас уеду. Насовсем. – Она пристально посмотрела мне в глаза, ожидая, что я начну ее останавливать.
– Ты правильно решила.
– Тебе все равно?
– Нет, но я ничего не могу изменить, ты же знаешь.
–Да, ты говорил, мы слишком поздно встретились, у тебя семья, дети. – Она замолчала. – А как же я? – спустя некоторое время спросила девушка и снова попыталась заглянуть в глаза, как будто хотела заглянуть в душу и убедиться, что слова – это просто звуки, а самое главное, другое, там – в глубине глаз. Другое означало, что он в ней нуждается, только в ней и ни в ком больше. Но его глаза были пусты. Заглядывать некуда.
– Может, ты передумаешь? – еще одна попытка воскресить надежду.
– Нет.
– Я могу тебе написать?
– Не стоит, зачем теребить рану, все равно изменить ничего нельзя.
Она заплакала, лицо перекосилось, пальцы нервно теребили пуговку на блузке.
– Я умру без тебя!
– Не драматизируй. Ты еще молода и встретишь достойного человека.
– Но я тебя люблю! Очень сильно люблю! У меня даже горло перехватывает, когда я говорю об этом!
Как нелепо она выглядит со своими признаниями. Глупо и нелепо. Почему она казалась ему хорошенькой? Никакой изюминки, ничего необычного. Взгляду зацепиться не за что, настолько обыкновенная, а когда плачет, становится безобразной и даже отталкивающей – покрасневшие маленькие глазки с жесткой щеточкой коротких бесцветных ресниц судорожно моргают и смотрят на тебя с преданностью брошенной собаки, вытянутый нос опух и свисает уродливой каплей над тонкими бескровными губами, растянувшимися в узкую змеевидную щель… Мужчина брезгливо поморщился.
Какие еще слова нужно сказать, чтобы он понял, ее душа превратилось в сплошное месиво из горя и боли. Неужели ничего не видит? Я не знала, что так бывает… так мучительно… так невыносимо…
Когда же подойдет поезд. Ведь знал, что все закончится истерикой, нет поехал, решил напоследок выполнить ее просьбу.
– Я отойду на минутку, куплю сигареты.
– Да, да…
Поезд прибыл. Проводница открыла дверь вагона.
– Предъявите билеты.
Почему его так долго нет, уже надо садиться в вагон, а его нет. Он сказал, что только купит сигареты и придет.
– Через минуту отправляемся, проходите в вагон, не задерживайте других.
– Да, да… Где же он? – проговорила девушка, взглядом ища в толпе провожающих ушедшего мужчину.
Внезапно ее лицо исказила судорога, и схватив проводницу за лацкан пиджака, она пронзительно закричала:
– Сбежал, сбежал! – в широко открытых глазах блестели слезы, щеки побледнели. Через мгновенье девушка обмякла и стала оседать на платформу, опрокинув свой небольшой чемодан.
Проводница захлопнула дверь. Раздался гудок. Состав медленно набирал скорость.
НА КРАЮ МОРЯ
– Ты знаешь, где кончается море?
– Море? – переспросила дочь. – С белыми барашками и солеными брызгами? – уточнила она.
– Да, с барашками и брызгами.
– На краю неба, – и показала пальчиком на линию горизонта.
– Почему там?
– Так дальше ничего нет, неужели ты не видишь? – удивилась девочка.
– Теперь вижу. Ничего нет. Там край неба и край моря.
– У бабушки за забором тоже край неба, – почему-то добавила дочь. – За забором тоже ничего не видно, – пояснила она.
– У бабушки за забором дорога, – засмеялась мать.
– Почему мы не уедем по этой дороге домой? Я домой хочу. Я к папе хочу, – заканючил ребенок.
– Эта дорога не ведет к нашему дому, – грустно произнесла молодая женщина.
– А где к нашему? – поинтересовалась девочка.
– К нашему дому дороги нет.
– Почему?
– Потому что нашего дома больше нет, – пояснила мать.
– Как нет? Мы же приехали из дома! – удивилась дочь.
– Помнишь, мы читали сказку про Элли? Ее дом унесло ураганом в сказочную страну.
– Помню, помню, у нее еще был маленький песик Тотошка, – захлопала в ладоши девочка. – Наш дом тоже унесло ураганом? – заволновалась она.
– Нет, наш захватила злая колдунья Бастинда.
– А как же папа? Почему он не выгонит Бастинду? – спросила дочка.
– Бастинда заколдовала папу и теперь он делает то, что она захочет, – с грустью пояснила женщина.
– Давай спасем папу, – предложила девочка.
– Папа не хочет, чтобы его спасали. Ему очень нравится жить в Фиолетовой стране, где правит Бастинда.
– А мы? Мы больше не нравимся папе?
– Ну что ты, доченька. Я же тебе сказала, папу заколдовали. Когда-нибудь чары злой колдуньи развеются, и папа к нам вернется. Надо только немного подождать.
– Я спасу папу, – с вызовом произнесла дочь. – Бастинду оболью водой, она растает и папа расколдуется.
– Ты слишком маленькая. Знаешь, сколько воды нужно, чтобы облить колдунью? Целую бочку. Ты не сможешь поднять ее.
– Хорошо, я подрасту, стану сильной и оболью водой из бочки, – поразмыслив, согласилась девочка. – В шестнадцать лет я уже смогу поднять бочку? – уточнил ребенок.
– Если будешь хорошо есть, делать зарядку по утрам, то сможешь, – с улыбкой ответила мать. – А сейчас пойдем обедать к бабушке. Она нас уже заждалась. – Женщина взяла девочку за руку и повела ее в сторону набережной.
– Ты знаешь, где кончается море?
– Какое море? Ты о чем? – спросила шестнадцатилетняя дочь.
– Это море, – мать повела рукой в сторону морской глади.
– Что за детские вопросы, – возмутилась та. – Отстань, дай я музыку послушаю.
– Море кончается на краю неба, – сама себе задумчиво ответила женщина.
– Кстати, – девушка достала один наушник и поинтересовалась, – отец не звонил?
– Нет. Зачем тебе?
– Отец обещал выслать денег, чтобы я поехала к нему на каникулы.
– Позвони ему сама, напомни, – предложила мать.
– Я не хочу с Бастиндой разговаривать. Когда я звоню, она почему-то всегда берет трубку и говорит: «Привет, деточка, папочка не может сейчас подойти, он занят», – передразнила невидимую собеседницу дочь.
– У него новая жена? Она молодая? – заинтересованно спросила мать.
– У него всегда новая жена, ты забыла? – с усмешкой ответила девушка. – А ты помнишь, как в детстве я хотела облить водой Бастинду? – вдруг вспомнила она.
– Да уж, – улыбнулась мать, воскрешая в памяти боевой настрой маленькой дочери, которая очень хотела уничтожить злую колдунью. – Ты мечтала, чтобы мы опять стали жить вместе с папой.
– Отец не может ни с кем жить долго, – заметила дочь. – Ему всегда нужна новая Бастинда – злая ведьма, а мы с тобой хорошие. Ему с нами было бы нелегко, – рассудила она.
– А с Бастиндой легко? – удивилась мать.
– Легко, ее любить не нужно. Если надоест, от нее всегда избавиться можно – вылил воды побольше и нет Бастинды. На нас воду лить нельзя – мы добрые, нас любить надо, а отец любить не умеет.
– Но тебя он любит! – воскликнула женщина.
– Он считает себя виноватым, – отрезала девушка. – Хватит о нем. Он предатель, – сердито заключила она.
– Если ты на него так обижена, почему ты хочешь снова поехать к отцу? – не унималась мать.
– Я хочу, чтобы он мучился, чувствуя себя виноватым, и платил за свою вину. Я так ждала, что он бросит Бастинду и вернется к нам, а он… Сначала была одна Бастинда, потом другая… К нам он так и не вернулся. Если я перестану ездить к отцу, он совсем меня забудет, а я его люблю. Все-таки он мой папа, – грустно вздохнула она и пошла в сторону набережной.
– Ты знаешь, где кончается море? – глухо спросила взрослая дочь.
– На краю неба, – ответила мать и с тревогой посмотрела в ее сторону.
– Он бросил меня, мама, – дрожащим голосом внезапно сказала молодая женщина. – Пятнадцать лет брака, дочь… Он ушел к Бастинде.
– Значит, в твоей жизни будет другой мужчина, – женщина успокаивающе погладила рукой по спине взрослую дочь.
– У тебя же после отца никого не было и у меня не будет, – сдерживая рыдания, ответила та.
– Я не хотела снова выходить замуж. Как представлю себе, что может опять появиться какая-нибудь Бастинда… опять переживания, боль… Но ты же не такая, ты сильная, у тебя все будет иначе, – уверенно сказала мать.
– Я люблю его! – обреченно воскликнула молодая женщина.
– Значит, борись за него.
– Облить водой Бастинду? – усмехнулась дочь.
– Можно и облить. Почему нет? – прыснула мать. – Принесешь ведро воды и выльешь на Бастинду. И на мужа тоже вылей, чтобы расколдовался – так ты в детстве говорила.
– Обещаю подумать, – ехидно ответила молодая женщина. – Я и не знала, что ты такая авантюристка.
– К сожалению, нет. Я обычная женщина – не уверенная в себе и не умеющая постоять за себя, – печально проговорила мать. – Ладно, хватит философствовать, пора возвращаться. Бабушка нас уже заждалась.
Женщина взяла взрослую дочь под руку, и они побрели в сторону набережной.
– Ты знаешь, где кончается море?
– Для нас на том берегу, – ответил мужчина.
– Неправильно, на краю неба, – поправила маленькая девочка. – Это мне мама сказала.
– О чем вы спорите? – спросила подошедшая женщина.
– Мама, папа не знает, что море кончается на краю неба, – пожаловалась дочь.
– Откуда ему знать. Это знаем только ты, я и еще бабушка. Когда я была маленькой, как-то раз мы гуляли по берегу, и она спросила: «Где кончается море?».
– Знаю, знаю, ты ей сказала, что море кончается на краю неба! – радостно воскликнула девочка.
– Правильно, – отозвалась мать.
– А мне бабушка рассказывала сказку про Бастинду, – сообщил ребенок.
– Сказку про Бастинду и наш папа знает. Он даже встретил такую когда-то. Правда, папа?
– Что было, то прошло, – недовольно произнес мужчина.
– А кто спас папу от Бастинды? – полюбопытствовала дочь.
– Мама спасла. Пришла с ведром воды и вылила на Бастинду и на меня заодно, – пробурчал отец.
– Какая у нас смелая мама! – восхитилась девочка.
– Мама у нас очень смелая, – нехотя согласился мужчина. – Я даже не ожидал, что она может такое сотворить.
– Я на многое способна. Если кому-то захочется снова попасть под чары Бастинды, то ему несдобровать, – зловеще прошептала женщина в ухо мужу.
– О чем вы шепчитесь? – спросила девочка.
– Я сказала папе, что скоро вернется твоя сестра и нам нужно приготовить праздничный стол, чтобы отметить ее приезд.
– Пойдемте быстрее домой! Вдруг мы не успеем! – спохватилась девочка и, взяв родителей за руки, повела их в сторону набережной.
ПАПЕНЬКА
Этот старикашка из парка породил мою подругу – Виву, странную Виву. Она придумала свою странность просто потому, что ей нравилось казаться необычной. Все в ее жизни было обычно, а Вива в этой обычности, как зелененький росточек среди серого растрескавшегося асфальта, необычная – она странная. Подруга так и представлялась –Вива Странная.
– Дива? – переспрашивал ничего непонимающий в странностях новый знакомец, чем сильно раздражал Виву и заставлял нервно откидывать голову назад, встряхнув жиденьким хвостиком крашенных волос.
Теперь старикашка навечно стал частью генетического кода моей странной подруги. «Папенька» – так язвительно именовала его Вива, вырезал из дерева метровые головы африканок с длинными шеями и тюрбанами на голове, перечитывал Гашека, чтобы посмеяться над похождениями «бравого солдата Швейка», и ненавидел женщин.
Однако ненависть не мешала папеньке приглашать их в свою квартиру одинокого холостяка, где, изображая романтику в виде дорогого или дешевого вина – это зависело от «подержанности» женщины, он использовал особу по прямому назначению. Затем он хладнокровно предлагал даме собрать свои шмотки и убраться к чертям собачьим.
Женщина обижалась, пыталась ему мстить, карауля у подъезда, чтобы плеснуть какой-нибудь дряни в лицо и на безукоризненно сидящий пиджак с шелковой рубашкой и галстуком в тон. Эффектное бурое пятно расползалось на груди обалдевшего казановы, а женщина начинала смеяться. В такие моменты папенька не церемонился с бывшей пассией и наказывал нападавшую ударом в грудь. В выражениях он тоже никогда не стеснялся, стряхивая нарочитую интеллигентность и выпуская наружу ненависть ко всему женскому роду сразу. В результате, действо сопровождалось угрозой в следующий раз переломать все, что может ломаться у такой-сякой потаскухи.
Специфическое отношение к противоположному полу не мешали папеньке несколько раз жениться и обзавестись детьми в количестве пяти штук, и что характерно – одними девочками, среди которых и была странная Вива. Природа как будто хотела посмеяться над ним, унизить своей неподатливостью в желании произвести на свет настоящего наследника мужского пола.
Эти пикантные подробности Вива вычитала в потертом дневнике своей матери. Именно они вызвали жгучее желание увидеть папеньку. Если папенька был такой плохой, то почему мама в него влюбилась?
Мать Вивы долго отказывалась давать дочери адрес папеньки, но сдалась под натиском ее экзальтированных воплей «покончить с собой». Мать понимала, Вива просто устраивает сцену, но рассудила, что когда-то она должна познакомиться с этим, который бросил ее еще в роддоме, узнав, что у него опять родилась дочь:
– Держи адрес, – переворошив содержимое сумочки, она выудила из нее записную книжку и вырвала оттуда исписанный листок. – Предупреждаю, кроме разочарования, ты ничего не получишь, – устала проговорила мать.
– Что же ты связалась с ним? – спросила Вива.
– Он так красиво ухаживал… обещал… – с горечью произнесла она.
Ничего, подумала Вива, она переживет разочарование. Она только одним глазком глянет, что из себя представляет папенька, а потом забудет о его существовании навсегда, как забыла мать этого казанову.
– Зачем тебе на него смотреть? – поинтересовалась я у своей странной подруги.
– Хочется, – витиевато ответила та. – Понимаешь, я на мать совсем непохожа. Глянь на меня, на эти жидкие волосы, нос крючком и кривые ноги… Моя мама красавица, а я? Кто я? – и сама себе ответила, – уродина.
– Если даже ты похожа на отца, то сейчас уже ничего не изменишь. Ты не можешь родиться заново с новой внешностью, – философски заметила я.
– Не только из-за внешности. Я вот думаю, неужели ему не интересно на меня посмотреть, познакомиться со мной? Может, мама преувеличивает, что он такой гад? Вдруг он изменился за это время? – с надеждой проговорила Вива.
– Не знаю, может изменился, а может и нет, – уклончиво ответила я.
– Какие милые девушки в этом парке, – прервал разговор подруг седовласый мужчина. – Разрешите присесть? – и не дожидаясь ответа, пристроился на лавочку рядом с Вивой. – Я, знаете ли, давно здесь не был – дела, дела… Я не помешал? – вдруг спохватился он.
– Нет, – небрежно ответила Вива, решив, что новый собеседник как раз подходит для репетиции встречи с папенькой. – У нас тут небольшой спор, – без предисловий обратилась она к подсевшему, – я считаю, что обязательно нужно познакомиться с отцом, которого никогда не видела, а моя подруга говорит, что не стоит. А вы как считаете?
– Ну, я даже не знаю, – от неожиданного напора собеседник на мгновение сконфузился, но быстро пришел в себя и продолжил уже обычным тоном, – девочки, зачем вам какой-то пропавший отец? У меня уйма дочерей и ни с одной я не вижусь. И вы оставьте старика в покое. Бабы только деньги тянуть умеют, толку от них никакого. Дуры все поголовно, но вы-то я вижу не такие, – спохватился он. – Вы очень милые барышни…
– Нет, вы только представьте, – продолжала настаивать Вива, – однажды к вам приходит дочь и говорит, что ей не хватало отцовского внимания и любви. Поэтому она всегда мечтала познакомиться с папой, пожить у него, чтобы узнать его поближе, понять, что он за человек…
– Глупости вы говорите, – возмутился пожилой мужчина. – Зачем мне эта дочь? Жить у меня еще собралась… Мне приживалки не нужны. И вообще, может, она самозванка какая. Может, ей квартира моя понадобилась, а меня в могилу свести хочет. Выставлю и дело с концом.
– И разбираться не будете? – уточнила Вива.
– Нет, не буду. Жил я без этой дочери всю жизнь и дальше проживу.
– И вам совсем не интересно кто она, как выглядит, чем занимается? – не унималась Вива.
– Совсем не интересно. Бабы дуры рожают, а потом тычут своими последышами всю жизнь – это твой ребенок, ты обязан, ты должен… А мне дети не нужны, мне и так хорошо.
– Дочь может ухаживать, если болеете, в старости там… воды подать – проговорила не совсем уверенно Вива.
– Смешная ты. Болеет, в старости… – засмеялся собеседник. – Всегда можно найти одинокую бабенку, которой страсть как хочется к мужику прилепиться. Вот она и будет воду подавать и еще благодарить станет, что позволяешь это делать. И выгнать ее в любой момент можно, если надоест. Выбор всегда есть: хочешь молодую возьми, хочешь постарше… Только руку протяни, и любая пойдет. Дуры бабы, одним словом.
– Пойдем, – сказала Вива и потянула меня за рукав платья.
Всю дорогу до дома она молчала и уже у подъезда с вызовом произнесла:
– Я все равно к нему схожу. Мой отец не может быть таким уродом, как это старикашка.
– Сходи, – не стала перчить я.
– Завтра и пойду. Ты со мной?
– Если ты хочешь… – начала я.
– Хочу, – перебила меня Вива.
На следующий день мы стояли около двери папеньки моей странной подруги. Вива никак не могла нажать на кнопку звонка – сомневалась.
– Может уйдем? – предложила я, видя ее нерешительность.
– Нет, – отозвалась Вива и с силой вдавила кнопку в металлический корпус.
Через некоторое время раздался щелчок и дверь открыл вчерашний старикашка из парка. Он удивленно посмотрел на подруг.
– Побежали! – закричала Вива и стремительно бросилась вниз по ступенькам. Я пустилась за ней следом.
Уже на улице, отдышавшись, Вива сказала:
– Мы никогда не будет об этом вспоминать, – и немного помолчав, добавила, – поклянись, ты никому не скажешь, что мы были у него!
