полная версия

Анна Фрэй
Камерон

– Ошибка? – зло проронил Джэд, продолжая удерживать ее. – Это было не похоже на ошибку, особенно когда ты была сверху.

– Замолчи!

Наблюдая эту страстную неистовую сцену, от которой искры так и летали, я почувствовала нарастающую панику. Сделав определенные выводы из их яростного разговора, я, наконец, с ужасом осознала, что Джэд действительно может убить моего недостойного возлюбленного.

Дальше события развивались стремительно. Я увидела, как Камерон все-таки вырвалась из его цепких сильных рук и ринулась вниз. Не удержав равновесия из-за высоких каблуков, она поскользнулась на ступеньках и кубарем полетела по винтовой кованой лестнице. Лестница была достаточно виртуозно закрученной, чтобы получить серьезные травмы.

Я завороженно смотрела на разворачивающиеся передо мной события. Джэд стремглав сбежал вниз, крича ее имя. Я бросилась за ним. Камерон медленно начала подниматься, тихо постанывая. Джэд сделал попытку помочь ей, но она решительно оттолкнула его, несмотря на то, что выглядела совсем неважно. Ярость Джэда исчезла.

– Прости меня! Я не хотел… – начал он.

– Я уеду с ним! Я все решила, – Камерон, наконец, удалось встать. – Забудь меня! – В ее глазах появились слезы. – Ты должен!

– Никогда!

– Ты не понимаешь! Мы все равно не можем быть вместе. Спроси у отца, он тебе все объяснит.

– Камерон, ты о чем? – уже мягко спросил Джэд.

– Джэд, – с болью в голосе вскричала она, – Кайл мне отец. Родной отец! Теперь понимаешь?

Джэд молчал и пристально смотрел на нее.

– Я сама на днях узнала. – Ее всхлипы переросли в рыдания. – Отец как раз собирался говорить с тобой.

– Камерон, – Джэд наконец подал голос, – ты не в себе… падение было сильным…

– Поверь, Джэд! – Камерон в отчаянии закрыла лицо руками. – Я сдавала анализ ДНК…

Джэд стоял в растерянности, в его глазах мелькнуло мучительное осмысление, осознание… что это возможно, что это может быть правдой, но он не хотел верить в это.

Вдруг Камерон закричала, согнувшись пополам от внезапной резкой боли. Ее лицо покрыла мертвенная бледность. Она со стоном упала на колени, руками зажимая низ живота.

– Как больно! Господи, как же больно! – закричала она, корчась на полу в отчаянных спазмах. – Ребенок… это ребенок… – стонала она.

– Ребенок? – вскричал Джэд.

– Я беременна, Джэд! – с мукой воскликнула она, корчась от боли. Слезы текли по ее лицу. – От Реймона!

– Что? – Джэд отшатнулся от нее.

Ее лицо выражало невыносимое страдание. Я увидела кровь, стекающую по ее ногам. О господи! Что же мы стоим?

– Джэд, я вызываю скорую помощь! – крикнула я, бросаясь к телефону.

Джэд в каком-то оцепенении смотрел на Камерон, корчившуюся в спазмах на полу. Он стоял потерянный, отрешенный, в полной прострации. Джэд не владел собой. Я тоже была в шоке от всего сразу! Было от чего сойти с ума. Так Джэд ей не сводный брат?! Невероятно! Мало того, что эта извращенная сука спит с собственным братом, так она еще беременна от моего Реймона! Ну, тварь!!! Хотя это теперь объясняет, почему он меня бросил. Нет слов, чтобы описать эмоции, которые обуревали меня в тот момент.

Потом началась суета и паника. Прибежала прислуга, появился мистер Лейдон, приехала скорая, и Камерон стремительно увезли в больницу. Ковер был в крови. Последовала неистовая сцена. Кайл Лейдон был взбешен, он исступленно орал на Джэда, тот, оправдываясь, что-то отвечал ему.

– Отношения с Камерон для тебя невозможны!

– Это мое дело! Оставь меня! – зарычал Джэд.

– Джэд, сын, опомнись! Это же против природы! – Кайл в бессильном отчаянии схватился за голову. – Боже, это наваждение какое-то! Она тебе сестра! Сестра!

– Мне все равно! – орал Джэд.

– Ты должен забыть ее! Это грех! Это порочные чувства! – Лицо Кайла исказилось от гнева. – Я не позволю происходить подобному в моем доме!

– Ты заговорил о грехах? Ты мне не позволишь? Ты? – Джэд еле сдерживал себя, чтобы не набросится на отца.

Потом началось какое-то безумие. Воздух искрился от напряжения. Кайл кричал на Джэда, Джэд – на него. Эти семейные раздоры были явно не для моих ушей, и я поспешила покинуть этот особняк.

Дважды я была в доме Лейдонов, и дважды покидала это место с немыслимым скандалом. Первый мой приход, по случаю рождественской вечеринки, закончился громкой дракой с Камерон, которую потом долго обсуждал весь университет. Второй раз, после моего визита, ее вообще увезли на скорой. Я приняла твердое, непоколебимое решение: что бы ни случилось, больше к Лейдонам ни ногой!

Покидая это злосчастное для меня место, я увидела, как приехал мой бывший возлюбленный, который резанул меня уничтожающим взглядом и исчез в их доме. Через какое-то время я увидела, как Джэд, взъерошенный, с разъяренным безумным лицом сел в машину и резко рванул с места, чуть не сбив меня по дороге. Его лицо выражало боль, какое-то опустошение. Мне даже показалось, что я видела слезы на его глазах.

Я шла домой, внутренне содрогаясь при мысли об этих украденных мной фотографиях, которые вызвали столько переполоха и трагических событий. Хотя… поделом ей.

***

Джастина невидящим взглядом смотрела в пространство, поглощенная воспоминаниями. Наконец она подняла на меня красивые темно-голубые глаза.

– Сожалела ли я тогда? Вряд ли. Но я послужила причиной смерти вашего ребенка, и мне всегда становится не по себе, когда я вспоминаю об этом. Особенно я это поняла, когда сама стала матерью. Реймон, тогда я была слишком юна, чтобы понимать суть и глубину всей ситуации. Мое сердце было разбито, душа изнывала от ревности и неразделенной любви, но теперь, – ее глаза увлажнились, – ты не представляешь, как я мучаюсь сожалением и бесконечным чувством вины, когда думаю о вашем неродившемся ребенке. Правда, Реймон.

Джастина выжидающе смотрела на меня, надеясь с моей стороны услышать слова понимания и прощения, но мне нечего было ей сказать. Завершив обед и уклонившись от предложения Джастины «посидеть-выпить», аргументировав это тем, что меня ждет скорая встреча с покупателями, я холодно попрощался с ней и вышел из ресторана.

О да, я прекрасно помнил тот день, оживленный воспоминаниями Джастины. Разговор Кайла и Джэда состоялся, меня при нем не было. Я пришел уже когда Камерон увезли в больницу и Джэд все знал. Я помню его взгляд, полный отчаяния и ненависти, брошенный на меня. Не сказав мне ни слова, он пулей вылетел из дома. Я слышал, как яростно взвизгнули шины его автомобиля.

***

Я смотрел на пятна крови на ковре. Кайл поймал мой взгляд и с сочувствием кивнул.

– Да, к сожалению, после падения с лестницы Камерон потеряла ребенка. Но, слава Богу, хоть сама цела. Это просто чудо, что она ничего себе не сломала.

Кайл в общих чертах рассказал, что здесь было. О причине ссоры он не знал, но, увидев торопливо покидающую дом Джастину, я сразу понял, кто является причиной развернувшейся драмы.

– Я собираюсь сейчас в больницу, только возьму ее вещи. Ты со мной?

Я кивнул.

– Господи, Реймон, это все как страшный сон! Это проклятие какое-то! Неужели моя страсть, как болезнь, передалась ему по наследству?! – с невыразимой горечью и досадой говорил мистер Лейдон, поднимаясь по лестнице. – Джэд действительно любит ее как одержимый! Я не могу управлять им, не могу заставить его! Мы с Рене ничего не замечали. Я-то как мог быть так слеп? Уж я мог бы догадаться, ведь он мой сын, моя плоть и кровь. А Камерон… она юное отражение моей прекрасной Рене. Конечно, как он мог не влюбиться в нее! – восклицал Кайл.

Я молчал. Что мне было сказать ему? То, что сейчас происходило, абсолютная вина его и Рене.

– Это похоже на расплату. На расплату за нашу любовь с ней! – с горечью завершил он свой монолог.

Кайл поднялся в комнату Камерон, а я заглянул в комнату Джэда. Ну конечно! Фотографии с обнаженной Камерон были разбросаны по всей комнате. Я почувствовал безудержную ярость. Джастина! Быстро собрав фотографии, я спустился к камину и яростно бросил их в огонь. Проклятье! Фотографии, какие-то снимки, но они спровоцировали смерть нашего ребенка. Со смешанными чувствами я наблюдал, как огонь уничтожает их. Несмотря на то, что я до конца так и не привык к мысли, что стану отцом, я чувствовал острое неожиданное опустошение, гнетущее чувство потери. Еще бы каких-то пять с половиной месяцев, и родился бы человек! И я ненавидел себя, что не сберег Камерон и его. Я должен был! Чувство всепоглощающей вины захлестнуло меня.

Волнуясь за нее, как она, не будет ли последствий, я сидел в больничной палате и держал ее за руку. Смотря на ее бледное осунувшееся лицо, я еле сдерживал себя, чтобы не сорваться с места и не бежать убивать Джастину.

– Реймон, – тихо сказала она. – Я знаю, о чем ты думаешь. Пообещай мне… немедленно, прямо сейчас, чтобы я была спокойна.

– Все что угодно!

– Ты не будешь мстить, Реймон! Ты не станешь преследовать Джэда, ему и так плохо. Я чувствую его мысли, он сейчас в аду. Я предала его. Ты ничего не сделаешь Джастине. Я сама виновата. Я издевалась над ней, провоцировала ее своими колкими фразами и насмешками, – Камерон горько заплакала. – Мне так жаль. Я не была готова стать матерью, но это был наш ребенок, Реймон, и я не сберегла его! Я подвела нас!

Я в бессилии мысленно проклинал все и всех.

– Пообещай мне не мстить им. Думай о нашем скором отъезде. Мы должны быстрее закончить все дела здесь, а не носиться за Джэдом и Джастиной. Нам не нужны больше проблемы. Я тоже должна буду разобраться с университетом, подумать о будущем, куда можно перевестись в Лондоне. Мы не будем думать о мести. Пообещай мне! – Она выжидающе смотрела на меня.

Мне пришлось взять себя в руки и перешагнуть через себя.

– Хорошо, любимая, я их не трону. Я сделаю все, как ты скажешь. – Я прижался губами к ее ладони.

– Я устала, – прошептала она. – Иди домой и помни о том, что ты обещал!

Но я не пошел домой. Я был не в состоянии просто пойти домой.

Сначала я решил зайти к Джастине, в небольшой скромный коттедж, где она проживала с матерью. Ее родители были в разводе, отец уехал в Амстердам, и Джастина неоднократно говорила мне, что после окончания университета собирается уехать к нему. Дверь открыла она в домашнем голубом халатике, увидев меня, ее глаза расширились от страха. Она попыталась закрыть дверь, но было поздно. Я просто ворвался и прижал ее к стене.

– Поговорим? – прошипел я ей в лицо.

Джастина взвизгнув, пыталась вырваться, мои пальцы сжимали ее шею. Пригвожденная к стене она испуганно и умоляюще сверлила меня взглядом.

– Реймон, отпусти, мне больно!

– Знаешь, почему я не размозжу твою голову об эту стену? Потому что Камерон меня попросила ничего тебе не делать. Благодари ее! Хотя мне сейчас очень хочется увидеть на этой стене твою размазанную кровь, похожую на ту лужу крови, что я видел на ковре у Лейдонов.

– Реймон, прости! – выдохнула Джастина. – Я не знала, что она беременна.

Ее широко распахнутые умоляющие глаза смотрели на меня, и в них показались первые жгучие слезы. Я немного ослабил хватку.

– Будет так, – сухим безжалостным тоном продолжал я, – ты больше никогда не приблизишься ко мне и Камерон. Чтобы ты знала, твой вид для меня невыносим. Ты мне омерзительна во всех смыслах этого слова. Ты никогда больше не покажешься мне на глаза! Никогда! Ты поняла? – Я убрал руки с ее покрасневшей шеи.

Джастина поползла по стене вниз и съехала на пол, рыдания душили ее.

– Ты поняла меня? – повторил я.

– Да, – всхлипнула Джастина.

Слезы градом капали по ее щекам, волны боли застилали глаза, молящие о прощении.

– Я… я не хотела, Реймон… я не думала, что случится такое… – сквозь рыдания говорила она. – Я просто… люблю тебя.

Я верил ей. Ее слезы были прекрасны и искренни.

– Твоя любовь мне не нужна, – беспощадно бросил я. – Она принесла мне только зло.

Я ушел, оставив ее в слезах и отчаянии, на разбитых осколках ее первой безответной любви. Что ж, жаль, но я предупреждал.

***

После визита к Джастине я тоже не пошел домой. Я зашел в бар, мне было необходимо выпить. Крепко выпить, и я выпил. Я был здорово пьян, когда уже поздним вечером возвращался домой. Я, не торопясь, шел пешком, взирая на окрестности. Затуманенный спиртным разум принес обещанное расслабление и вместе с ним облегчение.

Темнело. Я был на дороге один, когда услышал сзади звук медленно подъезжающего автомобиля, похожего на осторожного подкрадывающегося зверя. Автомобиль остановился. Его фары угрожающе светили мне в спину. Я медленно обернулся, и увидел черный «ровер» Джэда. Черный, опасный, мрачный, он будто нацеливался на меня. Мощные фары били прямо в лицо. Я зажмурился от ослепляющего света. Какое-то время мы с Джэдом в зловещей напряженной тишине смотрели друг на друга. Вдруг тишину пронзил ревущий звук двигателя. Джэд газовал, набирая обороты, собираясь резко стартовать, и, как я понял, прямо на меня. От выпитого виски я не сразу осознал, что происходит. Убегать не буду, сразу решил я, иначе потом всегда придется бегать. Наверное, только в пьяном угаре может возникнуть такое дерзкое яростное безрассудство.

– Давай, Джэд, вперед! – крикнул я, разводя руками. – Здесь только ты и я! Камерон ты чуть не убил! Нашего ребенка уже убил! Теперь очередь за мной? Что ж, дерзай! Вы с Джастиной злобные твари и поплатитесь за это! Руки марать о вас я не стану!

Я стоял посреди дороги, представляя собой легкую мишень. Внутренний голос говорил: «Беги», но я в своей пьяной злости яростно продолжал:

– А я не удивлен! Ведь ты убийца! Тебе убить человека ничего не стоит! Камерон знает, кто ты и что ты собой представляешь, поэтому она никогда бы не осталась с тобой!

Джэд резко стартовал. Его черный «ровер» мчался прямо на меня. В эти секунды я понял, что сейчас для меня может все закончится, и что я сам не менее безумен, чем Джэд, раз стою здесь посреди дороги и безрассудно подставляю себя этому психу.

Тяжело собрав все мысли по кускам, я почти протрезвел. В те секунды, когда я думал, что мне конец, я услышал совсем близко шелест шин на асфальте, почти почувствовал ногой их касание, но «ровер» в последнюю секунду виртуозно объехал меня слева и исчез в ночной дали.

Может, Джэд передумал, или просто хотел напугать, или проверить меня. Кто знает его безумные мысли! Но то, что с этого дня мы враги навсегда, стало предельно ясно.

Джэд

После этого Джэд исчез. Где он был, что делал – это осталось тайной для всех. Только однажды он позвонил Кайлу, кратко уведомляя, что жив-здоров и когда вернется, сам не знает. Я подозревал, что он снова погрузился в криминальную стихию, выполняя ту или иную работу для новых боссов.

На какое-то время наступил долгожданный покой. Камерон благополучно поправлялась. Последствий от прерванной беременности, к счастью, не было. Спокойствие и гармония возвращались к нам. Только иногда я ловил ее синий застывший взгляд, полный печальной задумчивости и затаенной тоски. В эти минуты я знал, почти осязаемо чувствовал ее мысли о Джэде. Мы не говорили о нем.

Я никому не стал рассказывать о происшествии на дороге. В то время я еще не испытывал жгучую ненависть к Джэду, тогда еще не испытывал, так как в чувства к нему примешивалось искреннее понимание и сочувствие. Да, мне было жаль его. Именно он расплачивался за грехи родителей своей глубокой одержимой страстью, своей любовью, обреченной, порочной, в самом худшем ее проявлении и у которой не может быть будущего.

И все-таки Джэд вернулся. Вернулся он спустя пару месяцев, но немного другой. Уверенный, спокойный и невозмутимый. Ни намека на ярость, ненависть и какую-либо несдержанность.

По приезде Кайл заставил Джэда принести извинения Камерон, тем самым подчеркнув и определив статус и границу их нынешних отношений. Но это было настолько официально и напыщенно, что только Кайл мог не заметить скрытую иронию его слов. Я молча стоял и наблюдал весь этот фарс.

– Дорогая Камерон… – Джэд сделал паузу, – я очень виноват перед тобой. Я не знал о твоей беременности, – он сделал паузу и со злой насмешкой подмигнул ей. – Как-то не по-сестрински это было скрывать, а?

– Хватит! – рявкнул Кайл. – Ты вернулся, как я понял, чтобы объясниться. Так мы тебя слушаем! То, что произошло в этом доме, невероятно и недопустимо. Моя дорогая Рене перевернулась в гробу, наблюдая с небес, что творится в нашей семье!

– Отец! – Камерон умоляюще остановила его взглядом.

– Я обещал Рене, что позабочусь о вас, и совершенно не справился с этой задачей! – не мог успокоиться Кайл.

Джэд, мрачно улыбнувшись, с затаенной иронией продолжил:

– Реймон, Камерон, примите мои искренние извинения, что я послужил причиной вашей утраты… – Его голос звучал почти проникновенно. – Повторюсь, я не знал. Если бы знал, это бы поменяло все, но так как ничего уже не исправить…

– Джэд, – прервала его Камерон, в страхе, что Кайл опять выйдет из себя, если снова уловит его насмешливый тон.

Она подошла к нему, обняла и быстро поцеловала в щеку.

– Давай все забудем. Мы рады, что ты вернулся, без тебя этот дом пустой. Мы все волновались о тебе.

Джэд со сдержанной улыбкой отстранился от нее и снова обратился к отцу.

– Отец, так я прощен?

– На испытательном сроке, – с некоторым колебанием зло бросил Кайл. – Если бы Камерон не собиралась уезжать с Реймоном, я бы немедленно купил тебе отдельный дом.

Джэд стрельнул в нас глазами, но его лицо оставалось бесстрастным.

– Ты так великодушен и щедр, отец, – не без сарказма произнес он. – Тогда я вернусь в свою комнату и разгружу вещи.

Кайл с минуту сверлил его ледяным мрачным взглядом, потом медленно кивнул.

– Твоя комната теперь в другом месте, в левом крыле. Подальше от комнаты Камерон.

Джэд насмешливо улыбнулся на его слова.

– Как скажешь, отец.

– Я жду тебя в кабинете. Накопилась масса дел за твое отсутствие.

Джэд со скучающим видом прошел мимо нас и исчез наверху.

– Он даже не посмотрел на меня. Ни одного теплого взгляда, ни слова, – с оттенком обиды произнесла Камерон. – Я так надеялась, что он за это время остынет, все осмыслит и поймет. Что мы снова будем хотя бы общаться, но в его глазах одна ненависть.

– Нет, Камерон, это не ненависть, – мягко возразил я.

– Я думала, что после его возращения все встанет на свои места, но, по-моему, все еще больше усложнилось.

– Камерон. – Я нежно привлек ее к себе. – Не будь наивной. Ты должна понимать, что у тебя никогда не будет с ним отношений, как у нормальных братьев и сестер.

– Но его холодность и безразличие причиняют мне боль, – с горечью молвила она. – Господи, это все так невыносимо! Реймон, увези меня! Нужно поторопиться с отъездом.

Джэд и Реймон

На этом, собственно, все и закончилось. Кайл безжалостно нагрузил Джэда разнообразными делами, сделками, деловыми встречами и переговорами, видимо, чтобы ему на глупости не хватало времени. Джэд беспрекословно и мрачно выполнял все, что приказывал ему отец.

С Камерон он держался подчеркнуто любезно, но в то же время холодно и отстраненно. Меня же просто игнорировал. Сначала у меня был порыв поговорить с ним, может, попробовать как-то все уладить. Я готов был сказать ему, что, несмотря на то, что она теперь со мной, он не потеряет Камерон как друга, как сестру и вообще, как просто близкого человека, если возьмет себя в руки и примет ситуацию. Мы могли бы все продолжать общаться, держать как-то связь. Если изначально я жестко ставил ей условие – никакой связи и общения с Джэдом, то исходя из последних событий, когда подтвердилось их кровное родство, и видя ее страдания, я был готов великодушно все забыть ради душевного спокойствия Камерон. Но чувствуя настрой Джэда и темноту его мыслей, я понимал, что он никогда не простит мне, что я отнял ее у него, и с моим доброжелательным порывом он меня просто пошлет. Пусть остается все как есть, решил я. Так прошел еще один месяц.

Я с болью наблюдал скрытые терзания Камерон. Первое время, не в силах себя сдерживать, она неоднократно рыдала у меня на плече о нем, а я гладил ее волосы и нежно что-то говорил, в тщетной попытке успокоить, уверяя, что все утрясется, что просто должно пройти время. Я изо всех сил пытался унять свою бушующую ревность, понимая, что Джэд был одним из главных людей в ее жизни и это не изменить. Она любит его и привязана к нему. Я старался проявить исключительное понимание, зная, что их неразрывная прочная связь, тянувшаяся с самого детства, сейчас болезненно и мучительно рвется. Несмотря на то, что Джэд держался с ней с жестокой отчужденностью, я видел, как он смотрит на нее, когда она не замечает. Я слишком хорошо его знал, чтобы понять – он не смирился. Это было похоже на затишье перед бурей.

Потом ее слезы прекратились, и она сознательно стала избегать говорить со мной о Джэде. Мы говорили обо всем, кроме него. Камерон также была загружена учебой и выбирала для перевода университет в Лондоне. Мы радостно строили планы на наше совместное будущее. Камерон описывала, как она обставит нашу квартиру. Она выбрала в Лондоне церковь, в которой мы обвенчаемся, твердо решив, что никаких пышных церемоний не будет. Тему детей мы решили оставить на несколько лет.

Затишье закончилось в один из дней, когда я пришел в особняк Лейдонов неожиданно. Собираясь сразу подняться наверх, в комнату Камерон, я услышал на первом этаже приглушенные голоса. Повернув по коридору в гостиную, я увидел Камерон и Джэда. Я резко остановился. Это их первый разговор за последний месяц, и я решил, что не стоит их прерывать. Им необходимо дать шанс поговорить и возможность все выяснить.

Камерон стояла у старинного камина со скрещенными на груди руками и смотрела на пылающий огонь. Джэд, небрежно развалившись на диване, безотрывно смотрел на нее и что-то тихо говорил. Она обернулась к нему. Минуту они пронзали друг друга взглядом.

– В тебе нет ничего от Лейдонов, ни одного намека, ни одной черты… – услышал я его голос.

– И все-таки я Лейдон, – решительно сказала она.

– Ты Лейдон, – с горечью рассмеялся он. – И почему за ошибки отца должен платить именно я?

– Не злись на отца, Джэд. Никто ни в чем не виноват, – еле слышно произнесла Камерон, старательно избегая встречаться с ним взглядом.

– Не злиться? – усмехнулся Джэд. – Я не злюсь, Камерон. Я его ненавижу! Сначала он лишил меня матери, теперь лишил тебя. Права на тебя! Если с первым я смирился, то тебя ему не прощу! Мне невыносимо находится в его доме! – И он тихо добавил: – Я вернулся только ради тебя, – Джэд нежно гладил, трогал, ласкал ее глазами. – Камерон, давай уедем. Только ты и я.

Ее лицо вспыхнуло.

– Ты сошел с ума, если предлагаешь мне это!

– Только ты и я… – повторил он, прожигая ее страстным взглядом. – Уедем! Помнишь, ты хотела поехать в Париж… куда хочешь… только останься со мной. Будь со мной!

– Нет! – Камерон повысила голос. – Смирись! Мы не можем быть вместе… ни перед Богом, ни перед людьми!

С плавной грацией хищника он соскользнул с дивана и приблизился к ней.

– Я не верю в Бога, мне плевать на людей…

Его движения были мягкими и бесшумными. Со страстной одержимостью он обнял ее сзади, прижимая к себе, его руки крепко обвили ее талию.

– Все запреты только у тебя в голове, – прошептал он, касаясь губами ее виска, – если тебя так волнуют люди, их глупые предрассудки… мы можем просто уехать… – пламенно говорил Джэд. – Отец нам не сможет помешать. У меня много денег…

– Боже… замолчи…

– Я скучаю, – прошептал он, с наслаждением запуская лицо в ее локоны, жадно вдыхая запах ее волос. – Помнишь ту ночь… нашу последнюю ночь? Я схожу с ума при мысли, что она была последней.

– Джэд, мне страшно, – с ужасом и волнением сказала Камерон в попытке отстранить его настойчивые руки. – Ты себя слышишь? Остановись.

– Посмотри на меня, я хочу знать твои мысли, – произнес Джэд, разворачивая ее лицом к себе, прижимаясь лбом к ее лбу.

Демоны в глазах Джэда отражались и в ее глазах, пленяя, заражая своим безумием. Медленно, едва дотрагиваясь, он проводил губами по ее лбу, вискам, опускаясь к скулам, к губам.

– Люблю… тебя… – страстно прошептал он.

Его легкие касания приобрели возрастающую силу, его руки обнимали ее все сильнее.

– Замолчи… – с мукой простонала она, закрыв глаза. – Вспомни, кто ты мне…

– Я люблю тебя, – с каким-то иступленным ожесточением повторил он.

– Пусти, Джэд! – разозлилась она, стремясь вырваться из нежного кольца обнимающих ее рук. – Я люблю Реймона!

– Врешь, – улыбнулся он.

Он игнорировал ее протесты, ломая все условности и барьеры.

– Почему ты мне врешь, Камерон? – Он тихо засмеялся. – Ты ведь любишь меня.

Джэд впился губами в ее губы, будто разрывая их голодным властным поцелуем, порывисто и пылко прижимая Камерон к себе.

Кровь бросилась мне в голову. В душе клокотала ненависть, дикая, необузданная, близкая к помешательству. Я мог остановить его раньше, но намеренно не стал. И теперь я опьянел от безудержной ярости.

– Ничего, если я помешаю? – сухо произнес я, решительно войдя в гостиную.

Реальность воспринималась как сквозь туманную пелену. Камерон, с силой оттолкнув Джэда, стремительно выбежала из гостиной. Я даже не посмотрел в ее сторону, медленно приближаясь к нему. Джэд рассмеялся мрачным, почти демоническим смехом. Он облокотился о камин и совершенно невозмутимо смотрел на меня.

– Нет, ты не помешал, – с мрачной насмешкой улыбнулся он. – Я просто убедился в том, в чем хотел убедиться.

Я послал ему ответную улыбку.

– Ты осознаешь, что сейчас целовал взасос свою сестру и мою будущую жену? – с холодной издевкой произнес я.

Джэда это еще больше рассмешило.

– Знаешь, нет ничего слаще запретных поцелуев, особенно… мм-м… с привкусом порока, – саркастически и философски бросил он.

Нет, все его решительно забавляло!

– К тому же Камерон никогда не будет твоей женой, – добавил он в тоне обещания.

– Да? – я позволил себе бесстрастно улыбнуться. – Твоей-то точно не будет!

С удовлетворением отметил, что стер с лица его насмешливую улыбку.

Я смотрел на Джэда спокойно, но во мне все клокотало от еле сдерживаемого гнева, который готов был прорваться.

– Неужели ты думаешь, это что-то меняет? – Серые ледяные глаза Джэда сузились в злорадном прищуре, предвкушая схватку. – Ты думаешь, это сотрет то, что было между нами? – Джэд зло рассмеялся. – Мне тебя почти жаль, если ты веришь в это. Камерон хочет быть со мной, всегда хотела. Просто теперь ей нельзя. Любить. Меня. Ты думаешь, это заставит ее забыть нашу близость? Как она дрожала в экстазе у меня в руках, как сплетались в страсти наши пальцы, как глаза ее мутнели от желания… Ты, наверное, знаешь, какими они становятся… такие мутные, синие с поволокой… ее слова, что мы – это навсегда. – Джэд злорадно улыбался, наблюдая, как медленно уничтожает меня, убивает, разъедает мне душу и мозг. – Ты думаешь, она не вспоминает это, когда смотрит на меня? Я ощущаю почти физически, как она скучает по мне.

Улыбка застыла на моем лице.

– Камерон… то, что между нами, уже не изменить, не уничтожить, – отравлял меня Джэд, – Это чувство не заставит исчезнуть даже такая шутка судьбы, что мы с ней друг другу кровные. Для нас это не преграда, это делает нас еще ближе. Да у меня сразу встает, когда я думаю, что в ней моя кровь! Для нас нет границ и пределов! А ты… ты никогда не встанешь между нами по-настоящему. Когда она будет с тобой, она все равно будет мыслями возвращаться ко мне. И так будет всегда.

Я улыбался.

– Она будет скучать по мне, вспоминать нас, не сознаваясь себе. Ее тело будет хотеть, желать меня вопреки ее решениям. А то, что теперь нам нельзя… – Джэд с горечью рассмеялся. – Говорят, запретный плод сладок… Я знаю, она будет сопротивляться. Возможно, долго. Но я… я не сдамся. Я буду ждать! Буду ждать, когда ты допустишь ошибку, ту самую, которая вернет ее ко мне.

Я все еще улыбался.

Серые глаза Джэда блестели стальным блеском, его лицо с удовлетворением отмечало мою боль, читало, угадывало мои затаенные страхи, в которых я сам себе не признавался. Я гнал эти мысли из глубин подсознания, изо всех сил стараясь забыть, что они были любовниками.

Джэд был спокоен как всегда, его глаза опасно мерцали. Он как опасное затравленное животное медленно двигался по комнате, готовый в любой момент напасть. Его безжалостный взгляд наблюдал, следил за мной в каком-то тягостном ожидании.

– Сейчас ты думаешь, что победил, – продолжал он. – Реймон, неужели ты так плохо меня знаешь? Я всегда побеждаю, любой ценой. Камерон принадлежит мне, и она всегда была моей, с того самого момента, когда она приехала сюда, и я взял ее за руку. – Он сделал паузу, и на его лице промелькнула тень горечи и боли. – Когда я узнал о нас с ней… О, да… я умирал тысячи раз, но неужели ты думаешь, что, если мой отец кончил не в ту женщину, я упущу самое важное в своей жизни – Камерон?

Я продолжал улыбаться, отравленный его словами.

– И чтоб ты знал, – Джэд с торжествующим предвкушением посмотрел мне в глаза, – она ответила на мой поцелуй.

Его насмешливая улыбка стирала остатки моего разума. Я так и не понял, как кровь Джэда оказалась на моих руках, как он полетел к стене через всю комнату. Я пришел в себя только тогда, когда уже был весь в его крови, а Джэд почти повержен. Нашу драку и то, как я его избил до такого состояния, я помню очень смутно. У меня в голове практически стерлись эти события. Я помню только это звериное желание, я хотел крови, его крови. Такую жажду убийства я не испытывал никогда за всю сознательную жизнь. Удары следовали один за другим. Кровь заливала ему лицо. Я видел это и все равно не мог остановиться. Просто не мог. Его слова как вирус разъедали мой мозг, изощренно сводя с ума. Когда голову Джэда я начал бить об камин, в гостиную влетела Камерон.

– Реймон, нет! Остановись! Ты убьешь его!

Убью? Я этого хотел… очень хотел, не менее страстно, чем ее.

– Неужели ты не понимаешь… – кричала она, закрывая его собой от меня. – Ему плохо… ему просто плохо… он провоцирует тебя…он хочет… хочет, чтобы ты его убил!

Что ж, может быть. И пусть. Пусть…

– Реймон, прекрати, прошу тебя! Умоляю тебя! – Камерон изо всех сил пыталась меня оттащить от него.

Джэд без сознания лежал весь в крови. Я слышал, как кто-то из прислуги уже вызывал скорую.

– Реймон, остановись, если любишь меня! – кричала она. – Если любишь…

Люблю? Мой затуманенный взгляд остановился на ее испуганном умоляющем лице.

– Скажи, что это неправда, – говорил я, пытаясь привлечь ее к себе, обнимая руками, с которых стекала кровь Джэда. – Скажи, что все, что он сказал, это неправда!

Камерон испуганно сделала шаг назад.

– Ты не в себе.

– Скажи мне!!! – вскричал я.

– Да что сказать, Реймон? – в отчаянии простонала она. – Я не хочу об этом говорить. Никогда! Вы с Джэдом убиваете меня! Я не могу больше! Увези меня отсюда. Увези! Я хочу забыть все, понимаешь? Вычеркнуть это из памяти! – Камерон сорвалась на крик. – Ты понимаешь это??? Просто все забыть!!!