Андрей Георгиевич Захаров
Лингвист
– Почему вы называете меня приматом? – Не удержался я, хотя далеко не этот вопрос интересовал меня больше всего.
– Первое: у тебя есть волосы, – спокойно произнёс он в ответ. – Это признак первобытности. Существа на нашей планете уже много сот поколений не имеют волосяного покрова. Второе: вы выражаете эмоции, а высокоразвитые существа способны управлять своими эмоциями. Третье: ваше питание не сбалансировано. То, что Вы едите, укорачивает Вашу жизнь. Для сравнения: в наших капсулах есть все необходимые витамины, и ничего лишнего. – На этом моменте я слегка ухмыльнулся, глядя на их почти квадратные фигуры, но командир сохранил невозмутимость, очевидно, не допуская мысли о непропорциональности своего тела. Четвёртое: вы различаетесь внешне. Значит, вы не являетесь единым народом. Пятое: ваша популяция подразделяется на особей мужского пола и женского. Шестое…
– А как может быть иначе?! – Не выдержав, перебил я. Это был уже перебор.
Командир взглянул на меня ледяным взглядом.
– Высокоразвитые существа являются гермафродитами. Да, наши полудикие предки когда-то тоже были разнополыми. Затем, на заре эволюции, им разрешили спариваться внутри пола, разрешили искусственно менять пол. Но истинный прогресс наступил тогда, когда наши далёкие предки научились управлять генами.
Мне стало не по себе. Значит, передо мной находится нечто среднего рода. Так называемое «оно».
– Как же вы воспроизводите на свет детей? – Спросил, тем не менее, я.
– Естественное воспроизводство, как у примитивных существ, давно не существует. Как видите, наша цивилизация по уровню развития существенно опережает вашу.
– Я пока не понял: в чём? – Совершенно искренне поинтересовался я.
Глаза командира были полны презрения, но мимика оставалась невозмутимой.
– Мы достигли невероятного уровня развития технологий. Мы окружены абсолютным комфортом. Нам не нужно работать, не нужно себя ничем утруждать. На все случаи жизни есть техника, роботы. – Пока он это говорил, я смотрел на него и думал: если б не было у вас такого комфорта и замечательных витаминов, вы бы были стройнее. Он, тем временем, продолжал: – С самого рождения мы наслаждаемся жизнью – развлекаемся, отдыхаем, путешествуем. Причём, не только по нашей планете, но и по другим. Мы построили колонии на разных планетах и ездим туда развлекаться.
– В чём же заключаются ваши развлечения на других планетах?
– У нас разные развлечения. Например, на каждой планете – свой уровень гравитации. Есть такие, где гравитация близка к нулю. Такие планеты пользуются особой популярностью, потому что на них можно вытворять невероятные вещи.
– Как в невесомости внутри звездолёта?
– Звездолёт, каким бы большим он ни был, ограничен. Планета – практически безгранична.
– Зачем же было лететь к нам, когда рядом так много хороших планет?
Командир сощурил свои и без того маленькие глазки.
– Они не имеют атмосферы. На них можно находиться только в скафандрах либо на специальных крытых полигонах.
– Значит, вы всё-таки искали планеты, пригодные для жизни?
– Да.
– И как много вы успели найти?
– Кроме вашей – ещё две. Но воздух там очень разрежен, им невозможно долго дышать.
У меня внутри всё похолодело.
– А наша планета вам подходит?
– Ваша планета подходит идеально.
– А зачем вам вообще новая планета, если у вас так всё хорошо на своей?
Командир задумался.
– Теперь я могу сказать. Прогресс и развитие цивилизации имеют побочные эффекты, – осторожно ответил он.
– И в чём же заключается побочный эффект на вашей планете?
– Она не такая чистая… сейчас. – Он замешкался. – Когда-то и у нас был чистый воздух, зелёная трава и деревья, птицы и голубое небо. Но то время никто из ныне живущих не застал. Это было за много поколений до нас.
– Что же случилось потом?
– Потом начался технический прогресс.
– И как сейчас выглядит ваша планета?
– Сейчас? – Командир на миг задумался. – Сейчас она закрыта от нашей звезды слоем техногенных облаков. Естественная растительность уничтожена, остались только искусственно выращенные растения с искусственным светом в искусственной почве. Диких животных давно нет. Процесс вымирания всего живого стал необратимым.
– Ничего себе побочный эффект! – Не выдержал я. – Да вы же уничтожили планету! А теперь за нашу хотите взяться?
– У нас нет выбора. Следующее поколение на нашей планете окажется последним, если не найдёт новую планету для обитания. Но мы не будем уничтожать вашу планету. Мы привнесём в вашу жизнь весь накопленный у нас сотнями поколений научный и технологический потенциал. А вы, благодаря нам, перепрыгнете сразу несколько ступеней в своей эволюции.
– И станем такими, как вы: безэмоциональными аморфными гермафродитами с выцветшей кожей? Не кажется ли Вам подобное развитие тупиковым?
Командир не стал отвечать. Мне лишь показалось, что он слегка поджал губы.
Звездолёт летел в спокойном режиме. Помощник командира уверенно справлялся с управлением. Не знаю, с какой скоростью мы двигались, но было понятно, что лететь нам предстоит не один год. Если я что-нибудь не придумаю.
– Командир, – решил попробовать я небольшую хитрость, – зачем вам лететь на свою планету?
Вопрос оказался для него (или неё?) неожиданным. После небольшого раздумья я услышал ответ:
– Вернувшись, я стану героем. Меня ждёт большая награда и, скорей всего, должность командующего космической флотилией.
– Но ведь у вас нет неба, нет растений, нет животных…
– Мне поручат собрать флотилию из десятков тысяч звездолётов, и я повезу на вашу планету первых поселенцев. А здесь у меня будут и небо, и растения, и животные.
– Командир, а сколько лет пройдёт, прежде, чем вы здесь окажетесь и снова увидите небо? Снова погладите рукой живую траву?
Командир отвернулся, и я не смог увидеть его лица. Мне лишь показалось, что выражение лица стало злым. Ну, хоть какие-то эмоции…
Мы углублялись в космос, и реальность возвращения становилась всё более призрачной. Что ждёт меня на той далёкой планете? Удастся ли как-то сбежать? Вряд ли. Я не такой, как они, и мне нигде не удастся спрятаться, а стать подопытным животным… ну что ж, похоже, этого не избежать. Единственный путь – самоубийство. Но не сейчас – я слишком слаб после наркоза.
Сумбурные мысли атаковали мою голову. Как эти существа могли так поступить со своей планетой? Неужели это закономерный путь развития разумных существ? Значит, рано или поздно мы станем такими же? Зачем тогда вообще нужен прогресс? Не лучше ли вовремя остановиться?
Я задремал. Переживания последних часов, недосыпание последних дней – всё дало о себе знать. Не знаю, сколько прошло времени, но из забытья меня вырвал твёрдый голос командира.
– Мы поворачиваем, – сказал он, обращаясь к своему помощнику. – Мы возвращаемся на планету восемьсот шестьдесят четыре. – И чуть помолчав, добавил: – Это приказ.
Спросонок я подумал, что мне померещилось, что я что-то не так понял. Но по реакции помощника я догадался, что понял верно.
Тот медленно повернул свою жирную лысую голову в сторону командира, сощурил свои сальные глазки.
– Я отказываюсь подчиняться такому приказу.
– Это что, бунт?
– Бунт – это ваше поведение, командир, а я исполняю инструкцию. Этот примат совсем задурил Вам голову. Зачем Вам чистый воздух и зелёная трава, если Вы будете никому не нужны? Вы умрёте от одиночества в полной безвестности, а вернувшись домой, станете героем. Станете невероятно богатым. Ваше имя будет примером для многих поколений. Эту дикую планету, на которой мы поселимся, назовут Вашим именем. Разве это не достойная цель? Разве не для этого мы живём?
