Ам Аль Гамма
Очень живучая тварь
Глава 23
Неизменно закутанная в свою черную тогу, с аккуратно уложенными в пучок седыми волосами, величественная и насквозь пропахшая старостью Шимасса восседала на троне. Созданный некогда величайшим из арахнидов Ткачом Столапым этот трон без преувеличения являет собой вершину артефакторики божественного мира. Будучи предметом незатихающих споров и домыслов, монструозный трон был установлен здесь давным—давно, в зале, на небольшом пьедестале высотой в пару ступеней.
«Как там…» – Анубис напряг память. – «Олд—скулл!»
Времена меняются и высота божественных кресел вместе с количеством ступеней неумолимо растет. Встретить сейчас подобного монстра на таком низком постаменте уже не представляется возможным. И сейчас к этому мрачному раритету быстро семенил сухонький старичок. Под настороженным взглядом хозяйки помещения сгорбленный дедок миновал зал. Достигнув ступеней пьедестала бережно опустил на пол непонятный, квадратной формы агрегат с кучей рычагов, кнопок, трубочек и винтиков. Шустро двинул обратно к порталу. Ухватившись за приземистую, массивную колонну, с закладывающим уши скрежетом потянул её к трону Шимассы.
– Фу—ух, – дотолкав каменную подставку к подножию трона, старичок развалился на его ступенях, вытер пот.
Несколько секунд посидел, отдышался, вновь поднялся. Дедок кру́гом обошел приземистую колонну, окидывая взглядом и подслеповато щурясь, нахмурился.
– Не пойдет! – непонятно к кому обратился мужичок, глянул по сторонам, уверенно двинул в правую часть зала.
Приблизившись к неглубокой нише в стене остановился, осмотрел проем. Под перекрестным взглядом двух богов дедок вытащил оттуда усохшую мумию. Бесцеремонно откинул в сторону, освобождая место. Покрутился, повертелся, просеменил обратно к подставке и непонятному агрегату. Анубис все это время молча наблюдал за происходящим. Загривком чувствуя пристальный взгляд Шимассы, владыка мертвых старался не растерять каменного выражение лица на своей морде. Более того, бог загробного мира напустил побольше важности, косо поглядывая на закипающую старушку.
– Что здесь про… – не вытерпела хозяйка помещения.
– То что нужно! – воскликнул дедок, перебивая.
Мужичок двумя руками уперся в столб—подставку после чего вновь, с раздирающим душу скрипом и скрежетом принялся её толкать. Только теперь уже в сторону стенного проема. Дотолкав, вернулся к подножию трона, бережно поднял непонятный агрегат. Просеменил с несуразным устройством до колонны, аккуратно на неё водрузил. Не реагируя на дергающийся глаз богини, пнул в сторону мешающуюся под ногами мумию.
– Повелитель! – дедок рухнул подле Анубиса, требовательно вытянул руку.
– Кхм, да—да! – важно хмурясь, бог песков сотворил красный кирпичик на ладони старичка.
– Белигус—с, – процедили из темноты. – Что за концерт ты мне тут уст…
– Действуй! – воскликнул Анубис, перебивая хозяйку помещения
Главное не дать Шиме говорить. Белигус знает её натуру. Вовремя не останови эту ворчливую кашолку и всем здесь присутствующим не поздоровится. Лучше сбивать её с толку подобными бестолковыми выкриками.
– Слушай сюда, старый приду…
Не сработало.
– Приступай! – вновь воскликнул бог песков, резко пнул старичка.
От неожиданного пинка дедок вспахал носом пол, пролетел до колонны с несуразным агрегатом. Как ни в чем не бывало, вскочил. С характерным «тс—с» ловко вскрыл кирпич, высыпал содержимое в нутро загадочного устройства.
ТУНЬК!
Кривым старческим пальцем дедок вдавил одну из многочисленных кнопок агрегата. В ту же секунду машина задрыгалась, заскрипела, заклокотала своим содержимым. Переливаясь неоновыми огоньками, загадочный агрегат засветился, позволяя злой Шимассе рассмотреть вычурные каракули на своем каменному боку.
«АНБС v1.0»
«BEST Quality»
Пока машина дергалась и бурлила, переливая в своих стеклянных трубках черную жидкость, злая Шимасса таращилась на Анубиса.
– Вы, оба! А ну валите отсю…
Неожиданно агрегат чихнул, кашлянул, булькнул и внезапно затих, отсвечивая в темноте помещения зеленым огоньком стеклянного глаза.
– Лобригус! – рыкнул Анубис, возбужденно потирая руки, величественно глянул на Шимассу.
– Чего уставился? – злобно проскрипела царица ужасов.
За спиной Анубиса появилось кресло. Чинно сложив на животе руки, владыка мертвых с самодовольным видом уселся. Щелчок когтистых пальцев. Рядом с обхаживающим дьявольское устройство дедком возник поднос с двумя белоснежными чашечками. Старичок тут же установил посуду в каменное нутро машины.
ТУНЬК!
Кривой старческий палец вдавил мигающую зеленым светом кнопку агрегата. Несуразное творение, плюясь и чихая, принялось наполнять чашки подозрительной жидкостью. Через несколько мгновений, прекратив тарахтеть, машина затихла, молча отсвечивая теперь уже красным огоньком своих многочисленных глаз.
– Ху! – удовлетворенно хмыкнул Анубис.
– Повелитель! – Лобригус осторожно подал богу песков блюдце с чашечкой черного варева.
– Госпожа! – дедок метнулся к растерявшейся старухе.
Наглым образом всучив чашку с напитком прямо в руки Шимассе, Лобригус шустро откатился к подставке и агрегату. Выудил из нагрудного кармашка белый платочек. Резко потеряв интерес к окружающим, дедок принялся скрупулезно протирать чудное изобретение.
– Кхм, да, – кашлянул Анубис, нарушив тишину, пригубил из чашки.
С блаженной улыбкой владыка мертвых расплылся в кресле, перевел на Шиму восторженный, выжидающий взгляд. Царица ужасов скривилась, наблюдая за этим «поехавшим». С опаской пригубила напиток:
«А неплохо…»
Вновь пригубила из чашки, ощущая на себе прицельный взгляд желтых глаз.
– Моя разработка! – самодовольно оскалился хозяин пирамид, выпятил грудь. – Как вкус?
– Так себе, – злобно проворчала старуха, аккуратными глотками продолжая отпивать кофе.
– Кхм… – стушевался бог песков.
Обиженно глянув на Шимассу, владыка мертвых вздохнул, поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.
– Может, перейдем уже к делу? – выгнула старческую бровь царица ужасов, смерила Анубиса тяжелым взглядом. – Чего приперся?
– Шима, прикажи девчонке не идти в разлом, – отчеканил бог песков.
Выражение лица хозяина пустыни приняло серьезный вид.
– Ты рехнулся, Белигус, – ровным голосом ответила Шимасса.
– Шима, у меня скверные новости.
– Не имеет значения. Я не изменю своего решения, – спокойно проговорила хозяйка помещения.
– Послушай! В разломе будет поглотитель, – мрачно прогудел Белигус, поднимая глаза на Шимассу.
Да, тот самый поглотитель. Мифическая тварь разлома, выпивающая силу богов через подвески гвардейцев. Монстр, чья жизнь, если верить слухам, началась из тела падшего легионера. Легионера, что решился на вторую попытку достигнуть ворот Пантеона. И слухи так бы и оставались слухами, если бы не каталогизированная Шепчущим, записанная и досконально разобранная череда случаев, прокатившаяся в пантеоне пару тысяч лет. Вереница смертей, косвенно указывающих на реальное существование этого монстра.
– Ты точно рехнулся, если приперся сюда с подобными заявлениями, – фыркнула богиня. – Поглотителя не существует. Даже я за всю свою жизнь ничего подобного не видела. Это всего лишь бредни. Сказка, которой стращают новичков. Тебе ли не знать об этом!
– Мониторы засекли его, Шима. В разломе Могильной плиты. Поглотитель реален и теперь всё стало на свои места. Шепчущий может подтвердить.
– Это бред!
– Хочешь сказать, две тысячи мониторов разом ошиблись? Разом потеряли рассудок просто так?
– Это. Бред, – отчеканила старуха. – Ошиблись, перепутали, выдумали – не имеет значения. Подобной твари не существует. Поедатель – вот что реально. И я о нем скоро позабочусь!
Анубис тяжело вздохнул, отдал Лобригусу чашечку с блюдцем. Пропустив мимо ушей замечание о поедателе, глухо заговорил:
– Мне всё не давала покоя эта ситуация с Улк—Атан. Сначала эта курица запрыгнула в койку О'Солуте. Использовала Темного, чтобы повлиять на мое решение. Затем пришла за личом. Расплатилась и даже не потеряла в силе. Как говорят смертные «один раз случайность, два – уже статистика».
– Что ты имеешь в виду?
– В Пантеоне образовался союз, Шима. Первый, Улк—Атан и некто третий, чьё имя мне пока неизвестно. Их цель проста: собрать отборную группу и убить монстра разлома. Первый желает получить амулет поглотителя.
– Союз? – скептически процедила Шимасса.
– Первый подготовил арбитра. С помощью прогусов они захватили Кельтун'Хель. Арбитр два года поднимал уровни на душах, что попадали в город. Качал навыки, пытался создать измененного. Несколько часов назад ему это удалось. Насколько я знаю, исходным материалом стал зулу девяносто девятого уровня.
– Измененный в Могильной плите? Очередной бред, Белигус. Арбитр не в состоянии провернуть подобное – уровень не позволит. Более—менее стабильный измененный получится не раньше двухсот пятидесятого уровня.
– Он прокачивался два года, Шима!
– Ладно, допустим, – махнула костлявой рукой старуха. – И что с того? Жалкий арбитр не в состоянии убить вашего вымышленного поглотителя.
– Дальше Улк—Атан, – не подал виду Анубис, – почти пять сотен смертных единым порывом совершили ритуальное самоубийство, отправились в земли отчаяния. Сразу после она пришла ко мне за личом из шестого сектора.
– Корм? – быстро докрутила логическую цепочку в голове Шимасса. – Ты на это намекаешь?
– Именно. Отправленные дорогой богов, они должны были быть нагнаны и пожраны. Лич расплодился бы невообразимым количеством. Но тут планы нарушил поедатель. Своим появлениям землянин вызвал неожиданную реакцию стража черных врат. Тем самым, практически оставил лича без еды.
Анубис поерзал в кресле:
– Но даже здесь, как выяснилось, поедатель сыграл пернатой марамойке на руку. Воспользовавшись ситуацией, Улк—Атан прикрылась происходящим, выдала пантеону лича, как решение проблемы с потенциальной угрозой богов.
– Заявила, что ради этого потратилась на лича?
– Именно. Жаль я сразу не догадался, старый дурак!
Анубис повел когтистой лапой, покосился на Лобригуса. Сухонький дедок тут же защелкал кнопками чудо—машины, запуская агрегат.
– Безмозглая курица, оказывается, не такая уж и безмозглая, – скривился Анубис.– Ну и в конце. Некто третий, чье имя до сих пор остается в тени. Напитал двух прогусов силой, обособил сотню самых перспективных душ в городе, наобещав в своих явлениях этим недоумкам сладкую жизнь и горы богатства.
– Пушечное мясо?
– Верно, – кивнул Анубис, осторожно забирая из рук старичка маленькую чашечку. Такую же шустрый дедок уже успел вручить хозяйке помещения. – Основной силой будет лич, арбитр и прогусы. Все остальные – корм для отвлечения внимания.
Повелитель пустыни сделал глоток кофе, нахмурился:
– Мрачные мысли посещают меня, Шима. Если троица сможет убить монстра, в обоих мирах начнется хаос. Поедатель на фоне происходящего окажется соринкой в глазу.
– Поедатель реален! В отличие от твоих фантазий, Белигус.
Анубис рассерженно фыркнул:
– Шима, пойми! Через эту подвеску Первый устроит геноцид. Начнет отлавливать гвардейцев, шерстя один мир за другим. Через своего арбитра он поглотит силы тысяч легионеров. Первый рехнулся, Шима! Мы должны что-то сделать!.
– Ты утомил меня, Белигус! – нервно дернула уголком рта царица ужасов. – Утомил своими бреднями! Нет никакого поглотителя! Нет и никогда не было!
Анубис резко встал, рассерженно заговорил:
– Шима, если твой гвардеец попадет в лапы безумной твари, тебя выпьют через жетон девчонки. Ты это понимаешь? Останови её! Пусть подождет следующий разлом.
– Даже если предположить, что твои фантастические домыслы верны, – скривилась Шима, – ты предлагаешь мне подождать ещё двадцать лет?
Старуха хлопнула ладонью по массивному подлокотнику трона:
– Белигус, я у грани! Система с каждым днем все быстрее забирает силы. Мой срок давно истек! Эта девочка – последний шанс! Она принесет мне ядро разлома или я не протяну и десяти лет. И ты об этом знаешь!
– Тебя могут выпить уже сегодня, Шима! Разрыв откроется с минуты на минуту. Арбитр, прогусы, сотня вооруженных и прокаченных душ у его порога. Лич в нескольких часах пути. Да твоя девчонка там банально сдохнет! Её порвут на лоскуты! Повремени! Я что—нибудь придумаю!
– Девчонка войдет в разлом, Анубис! Я решила и мнение свое не изменю! Позаботься лучше о поедателе!
Анубис резко крутанулся на месте. Бесполезно, Шима никогда не верила в то, что не могла увидеть. Бог песков рассерженно дернул ухом:
– Мне пора. Гости ждут.
Владыка мертвых щелкнул когтистыми пальцами. Под потолок улетел маленький неоновый шарик, замер фиолетовой сферой.
– Он начнет работать, как только я открою око. Ты увидишь то же, что увидят и все остальные. Лобригус!
– Да, Повелитель!
– Останься с Госпожой. Приготовь ей кофе. Возможно, в последний раз.
Глава 24
Я двигаюсь к троице домино. Ярко выраженный шлейф аромата ведет меня в тумане, петляя по сторонам. По мере приближения держать контроль над собственным разумом становится всё труднее. С каждым шагом во мне крепчает желание сорваться на бег, спустить тормоза. Может, резануть порядком отросшие тентакли? Пусть этот животный позыв задавит болью. Тот удар перчаткой, отрубивший мои щупальца, вызвал просто адские муки. И это здесь, в мире, где я всё чувствую наполовину. А что бы со мной случилось там, за разломом? Смерть от болевого шока?
Аромат быстро приближается. Три ярких источника сладкого запаха движутся ко мне навстречу. Из костяной мясорубки стрелять не буду, бессмысленно. Левая рука пока единственная рабочая конечность и мне важно сожрать подвеску. А вот и гости. Туман расступился, пропуская черные худые фигуры.
– Гу. О. Ши—и—и.
Домино перешли на бег, на ходу вытаскивают свои полыхающие изогнутые клинки. Три реликта и все стражи. Гвардейцы закончились, я так понимаю. Я тоже перешел на бег, запихнул в рот жетон гу'оз'гу. От запаха медальона крышу сносит напрочь. В животе словно черная дыра разверзлась, требует её накормить.
– О—о—о! – меня накрыло волной чистого кайфа.
Ошибка
…
Жетон гу'оз'гу (переваривается)
…
Вечный голод: 720/1000.
…
Добавлено: Жадная глотка (временно).
Осталось:
00:30
00:29
00:28
…
Я начинаю испытывать реальное удовольствие от процесса.
***
Левая половина челюсти теперь отсутствует. Образно. Кость, разумеется, на месте, но зубов там больше нет. Правая – я ощупал языком – три зуба осталось. Расколотые, они криво торчат острыми кусками. Передние, на удивление, все на месте. Однако, нельзя сказать что с ними все в порядке. Где-то больше, где-то меньше, но зубы пострадали. Треснувшие, надломанные, они вывернуты под разными углами. Лучше бы выпали, честное слово.
Я прекратил рассматривать собственное отражение в лезвии тесака. Перевел взгляд на свою голограмму. Шестьдесят второй уровень и плюс два языка за спиной. По традиции очки талантов в расколотую голову. Пока в состоянии метаморфозы не начну ощущать себя вменяемым – всё туда. Но даже этих «плюсиков» недостаточно. Убедился пару минут назад. За время, что я пожирал домино, мой разум плавал где-то на границе сознания. Я все ещё болванчик, а значит всё в расколотую голову.
По поводу языков. Прибавляя в мясных лентах тело неумолимо оттягивает назад. Мой центр тяжести сместился, организм катастрофически не справляется с нагрузкой. Предыдущий забег чуть не завел меня в могилу. В талантах, кстати, остался навык бодибилдера с кучей щупалец. Видимо, даже система понимает его острую для меня необходимость. Надо будет обязательно вкачать.
Вновь три источника запаха. Приближаются, но уже не так быстро, остановились. Они чувствуют меня? Видят в этом тумане? Все может быть. В затылке где-то пару минут назад начало нестерпимо свербеть – верный признак надвигающихся проблем. Знать бы ещё каких.
– О. Ши—и—и.
– Ком—о—ком! Пошхедатль!
Новые лица. Вместо гвардейца эту троицу возглавляет маг.
Домино, 99 ур. (реликт: 2000 лет)
Маг Во—Ту—Нессы
– О. Ши—и—и. Поедатль!
Маг пытается со мной заговорить. Тянет время? Хочет что-то сообщить? Который из вариантов реальнее? Думаю, первый. Реликт выглядит немного иначе. Надвое расколотую голову сдерживает костяной обруч. Угловатое, местами треснутое кольцо похоже на побитую тарелку с дыркой по центру. Вот этой дыркой и насажено блюдце чудовищу на голову. В левой руке у реликта по традиции изогнутый клинок. Маг, кстати, облачен в обрывки не то мешка, не то майки. Грубая серая материя, испещренная зелеными буквами, закрывает верхнюю половину его плоского прямоугольного тела. Чудесно! Майка мне не помешает. Непривычно бегать обнаженным по пояс. Взгляд постоянно цепляется за собственную худобу и смертельно бледный вид. Почему серая щупальца бездействует? Жадная глотка слишком резво всех подъедает? Наверное, так.
Ладно, где там трофейные крестики—подвески. Поглядим, какая метаморфоза ждет меня в этот раз. Помогут ли сохранить рассудок подаренные жадной глоткой и потраченные на расколотую голову очки талантов? Я буду прокачивать этот талант до конца, пока мозги не прекратят отрубаться! Жаль, конечно, что медальоны бородавочников закончились. Халявы в виде дополнительных талантов больше не будет. Зато монстров не сожру. Есть шанс получить рубашку. Отвлекся. Что там с домино?
– О. Ши—и—и. Поедатель!
Маг филигранно крутанул клинок, резким взмахом насквозь прошил себе голову. Лезвие клинка вошло строго в левое ухо и на добрую половину вышло из правого. Костяной обруч на голове монстра вспыхнул голубым светом.
– Ком—о—ком! – стражи синхронно исчезли.
Подвеску в рот! Стоило жетону оказаться на зубах, как тело сковал паралич. Маг поднял в мою сторону открытую ладонь, скрючил пальцы. Мой единственный глаз лезет из орбит. Домино буквально выдирает его из глазницы, воздействуя на орган невидимой силой. Лезвие клинка в его продырявленной черепушке стремительно тлеет, развеивается голубыми лоскутами пепла. Полыхающий синевой костяной обруч жадно подхватывает сгорающие куски меча, распаляясь всё ярче.
– О. Ши—и—и! Ком—о—ком!
Давление на мой глаз неумолимо растет. Ещё мгновение и его вырвут из черепа. Что за навыки такие, черт побери?! Паралич, глазовыдирание… Почему я так не умею?! Жри подвеску, Максим! Жри через не могу. Шевели челюстями! Надо было заранее покрошить жетон. Учту на будущее. Подвеска треснула, рассыпаясь на языке вместе с последними зубами. Рот наполняется слюной.
– О, да—а—а…
Какой же это всё—таки кайф.
Ошибка
…
Жетон домино (переваривается)
…
Вечный голод: сытость 820/1000.
…
Добавлено: Проклятая заточка, 1 ур. (уникальное)
Проклятая заточка – умение филигранной доводки холодного оружия. Значительно повышает остроту режущей кромки предмета. Требуется для навыка «Проклятый оружейник».
…
Сила: + 12 (временно)
Сила: + 2 (постоянно)
…
Ловкость: +300 (временно)
Ловкость: +32 (постоянно)
…
Реакция: + 240 (временно)
Реакция: + 18 (постоянно)
…
Хитрость: (навык усваивается)
…
Добавлено: Туманный слайсер «Восьмерка домино» (временно)
Туманный слайсер «Восьмерка домино» – проклятая, живая квинтэссенция фехтовальных навыков. Проклятие изломанного тела компенсируется невероятной скоростью ударов. Испытывает непреодолимую тягу к разрубанию жертвы. Считает количество получившихся ломтиков. Голова противника будет разрублена любой ценой.
9:59
9:58
9:57
…
…
– Хитрость? Надо же, у стража домино есть параметр хитрость. Как же болит голова.
…
…
– Когда тентакля успела выхватить тесак? Почему она черного цвета?
…
…
– Это я сейчас телепортировался? Что это было?
…
…
– Главное, рубашку на нем не испортить… главное рубашку не…
…
…
– Аха—ха—ха! Ничего себе его на ленточки порезало!
…
…
– Руба—а—шечка!
…
…
– Куда это вы собрались? Аха—ха—ха!
…
…
–Я могу порубить его ещё тоньше!
…
…
– Тесак нужно заточить, так не годится!
…
…
– ВУ—ХА—ХА! Да не убегай ты!
…
…
– Тоньше, тоньше, ТОНЬШЕ!
…
…
– Вот, сто восемьдесят ровных ломтиков! Тесак надо заточить…
…
…
– Мне нужно больше клинков. Как можно больше…
…
…
***
Я хотел рубашку, целую! А теперь это не рубашка, а долбанный моток каких-то рунных полосок. Вместо пожеваных объедков, оставляемых жадной глоткой, у меня под ногами теперь валяются нарезанные тонкими ломтиками домино. Чёрт! Так, ладно. Спокойно, Максим. Ленты причудливо отсвечивают. Описания нет.
– Ага, понятно, – пробормотал, рассматривая моток полосок.
Жаба внутри меня резко засуетилась. Носится из стороны в сторону, возбужденно потирает лапки. Куда бы мне их так сунуть, чтобы не потерялись? В карман! Готово! Всё, с «во-первых» разобрались. Теперь «во-вторых». Я отломал костяную тарелку с головы мага. Ту самую, что скрепляла его раздвоенную черепушку. Не знаю зачем. Как увидел его отрубленную голову – на меня что-то нахлынуло. Сам не свой, я подскочил к черепушке и принялся отдирать костяной обруч. Жаба внутри меня в этот момент победоносно хохотала, отплясывая, кажется, румбу.
Проклятый черепной обруч домино (превосходное, реликт).
Обруч врезался мне в затылок. Сел, как влитой. Когда я говорю «врезался» и «сел», я говорю буквально. Круглый диск, стоило ему покинуть голову монстра, с гулом подлетел в воздух. Треснул, раскалываясь на две части и со скоростью пули врубился мне в затылок одной из своих половинок. От удара меня кинуло на землю. Там же мою голову настиг второй снаряд, по ощущениям, отправив в прострацию минут на пять. Теперь у меня на затылке два костяных полумесяца, что тянутся от уха до уха. Что с ними делать и как это должно работать пока не знаю. Голограмма подсказок не даёт. Показывает эти кости, распознает качество, но дальше ничего путного. Вообще, с костями в этом мире у меня складываются какие-то особые отношения. Преимущественно с теми, что так или иначе крепятся на чужих головах. Вначале я отрывал челюсти еретикам, а теперь выдираю костяные блюдца у домино.
С тентаклями, между прочим, что-то происходит. Красные бичи с каждым уровнем становятся жестче, мясистее, длиннее. Сухой язык и вовсе на моих глазах покрылся мелкой сеткой, отдаленно напоминающей чешую. Страшно подумать во что они преобразятся на более высоких уровнях. После метаморфозы в туманного слайсера три языка мутировали. Теперь это черные, потрескавшиеся, кривые ветки, что сжимают клинки домино. Я при всем желании не смогу выдрать оружие из хватки собственных щупалец. Уже пытался, тщетно. Рукоятки, такое чувство, приросли к тентаклям. Ладно, потом разберемся. Пятерка отрубленных языков уже отросла. Один из них тут же выхватил у меня из-за пояса любимый тесак. В кого я превращаюсь? Три меча там, тесак здесь, серый шланг и ещё пятерка красных лент.
Ладно, пора закругляться. Затылок холодит. Нужно быстро двигать к следующему «чек—поинту». Одинокая отметка меня уже ждёт. М—м… где-то метров пятьсот впереди. Нюх у меня просто сверхъестественный.
***
– О. Ши—и—и. Поедатель! Госпожа предлагает тебе уйти, – маг быстро тычет кривым пальцем в воронку портала.
Домино в пол оборота косится на меня своими многочисленными глазами. Он что, боится? Да ну, быть не может. По ту сторона портала Кельтун'Хель. Город горит, повсюду разливается пламя. Языки огня то тут, то там облизывают каменные стены. Даже отсюда я слышу взрывы, крики, мерзкий клекот сотен глоток. Молочная спираль над городом гремит, извергает вниз снопы молний, добавляя огонька к происходящему. Над крышами домов мелькают какие-то фигуры, похожие на пауков. В городе творится форменная вакханалия.
– Иди. Поедатель! О. Ши—и—и!
Я сломал в руке жетон стража. Засыпал в рот осколки. Маг резко попятился, намеревается сбежать. Куда это ты собрался?
***
Стоит ли говорить о новом мотке рунических лент, новой порции костяных полумесяцев в моей голове, уровне? Скажу лишь, что я стою возле развалин. Впереди непонятные громады, запорошенные дымкой. Ах, да. Ещё живучесть перевалила за сотню. Появилась вот такая запись
Живучесть: достигнута первая граница.
Идёт анализ…
Осталось:
29:59
29:58
29:57
…
Любопытно к чем это. Но пока свалило нафиг, есть дела поважнее. Я должен подготовиться к неизведанному, кое-что провернуть. Там, за границей тумана, несколько очень сильных источников аромата. Настолько мощные, что мне срывает крышу. Вдох—выдох, вдох—выдох. Собраться с мыслями, унять нечеловеческий голод внутри. Слюна ручейком вытекает из моего рта. Ничего не могу с этим поделать.
– Не сходи с тропы, поедатель, – шелест женского голоса в голове.
Давно я тебя не слышал. Если неизвестная нашептывает о тропе, то значит что? Значит, где-то рядом ждёт очередной кошмар, который я обязательно сожру/выпью/вдохну. Я шагнул вперед, оставляя туман за спиной.
– Поеда—атель, – протянула жуткая тварь старушечьим, дребезжащим голосом. – Вы всегда приходите не во—овремя.
Я обвел взглядом пространство передо мной. Поляна, окруженная туманом со всех сторон. В центре поляны какой-то монструозный, завалившийся на бок постамент. Похож на огромную черную плиту, усеянную сотней белесых глаз. На плоском боку громадины невесть как держится кривой, расколотый трон. Десяток изогнутых столбов окружают поляну по периметру. У вершины каждого на массивной цепи зафиксирована стеклянная сфера. Десятки стеклянных шаров, но обитаем лишь один. Внутри ползает изможденная рыжеволосая девушка. Худая, в каких-то обносках, она смотрит на меня, что-то кричит, колотит руками по стенкам своей прозрачной клетки. Где там фотография, которую дал мне Мрак. Всмотрелся. И почему я решил, что это парень? Из-за короткой прически, наверное. Значит, нашлась пропажа. И что мне теперь с ней делать? Убивать, как того просил мохнатый?
– Что же ты стоишь? Подойди к нам, трупое—ед.
Я перевел взгляд на говорящую. Огромная сгорбленная старуха на кривых, мясистых ногах. Грушевидная голова, широкий плоский рот. На лысеющей башке вертикально торчит костяное блюдце.
Во—Ту—Несса, 100 ур.
Падший легионер.
Падший значит. Неужели можно рухнуть обратно в земли отчаяния? Судя по тому, кто передо мной – можно. Бабка говорит о себе во множественном числе. Старая кляча сказала «к нам». Вспомнился разговор с неизвестной сущностью. Пробудившийся Безымянный в теле бывшего легионера?
– Мы тебе нравимся? – мерзкая тварь коснулась огромного костяного полумесяца на своем несуразном черепе.
Вертикально торчащая из её головы тарелка увенчана двумя десятками глаз. И в одном из них я узнаю свой собственный. Очень любопытно. Ощупывая одной рукой костяное блюдце, второй падшая сжимает за обезображенную женскую голову обрубок тела. Я узнал её. Это брюнетка. То, что от неё осталось. Безногая, однорукая. Левого глаза уже нет – он торчит в костяном обруче. Правый пока ещё на месте. Лицо лопоухой исполосовано, орлиный хищный нос – расплющенное месиво. Рот рассечен, нижняя губа вырвана с мясом, уши отрезаны. Просперус видит меня. Обезображенный рот что-то шепчет, адресует послание, понять которое я не в силах. Единственный глаз умоляет помочь. Старуха прекратила щупать блюдце с глазами. Прицелилась к последнему глазу девушки.
– Пора тебе занять положеное ме—есто, – карга вцепилась когтистыми пальцами в голову несчастной.
Я вскинул левую руку.
Ненасытное нутро: 385/4500 (ядовитый дурман)
Активировать: Да/Нет.
Сколько можно меня об этом спрашивать? Выпускай спираль! Костяной бур сорвался с моей руки. На краткий миг чудовище исчезло, чтобы через долю секунды появиться на том же месте. Гудящая мясорубка безрезультатно улетела в туман. Зря стрелял. Бабка даже не отреагировала. Потянула, вытаскивая из черепа брюнетки, глазное яблоко. Тело несчастной конвульсивно задергалось. Разорванные губы шепчут мне. Умоляют оборвать эти муки.
– Зря мы вас оставили в песках. Зря—я. Мерзкие червяки, вы постоянно портите нам жи—изнь, – падшая потянулась к обручу, вдавила окровавленный шарик в одно из двух свободных там отверстий.
С чавканьем, глазное яблоко погрузилось в разъем, крутанулось вокруг оси, выравниваясь, глянуло на меня вертикальным зрачком.
– Нужно было вас всех доби—ить, – карга, кажется, разговаривает сама с собой. – Нельзя было спешить. Нельзя—я.
Старуха запустила обмякшую фигуру лопоухой в сторону домино. Я молча проследил за полетом. Обезображенное тело рухнуло возле приземистого бассейна, наполненного зеленой жижей. Вот откуда сладкий тягучий запах. Низенький колодец до краев заполнен кисельной субстанцией и вырванными глазами. Здесь сотни белых шариков. Кругляши полощутся в мутной жидкости, отсвечивают всеми цветами радуги. У меня на глазах домино выдернули руку из тела брюнетки, конечность окунули в заполненный зеленой слизью и глазами бассейн. Рука лопоухой мгновенно почернела, начала гипертрофироваться, ломаться и хрустеть. Плавающие в бассейне белые шарики липнут к оторванной конечности. Стражи резво приделали измененную руку к тому самому черному постаменту. Монструозная многорукая и многоногая фигура мелко дрожит. Эта, усеянная сотнями глаз и рук черная плита, оказывается, гигантская доминошка.
– Ты пришел снять метку, поеда—атель? – падшая повернула в мою сторону голову. – Или ты забыл про мой тебе пода—арок?
Карга замерла на месте. Выразительно смотрит на мой лоб. Понятно. Вот, значит, откуда у моего проклятия ноги растут.
– Да—да, не удивляйся, трупое—ед. Мы учли прошлые ошибки. Твои ленты нас не доста—анут. Не в этот раз! Мы подгото—овились! Все, мы. Пора вернуться на небеса—а. Вы не сможете нас остановить!
Во—Ту—Несса глянула на меня двумя десятком своих разномастных глаз.
– Как же нам надоели эти зе—емли! Всем нам пора вернуться в белоснежную обитель. Объединиться, заняв положеное ме—есто.
За спиной монстра открылся портал. Я вижу очертания городской площади, заваленной трупами, вижу светящуюся трещину разрыва. Для меня ещё не всё потеряно. Но действовать надо быстро. Бабку отпускать нельзя. Глаза старухи вспыхнули зеленым светом. Моё тело сковал паралич, во лбу что-то зашипело. Тентакли разом обмякли, повиснув безжизненными лоскутами, рука выпустила подвески.
– Думал, они тебе помо—огут? – старуха рассматривает валяющиеся у моих ног крестики—жетоны. – Зачем поедателю жето—оны? Глупе—ец!
Огромная доминошка пьяными движениями поднимается. Я перевожу взгляд с бабки на мутную зеленую жижу в бассейне. Падшая пахнет не менее аппетитно, чем колодец с глазами.
– Отдай мне свой глаз, поеда—атель, – карга ощупывает последнюю свободную дырку в костяном блюдце. – Не сопротивляйся. Не сопротивляйся и мы тебя пощади—им.
Я с трудом разжал челюсть, сомкнул. Снова разжал. Заранее набить рот жетонами было правильной идеей. Правда, запихнуть нужно было поменьше. Теперь не могу проглотить. Две подвески реликтов, мага и стража, разом отправились в мое нутро. Наконец—то!
– Как тебе наше предложе—ение? – бабка всё не угомонится.
