Алёна Цветкова
Попаданка. Колхоз – дело добровольное
Глава 36
Чем больше я писала, тем быстрее вспоминались вопросы, и тем яснее становилось: кто-то каким-то образом зачем-то воздействует на меня. И этими кем-то могут быть либо ведьмы, либо братья с господином Орбреном.
– Ты не понимаешь! – услышала я крик последнего прямо под моими окнами. Причем даже по одной фразе было понятно, что ссора продолжается довольно долго. – Ее нужно отвезти в столицу, чтобы вывести на чистую воду!
– Это ты не понимаешь, Орбрен, – тихо отвели господин Гририх. – Ты давно виделся с братьями?
– Месяца четыре назад, – буркнул господин Орбрен. Наш председатель умел в два счета успокоить даже самого крикливого купца, это мне Салина говорила.
– А Указ? Я думал, это ты постарался.
– Нет, – зашипел сквозь сжатые зубы негодяй, – это не я… я только перехватил его в канцелярии в Варде…
– Так съезди в столицу, – послышались легкие хлопки. Кажется, наш председатель похлопывает собеседника по плечу, – покажись, сообщи, что жив и здоров.
– Они знают, – еще более мирно ответил негодяйский негодяй, – у меня их амулет.
Я машинально схватилась за свой. Тот, который мне повесил на шею его сиятельство. И о котором я совершенно… забыла?
– А ты все таки съезди, – господин Гририх явно улыбался, – узнаешь много интересного. Может от девочки отстанешь.
– Эта.. девочка, – язвительно произнес господин Орбрен, – может быть совсем не та, за кого она себя выдает. И, возможно, ты зря прикрываешь ее.
– Но ведь ты тоже прикрываешь ее. Не смотри на меня так. Я старый, но не тупой. И хотя не вижу, но логически мыслить способен.
– Это было всего один раз… два раза…
– Но ведь было. И значит ты сам чувствуешь, что зла от нее никакого нет. И если бы не упирался в результаты своих поспешных выводов, ты бы уже давным-давно все понял. А сейчас тебе нужно навестить его величество.
– Хорошо, – вздохнул Орбрен,– если ты так считаешь… я поеду. А сейчас пошли домой, а? Я голоден. Барана бы в один присест съел.
Они ушли. А я так и осталась стоять у окна, держась за забытый амулет и понимая, что, кажется, господин Орбрен не шпион. Ведь он в последний раз видел его величество за месяц до моего появления в Гвенаре. Но тогда кто? Или… что?
Я медленно разжала ладонь… Как там говорил господин Орбрен? «Они знают. У меня их амулет»
Вот же… может быть это он причина моей забывчивости? Очередное проклятье герцога? Придушив на корню порыв тут же снять проклятый амулет, я села за стол и записала все, что услышала. И поняла, что в моей истории появилась еще одна сторона с неясными намерениями: господин Орбрен, который прикрывал меня от кого-то. Два раза.
И тут я вспомнила, вчерашний вечер. Он же так и орал, что мне повезло, он оказался в поселении и прикрыл меня. Но я вроде ничего не делала? Только… пела.
Кошмар меня подери! Дайра сказала, что я песенница. Значит я вчера проявила Еще Один Дар, и господин Орбрен помог скрыть это от… кого?
Да, что же такое! Я схватилась за голову, в которой низко гудел работающий трансформатор, вызывая тошноту. Чем больше я узнаю, тем больше непонятного. Силы воли хватило только, чтобы записать последние выводы и я повалилась на кровать.
В виска стучала кровь, пульсирующей болью отдаваясь во всем теле. Как же плохо! Значит точно на меня кто-то воздействует. Или воздействовал. Я сто раз такое в фильмах видела. Правда, там на моем месте всегда были огромные мужичищи, какие-нибудь спецназовцы или спецагенты, которых правительство принудительно отправляло на отдых, заставляя забыть о какой-то гадости. А потом они вспоминали и бежали спасать мир.
Я представила себя на месте этих мужиков, и поняла – я не хочу спасать мир. Я хочу просто жить в колхозе, и меня все устраивает в этом мире. Лишь бы ребенка у меня не забрали и дали жить спокойно.
Отдыхала я недолго, громыхнул засов и в комнату вошла Вилина с обедом.
– Малла,ты как? – встревоженно спросила она меня, поставив заполненный тарелками поднос на стол. – ты уж потерпи немного, три дня быстро пройдут. И не вздумай переживать. Орбрен сам виноват. Я бы ему еще и подзатыльник добавила, да сбежал он от меня сразу после обеда. Охламон.
– Все хорошо, Вилина, – улыбнулась я подруге, присаживаясь за стол. Несмотря на большую разницу в возрасте и в статусе, мы сдружились. А уж стряпню нашей госпожи Гририх я полюбила всем сердцем. Таких вкусных пирожков я еще ни у кого не едала. – я не переживаю. Даже хорошо, отдохну, мысли в порядок приведу. А то, знаешь, какая-то я забывчивая стала. Ничего не помню, все забываю. Мысли все путаются…
– Мысли, говоришь, путаются? Может ты с Грайей, ведьмой арровой общаешься? Ты смотри. Она такая, Малла, мягко стелит, да спать жестко.
– Нет, – мотнула я головой, чувствуя холодок в солнечном сплетении, – не общаюсь. Переутомление, наверное. Вилина, а вот скажи, почему ведьмы арровы в поселении живут? Раз они такие… ну, плохие?
– А куда же им деваться-то? Они же тоже вдовы. Вот и живут.
– Тоже вдовы?
– В Хадоа нет арровых ведьм? – удивилась Вилина, – я думала они по всему миру есть… Малла, ты хоть знаешь, откуда ведьмы арровы берутся?
– Нет… Я их никогда раньше не встречала, Вилина. Только здесь.
– Давай я вечерком, когда ужин принесу, расскажу. Тогда-то времени побольше будет. А сейчас мне бежать надо. Мастерскую мы решили в пустом доме открыть, раз уж теперь все здесь наше. Сейчас Сайка с Виткой там порядок наводят. Потом я пойду, столы да скамейки расставлять. И надо еще подумать фасон накидок этих…
– А я помогу тебе, – я быстро начиркала на одном из листов бумаги халат, – вот смотри. Если желать его достаточно широким, чтоб можно было поверх платья надевать, то очень удобно и практично получится. А на самые грязные работы можно и фартук поверх… только не такой, как здесь носят, а вот с такой надставкой сверху, чтобы и грудь прикрыть…
– Хм, – хмыкнула Вилина, – как интересно. Должно получиться. Только откуда ты это знаешь, Малла? Таких одежд я еще нигде не видела. А фартуки… такие у нас тоже носят. Служанки в домах знати.
Я молча пожала плечами, понимая, что сейчас из моего рта снова вылетит надоевшее до зубовного скрежета «Я, Малла Вильдо из Хадоа…»
Вилина ушла, забрав пустую посуду. И я хотела было прилечь, но на улице вдруг раздался визг, который приближался ко мне. Как будто бы визжащий человек, бежал сюда со всех ног. Так и вышло. Это была Салина.
– Малла! Малла! – снова затарабанила она по стеклу, – ты что спишь что ли?! Вставай давай! У нас такие новости! И-и-и! – снова тоненько заверещала она.
– Что случилось, Салина, – подскочила я к окну, – тут я. Говори!
– У нас в поселении купцы поселиться хотят и лавки открыть. К господину Гририху сейчас зашли. Говорят, бумага у них от его величества есть, с разрешением. Представляешь?!
– Нечего себе, – охнула я. Как же захотелось побежать на площадь и своими глазами увидеть то, что происходит. И зачем я только негодяю этому пощечину дала. Ну стерпела бы еще чуточку. – А Варн твой, Салина?
– Да! – счастливо взвизгнула Салина, – представляешь?! Он теперь будет здесь лавку держать! Хоть бы господин Гририх разрешил…
– Ну, – почесала я затылок, – если бумага от самого короля есть, то разрешит. Куда денется-то?
– Ага, – согласилась Салина, – ну, я побегу, посмотрю что там. Послушаю, о чем бабы судачат. Может Варна увижу. Потом тебе расскажу.
Сестра убежала. А я чуть не взвыла от желания быть там, в гуще событий вместе с ней. Но вместо этого сижу взаперти. И прошло еще не больше нескольких частей. Впереди еще три дня. Да за эти три дня, уже и лавки откроются. Пропущу я все.
И если совсем недавно я думала, что буду наслаждаться покоем, то сейчас больше всего хотелось выйти на свободу. И быть там вместе со всеми на площади.
Я в нетерпении, ожидая новостей от Салины, мерила свою тюремную камеру шагами. А когда где-то там на площади раздались восторженные крики вдов, я чуть не разрыдалась от обиды. Там же происходит что-то интересное. А я сижу здесь. Из-за этого негодяя. Или из-за своей несдержанности.
Пока дождалась хоть каких-нибудь новостей почти сгрызла ногти до локтей. Восторженные вопли раздавались еще несколько раз, и я умирала от желания узнать, что же там такое происходит. Но вот крики стихли, а ко мне все никто не приходил. Я подставила стул к окошку и сидела, навострив ухо.
Наконец, послышались торопливые шаги:
– Малла?
– Рыска?! – обрадовалась я, – что у вас там случилось? Рассказывай!
– Господин Гририх указ его величества зачитал. Теперь мы не вдовье поселение при городе Варде, а деревня Колхоз «Светлый путь». Еще там было написано, что если какие-то вдовы не захотят вступить в колхоз, или мы откажемся, кого-то принять, то их переселят в другие вдовьи поселения.
– Кошмар меня подери! Рыска, но ведь у нас в колхозе чуть больше половины вдов пока.
– Уже нет, – Рыска довольно улыбалась, я слышала это даже по голосу, – господин Гририх предложил нам всех желающих принять. Мы согласились. Работу, сказал, найдем. Не я, сказал, так Малла работу вам придумает, очень уж беспокойная вдовушка, сказал, но всегда с пользой суетится.
Сестра рассмеялась, и я вместе с ней захихикала.
– И что потом? Я же слышала, как вы там несколько раз кричали.
– Ну, да. Новостей много. Купцы у нас в поселение лавки открывать будут. Трое уже приехали и торговые ряды строят. И ярмарка у нас теперь будет постоянная, как в городе.
– Как здорово! – я даже на стульчике подпрыгнула от восторга, – а еще?
Глава 37
– А еще, – Рыска помолчала, а потом тихо добавила, – медведь к Сайке посватался. Прямо там на площади, при всех. С самого первого дня, говорил, тебя приметил. И думал, как работу закончим, приду к тебе. Заберу хозяйкой в свой дом. Люба ты мне. А раз уж мы теперь колхозники с тобой, так не хочу, сказал, тянуть больше.
Рыска всхлипнула. И у меня слезы на глазах показались. Как же хорошо, что Сайка теперь замуж выходит. Или…
– А она согласилась?!
– Конечно! Разрыдалась, на шее у медведя своего повисла, вместе они ушли уже. Свадьбу решили на Седьмой день сыграть. Как раз успеют подготовиться.
– Так быстро? – удивилась я, все же по своему миру знаю, что подготовка к свадьбе долгое мероприятие. Да и проверить надо чувства свои.
– А чего тянуть-то? – удивилась Рыска, – Сайка этого дня уже сколько лет ждет. Да и медведь ее тоже… Да и не дети, чтоб на долгие ухаживания время тратить, да под окошками друг друга караулить.
– Ну, да, правильно… и все? Больше ничего нового?
– Тебе этого мало? – Рыску я не видела, только слышала, но она точно вскинула бровь, как делает обычно, – Малла, у нас столько событий раньше за десять лет не бывало. А с тех пор как ты колхоз придумала, скучать нам некогда. И работы интересной много, и людей новых… а сейчас так, вообще… мы теперь даже не вдовье поселение.
– Не мало, – вздохнула я, – только мне тоже хочется быть с вами, а не сидеть здесь.
– Вот не хотела я этот разговор сейчас начинать, но раз уж ты сама об этом заговорила, – сейчас Рыска была абсолютно серьезна, – ты хотя бы понимаешь, что натворила?
– Что-что, – забурчала я, не люблю, когда меня учат. Даже если это Рыска, – пощечину негодяю этому дала! За хамство.
– Нет, Малла. Ты на аристократа руку подняла при всем честном народе. Если бы ты его ударила, когда вы вдвоем были…
– Да с чего, вообще, все взяли, что я с ним?! – взвилась я, – и от тебя, Рыска, я такого не ожидала!
– Я не о том, что есть или нет между вами, Малла, а о твоей пощечине. Нельзя было при всех на господина Орбрена руку поднимать. Если бы никто не видел, он бы волен был простить тебя. А тут уж делать нечего было. Пришлось ему тебя наказать.
– Пришлось?! Да этот негодяй негодяйский хотел меня в столицу отвезти! Если бы не господин Гририх, то была бы я уже в столичной тюрьме для особо опасных преступников! И за что он меня так ненавидит?! Я же ему ничего не сделала!
– С чего ты так решила? – Рыска удивилась.
– Слышала. Они тут с господином Гририхом прямо под окнами моими мило беседовали.
– Может ты что-то не так поняла? С чего тебя в столицу-то по такому делу везти? Не такой уж важный человек этот господин Орбрен… или… – Рыска замолчала.
– Что или? – я вцепилась в оконную раму, еще чуть-чуть и вынесу ее на улицу от нетерпения.
– Ничего, – отмахнулась Рыска, – пойду я. Ах, да, Салина просила передать, что попозже забежит. Они с Варном лавку свою придумывают.
– Что?! И ты молчала?! Рыска, расскажи, что там у Салины с Варном?!
Но Рыска уже не слышала, она ушла. Моя серьезная-пресерьезная сестра просто взяла и ушла, оставив меня грызть ногти дальше. И, наверное, в воспитательных целях. Чтоб лучше запомнила, что проклятых аристократов, будь они тысячу раз негодяями, при всем честном народе по лицу бить не надо.
И как теперь дождаться Салины? И когда она придет-то? А я бы могла бы сама все увидеть своими глазами! И зачем только я пощечину дала этому негодяю прямо в правлении. Надо было вечером к нему заявиться и надавать от души. Хотя тогда он бы меня скрутил и в столицу увез. И не смог бы господин Гририх меня здесь, в поселении оставить.
Нет! Не в поселении! В деревне! Как же мне не хватает знаний! Понятно же, что деревня – это совсем не вдовье поселение. И что-то должно измениться. Но что? И почему?
Я снова подсела к своему листочку. Записала вопросы. Подумала и добавила еще парочку, про ведьм арровых и про аристократов. Надо же узнать, что можно, а что нельзя. Поздновато, конечно, я спохватилась, но лучше поздно, чем никогда.
Пока ждала Салину, думала сойду с ума. Время тянулось, как размякшая на солнцепеке жвачка. Я перечитала свои вопросы и переписала их на лист. Разделив по группам. Хотела было подумать над ответами, но голова не работала. Она хотела думать только о том, что происходит у Салины с Варном. Почему Рыска сказала, что они «свою» лавку продумывают. Неужели Салина тоже замуж выходит. А мне ничего не сказала? Нет. Не может быть. Но тогда что?
– Малла, – шепот Салины заставил меня подпрыгнуть. Оказывается я, измучив себя ожиданием, задремала полулежа в кровати.
– Тут я, – подскочила к окну, – Салина, Рыска сказала, что вы с Варном…
– Да, – тихо рассмеялась она, – мы с Варном решили стать партнерами. Он сам предложил мне равное партнерство. Его отец против был, так он от наследства отказался в пользу младшего брата. Сказал, что сам всего добьется. Вместе со мной. Малла, он такой замечательный! И-и-и!
Салина снова запищала от восторга. Вот, что любовь с людьми делает. Адекватная ведь была. А сейчас визжит и пищит, как восторженная девчонка.
– Салина, успокойся! Скажи, как вы собираетесь лавку открывать, если оба теперь без денег?
– Почему без денег? – обиделась Салина, – мало, конечно, мы же должны были равными долями вложиться. Но я же скопила немного… я же о лавке мечтала. Теперь вот пригодились.
– Погоди, – вдруг подпрыгнула я от озарения, – а ты что же теперь из колхоза уйдешь?
– Нет, конечно! – возмущенно зашептала Салина, – лавкой будет Варн заниматься. Я только подменять его буду на несколько часов, пока он за товаром уезжать будет. А потом, глядишь, продавца возьмем… А потом вторую лавку откроем… Варн сказал, что не боится предрассудков, и если разрешат, то откроем лавки в каждом вдовьем поселении Гвенара.
– Это будет так здорово, Салина, – я заулыбалась, представив радость несчастных женщин, которые смогут купить нормальные вещи.
– Это будет доходно, – резонно заметила купчиха Салина.
– А что у вас на личном? – задала я вопрос, который меня интересовал, пожалуй, больше, чем все лавки в Гвенаре.
– Ничего пока, нельзя торговлю с личными отношениями мешать. Но, – Салина хихикнула, – самые крепкие партнерские отношения – брачные.
– Салина! Немедленно превращайся из купчихи в себя прежнюю, – топнула я ногой, – я тебя не узнаю! Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю.
– Он мне нравится, – исправилась она, – я ему тоже. А дальше посмотрим, Малла. Все так сильно изменилось, что я немного боюсь вот так сразу соглашаться…
– Что?! – я снова подпрыгнула на стуле, – ты ему отказала?!
– Не отказала, – назидательно ответила Салина, – а взяла паузу на раздумье.
Я застонала. Ну почему я заперта! Столько всего мимо меня прошло!
– Малла, – зашептала Салина, – ты только не говори никому, что Варн мне предложение сделал. А то бабы меня на лоскуты порвут. Я даже Рыске ничего не сказала. Только тебе…
– Хорошо, – вздохнула я, – не скажу. А ты долго думать-то собираешься?
– Я решила, что соглашусь, когда вторую лавку откроем… Ну, все, я побежала. Скоро купцы за сырами, да овощами приедут. Работы теперь невпроворот, – Салина довольно рассмеялась и ушла, оставляя меня одну. Как же не вовремя я надавала пощечины этому негодяю! Кошмар меня подери! И еще целых два с половиной дня!
Но пострадать не получилось, почти сразу загремел засов. Вилина открыла дверь и сунув голову внутрь, сказала:
– Малла, идем с нами поужинаешь. Нечего тут тебе сидеть. Сегодня все мальчики у Сайки с Дирком, отмечают.
Уговаривать мне не пришлось, я тут же подскочила и пошла за хозяйкой. Так даже лучше, у меня много вопросов накопилось к господину Гририху. А Вилина еще обещала рассказать, откуда берутся арровы ведьмы.
Господин Гририх не любил болтать во время еды, поэтому разговоры говорить получилось только после ужина, когда пили чай.
Я пришла с листочками и под усмешки господина Гририха делала пометки подаренным мне карандашом. Вилина была категорически против, чтобы я ставила чернильницу на ее белоснежную скатерть. Просидели мы допоздна. Беседа получилась весьма содержательной и интересной. Зато я прояснила для себя информацию про права аристократов-простолюдинов и про статус деревни.
Вопрос про арровых ведьм, я оставила напоследок, ведь об том мне обещала рассказать Вилина. И мне даже спрашивать не пришлось, когда мы остались на кухне одни, она сама начала этот разговор.
– Я тебе обещала рассказать, откуда ведьмы арровы берутся… еще интересно?
– Да, Вилина, очень. Ты сказала, что это вдовы…
– Да, – вздохнула Вилина, – знаешь, каждая женщина любит по разному. Некоторые, как Сайка наша, любят так, кто готовы жизнь отдать за любимого. И не жалеть об этом. Кто-то, как наша Нана, любит такой светлой и чистой любовью, что даже потом она как огонечек светит для тебя всю твою вдовью жизнь. А бывают такие… как наша Дайра… Они любят неистово, безудержно, они живут только рядом с любимым, дышать без него не могут, и умирают вместе с ним. Она ведь рассказывала тебе свою историю?
– Да, – согласилась я, – она сказала, что ее спас его сиятельство…
– Спас, – кивнула Вилина, – и привез сюда, к Гририху. А она здесь таять стала… постепенно. Бледнела, худела, на тень свою похожа стала… Не держится душа у таких женщин в этом мире. Тянет ее к мертвому-то. Тянет так, что жизнь не мила становится.
Вилина замолчала, с ожесточением скребя сковородку. А я чувствовала, что для нее эта тема очень болезненна и тоже молча ждала продолжения.
– И если Дар у вдовы сильный, начинает он ей помогать, с мертвым связывать. Иногда вдова просто умирает. Но чаще перерождается и ведьмой арровой становится. Полуживой и полумертвой. Одной ногой они в этом мире стоят, другой – в Том. И если заглянуть ей в глаза, то можно увидеть, что смерть через них в наш мир смотрит.
– Но Дайра же не стала ведьмой…
– Нет, не стала, – улыбнулась Вилина, – ты же заметила, что у нас почти все вдовы с Даром? Умеет мой Гририх таким помогать… я ведь тоже, Малла, почти пропала. Если бы не Грайя, быть бы мне ведьмой арровой… и много тут нас таких. Его сиятельство всегда сюда самых проблемных везет. Но за все время, пока Гририх комендантом, только Грайю и не смог вытащить… и то не его вина это. Он тогда только-только в поселение приехал. Не знал еще ничего толком.
– А чья?
– Ведьм арровых. Их в каждом вдовьем поселении много, кроме нашего. И когда вдова с сильным Даром появляется, начинают они осторожно ее к гиблому пути подталкивать. Меня сначала не сюда определили. И сны мне сниться стали, будто бы я, как раньше с Янушем живу. Каждый день, Малла. Я начала сон и явь путать. Не понимала, где настоящая жизнь, а где колдовство аррово. А ведьмы каждую ночь в кокон снов меня закутывали… А потом Грайя меня увидела. Мы с одной деревни, только она раньше овдовела. Она меня тайком из того поселения увезла сюда, к Гририху. А пока он меня вытаскивал, поняли мы, что друг без друга не можем уже…
Вилина рассказывала, а я с каждым словом чувствовала как леденеют от ужаса руки. Три арровы ведьмы, кокон, моя странная забывчивость… где правда-то?
