Адриана Дари
Истинная одержимость дракона
Глава 17. Осмотр
Это заявление так шокирует, что я не сразу нахожу ответ. С какой это стати?
– Нет, – отвечаю я, а сама потихонечку отступаю на максимально возможное расстояние.
Блондин прикрывает за собой дверь и делает шаг вперёд. Свет выхватывает из полумрака его тонкие, но не лишённые мужественности черты лица, орлиный нос, прищуренные в раздражении глаза и… заострённые уши?
Мама дорогая! Настоящий эльф. Я такого впервые вижу! Аиса, моя сестра на них просто помешана. Собрала все книги, газетные вырезки и постоянно рисовала их. Мы даже подшучивали над ней про то, что пока её будущий жених не вытянет себе уши до схожего состояния, свадьбы не будет.
В моих краях вот таких точно не встретишь, так что это знакомство сродни чуду. Вот только… Было б лучше познакомиться с ним при других обстоятельствах – эти как-то не располагают к восхищению представителем прекрасного, по рассказам, народа.
– Да, адептка, – он лениво поднимает подбородок и смотрит на меня с высоты своего немаленького роста. – Я обязан проверить вашу невинность, чтобы дать отчёт императору после сегодняшнего инцидента.
– Ничего не было! – огрызаюсь я и отступаю ещё на шаг. – Я возвращалась в комнату после того, как была у ректора Тенгера. Спросите его, если не верите!
– Вас обвинили в распутстве и многочисленных сексуальных связях, – эльф слегка наклоняет голову к плечу. – Очень серьёзно, учитывая ваше положение и наличие метки на левом запястье. Вам известно, какое наказание ждёт девушек императорского цветника за подобное поведение?
Цыкаю, сверкнув на него глазами. Ничего мне не известно, я недочитала книжку Тенгера. Но выкручиваться-то как-то надо. Ещё Саймон из-за меня влип. Только б не нарвался… Если я докажу, что никто меня не трогал, может его отпустят? Это же всё просто тупая ошибка. Нужно лишь понять, как до них это донести.
– У Альмиры просто эти… дни!
Честно говоря, мне кажется, что они у неё по жизни, но эльфу я говорить это не буду. Что-то сейчас не до шуток.
– А у вас они давно были? – лекарь проходит в комнату и занимает узкий стол.
Снимает с плеча сумку, раскрывает и вынимает из неё какие-то принадлежности. Звякают металлические миски, когда на них оказываются какие-то… орудия пыток. О, боги, это что за штука?! Я даже представлять не хочу, куда он собирается её вставлять…
Я чувствую, что я краснею так, что аж уши горят. Что вообще происходит? И что это за вопросы?! И он думает, что я на них отвечать буду?
– Я не буду вам ничего рассказывать! И вообще, ректор просил отвести меня в комнату, а не в карцер, – всё больше расхожусь я и чувствую, как кончики пальцев начинает покалывать. – То есть сейчас было прямое нарушение…
– Молчать, – прерывает меня эльф таким тоном, что все оставшиеся слова просто застревают в горле. – Я главный целитель академии. Помимо воли ректора, надо мной есть ещё и император. А он заинтересован в получении свежих цветов, нетронутых никем. Вы всё ещё одеты, адептка?
Его глаза блестят, а пальцы перебирают какой-то странный металлический предмет, от вида которого мурашки по спине бегут. Я сглатываю и смещаюсь ещё немного назад, хоть и прекрасно понимаю, что толку от всего этого не будет. Захочет поймать – обязательно сделает.
– Так кто гарантирует, что ваша проверка не повредит? – я указываю взглядом на разложенные на подносах инструменты. – Всё это кажется не слишком… безопасным.
Особенно если я схвачу что-то и всажу кому-то в глаз!
Ох, как же мне сейчас страшно! Оглядываюсь в поисках хотя бы чего-то, чем можно огреть этого… главного целителя.
Память услужливо подсказывает голосом Аисы, что толку не будет. Эльфы круче людей на порядок и у меня просто нет шансов. Сильнее, ловчее, быстрее. Даже попытайся я схватить что-то подноса, он успеет меня обезоружить раньше, чем я моргну.
– А нет никаких гарантий, адептка, – разводит руками эльф, уголок его губ чуть поднимается, изображая лживое сочувствие. – Ну а если повредит…
Тут его ехидная улыбка превращается в оскал. Этого Аиса не рассказывала, но у него клыки длиннее, чем бывает у людей. Мне становится по-настоящему не по себе.
Целитель надвигается на меня. Длинный резкий шаг, я чувствую касание грудной клетки, а потом оказываюсь на лавке. Эльф уже надо мной, хватает за щиколотку и тянет к себе. Я умудряюсь второй ногой лягнуть его, и даже не понимаю, куда попала, потому что тут же перекатываюсь, сваливаюсь с лавки на пол, вскакиваю на ноги и отбегаю к другой стене.
Вашу ж мать!
Мне конец. Вот теперь мне точно конец!
Покалывает уже не только пальцы, всю ладонь! А ещё сказали, что здесь магией не воспользоваться. Если бы я только умела!
Эльф выпрямляется и медленно с пугающе спокойным, даже аристократичным достоинством поворачивается ко мне. Безымянным пальцем проводит по брови. Это я туда попала? Подняв подбородок, он свысока смотрит на меня.
– Отказ от осмотра приравнивается к доказательству блуда, – с презрением цедит он. – Иначе что вам скрывать? Вердикт свой вынес.
Целитель (и кто только догадался ТАКОГО гада на такую должность назначить?!) делает шаг ко мне, а я хватаю из держателя факел и выставляю перед собой, тяжёлый, гад… Мне приходится держать его обеими руками, но хоть какое-то оружие. Эльфа это вообще не впечатляет.
– А раз я вердикт вынес, то какая разница, кто начнёт, верно?
Ч-что? И ты туда же?!
Дверь распахивается так резко, что с грохотом ударяется об стену. Сначала ко всему амбре в камере присоединяется привычный уже и успокаивающий запах кофе и пряностей, а потом появляется мощная фигура ректора.
Он зло сверкает глазами на эльфа. Тот сразу меняется в лице и отступает от меня к самому тёмному углу карцера.
– Лорд Тенгер, адептка из цветника нарушила очень много основополагающих правил, – у него даже из голоса надменность выпала. – Госпожа Гюбо отправила меня осуществить осмотр…
Ректор внимательно скользит по мне взглядом, особенно останавливаясь на факеле, который я так и продолжаю держать. Пальцы от испуга и волнения слабеют, и я роняю его на пол. Вспыхивают искры, но пламя не сбивается, только теперь на красивое, но жёсткое лицо Тенгера ложатся глубокие тени.
– И продолжает нарушать их, – с рычащей вибрацией цедит он.
Глава 18. Другая сторона
Сглатываю и закрываю глаза. Что делать-то? Заплакать? В обморок упасть? Я в таком шоке, что уже не понимаю, чего ещё ждать от этой жизни. В глазах расплывается от слёз, пальцы подрагивают.
Ректор здесь. Хочется поверить в то, что сейчас всё станет лучше, но станет ли? В конце концов, от Тенгера я тоже успела натерпеться разного и далеко не всё было хорошим.
– Д-да, всё верно, – с опаской кивает эльф, растягивая губы в улыбке. – Нападение на других обитателей академии… Наказывается, если я не ошибаюсь, десятью или двенадцатью часами карцера.
Боги, это по мою душу? Жаль книжку уронила, надо было хоть сверить с тем, сколько мне тут сидеть, учитывая все предыдущие преступления.
Ректор кивает, а я чувствую головокружение. Что же со мной тут за полдня случится? Или я уже на пожизненном?
– Кроме этого сокрытие подобного правонарушения, – кивает Тенгер. – Сейчас она молчит, хотя могла бы уже заявить, что подверглась нападению, и не тратить наше время.
Моргаю, не понимая, к чему он клонит. Какое нападение? Кто? Что происходит?
Похоже, я на нервной почве резко отупела.
Эльф, кажется, тоже не понимает, но на всякий случай кивает. Ректор подходит и, коснувшись плеча, двумя пальцами задвигает меня себе за спину.
Это касание будто оживляет. Я делаю глубокий и очень сладкий вдох. Кажется, что долгое время не могла дышать из-за тугой верёвки, стягивающей торс, а теперь её разрезали. Следующая фраза Тенгера, впрочем, тут же вышибла из меня дух.
– Хорошо, что вы в курсе последствий, не придётся спорить. Остаётесь всё обдумать, Нимрхос. Утром вас выпустят.
– Что? – спрашивает эльф. Теперь и он ничего не понимает.
– Ровно то, что я сказал, – ректор выталкивает меня из карцера и останавливается в проходе, обернувшись к лекарю. – Доброй ночи.
– Тенгер! Какого орка? Это девчонка на меня напала!
– Смешно, – огрызается тот, хотя с таким лицом как у него сейчас впору не шутить, а людей распугивать. – В ней веса столько, что может сквозняком перевернуть. Не просто вам пришлось в этом нападении. Будет чем с друзьями поделиться.
Лекарь хочет ещё что-то спросить, но Тенгер взмахивает кистью и дверь карцера с грохотом захлопывается. Так громко, что с потолка падает несколько камешков.
Ректор запирает её и, наконец, поворачивается ко мне. Лицо смягчается, непроглядная чернота его глаз немного теплеет.
– Ещё пару дней и ты будешь не шпилькой, а проблемой, – бесцветным голосом заявляет он.
Наверное, вид у меня сейчас настолько жалкий и испуганный, что даже его каменное сердце не выдерживает. Ректор делает шаг ко мне и плавным движением обнимает одной рукой.
Этот жест вышибает из-под моих ног самоконтроль. Вцепляюсь в его камзол, прячу нос в ткани и практически повисаю, не слыша ничего кроме грохота собственного пульса и невесть откуда взявшегося звона.
Ректор сперва не двигается, а после поднимает вторую руку и с медленным выдохом замыкает кольцо, пряча меня полностью.
Я сейчас упаду. Лёгкие наполнены запахом кофе и пряностей, ноги не слушаются, тело дрожит.
Мы стоим так целую вечность, но легче не становится.
– Нужно увести тебя отсюда, – его низкий хрипловатый голос, оказывается, тоже умеет обнимать.
Я киваю, но всё, на что мне хватает сил сейчас – повернуть голову и прижаться к сырому пятну на его рубашке щекой. Чувствую слабость и апатию, этот день оказался слишком сложным.
И всё же одна мысль не даёт мне права просто подчиниться и позволить увести себя из этого кошмара.
– А Саймон? Его тоже наказали. Давай отпустим и его, пожалуйста.
Ректор молчит, и я робко поднимаю на него взгляд. Тенгер недоволен. Не знаю уж, связано это с моими словами или он выражает отношение к ситуации в принципе.
– И что стоит за этим беспокойством? – он опасно сужает глаза. – Ты знаешь, что будет тебе за подобные вольности?
Я горько усмехаюсь и качаю головой.
– Твои идиотские правила всё только портят. Нас обвинили ни за что. Его подружка истеричка, которая не понимает, к каким последствиям приведёт её кудахтанье. Я не хочу, чтобы Саймона наказали за то, чего он не делал. И вообще, он просто выполнял твой же приказ – довести меня до комнаты. А потом началось… это.
Тенгер ещё немного стоит, придирчиво рассматривая моё лицо, а после кивает своим мыслям и указывает взглядом на коридор.
– Хорошо. Идём.
Я неуверенно отступаю и обнимаю себя за плечи. Без рук ректора становится очень холодно, а ещё стыдно. Мало того что всю грудь ему слезами залила, так ещё и подставила. Учитывая, какие здесь все психи, страшно представить, что ему за подобное проявление близости может быть.
Надо всё же почитать ту книгу.
Плетусь за ректором, отставая на несколько шагов. Взгляд скользит по широким плечам, скрытым одеждой, но я прекрасно помню красивый рельеф его спины, тени и блики света, подчёркивающие его глубину. Не пытаюсь отмахнуться от них. Сейчас этот «непростительно распутный» образ дарит чувство безопасности.
Я думала, что Саймона придётся долго искать, всё-таки здесь много камер, и я не видела, в которую поместили его, но ректор будто чуял, к какой двери нужно было подойти. А может и правда чуял.
Поворот замка, я выглядываю из-за плеча Тенгера. Саймон сидит на полу, напротив двери. Увидев ректора, он сперва ухмыляется, сверкнув глазами, но когда замечает меня, по его лицу пробегает тень тревоги. Я читаю его беззвучный вопрос как: «цела?» и улыбаюсь, чтобы соврать, будто я в норме.
– На выход, – ректор отходит в сторону. – Но от цветка держись подальше.
– Нельзя, – возражает Саймон, поднимаясь. – Везучая она. Два дня тут, а приключений словила столько, сколько другие и за всё время обучения не проживают.
Я вздрагиваю и кошусь на ректора. Только бы не психанул и не запер его тут. Вот зачем нарывается? Отпускают – беги резче!
– А это уже не твоя забота, – хмыкает Тенгер.
– Приставьте приглядывать. Через приказ, – Саймон опускает подбородок. – Не со всеми проблемами она сама справится.
– А ты, значит, поможешь? – в голосе ректора звякает металл.
Они сверлят друг друга взглядами, стоя на пороге карцера. Это пугает меня сильнее всего, кажется, что ректор сейчас просто захлопнет дверь и оставит Саймона здесь, думать над его поведением. Тот зачем-то рвётся меня защищать. Мило, но глупо, учитывая, сколько проблем сейчас вертится вокруг меня. И, боюсь, это ударит по нему в первую очередь.
– Соберёшь её вещи и принесёшь в мой кабинет, – неожиданно заявляет Тенгер. – Потом свободен.
Саймон хмурится, но после короткой паузы лениво отвечает:
– Есть.
Мазнув по мне взглядом, коротко улыбается и выходит из своей камеры. Я провожаю его взглядом, а когда тихие шаги оборотня совсем теряются в подземелье, смотрю на ректора.
Злится.
Не знаю на что, но в текущих условиях нужно радоваться тому, что мы имеем. Я на свободе, Саймон тоже. Никто не пострадал. О будущем думать пока не хочется.
– Теперь точно уходим, – ректор первым шагает в направлении лестницы. – Тебе надо отдохнуть, а мне провести сокращение кадров и пару воспитательных бесед с теми, кто останется.
– Альмира вряд ли пустит меня в комнату, – вздыхаю я. – А если и пустит, то задушит во сне.
– Ты не пойдёшь в общежитие, – отмахивается ректор.
– А… куда мне тогда?
– В одном кошак прав, тебе очень «везёт». Как бы там ни было, приглядывать за тобой нужно. Так что сегодня ты ночуешь у меня.
Глава 19. Под его защитой
Я не сразу понимаю, что он имеет ввиду, и киваю. Тихонечко иду за ректором и только выбравшись из страшного подвала карцера понимаю, что именно он сказал.
– Ночую где? – я встаю посреди коридора, не в силах двинуться дальше.
– У меня, – спокойно повторяет ректор.
За-ши-бись. Меня чуть не разорвали за то, что я с Саймоном по коридору прошлась, а уж если проведу ночь неподалёку от ректора, то… даже не знаю. На кол посадят? Сожгут? Всё вместе?
– Н-но… у тебя же там…
Я заливаюсь краской. Сразу вспоминаю огромную кровать на пьедестале. Даже если я буду спать на одном конце, а он на другом мы всё равно будем на одной кровати, а это…
Интересно, а как он вообще живёт вне своего образа мрачного типа с тяжёлым взглядом? Сидит ли вечерами в кресле, читая перед сном? У него много книг, но мне как-то не пришло в голову тогда глянуть корешки. О чём они? Что-то художественное или научные трактаты? Было бы забавно, если бы Тенгер валялся с книгой на кровати, хотя я даже представить его настолько расслабленным не могу. Он будто шпагу проглотил.
Гаргулья срань, почему я вообще об этом думаю?! Мне не должно быть никакого дела до того, чем занимается ректор в нерабочее время! Так… ведь?
Да и он бы не предложил, ну. Где Тенгер, а где я. Таким как я только издалека облизываться. Может я что-то неверно поняла?
– Шпилька, – Тенгер останавливается и со вздохом оборачивается. – Мы поговорим не здесь. Очевидно, что вопрос с твоим жильём слишком сложный и я не решу его по щелчку пальцев. Кроме того бросать тебя одну не пойми где и с кем после случившегося сможет лишь моральный урод, к коим я себя не отношу.
Он оставался сдержанным, но от этих слов почему-то потеплело, а в глазах опять стало сыро. Проклятье, что-то я сегодня совсем расклеилась.
– Если император узнает…
Казалось, что чёрные глаза Алистара не могут стать ещё темнее, но он удивил.
Я вдруг ясно поняла, что если император и правда узнает, то ему же хуже. Это абсурдно, что может сделать ректор магической академии императору? Но в то же время я почему-то не сомневалась, что угроза для нашего правителя реальна.
По спине проносятся мурашки. Может я, конечно, всё выдумываю, после случившегося это должно быть нормально, но всё же стоит поменьше его бесить.
Сглотнув, шагаю к ректору, и когда оказываюсь совсем близко, замечаю, как дёрнулись уголки его губ. Впрочем, он тут же отворачивается и шагает дальше, а мне остаётся лишь гадать, показалось или нет.
Стоит поблагодарить всех богов за то, что на пути мы никого не встречаем. Даже представлять не хочется, насколько паршиво я выгляжу со стороны. Доходим до кабинета, Тенгер проводит ладонью над ручкой, потом поворачивает её и открывает, пропуская меня вперёд.
Внутри темно, но следующее движение кисти хозяина зажигает свечи и светильники, которые красят стены полупрозрачными разноцветными бликами. Становится немного уютнее. Уже темно, так что строгий в дневное время кабинет выглядит волшебно и таинственно.
– Иди сюда, – ректор проходит мимо. – И запоминай. Дверь особенная, ни силой, ни магией не взломаешь. Нужный порядок не знает никто, кроме меня. В твоих интересах сделать так, чтобы это не изменилось. Понадобится место, чтобы спрятаться, придёшь сюда.
Я растерянно киваю, после чего ректор указывает мне на книги на полках, и вдавливает нужные. Раздаётся щелчок и дверь выдвигается, открывая проход, в котором я уже была.
– Заходи, – Тенгер бесцеремонно заталкивает меня внутрь. – Чтобы закрыть, тянешь здесь. Для открытия сложнее, кладёшь сюда руку и воздействуешь магией. Этим займёмся позже, нужно будет «познакомить» артефакт с тобой.
Я сглатываю и поднимаю на него взгляд.
– Спасибо, но… Это же твоя территория. Почему ты показал мне?
Он задерживает на мне взгляд, затем моргает. Будто и сам только что об этом задумался.
Я уже думала, что не ответит, но ректор сводит брови и вздыхает.
– Потому что то, что начало твориться с твоим появлением – ненормально.
– В каком смысле?
Тенгер хмыкает и, обойдя меня, направляется в сторону спальни. Мне не остаётся ничего другого, кроме как пойти за ним.
– Пока у меня нет объяснения, – отвечает он на ходу. – Всё, что я могу сказать, что-то изменилось, но, согласись, ответ дурацкий. Нет явного, влияния или вмешательства, я бы почувствовал. При этом ты буквально притягиваешь неприятности. Проблемная.
Я нервно усмехаюсь.
– Ну простите.
Мы входим в комнату. Алистар проходит к двери рядом с ванной и исчезает. Я нервно оглядываюсь. Всё так же. Чисто, аккуратно, магические лампы на прикроватных тумбочках бросают на стены танцующие тени пламени.
Ректор возвращается с белой рубашкой, которую сразу прикладывает ко мне. Нижний край почти закрывает колени, убедившись в этом он удовлетворённо кивает и вручает рубашку мне.
– Но… Саймон же должен принести вещи.
– Ты сейчас пойдёшь в ванну. Я не стану заходить, чтобы тебе их передать. Надень это. Захочешь, потом снимешь, – невозмутимо поясняет ректор.
Чувствую, как теплеют щёки. Боги, он серьёзно? А я серьёзно? Привести себя в порядок, конечно, нужно, но не когда рядом мужчина. Особенно этот.
С другой стороны, мне пришлось идти к императору практически голой, чего ректор ещё не видел, да?
– Я буду в кабинете, – продолжает он. – Закончишь, зайди. Нужно будет тебя накормить и решить пару вопросов. Кроме этого заберёшь вещи.
Я не выдерживаю его взгляда. Внутри кипит столько чувств, переживаний и эмоций что меня практически трясёт. Алистар, будто почувствовав это, неожиданно касается моей щеки ладонью.
Удивлённо выдыхаю, вскидывая на него взгляд, а ректор, невозмутимо проводит по моей скуле большим пальцем. Его пальцы спускаются по шее и ненадолго задерживаются. Я забываю, как дышать, теряясь и не зная, как на это реагировать, Тенгер немного наклоняет голову и прижимает ладонь к моей груди немного ниже ключиц.
Совсем сбитая с толку, я смотрю на него. Краем сознания понимаю, что что-то происходит, но что именно? Это не похоже на приставания лекаря или Тимонта. Собственно, я и приставанием как таковым назвать это не могу. Его рука тёплая. Близко к горлу, что вызывает невольную тревогу, рядом с грудью, там, где нельзя прикасаться. Можно ли ему вообще меня касаться?
Мы стоим так почти минуту. А может и дольше, я уже не разбираю. Разбежавшееся сердце понемногу успокаивается, тяжесть его руки становится приятной. Невольно начинаю концентрироваться на ощущении. Кажется, что я воздушный шарик и вот-вот улечу от первого же сквозняка, а ректор будто бы прижимает меня к полу, не позволяя этому произойти. В его присутствии становится спокойно, безопасно. Тепло руки, словно бы согревает сердце, а от него по телу проносится волна жара, которая делает меня… реальнее.
– Я рядом, – тихо произносит он. – Никто тебя не тронет и не обидит. Я не позволю.
Рычащий шёпот разгоняет по коже колючие мурашки. Я на миг зажмуриваюсь и облизываю пересохшие губы. Неожиданно ясно осознаю, что никто и никогда не говорил мне ничего подобного. Такие простые, но, как оказалось, такие важные слова.
Чувствую, как он касается моей щеки свободной рукой, и открываю глаза.
Алистар смотрит на мои губы.
