Адриана Дари
Истинная одержимость дракона
Глава 8. Ректор академии
Едва за девчонкой закрылась дверь, в груди заныло гадкое чувство, будто теряю что-то очень важное.
Но утратой чего?
Бросаю ещё один взгляд на дверь, возвращаюсь в кресло, отпиваю кофе и морщусь. Остыл. Можно, конечно, подогреть, но я не стану. Второй раз вкусным он не станет. Отставляю кружку и беру бумагу, как вдруг дверь без стука открывается.
Внутрь входят двое имперских стражей, один остаётся в приёмной, второй идёт в кабинет и, убедившись, что я не прячу по углам врагов, подаёт сигнал. Лениво поднимаюсь и успеваю обойти стол, прежде чем в кабинете появляется император.
– Алистар, – он разводит руками в жесте, похожем на приглашение обняться, но не являющемся таковым. – Давно не виделись.
– Две декады, – даже не пытаюсь подавить в голосе иронию. – Я ждал вас к вечеру.
– Я освободился раньше, и мне уже не терпится взглянуть на свежие цветы. Сколько в этом году?
– Трое.
– Не слишком много. Неужели в нашей империи закачиваются приятные глазу девицы?
Мне вспоминается последняя. Та, чей запах всё ещё витает в воздухе. Что-то с цитрусом. Апельсин и корица.
Её реакция не была мне в новинку, каждый год одно и то же. Одни плачут, кто-то умоляет, но в конце концов все мирятся с неизбежным. Те, что поумнее успевают получить большую выгоду. Не выделяются, ведут себя естественно и живут дольше. Жаль, что Инга не из таких.
Характер в этой девочке чувствуется издалека. Это её особенность и проблема одновременно. Я понимаю, что Фредерика она однозначно заинтересует, но почему-то сейчас меня этот факт злит.
Вопрос в том, почему?
Не первый сорванный цветок, явно не последний, но что-то в ней… в голосе, манерах… нет, к демонам такие мысли.
– Ты уже всех срезал?
– Последнюю вчера вечером.
– Прекрасно. Как раз взгляну на них, – император потирает руки друг о друга. Крупные перстни на его пальцах звякают.
Инга же только что вышла. Выходит, они не пересеклись в коридоре? Успела удрать? Будет лучше, если она спрячется где-то и не попадётся на глаза. Фредерик разозлится, конечно, но мне нужно отдельно поговорить с этой девочкой, пока она не влипла.
Проклятье, стоило сделать это, пока она была тут… в голову не пришло.
– Вы помягче с ними. У последней и суток не прошло как дом покинула.
– Так и хорошо. Быстрее привыкнет. Которая самая свежая. Как звать?
– Этеринга.
– Фигура есть? Грудь?
Пожимаю плечами.
– Молодец, – ухмыляется Фредерик. – Правильно. Это мои девочки и делиться ими я не стану. Уже были прецеденты.
Слышал. Жестокая была казнь.
– Я могу сделать для вас что-то ещё? – наклоняю голову к плечу.
– Не, работай, – отмахивается. – А я пойду отдохну. Пусть девушек и мало, но надеюсь, они того стоят. В этом году я забираю старшекурсниц, как-нибудь протяну. Эх, знал бы ты, как это непросто, делить любовь стольких красавиц. Они же ссорятся за меня, ревнуют.
Он выдерживает паузу, позволяя мне озвучить какой-либо комплимент вроде «это неудивительно» или «есть за что», но ожидаемо слушает тишину. Мне не за что хвалить его, но он отвык от этого и продолжает ожидать от меня того, к чему приучил всё своё окружение.
Терпеливо жду, когда он закончит и покинет кабинет, забрав с собой охрану. Жирный ублюдок. Ни мозгов, ни фантазии, на троне оказался случайно, больше мешает, чем правит. Всё жду, не появится ли какой-нибудь идиот, желающий свергнуть его. Ну или хотя бы убить. Сейчас пойдёт в оранжерею, переодеваться и наслаждаться почти раздетыми девушками. Ей.
Злюсь на себя и иду к окну, чтобы проветрить комнату. Запах апельсина всё равно уже не чувствуется.
Возвращаюсь за стол, пытаюсь вчитаться в документы, но на сердце неспокойно, так что на ерундовые отчёты уходит втрое больше времени.
– Ректор Тенгер, – в кабинет стучится Гюбо.
– Что ещё? – огрызаюсь я, одновременно злясь, что меня отвлекают от дурацких документов, и радуясь возможности подумать над чем-то ещё.
– Я хотела поговорить о новом цветке. Соседка жалуется на неё. Просит отселить её куда-то.
– Учебный год уже начался. Общежитие заполнено до предела, – хмурюсь я. – Она объяснила, что случилось? Что Инга сделала?
– Нет, но я не удивлена. От этой девчонки одни проблемы! Скорей бы император забрал её.
– Где же ваше сострадание, – качаю головой. – Вы же прекрасно знаете, что ждёт цветы, когда их забирают. К счастью, у Инги ещё есть время на спокойную жизнь. Поговорите с её соседкой. Я хочу, чтобы их жизнь до отбытия в столицу, была тихой и спокойной.
– Но…
– Без «но». Либо соседка Инги сбавит накал, либо я поселю её третьей в чью-то комнату, потеснив других девушек. Предложите этот вариант, она успокоится.
Гюбо хмурится и выходит, а мне снова приходится вернуться к грёбаным отчётам. На сердце тревожно.
Вот вляпается же, как чувствую. Если б у неё хоть полдня в запасе было, познакомилась бы с другими девочками, то знала бы как себя вести, но ей везёт.
Ставлю подпись на шести, а на седьмой со стеклянной палочки, что служит мне пером, капают чернила. Нет. В пекло бумажки. Мир против ерунды.
Закрываю чернильницу, убираю испорченный лист и встаю. Нужно убедиться, что эта бестолочь не подпишет себе смертный приговор. Может, в будущем она и станет игрушкой Фредерика, но сейчас я её ректор, а она моя адептка, за которую я отвечаю. Раз уж семья продала её.
Уже на подходе к оранжерее понимаю, что что-то не так.
Охрана императора, рассредоточенная по территории, взбудоражена сильнее обычного. В ухе у каждого по лиловой серьге, артефакту ментальной связи и, судя по свету, происходит что-то необычное. Слышу возмущённый гул, кто-то плачет. Подхожу ближе и понимаю, что девушек выгнали и теперь они вынуждены топтаться в узком коридоре среди воинов, у которых, к сожалению для них сейчас, есть глаза.
– Что происходит? – иду сквозь толпу, не ожидая ответа ни от кого конкретного.
– Нас выгнали, – наперебой жалуются девочки.
– Закрылся там с этой…
– Новенькой!
– Выскочка!
– Она точно вылетит сегодня.
Я, конечно, надеюсь, что речь о Магде, та с головой не сильно дружит и пришла в храм сама, но вижу красную шевелюру почти у двери, куда её не пускает охрана. Значит моя.
Дела…
– Переодеваться, – приказываю я. – Эту лекцию пропустите, на следующую быть готовыми.
– Но ректо-о-о-ор.
– Пожалуйста, лорд, можно мы…
– Нельзя. Кто-то хочет оспорить приказ и схлопотать наказание? Нет? Тогда выполнять.
Не хватало мне, чтоб они задницами здесь сверкали, а империя потом гудела от массовых казней императорских защитников. В конце концов, этих мальчишек тоже я готовил, не хочу пускать кровь моим затраченным усилиям.
– Ректор, – кивают парни на входе. – Нам приказано…
Я плавно проскальзываю между ними и толкаю дверь оранжереи.
Твою мать…
Стол перевёрнут, все фрукты и угощения рассыпались по каменным плитам. Фредерик в разорванной тунике. Инга напротив по другую сторону.
– Подошла сюда, мелкая дрянь! – тяжело дыша пыхтит взмокший Фредерик.
Она что, заставила его вокруг дивана бегать? Да больше трёх?
Ох, Инга… Это очень смешно, но ты себе могилу роешь.
Девчонка бросает на меня полный ужаса взгляд. Ей совсем невесело. Лицо бледное, и какое-то зеленоватое. Кажется, её вот-вот стошнит.
– Поймать, – взвизгивает Фредерик, то ли отдавая приказ мне, то ли парням, вбежавшим за мной следом, и указывает на Ингу. – И… фух… держать.
Девчонка вздрагивает, поворачивается к нам, а после случается то, чего никто из нас не ожидал.
В глубине лиловых глаз вспыхивают искры, а воздух вокруг неё наполняется похожими на молнии всполохами.
По моему телу проносится жаркая волна, моргаю и чувствую жжение в глазах – зрение меняется, и теперь я вижу множество потоков магии, окружающих девчонку.
– Назад, – резко командую я. – Увести императора. Немедленно.
– Но лорд… – возражает один из стражей.
– Выполнять!
Поднимаю руку и иду на девчонку. Бестолочь! Сейчас перестарается и мозги спечёт, которых и так мало!
Плавно тяну её магию, отнимаю, потому как сама она не додумается, что делать и как обуздать. Её сила чуть пощипывает кончики пальцев, лижет кожу, смешивается с моей. Дышу глубже и на миг прикрываю глаза, потому что это… приятно.
Слишком. И явно не просто так. У меня есть догадка, но очень хочется ошибаться. Ведь если я прав, придётся отдать Фредерику ту, на руке которой должна стоять моя метка.
Глава 9. Нервный срыв
Первым, что я вижу, когда в глазах проясняется, становится лицо ректора. Взволнованное, обеспокоенное, будто ему и правда не плевать, что со мной будет. Убедившись, что я в сознании, он снимает камзол, кутает в него меня.
Проклятье, стыдно-то как. Я же голая перед ним сижу. Пока я бегала вокруг дивана от жирдяя, наверняка вывалилось всё, а потом это…
А что, собственно, произошло?
– Алистар! – в оранжерею врывается император, а с ним двое стражей, и мне хочется спрятаться в тёплом, пахнущем кофе камзоле с головой. – Ты её утихомирил? Что это вообще было?
Ректор поднимается и встаёт между мной и ими. Почему-то сейчас, когда он рядом, в моей душе поселяется робкая надежда, что всё ещё может закончиться хорошо.
– Неконтролируемый всплеск магии, – спокойно отвечает он.
– Она пыталась на меня напасть! Такое поведение должно быть наказано!
Я вздрагиваю. В мыслях сразу или тюрьма, или казнь… даже не знаю, что хуже.
Ректор качает головой.
– У этих девушек не просто так выделяющаяся внешность. Они чувствительны к магии, которая похожа на морские волны. Вы же не накажете их за то, что иногда сбивают с ног?
– При чём тут это?!
– Если всплеск эмоций совпадает с всплеском магии, происходит то, что только что случилось.
– И что теперь? – император, кажется, мало что понял из объяснений. – Она постоянно так истерить будет?
Тенгер не отвечает. Мне становится холодно, и я кутаюсь в его одежду сильнее. Всплеск магии, значит? У меня первый раз такое. Только ли в этом дело?
Император смотрит на меня, а я старательно отвожу глаза.
– И что мне с ней делать? Как приказывать ей успокоиться?
– Приказывать? – поднимает бровь ректор. – Так же, как волнам.
Император задумывается на миг, поднеся к губам увешанный перстнями палец.
– А знаешь что? Теперь это твоя проблема. Придумаешь, как управлять этой девкой, а потом расскажешь мне. Не знаю, может поить её чем-нибудь, глядишь, и покладистой станет. То, что магичка – хорошо, это даже полезно, – его взгляд опять сосредотачивается на мне. – Под твою личную ответственность и контроль, Алистар.
Я поднимаю глаза. Ректор всё так же стоит между мной и императором словно неприступная скала. Белая рубашка отражает проникающие в оранжерею блики, отчего кажется, будто он сам излучает свет. А может, всё дело в том, что я ещё не пришла в себя после случившегося.
– Ты понял меня, Алистар? – с нажимом давит император.
– Да, – спокойно отвечает ректор.
– Славно. Такой редкий и темпераментный цветочек нужно облагородить. Слышишь, сладкая? Я готов дать тебе ещё один шанс.
“Ой, вручите его кому-нибудь ещё”, – хочется ответить мне, но я прикусываю язык.
– Девушек я отпустил, – меняет тему ректор. – Вы задержитесь?
– Нет, – император одёргивает тунику. – Эта дрянь меня испачкала, так что приведу себя в порядок и поеду дальше по делам. Ты уж построже с ней, дикая совсем.
Ректор никак не комментирует происходящее. Только когда тяжёлые шаги императорских стражей стихают в коридоре, он оборачивается и смотрит мне в глаза.
По спине разбегаются мурашки. Злится на меня? За то, что получил выговор? За то, что меня на него повесили?
– Бестолочь, – выносит он вердикт и протягивает руку. – Идти сможешь?
Я киваю. На мгновение задумываюсь, а если бы я сказала, что нет, он бы что, понёс меня? Нет… конечно нет. Это было бы слишком странно.
Вкладываю ледяные пальцы в его горячую ладонь. Пытаюсь подняться и одновременно удержать камзол. Он помогает и в том, и в другом деле. После кладёт руку, на плечо, как бы приобнимая меня и ведёт к выходу.
– Осторожно. Тут тарелки разбитые, не порежься.
Во мне кипят эмоции, но я пока не могу осмыслить их, так что они гудят в голове роем диких пчёл. Академия пуста, все, должно быть, на занятиях, так что до моей комнаты добираемся без происшествий. На миг меня накрывает тревогой, нет ли там Саймона, но потом думаю, что ему тоже есть чем заняться.
– Спасибо, что проводил, – огрызаюсь я, резко сбрасывая с плеча его руку. – Дальше я как-нибудь сама. Не смею больше задерживать столь занятого и преданного империи и императору гражданина.
Может, и не стоило сейчас грубить. В конце концов, ректор мне помог, но… С другой стороны, из-за него я здесь, из-за него на меня нацепили этот ужасный наряд и заставили пройти через унижение. В первый, но явно не последний раз!
– Уймись, – холодно бросает он. – Тебе нужно успокоиться. От занятий я тебя на сегодня освобождаю. Прими душ и отдохни. Ты потратила много сил, возможно будет головокружение, боль в костях, это нормально. Раньше подобного не случалось, я верно понимаю?
– О, не пытайся делать вид, что тебе не всё равно, – взрываюсь я, сдёргивая с себя его камзол. – Вот, забирай! А меня оставь в покое!
Швыряю в него одеждой и запираюсь в ванной. Оказавшись в одиночестве, падаю на колени и, обняв себя за плечи, кричу.
Громко, не сдерживаясь и не заботясь о том, кто и что подумает. Я слишком долго держала себя в состоянии контроля и больше не могу. Не могу! У всего этого должен быть предел.
Когда горло начинает ныть от боли, я замолкаю и некоторое время просто сижу, обхватив голову руками.
Боги, как же мне теперь… Я не представляю, что делать, не справлюсь с этим. Кажется, сегодня я растратила свой годовой запас удачи, потому как ректор появился настолько кстати, что я готова была в любви признаться. Пока не вспомнила, что он одно из главных звеньев этой цепи.
Удивительно, но это ранит сильнее, чем вся та грязь, которую выдал мне император, все его липкие взгляды, мерзкие намёки…
Больнее всего понимать, что единственный, кто заступился, помог и… проклятье, симпатичен, да, в любой момент отдаст меня этому извращенцу.
Личный надзиратель, надо же. Как и обещал. Не ожидал наверно, что сам им станет. Я в ловушке. Мне не спастись.
Как же я злюсь. На императора, ректора, родителей, за то, что продали меня, а главное – на саму себя. За то, что я такая.
Принимаю душ, тщательно смывая с себя косметику. Из отражения в зеркале на меня смотрит явно не «прекрасный цветок». Опухшие и красные от слёз глаза, искусанные губы. Мокрые волосы кажутся тёмными. Почти такими же, как и должны быть. Какими я их помню. Это потом оказалось, что они лиловые. Что за цвет вообще дурацкий?!
Закутавшись в халат, я выхожу в комнату и замираю.
– Ты ещё здесь? – щёки обжигает краской.
Грёбаный ректор слышал мою истерику. А впрочем, пёс с ним.
Ректор сидит у окна. Пока меня не было, он выволок стол и поставил перед окном, два стула. Один так, чтобы видеть сад, на втором уселся с краю сам. Перед свободным несколько тарелок, наполнивших комнату такими ароматами, что мой живот тут же сводит от голода.
– Должен был убедиться, что не случится нового всплеска. Это опасно, ты можешь погибнуть, если не помочь.
– А может, я и хотела погибнуть?! – вскидываю подбородок.
Ректор не удостаивает меня ответом и кивает на свободный стул. Или скорее на еду.
– Что это? – пытаюсь не подать вида и незаметно проглотить слюну. – Нам же запрещено есть в комнатах.
– Молодец, – без тени улыбки кивает. – Часть правил ты запомнила. А теперь садись и ешь. Я разрешил.
Как бы ни хотелось послать его в направлении, которое приличные девушки не должны знать, поесть мне надо. И, раз не придётся шарахаться по замку в поисках правильной столовой, глупо отказываться.
Хмыкнув, я сажусь и хватаюсь за приборы. Ректор сидит, подперев подбородок, и наблюдает за мной. Как же он бесит!
– Что?! – не выдерживаю я.
– Думаю, что с тобой делать, – отвечает он.
– Ты можешь думать где-то ещё? Мешаешь!
– Слишком громко? – хмыкает он и со звуком, похожим на рычание и откидывается на спинку стула, прикрывая глаза.
Расслабиться это не помогает.
– Можешь отпустить, – без надежды предлагаю я.
Ректор снова смотрит на меня, а после указывает взглядом на моё запястье.
– Пока у тебя метка, он найдёт тебя где угодно. К тому же силы в тебе много, ей нужно учиться пользоваться. А значит, ты останешься здесь.
– А может, и не надо, – я поджимаю губы, в глазах снова собираются слёзы. – Зря ты вмешался. Это же неизбежно. Я всё равно однажды… Я… не знаю, что с собой сделаю.
– Инга, прекращай.
– Не стану! – вспыхиваю я. – Ничего! Ты привозишь нас сюда, учишь быть ему идеальными игрушками, а потом просто набираешь новых! Я видела этих девочек! Они как одержимые! Делают разные мерзости! Как это происходит?! Им мозги промывают или что?!
– Они ведут себя так, чтобы не привлечь внимание.
Я даже воздухом давлюсь.
– Чего?
– Не привлекать внимание, – повторяет ректор. – Шпилька, ты правда думаешь, что он не может найти себе женщину? Или жену? Являясь самым богатым человеком империи? Головой подумай.
Я сжимаю кулаки.
– А я, значит, привлекла?
– И сильно. То, что тебя оставили с ним наедине, делает тебя практически фавориткой.
Я роняю приборы на стол и сжимаю виски.
– Я ничего не делала! Просто стояла, ответила, как зовут. Я правда ничего не делала.
– Ты дерзишь, даже если ничего не делаешь, – он качает головой. – И этим ты выделяешься.
– И что мне теперь, пальцы ему лизать, когда прикажет?!
– Да, – морщится ректор. – Улыбаться, быть милой, скучной. У него было много женщин. Он собирает необычных, тех, что выделяются. Подходишь по внешним параметрам, но ты пока что в цветнике. Вы все необычные, и это делает вас обычными на фоне друг друга. Характер тебя сдаёт.
Я сглатываю. Выходит… взгляды других девочек, были… Ох, они не понимали, что я вытворяю и зачем привлекаю внимание? Выходит, они вовсе не были расстроены тем, что я «отбила кавалера», их испугало то, что со мной будет. Случилось…
Вспоминаю, как Магда быстро смешалась с толпой. Она знала, что делает, сразу стала «своей». Мне нужно было поступить так же.
Стоп, но там была вторая девушка? Он не посмотрел на неё из-за полноты? Или слишком зациклился на мне?
Когда ты яркая, спрятаться можно только среди ярких…
Голова разболелась.
– И… что мне теперь делать? – поднимаю взгляд на ректора.
– Учиться. Ублажать императора в том числе.
Глава 10. Новый день, новые проблемы
Учиться что?! Я роняю вилку, которая со звоном падает на тарелку.
– Ты сейчас серьёзно? И кто же будет главным учителем? Ты?
Уголок его рта поднимается. Ему явно нравится моя реакция… Или моя идея?!
– Ты слышала императора, – ухмыляется он. – Я несу за тебя личную ответственность.
– Да неси что угодно! Но подальше от меня, – вырывается у меня, и я окончательно теряю аппетит.
Просто все те картинки, которые внезапно вспыхивают в моей голове и отражают слова: я, император и ублажать, совсем не способствуют желанию поесть. Даже подташнивать начинает.
– Увы, шпилька, – он сочувственно пожимает плечами, но, по-моему, ему совсем не жаль. – Но приказ правителя не оспаривается.
Закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула. Я просто обязана найти способ вот этого вот всего избежать.
– А насчёт императора, – продолжает мой личный надзиратель. – Вместе с правилами, от зубрёжки которых я тебя, кстати, освобождаю только на сегодня, ты должна знать, что он любит. Чтобы твоё поведение не делало тебя мишенью для охотника. Хотя… Да, ты уже опоздала.
Он встаёт из-за стола и окидывает взглядом комнату. Принюхивается, а затем морщится.
– Я не люблю кошачьих, поэтому настоятельно советую держаться от них подальше.
Я замираю. Проклятье… Неужели почуял? Может он тоже какой-то оборотень? Надеюсь, не поймёт, что это не просто кошка… То есть кот.
– А, по-моему, они лучше, чем многие другие животные, – язвительно отвечаю я, сама не зная с какой целью пытаясь его задеть. – А тем более люди.
И неважно, что Саймон не человек. Но как кот он очень… мягкий.
Получаю в ответ ещё одну ухмылку в стиле «я тебя предупредил», и наконец-то остаюсь в одиночестве.
Ненавижу. Всех их ненавижу. Всю академию. Эти лиловые волосы. С усилием тру метку на руке – а вдруг её можно стереть? В голове мелькает мысль: а если выжечь? Вырезать? Зарисовать? Можно ли так избавиться от метки?
Потом сама же себе даю ответ на эти вопросы: было бы всё так просто, цветника бы не было. Ложусь на кровать, отворачиваюсь к стенке и подтягиваю колени к груди.
Я обязательно разберусь со всем этим. И с ректором, с его глазами, в которых можно себя потерять. И с его запахом кофе и пряности, которые до сих пор наполняют комнату. И с иррациональным ощущением спокойствия и уверенности, которые пропадают сразу же, как он отдаляется от меня.
Лежу так долго без движения, что в определённый момент проваливаюсь в беспокойный сон, который затягивает как паутина, но не полностью, а будто бы оставляя на грани сознания. Он заставляет вспомнить и в полной мере прочувствовать все последние события, переплетает их в замысловатых кошмарных вариантах, делая всё ещё хуже и удушливей.
Я умудряюсь выплыть на поверхность, чтобы сделать глоток реальности, дважды: когда кто-то приходит и забирает еду, и когда вваливается соседка, ни капли не беспокоясь о том, чтобы быть потише.
Утро оказывается действительно добрым. Потому что наконец-то заканчивает череду сновидений и даёт надежду на то, что новый день будет хоть чем-то, но лучше. По крайней мере, императора в нём точно не будет.
Ёжась от утренней прохлады, я принимаю душ, забираю свои волосы в высокий хвост и, решая не будить соседку, отправляюсь искать столовую «для избранных». Благо дело в этот раз долго блуждать не приходится, потому что практически сразу встречаю ту самую блондинку, до которой император так вчера и не дошёл.
– Привет! – она обеспокоенно смотрит на меня. – Ты… как?
Так, судя по всему, особо сильно о последствиях моего «общения» с императором никто не распространялся. Это и к лучшему. Что там надо? Мимикрировать?
– Если не хочешь – не рассказывай, – она делает свои выводы из моего непродолжительного молчания. – Как жаль, что мы не успели тебя предупредить.
Он берёт меня за руку своими пухленькими нежными пальчиками и тащит по коридору, продолжая болтать.
– Мы все так испугались. А потом ещё этот грохот… И ректор… Тебя же не в карцер отправили? Говорят, там так страшно!
Карцер? Ох… Так это мне ещё повезло, что Тенгер отвёл меня в комнату да ещё и накормил? Потрясающее благородство!
– Всё хорошо… Я Инга, кстати, – говорю я, а потом понимаю, что моё-то имя они точно запомнили. Все.
– Да! А я Илли, – говорит она тогда, когда мы как раз добираемся до столовой.
На удивление завтрак проходит очень спокойно. Девочки, которые накануне казались пустыми и послушными куклами с промытыми мозгами, на деле оказываются очень интересными собеседницами. У каждой из них есть история чем-то похожая на мою. И каждая со страхом ожидает момента, когда метка на запястье замкнётся.
– Инга! Сюда! – кричит мне Илли и машет рукой. – Я заняла нам место.
Я прижимаю к себе сумку и прохожу мимо других адептов, занимающих свободные стулья. Как положено девушкам из цветника, иду к самому последнему ряду в аудитории: так на нас не будут пялиться те, для чьих глаз мы не предназначены.
С другой стороны тоже хорошо – тихо, меньше спрашивать будут. Но всё равно ощущение, будто мы заразные.
Неудачно спотыкаюсь о чей-то ботинок и едва не падаю. Но меня подхватывает на лету какой-то парень.
– Я знаю, что хорош, но не стоит падать к моим ногам вот так прям сразу, я же не император! – шутит он, пока я пытаюсь собрать ноги и найти равновесие.
Да уж. С императором можно упасть только в обморок, от отвращения.
Поднимаю взгляд и вижу высокого сероглазого парня с тёмными волосами, забранными в хвост. Самодовольная ухмылка на его лице почему-то сразу же, просто с первых мгновений, начинает раздражать.
– Прости, споткнулась о твоё самомнение, оно выпирает из тебя слишком сильно. Ты бы его подобрал, – фыркаю я и только тогда замечаю испуганный взгляд Илли.
А, да, точно. Стараться ни с кем лишний раз не разговаривать, и тем более не обниматься. А этот парень, всё ещё продолжает держать меня за плечи.
– Какая розочка, – кажется, этому наглецу правила не писаны, а мне проблемы потому разгребай! – С шипами. Покажешь мне своей темперамент?
– Отвали, – рычу я и пытаюсь вырваться из кольца его рук. – Ещё проблем из-за тебя не хватало!
Я начинаю оглядываться по сторонам, и понимаю, что все, абсолютно все, пялятся на нас и ждут, чем закончится это представление.
– Да ладно тебе, – одна его рука соскальзывает с плеча на шею, а потом ближе к затылку.
Что за?! Но додумать я не успеваю. Потому что по аудитории пробегают шепотки, а за моей спиной раздаётся до зубовного скрежета знакомый голос.
– И что здесь происходит?
