Александр Николаевич Горин
Недетская сказка
Преображение
В приподнятом настроении Иван вернулся на съемную жилплощадь, где застал спящую Настю. Пытаясь не разбудить подругу, Ваня на цыпочках прокрался к постели, но услышал вкрадчивый голос Настеньки:
– Ты что-то запропастился, случилось чего?
– Всё отлично, просто прогулялся немного по городу в поисках книжки.
– И как, нашел?
– Нашел одну, но не знаю, покупать или нет. Твой совет нужен. А Ефросинья уже спит?
– Она не возвращалась. Разве вы не вместе были? – с тревогой спросила Настя.
– Мы поругались, и она пошла одна. Странно, что её еще нет.
– Не нравится мне это. Хотя жажда богатства намного сильней чувственных наслаждений, но чувства угасают со временем, а жажда – неутолима. Уехать на ночь глядя она не могла, значит, что-то произошло, – вслух задумалась Настя.
Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, Иван решил рассказать подруге о своей прибыльной сделке. Когда он закончил, Настя с горечью в голосе произнесла:
– Ну и дурак же ты, Ваня. Ты думаешь, что кожа тебя ждет в сарае? Её уже перевезли в другое место. Тебя обманули, развели на жадность, как мышь на кусочек сыра. Выходит, что к деньгам тебя даже близко нельзя подпускать. Хотя нет, наряд ты себе купил отменный, значит, ты не совсем пропащий.
После такой тирады у Ваньки пропал дар речи, и минут пять он не мог вымолвить ни слова. Затем он вскочил и ринулся к двери.
– Завтра пойдешь проверять. Всё равно уже ничего не вернуть. Тем более что ночь на дворе, а город ты не знаешь совсем. Чужой город, Ваня! – вдогонку крикнула Настя.
Иван выскочил во двор и направился к конюшне, где стоял Дрозд. Конь встретил Ваньку дружелюбным взглядом бархатных глаз, как бы понимая, что творится у юноши в душе. Прижавшись лицом к шее Дрозда, Ванька заплакал. Конь зафыркал, ударил пару раз копытом о землю, давая понять, что в жизни без особых последствий можно терять всё что угодно, кроме самой жизни. Потрепав Дрозда за холку и подсыпав ему свежего сена, Иван пошел в дом. Войдя в комнату, он обнаружил беловолосую девушку, сидящую на его постели. Недоуменно оглядевшись, Ванька не обнаружил козу и перевел взгляд на девицу, которая скромно сидела, молча уставившись на стену.
– Ты откуда тут взялась? – спросил Иван, но, посмотрев в большие синие глаза девушки, понял, что этот вопрос лишний раз подтверждает давно ему известный факт: «Ванька – дурак».
– Почему у тебя такая удивленная рожа, как будто луна упала в тарелку с супом? Сложившаяся ситуация вынудила меня поменять облик козы на моё настоящее обличие, это не хорошо и не плохо. Единственное, что ты должен зарубить у себя на носу, – мы друзья! Это накладывает на наши отношения некоторые обязательства, которые, я надеюсь, ты не будешь нарушать. Всё остальное остается прежним. Просто коза Настя стала девушкой Анастасией, – услышал Иван знакомый голос.
– Прости меня еще раз. Понимаю, что неправ, но по-другому поступить у меня пока не получается. Видно, я и впрямь дурак, – глубоко вздохнул Ванька.
– Смотри-ка, как самокритично! Ты способный ученик и в словоблудии меня скоро перегонишь. Вот только переделать свою суть – доброго и доверчивого человека ты вряд ли сможешь. Я прошу тебя, прежде чем делать что-то, посоветуйся со мной или не делай вообще, – сказала Настя и поднялась. – Я пойду спать к Ефросинье, думаю, что она сегодня уже не вернется.
– Завтра утром мы всё же проверим твоё предположение, – сказал Иван.
– Глупыш! – обронила Настя, затворяя дверь.
Ивану крепко не спалось. Была маленькая надежда, что проходимцы Фофан и Махор окажутся честными людьми, но чем больше размышлял Иван, тем явственней видел концовку этого нахального обмана. Можно было бы попробовать их найти и заставить вернуть деньги, но кто даст гарантию, что они испугаются угроз мальчишки. «Нужно пойти к старосте и подать жалобу» – решил Ванька. Эта мысль немного успокоила, и он переключился на Настю. Сейчас Иван вдруг понял, что воображал Настю именно такой, какая она предстала в девичьем облике. Белые волосы, синие глаза, стройная фигура – всё это он как будто уже видел раньше, но теперь появилось желание близости. Желание, которое родилось где-то глубоко внутри и страстно рвалось наружу. Ваня впервые в жизни испытал влечение к женщине столь яркое, что неосознанно стал теребить член, представив, как он облизывает Настины розовые губы и мнёт её упругую грудь. Оргазм был яркий и продолжительный, а вымышленная Настя заливалась громким смехом, пытаясь склонить голову Ивана к своему лобку.
Утром, когда друзья завтракали в трактире, Настя предложила план дальнейших действий:
– Сначала прогуляемся в сарай, а затем навестим старика с книжкой. Потом сходим к старосте, а дальше будет видно. И кстати, мы теперь для всех – брат и сестра.
– У старика с собой книги не было, попросим его принести её завтра.
– Завтра может быть поздно. Нужно получить книгу сегодня.
– К чему такая спешка?
– Это не спешка, а практичность. Всё, что зависит от тебя, делай сразу, не откладывая на потом. Старик может продать книгу другому, а мы останемся с носом, – поставила точку Настя.
Замка не было. Иван распахнул приоткрытую дверь и вошел в сарай. Следом просочилась Настя и, оглядевшись, произнесла:
– Сарай как сарай, да только пустой. Я, в принципе, другого и не ожидала. Десять золотых за науку не так уж и дорого, но мог бы и поторговаться.
– Прости, – еле выговорил Ваня, глупо осматриваясь по сторонам.
В торговых рядах, куда немного времени спустя пришли друзья, было шумно. Суетились торговцы, толкались горожане, приглядывая товары для себя и деревенской родни. Важно прохаживались стражники, ожидая момента, когда крикнут: «Держи вора». На лотках и прилавках в изобилии были разложены мясо и рыба, овощи и фрукты, посуда и прочая утварь, включая шорные и кузнечные товары. Лоток с безделушками находился с самого края оживленной ярмарки, и возле него маячила сухая фигурка старика, и когда Иван с Настей приблизились, он приветственно махнул Ваньке рукой:
– Подходи, молодец, небось за книгой пришел?
– Да. Я привел сестру, которая в книжках лучше разбирается, – ответил Иван, улыбаясь.
Старик с интересом посмотрел на Ванькину спутницу и полез под прилавок, достав оттуда немного потрепанную книгу в кожаном переплете:
– Вот она, родимая, почти новенькая.
– Как называется книга? – разглядывая темный переплет, спросила Настя.
– «Апофения», – гордо ответил старик и опять внимательно посмотрел на Настю.
Очевидно, заметив в глазах девушки неподдельный интерес, старик сказал:
– Вижу, дочка, что тема тебе знакома. Бери, полистай, если интересно. Книга дорогая, но тебе сделаю скидку, как ценителю паранормальных явлений.
Теперь уже Настя пристально посмотрела на старика и сказала:
– Кажется, дедушка, ты здесь не просто так стоишь, или я ошибаюсь?
– Ну что ты, красавица. Я читать-то еще толком не научился. Наслушался всякого за долгую жизнь, вот и несу разную ахинею, – улыбнулся загадочно старик.
– А как зовут тебя, дедушка? – спросила Настя.
– Платоном кличут, а тебя как звать?
– Анастасия.
– Вот и познакомились. Скажу по большому секрету, мне приятно, что среди молодых людей есть такие интересные и образованные девушки, – рассмеялся Платон.
– Мне тоже очень приятно познакомиться с человеком, готовым отдать бесценные знания почти даром, да еще со скидкой, – благодарно улыбнулась Настя.
– Знания бесценны для того, кто их ищет, а всем остальным они только в тягость. Книгу можешь оставить себе в память о нашей встрече. Мне она ни к чему, а тебе, я вижу, пригодится, – прищурился Платон, глядя в Настины изумленные глаза, – благодарить не надо, но можешь за полмонеты купить у меня побрякушку.
Говоря это, старик пошарил под прилавком и достал маленькую деревянную фигурку, напоминавшую кошку, но с огромными клыками. Он протянул ее Насте и добавил:
– Саблезубый тигр давно вымер, но ведь кто-то смог это воспроизвести. Надеюсь, что ты найдешь ей применение.
Когда друзья отошли от прилавка Платона, Настя была немного не в себе, задумавшись о странном старике, о его словах, о книге и фигурке тигра. Иван, наблюдая состояние подруги, решил не отрывать её от раздумий и разглядывал прилавок с кузнечными поделками. Пока он оценивал изделия кузнецов, его внимание привлек разговор двух женщин, проходивших мимо.
– Я тебе правду говорю. Эта баба зарезала Фёдора – брата нашего старосты. Помнишь, он был начальником стражи в городе, – говорила одна.
– Федьку я помню, статный был мужик. Баб любил больше жизни, поэтому его Лука и убрал, – отвечала вторая.
– А эта бабенка не только Федьку зарезала, она ему голову отрубила и в мешке старосте принесла. Мол, вот тебе голова братца, а ты мне за это денег дай, – продолжала первая.
– Она кукушкой поехала, что ли?
– Вроде нормальная, но так обнаглеть только больная на всю голову может.
– Откуда ты всё это знаешь? – спросила вторая собеседница.
– У моей соседки муж охранником у старосты, вот оттуда и знаю, – закончила первая.
– Лука с неё три шкуры спустит, а потом на кол посадит.
– Не знаю. Она сейчас в клетке сидит. Говорят, что её пытают, чтобы сообщников определить. Одна бы она Фёдора убить не смогла, – подвела черту первая.
Дослушав этот разговор, Ванька подбежал к Насте и вывел её из оцепенения рассказом о судьбе Ефросиньи. Реакции долго ждать не пришлось.
– Нам нужна еще одна лошадь, – вскрикнула Настя, – идем быстрей, купим коня, и надо отсюда уматывать.
К счастью, рынок лошадей находился возле постоялого двора. Анастасия выбрала себе статную кобылу серой масти в белых яблоках. Ванька проверил колени, копыта и зубы кобылы, прежде чем рассчитаться с продавцом, и отвел ее к Дрозду в стойло, а потом, забежав в трактир, купил провизии в дорогу. Собрав вещи и погрузив их в дорожные мешки, друзья покинули негостеприимный город и остановились только тогда, когда впереди показалась деревушка, в которой они ночевали накануне приезда.
– Эх, в спешке ножик свой в телеге забыл, – посетовал Иван.
– Не горюй, новый выкуешь. У тебя теперь более грозное оружие имеется, – успокоила Настя.
– Я тебе его хотел отдать для самообороны, – вздохнул Ванька.
– Ножом махать я не умею. Могу только рогами дырки колоть, – засмеялась Настя, – жаль, что они отвалились.
– А мне так больше нравится. Ты красивая девушка. Я тебя такой и представлял.
– Вань, давай без сантиментов, друзья не хвалить, а критиковать друг друга должны. Лучше предложи, как нам ночлег организовать.
– Вон там за деревней густая берёзовая роща. Скоротаем ночь у костра за разговорами о том, что делать дальше, – предложил Иван.
Подыскав небольшую полянку, друзья обустроили походный лагерь с лежанкой из берёзовых веток у костра. Плотно перекусив, они завели беседу, а поговорить было о чём.
– Жалко Ефросинью, теперь ей точно не жить, – вздохнув, начал разговор Иван.
– Её сгубила жадность. Могла бы отправиться домой восвояси и жить припеваючи на своей мельнице.
– Так она же предлагала оставить Федоса в яме. Тогда бы всё иначе сложилось.
– Это был плохой вариант. Во-первых, оставить человека умирать от голода в яме – жестоко. Во-вторых, если бы он оттуда невероятным образом выбрался, то более опасного врага трудно себе представить. Он умер быстро и без мучений, а это, на мой взгляд, более гуманно. Но не будь она так жадна, то убивать бандита пришлось бы тебе. Подумай об этом, – сказала Настя.
– Но ты же сама сыграла на жадности Ефросиньи.
– Я же видела, что ты не в состоянии убить Федоса. Получается, мне его копытами нужно было затоптать и рожками заколоть? – возмутилась Настя. – А если бы он очнулся?
– Пожалуй, ты права. А что это за книга, которую нам подарил старик?
– Апофения – это искаженное сознанием восприятие реальности. Ты же видишь сны, похожие на реальность, но они иногда принимают такие формы, что, проснувшись, сразу не определишь, где сон, а где явь. Я думаю, что в этой книге сокрыты механизмы передачи и взаимодействия паранормальных состояний и явлений.
– Объясни проще, я таких слов не знаю, – виновато сказал Ванька.
– Слышал про домовёнка когда-нибудь?
– Еще бы! Даже видел один раз.
– Домовёнок – сынок Апофении, а по-научному это явление называется полтергейст. Я отчасти владею неким знанием, которое дает мне преимущество перед непосвященными. Вполне возможно, прочитав эту книгу, я научусь еще много чему другому, а может быть, только усовершенствую свое умение, я не знаю. Меня интересует даже больше не книга, а фигурка древнего животного.
– Опять древнее! До встречи с тобой древние у нас не водились в таком количестве.
– И такие умницы-красавицы, как я, в вашей деревне тоже не встречались, – усмехнулась Настя.
– И говорящих коз у нас не водилось, – подхватил Ваня, – продолжай, мне очень интересно.
– Саблезубые тигры давным-давно вымерли. Это были огромные свирепые звери, равных по силе которым сейчас нет. Значит, эту фигурку Платон отдал нам не просто так.
– Не отдал, а продал за половину серебра, – поправил Иван.
– В том и дело, что фигурка не имеет цены. Она – бесценна. И дал нам её старик не просто так, а как приложение к книге, – задумчиво сказала Настя.
– Может, это оберег или тотем какой-нибудь, – предположил Ванька.
– Ты правильно мыслишь. А коль это тотем, то я смогу его призвать, если понадобится.
– Кого, саблезубого тигра? – ошеломленно спросил Иван.
– Я же призывала кандера, можно попробовать и тигра, – улыбнулась подруга.
– Так это ты на меня волчару натравила? – обалдел Ванька.
– Нет. Так вышло случайно. Но ведь никто не пострадал? Зато он прекрасно справился с разбойниками, – спокойно объяснила Настя.
– Да я чуть жизни не лишился, а ты говоришь – случайно. А теперь ты хочешь саблезубого тигра к нам в гости пригласить? – ужаснулся Иван.
– То был первый эксперимент. Во второй раз я уже смогла направлять и контролировать зверя. Теперь я в себе уверена, – успокоила Ваньку Настя.
– Ты меня в следующий раз предупреждай, а то я могу не успеть кинжал приготовить, – с укором сказал Иван.
Ванька поднялся и подбросил сухих сучьев в почти угасший костерок. Вспыхнувшее пламя озарило поляну, высветив стоящих лошадей.
– Как назовешь свою лошадку? – спросил Иван подругу.
– Мне очень нравятся пушистые серёжки вербы. Они как маленькие шелковистые зверьки, залезшие на палку, чтобы осмотреться вокруг. Назову кобылу Вербой. – Дрозд фыркнул, как бы приветствуя имя своей новой подруги.
– Интересно, что нас ждет впереди. У тебя есть план? – спросил Ванька, возвращаясь на берёзовую подстилку.
– Наша казна сильно исхудала, а планы остались прежние. Мне кажется, что всё-таки нужно вернуться в лагерь разбойников и поискать Федосову заначку. Как ты считаешь, где спрятаны разбойничьи трофеи?
– Я думал об этом. На месте Федоса я бы спрятал в стойле Дрозда или в шатре.
– Давай вздремнём немного и поедем проверять твои предположения. Подкинь еще сучьев в костер и ложись спать, – зевнула Настя.
Что посеешь, то и пожнешь
Глядя на язычки огня, лизавшие почерневшую древесину, Ванька думал о Насте. Кто она на самом деле? Откуда у неё такие способности и столь глубокие познания неведомого? Наконец, какова её цель? Спросить напрямую он опасался, а получить хоть немного информации о её планах очень хотелось. Теперь, когда коза превратилась в Анастасию, Иван потерял преимущество человеческого обличия, и Настя практически полностью подчинила его себе. Негативную роль сыграли беспомощность Ивана и отсутствие опыта, а также юношеский максимализм, но главным фактором были чувства привязанности и благодарности. Ванька не знал ничего про любовь, но интуитивно понимал, что готов пожертвовать всем ради белокурой синеглазой девчонки…
Костер внезапно вспыхнул ярким пламенем и окутал поляну густым сизым дымком. У костра сидел уже знакомый дед Яга и внимательно глядел на Ивана.
– Вот и свиделись мы с тобой опять, – трескучим голосом сказал Яга.
– Не могу сказать, что очень рад этой встрече, – ответил Ванька, оглядываясь по сторонам.
– Зря, Ваня, ты старика обижаешь. Я же тебя в прошлый раз испытывал на преданность. Испытание ты прошел достойно, и я решил тебе сделать небольшой подарок, – сказал дед.
– У нас в деревне живет бабка Матрёна. Она меня учила не принимать подарков от незнакомых людей, потому что подарок открывает лазейку в душу человека.
– Мудрая бабка! Но мы-то уже знакомы. К тому же ты этот подарок заслужил, так что не вороти нос, а послушай старика. Я знаю, где лежит Федькино золотишко, и хочу поделиться с тобой этим знанием, – продолжил Яга.
– А взамен чего просить будешь?
– Ну ты и дурень! Повторяю – это подарок, – рассердился старик.
– Тогда валяй, рассказывай.
– Копай под правым задним углом Федосовой лежанки. Там, куда он головой лежит.
– Голова его давно в город переехала, – констатировал Иван.
– Пора бы тебе, Ваня, поумнеть. Голова там, где подушка лежит. Но встречаются люди, у которых две головы, и не понять, где голова, а где жопа. Но я знаю, что ты сможешь разобраться, где у тебя эти части тела, – усмехнулся Яга.
– Спасибо на добром слове, – съязвил Ванька, – если найду там золото, то тебе кочергу куплю, а то угольки прутиком неудобно ворошить.
– Я знал, что у тебя доброе сердце, – улыбнулся Яга и заржал, словно жеребец…
Иван открыл глаза и увидел посветлевшие верхушки берёз. Настя обтирала Вербу пучком травы, а Дрозд ревниво топтался рядом, дожидаясь внимания к своей благородной персоне.
– Настя, у меня видение было во сне! Я теперь почти наверняка знаю, где копать заначку Федоса, – выкрикнул Иван.
– Ты стал видеть вещие сны? – улыбнувшись, спросила Настя.
– Не знаю, но Ягу во сне уже второй раз вижу, – озадаченно ответил Ваня и рассказал подруге свой сон.
– Яга? Интересно, а как он выглядит?
– Морщинистый старикан лет под сто с гаком. Жуткая язва и всё время обзывается.
– Говоришь, язва? Похоже, что ты во сне пытаешься себя в чем-то переубедить, – улыбнулась Настя, – но твою догадку мы скоро проверим.
Друзья позавтракали и, заседлав лошадей, тронулись в путь. Полдня езды рысью по накатанной дороге, пока на удалении не показалась последняя деревня перед лесом с разбойничьим лагерем.
– Заедем в деревню пополнить припасы и отдохнуть. Заодно осмотримся и узнаем последние новости, – сказала Настя.
Вид богато одетых всадников сразу привлек внимание деревенских жителей. Кому-то интересно поглазеть на красивую одежду, кто-то готов оказать услугу за небольшую плату, а кто-то мечтал найти потерянный кошель или, на худой конец, оторвавшуюся от кафтана золоченую пуговицу. Друзья заехали на постоялый двор и спешились. Навстречу вышел хозяин двора и, внимательно осмотрев приезжих, с достоинством спросил:
– Добро пожаловать, дорогие гости! Вы с ночлегом или проездом будете?
– С ночлегом. Лошадям овса, нам комнату и еды, да пусть кузнец придет и подковы проверит, – важно ответил Ваня.
– Всё сделаем, как подобает. Кушать чего желаете?
– Куриные потроха с гречневой кашей, салат из овощей, пирог с яблоком и малиной и квас на меду, – сказала Настя и добавила, – В комнате должно быть два спальных места.
После сытного ужина Настя устроилась с книгой на кровати у окна, а Иван, проведав лошадей, завалился в постель и задремал.
Лука лично пришел допросить Ефросинью в тюрьму. Два стражника-мордоворота выволокли трясущуюся вдову из клетки и привязали её к столбу. Возле столба на дощатом столе были разложены всякие предметы, имеющие в обиходе вполне прикладное назначение, но ужасные в данном месте. Плети, клещи, ножи разной конфигурации и топор по отдельности не вызвали бы никаких ассоциаций, но присутствие всех этих железяк на одном столе породило у Ефросиньи предчувствие нескончаемой боли. Староста взял плеть и подошел вплотную к мельничихе. Долго и пристально глядел в испуганные глаза вдовы, а затем разорвал ее одежду, оголив тело до пупа.
– За каждое лживое слово ты получишь удар плетью. Если ты будешь продолжать изворачиваться, то я начну отрезать у тебя по куску мяса. Тебе понятно?
– Я всё расскажу! – закричала Ефросинья и обмякла, заливаясь слезами.
– Начинай с самого начала, – приказал Лука.
Ефросинья заново пережила в своем рассказе все мытарства, перенесенные с момента пленения и до встречи с Ванькой, когда Грива привел его в лагерь, описав насилие и издевательства бандитов. Всё это время глаза старосты оставались холодными и безучастными к перенесенным страданиям вдовы, но как только она начала говорить о мальчишке, сидящем в яме, и явлении говорящей козы, плётка опустилась на её грудь.
– Ты лжёшь, распутница! Я же предупреждал, что хочу слышать только правду, – побагровел Лука.
Ефросинья поняла, что говорить правду не в её интересах. Да и кто в трезвом уме может представить говорящую козу, отдающую приказы и распоряжения. Мельничиха была не глупа и сообразила – староста не оставит её в живых при любом раскладе, так как не допустит распространения информации о его брате-главаре. Оставалась маленькая надежда, что Лука захочет узнать про судьбу награбленного Федосом добра, а тогда можно поиграть со смертью в прятки или хотя бы отсрочить свою кончину. Ефросинья решила идти до конца, поведав своему мучителю подлинную историю, но со слегка подправленным концом.
– Не бей меня. Я всё тебе расскажу. Теперь только чистую правду, – склонила голову вдова.
Новая версия, на взгляд мельничихи, выглядела более убедительной и без прикрас. Сначала пропали два разбойника, потом еще два, и Федос пошел их искать, но тоже пропал. Ефросинья долго ждала, и наконец появился истекающий кровью главарь. Он был очень плох и к утру помер, а вдова отрезала ему голову, чтобы получить вознаграждение. Когда она выбралась на дорогу, то ей повстречалась повозка с молодым парнем, который вез продавать козу. С ним она приехала в город и пошла к городскому старосте за вознаграждением.
– Остальное ты знаешь, – закончила свою легенду Ефросинья, – но я не сказала самое главное. Я думаю, что знаю место, где Федос хранил награбленное золото. Однажды я видела, как он копался в углу лагеря в земле. Просто так он бы и пальцем не пошевелил.
Плеть опять легла на тело вдовы, издав легкий свист и оставив на лице и груди красные полосы.
– Ты врёшь. Почему же ты не выкопала схрон, а поперлась в город за горстью серебра? – заорал Лука.
– Я бы вернулась в лагерь потом. Но если бы не поторопилась, то голова Федоса могла протухнуть, а на вырученные деньги я собиралась нанять повозку и поискать разбойничью казну, – тихо промолвила Ефросинья.
Староста глубоко задумался, а затем спросил:
– Почему же ты сначала говорила, что усыпила Федоса, а потом убила?
– Я же не знала, что он вам братом приходится. Думала, мне за геройство больше денег отвалят.
– Зачем ты поначалу приплела паренька с говорящей козой?
– Бес попутал! Хотела всю вину переложить на других, но запуталась во вранье.
– А где его кинжал? – уже спокойней спросил староста.
– Не знаю. Когда он раненый приполз, то кинжала при нем не было, – уверенно ответила Ефросинья.
Лука бросил плётку на стол и позвал стражника:
– Эй, ты, пошли узнать, кто там вчера на городских воротах стоял. Пусть ко мне придет. А её в клетку, пусть пока здесь сидит.
Мельничиха вдохнула сырой воздух подземелья полной грудью, и он показался ей свежим, как ветерок в лесу ранним утром. Смерть ненадолго отвернулась от неё и дала мизерный шанс на жизнь. И значит, не будут больше пытать, кромсая ножами её исстрадавшееся тело и отсекая по куску живой плоти, которой Ефросинья очень дорожила. «Пока жива, а дальше что-нибудь придумаю», – мелькнула шальная мысль, когда стражник закрывал вдову в клетку, плотоядно поглядывая на её располосованную грудь.
Настю настолько поглотило чтение, открывавшее новые глубины забытых знаний, что она не заметила, как сгустились сумерки и пришла ночь. А Ванька уже выспался и жаждал общения, дожидаясь пока ученая подруга вдоволь начитается.
– Чего там пишут? – спросил Иван, когда Настя отложила книгу.
– Разное пишут, например, что для познания таинственного нужно стать его частью или проникнуть в него потоком сознания. Нужно медитировать, добиваясь полной синхронизации девиантных ключей с ментальными процессами, до полного проникновения в астральное тело.
– Такого ты еще не загибала! Я понял только одно слово – тело, ну и ключи какие-то, – с восхищением сказал Ванька, – надо было нам другую книжку поискать, попроще, что ли.
– Интересная мысль: «ключи от тела», надо это обдумать.
– Насть, как считаешь, нас ищут? – сменил тему Иван.
– Если Лука был в курсе занятия Федоса, а еще хуже – участвовал в дележе награбленного, то да. Если не знал, то мы ему совсем не интересны, ведь брата убила Ефросинья, а не мы.
– Да не может быть, чтобы городской глава был заодно с бандитом, – опешил Ванька.
– Власть и деньги развращают человека, они разъедают его сущность, превращая даже очень добропорядочных людей в одержимых жаждой наживы, с пренебрежением к таким достоинствам, как честь, совесть, доброта. Редкие люди способны оставаться нормальными, когда речь заходит о крупных деньгах или о подчинении воли нижестоящих. У тебя ещё будет возможность увидеть этих людей и может даже пообщаться с ними. Вот тогда и станет понятно, каков ты сам и чего стоишь.
– А как я попаду к ним, ты меня в рабство продашь, что ли? – наивно спросил Ванька.
– Ну должна же я на тебе хоть пару золотых заработать, а то от тебя сплошные убытки, – рассмеялась Настя, – шучу, конечно, не делай испуганные глаза.
– Теперь я вспомнил разговор про приличные места, в которых мы окажемся. Но тогда ты говорила о нас, а не обо мне. Значит, ты и себя решила продать в рабство? – сделал предположение Иван.
– Не волнуйся, я всегда буду с тобой до определенного момента.
– До какого?
– Я сама определю, до какого. Люди встречаются, люди расходятся, но главное, чтобы они не пожалели, что были знакомы. Почему-то мне кажется, что ты о знакомстве со мной жалеть не станешь, – убежденно сказала Анастасия.
– Значит, ты однажды исчезнешь также внезапно, как и появилась? – плаксиво спросил Ваня.
– Не надо торопить события. Открывай глаза постепенно, а то можешь ослепнуть от вспышки знаний, внезапно тебя озаривших. Я просто оберегаю тебя, – назидательно сказала Настя.
Во дворе послышались цоканье конских копыт и скрип повозки.
– Уж не за нами ли? – испугался Ванька.
– Сиди здесь, я посмотрю, – сказала Настя и выпорхнула за дверь.
Девушка украдкой прошла к прихожей и затаилась в темном углу, прислушиваясь к происходящему на улице. Заскрипела дверь наверху. Заспанный хозяин постоялого двора стал спускаться по лестнице, ведущей ко входу, и вышел на крыльцо. Перед ним гарцевал всадник, а чуть поодаль стояла крытая повозка с возничим на облучке, запряженная двумя лошадьми.
– Хозяин, – обратился всадник к вышедшему, – напои лошадей и принеси еды на четверых, да поживей.
– Может, заночуете, у меня есть свободная комната, – предложил хозяин.
Всадник подъехал к повозке и переговорил с кем-то, сидящим внутри, затем вернулся к крыльцу и спешился:
– Делай чего сказано и не мешкай, мы торопимся.
– Пока лошадей напоят, может, в дом пройдете? Я вам там стол с закусками накрою. Чего зря время терять? – предложил хозяин.
– Уговорил, накрывай, но только на одного. Остальную еду отдай Архипу, – сказал мужчина, вылезший из повозки и подошедший к крыльцу, – надо немного ноги размять и передохнуть чуток.
Настя вернулась в свою комнату, оставив дверь слегка приоткрытой.
– Кто там приехал? – прошептал Иван.
– Какой-то тип с охранником. Сейчас он пожрет, и они уедут, – ответила Настя.
– Давай тогда поспим, до рассвета совсем немного осталось, – предложил Ванька.
– Ты ложись, а я попробую еще чего-нибудь узнать. Странно, что он сказал про четверых, а я слышала только двоих, – задумчиво сказала Настя, – спи, я пойду Вербу с Дроздом проведаю.
