Александр Леонидович Аввакумов
УЛЬМ – 43
– Я не специалист, чтобы вот так незаметно проводить их. А, если они заметят за собой слежку?
– Значит, это нужно сделать так, чтобы они не заметили.
– Хорошо, я попытаюсь, но гарантий никаких.
Майор снова достал из кармана шинели папиросы и закурил.
– Кстати, капитан. Кто ваши люди? – ненавязчиво поинтересовался майор. – Им можно доверять?
– Вы же видите меня, я на свободе. Если бы они были не истинными патриотами нашей родины, то они наверняка бы сдали меня НКВД.
Майор усмехнулся, над его фразой. По его лицу было отчетливо видно, что произнесенная капитаном фраза ничуть не убедила его.
– Блажен, кто уверовал, ибо попадет в рай, – произнес Тихонов. – Нужно их проверить.
– Каким образом?
– Пусть взорвут водокачку на Белорусском вокзале. Пусть испачкают так руки, чтобы не появилось желание сдаться властям.
– Но они не саперы и обращаться с взрывчаткой не могут.
– Я дам им мину. Там только нужно установить точное время на циферблате, а остальное все произойдет без их присутствия.
Их глаза словно искали друг друга. Они смотрели, не мигая и не отводя их в сторону. Сколько продолжалась эта дуэль сказать сложно. Первым не выдержал и отвел свои глаза в сторону майор.
– Хочу вернуться к тому, с чего начал. Поезд на Челябинск отходит в 17-45 с Казанского вокзала. Следовательно, группа покинет адрес, как минимум за полтора часа. Вы их сразу узнаете, с ними будет лейтенант. Он светленький, лицо открытое русское. Вы меня поняли, капитан?
– Да….
– Вот и хорошо. Я пошел, меня провожать не стоит.
Он загасил папиросу и поднялся из-за стола. Надев на голову шапку, он направился к двери.
«Посмотрим, провален ли адрес Соколова? – подумал Тихонов, спускаясь по лестнице. – Если все пройдет в штатном режиме, следовательно, адрес сдал Низамов».
Майор вышел на дорогу и жестом руки остановил приближающую к нему полуторку.
– Подбрось до метро, – обратился он к шоферу.
Тот посмотрел на нашивку на рукаве шинели майора и молча, кивнул. Тихонов забрался в кабину и, поправив ремни портупеи, откинулся спиной на сиденье. Машина, нехотя отъехала от бровки дороги и, подняв за собой шлейф снежной пыли, медленно двинулась вперед. Заметив впереди по дороге остановку трамвая, он попросил водителя притормозить.
– А, как же метро?
– Спасибо, браток. Я на трамвае быстрее доберусь…
Он вышел из машины и, дождавшись трамвая, ловко вскочил на подножку.
***
Майор Крылов положил телефонную трубку и улыбнулся своей мысли, которая внезапно возникла в его голове. Все шло по плану, намеченному им. Ночью группа НКВД ликвидировала группу диверсантов, не потеряв при этом ни одного человека. Сейчас, взглянув на фото Покровского, что лежало перед ним на столе, он мысленно представил его растерянное лицо.
«Сейчас он начнет искать предателя среди своих подчиненных, – размышлял он. – Выходит эту ночь он провел у Корниловой. Интересно, где он будет ночевать сегодня? В адресе, откуда у него сегодня в Челябинск выезжает группа? Навряд ли. У него, наверняка, есть еще не одна берлога, про которые мы пока не знаем. Сейчас, он пойдет по свои старым связям, ему нужны люди. Как они своевременно подсуетились и предложили ему еще двоих своих сотрудников».
Он невольно посмотрел на суровое лицо Сталина и озорно подмигнул ему. Его лицо тут же приобрело привычную суровость и озабоченность. В кабинет вошел помощник и молча, положил на край стола кожаную папку с почтой. Крылов посмотрел на него и поинтересовался, есть ли ожидающие приема сотрудники. Помощник отрицательно покачал головой и вышел из кабинета. Майор посмотрел на телефон. Он ждал звонка, а если вернее, доклад своего сотрудника, который должен был передать группу немецких диверсантов, отъезжавшим в Челябинск местным сотрудникам НКВД.
« И так, группа Покровского разделилась. Сейчас, у него остается лишь три диверсанта и радист. Это не так много, но и не мало. Интересно, какие диверсии он планирует совершить в Москве, – подумал он. – Если бы у него не было здесь целей, то он непременно бы направился в Челябинск, а не «торчал» бы здесь, рискуя потерять всю группу».
Крылов посмотрел на часы. Тяжело вздохнув, он подошел к окошку и посмотрел на улицу. За окном было темно, и в свете уличных фонарей он увидел лишь одиноких прохожих, которые куда-то спешили. Закурив очередную папиросу, он снова сел за стол.
«А, если диверсанты заметили за собой наблюдение? – подумал он. – Что они предпримут?»
А, в то время, капитан Степанов, стараясь особо не «светится», наблюдал за группой Соколова, которая расположилась на перроне вокзала и ждала, когда подадут поезд. Судя по их сосредоточенным лицам, они были готовы в любой момент вступить в бой. Из-за угла здания вокзала, в клубах белого пара от подошедшего поезда, появился воинский патруль, который направился в сторону куривших на перроне бойцов.
– Прошу предъявить документы! – обратился к ним старший патруля.
Соколов посмотрел на своих людей и полез во внутренний карман шинели.
– В чем дело, товарищ лейтенант?
Лейтенант не ответил. Он развернул командировочное предписание и начал читать.
– Лейтенант Соколов! Эти бойцы с вами?
– Так точно. Вот едим за новобранцами, война словно изголодалась, ей новых бойцов нужно.
– Придержите свой язык, если не хотите неприятностей.
– А, что я не прав? – произнес Соколов, словно провоцируя его.
Лейтенант протянул ему документы и, козырнув, повел своих бойцов дальше по перрону. Стоило наряду снова скрыться за углом здания, как к Степанову подошел тот самый лейтенант, что только что проверял документы у диверсантов.
– Записывайте, – произнес он.
Капитан достал из полевой сумки листочек бумаги и карандаш.
– Пишите: лейтенант Соколов, сержант Демидов, бойцы Яшин и Чесноков.
– Это все?
– Могу сказать, что документы у них настоящие.
«Вот тебе и на? – подумал Степанов. – Выходит у них есть кто-то в военной комендатуре, кто может делать им документы».
– Разрешите идти?
– Идите….
Лейтенант развернулся и направился в сторону бойцов, которые ожидали его входа в здание вокзала.
***
Майор Тихонов вошел в кабинет капитана Степанова и сел за стол.
– Докладывай! Как они уехали?
– Все нормально. Я их проводил прямо до вагона…
Майор пристально посмотрел на Степанова, он явно не доверял его словам.
– Что вы так смотрите на меня? Не верите? Провожали бы сами, – для полной убедительности произнес капитан. – Что, так и будем играть в гляделки?
Тихонов отвел глаза в сторону, а затем сунул руку в вещевой мешок, лежащий у него в ногах. Он достал оттуда сверток и положил, не разворачивая его, на стол.
– Что это? – спросил его капитан.
– Мина…. Пусть твои люди установят ее под водокачку на Белорусском вокзале. Пользоваться ей довольно просто. Вот видите эти часы? – спросил его майор. – Вот этим колесиком устанавливается время, а вот нажатием этой кнопки мина приводится в боевое положение.
Тихонов посмотрел на Степанова, как обычно смотрит учитель на своего ученика.
– Вам все понятно?
Капитан, молча, кивнул. Майор поднялся и направился к двери.
– Вы не озвучили сроки выполнения акции?
– Это воскресенье, – ответил Тихонов и вышел из кабинета.
Капитан подошел к окну и посмотрел во двор казармы. Майор Тихонов в сопровождении бойца пересекал плац части. Отметив про себя, что тот исчез за дверью КПП, он набрал знакомый ему номер телефона.
– Это, я….
– Что произошло?
– Передо мной лежит мина, которую должны установить на Белорусском вокзале. Срок акции, это воскресенье.
На том конце провода стало тихо. Наконец, абонент откашлялся и произнес:
– Думаю, что мы решим эту проблему.
Капитан положил трубку и снова посмотрел на сверток, что лежал перед ним на столе. Он надел шинель и вышел во двор. Заметив помощника дежурного по части, он приказал ему разыскать Гайсина и Павлова. Вскоре те подошли к его автомобилю.
– Садитесь, – приказал он им. – Едим на Белорусский вокзал.
Бойцы разместились на заднем сиденье и машина, чихая, словно, простуженное животное, медленно тронулось с места. Через час легковушка плавно остановилась напротив Белорусского вокзала. Они выбрались из машины и направились коменданту. Оставив бойцов в коридоре, Степанов вошел в кабинет коменданта.
– Разрешите обратиться, товарищ майор? – спросил он хозяина кабинета. – Моя фамилия Степанов. Вам обо мне должен был позвонить Крылов.
Майор оторвался от изучения каких-то важных для него бумаг и посмотрел на гостя.
– Проходите, капитан. Скажите, как вам конкретно помочь?
– Мне необходим ваш человек, чтобы он провел нас к водонапорной башне.
Майор на какой-то миг задумался.
– Хорошо. Подождите, я сейчас приглашу оперуполномоченного особого отдела. Он парень толковый и сделает все, что вы его попросите. Самому, вы видите, мне некогда.
Он вышел из кабинета и вскоре вернулся с молодым симпатичным лейтенантом.
– Лейтенант Курский, – отчеканил оперативник, вскинув руку к шапке.
– У вас есть место, где мы могли бы поговорить с глазу на глаз? – спросил его Степанов.
Они вышли из кабинета и, пройдя по коридору, вошли в кабинет лейтенанта. Вслед за капитаном в кабинет вошли и два бойца, прибывшие на вокзал вместе со Степановым. Они расселись вокруг небольшого стола. Капитан в несколько штрихов рассказал оперативнику цель их приезда и тот, надев шинель, повел их к водонапорной башне.
– В каком бы месте вы заложили мину, чтобы вывести этот объект из строя? – поинтересовался у оперативника Степанов.
– Вот в этом месте, товарищ капитан, – ответил тот и рукой указал на щель между фундаментом и электромотором.
– Спасибо за помощь.
***
Покровский отложил в сторону газету и посмотрел на стоявшего перед ним капитана.
– Ты знаешь, я тебе не верю, – тихо произнес Олег Андреевич. – Так не бывает. Выходит, твои люди заложили мину, а какой-то пионер Вася обнаружил ее.
Степанов молчал, так как ему и самому было не совсем понятно, как мог пионер найти мину в том месте, куда ее заложили Гайсин и Павлов.
– Знаете, мне тоже непонятна эта случайность, здесь, я с вами согласен. Но, факт остается фактом. Вы можете мне доверять, а можете, и нет. Теперь у меня есть своя группа, и я свободно обойдусь без вас.
– Что это значит, капитан?
– То, что вы услышали. Вы сидите в глубоком тылу Красной армии и ничего не хотите делать. Вы, что решили всю войну просидеть здесь?
По лицу Покровского пробежала тень раздражительности. Этот стоявший перед ним капитан, пытался уличить его в трусости. Рука Олега Андреевича невольно потянулась к кобуре.
– Даже не пытайтесь! Я застрелю вас раньше, чем вы достанете пистолет! Уберите сои руки и положите их на стол, чтобы я их видел!
Майор улыбнулся. Еще минуту назад он был готов уничтожить этого человека, но, сейчас, глядя на его пылающие глаза, решил повременить с исполнением всего этого.
– Капитан! Убери пистолет! У нас с тобой один враг – Советы и наша задача, уничтожить их. Ты сам понимаешь, чтобы ты подумал, если бы эти люди не выполнили твой приказ? Поэтому, давай, оставим все наши разногласия….
Покровский хорошо понимал, что теряет в глазах капитана свой авторитет, но цели, которые ему поставили в Абвере, были выше его самолюбия. Он, молча, достал из кармана шинели пачку папирос и протянул ее Степанову.
– Кури, капитан, – дружелюбно произнес он. – Плохой мир, лучше хорошей войны.
Он взял папиросу и закурил. Словно разговаривая сам с собой, он тихо произнес:
– Если бы вы знали, что мне пришлось пережить за все эти годы. После ареста генерала Стеблева, меня сняли с должности и направили служить в захолустье. Жена отказалась ехать, и мы расстались. Вскоре, как я узнал, она вышла замуж и уехала с моим товарищем в Киев. Короче, я потерял все, что имел: любовь, семью…. Мне не доверяли, мои сослуживцы получали награды, звания, я не получал ничего. Вы не поверите, но у меня даже не было собственного угла и мне приходилось жить в казарме, вместе с бойцами. Началась война, для кого-то это было большим горем, для меня это была самая настоящая радость. Немцы были под Москвой, и я думал, вот еще немного и они возьмут город,
Он замолчал и посмотрел на Покровского, лицо которого было похоже на каменную маску. В глазах майора зияла пустота, словно все, что рассказывал ему капитан, было неинтересно. Олег Андреевич, снова поймал себя на мысли, что он не верит этому человеку. В чем он не верил Степанову, он не мог понять и сам. Какой-то внутренний голос убеждал его встать и уйти, но другой голос, спорил с первым, доказывая тому, что, если он сейчас покинет это помещение, то он навсегда потеряет этого человека, а люди ему были нужны.
– Ты не на исповеди в церкви, капитан. Мне нужны бойцы, а не слюнявые мужики, потому, что вытирать им сопли, у меня нет времени.
Степанов посмотрел на майора и усмехнулся.
– Это даже забавно, что вы мне не верите. Действительно, перед кем я мечу бисер? Поступайте, как хотите. Думаю, что я и без вас обойдусь, жил ведь я без вас….. А, теперь, уходите. Я не хочу больше вас видеть!
Покровский продолжал сидеть за столом. Он словно не слышал этой реплики со стороны капитана.
– Уходите!
– Не будь институткой, капитан, – тихо произнес Покровский. – Любое доверие нужно заслужить. Слишком много поставлено на кон. Я человек военный и для меня приказ, это приказ, который необходимо выполнить. Твои люди приказ не выполнили, ты это понимаешь или нет? А верю я вам или не верю, эта тема для большого разговора. Вот вам очередное задание. Вы должны взорвать вашу казарму. Взрывчатку получите чуть позже.
Покровский поднялся из-за стола и, скомкав газету рукой, швырнул ее в мусорное ведро.
– Я не прощаюсь….
***
Майор Крылов закончил доклад и посмотрел на сидевшего за большим столом Абакумова. Тот словно не заметив окончание его доклада, что-то быстро писал в своем небольшом блокноте. Докладчик мялся на месте, не решаясь сесть за стол без разрешения комиссара. Наконец Абакумов закончил писать и посмотрел на него.
–У вас все? – спросил он у Крылова.
– Так точно, товарищ комиссар.
– Какие дальнейшие планы? Ликвидация группы Покровского или у вас есть свои виды на эту группу?
– Товарищ комиссар! Позвольте мне доложить вам о плане в индивидуальном порядке.
В глазах Абакумова сверкнули огоньки гнева.
– Здесь нет врагов, майор Крылов.
Он посмотрел на лица сотрудников, которые с интересом наблюдали за развитием событий. Крылов, не отрываясь, смотрел на раскрасневшееся лицо Абакумова.
– Я согласен с вами, товарищ комиссар, что здесь нет врагов. Я просто подумал, что для отдельных товарищей, которые сидят сейчас в кабинете, эта информация может показаться не интересной.
– Вывернулся, – произнес он и улыбнулся. – Хорошо, останетесь после совещания и доложите ваши соображения.
Крылов сел и с облегчением вздохнул. Сейчас, он был на грани краха, и нетрудно было догадаться, чем все это могло для него окончиться. От осознания этого у майора заболела голова, и он закрыл глаза. Услышав гул и шум сдвигаемых стульев, он открыл глаза и посмотрел на Абакумова, который, как и прежде сидел за столом и что-то записывал в свой блокнот.
«Интересно, что он все время пишет?», – успел подумать он, прежде чем услышал голос комиссара.
Он посмотрел по сторонам и, убедившись, что они остались в кабинете одни, приступил к докладу. Майор раскрыл папку и стал докладывать. На лице Абакумова то и дело стала появляться улыбка.
– Значит, ты планируешь по одному ликвидировать всех людей Покровского? Я правильно тебя понял, майор.
– Так точно, товарищ комиссар. Вместо действующих диверсантов, мы планируем ввести своих людей. Начнем игру, и пусть Абвер забрасывает к нам своих агентов и диверсантов, работу которых мы будем контролировать.
– А сможешь решить эту проблему самостоятельно?
– Так точно, товарищ комиссар. Я план мероприятий набросал, посмотрите….
Крылов положил на стол папку и посмотрел на Абакумова.
– Разрешите идти, товарищ комиссар.
Тот махнул рукой и майор, развернувшись, направился к двери. Он вернулся к себе в кабинет и, взглянув на часы, поднял телефонную трубку. Услышав в трубке щелчок, он понял, что его соединили с нужным ему абонентом.
– Необходимо встретиться. Место старое, время – 20-00.
На том конце провода положили трубку. Еще раз, взглянув на часы, он стал переодеваться. Надев костюм, он достал из шифоньера пальто. Надев на голову шапку, он подошел к зеркалу и посмотрел в него.
«Неплохо, – решил он, – главное – не выделяться».
Улыбнувшись своему отражению, он вышел из кабинета и, пройдя по коридору, спустился к запасному выходу. Козырнув постовому, он толкнул дверь и вышел в небольшой узкий переулок. Сильный порыв ветра, ударил его в лицо мелкой снежной крупой, заставив его на какой-то миг закрыть глаза. Около угла, Крылова ожидала служебная машина.
– Поменяй номера, – приказал он водителю.
Тот вышел из машины и быстро перекинул номер. Теперь эта машина мало чем отличалась от обычной машины.
– Куда едим? – поинтересовался у него водитель.
– Пока прямо, а там, скажу потом….
Водитель был человеком с достаточным опытом, и он сразу понял, что майор направляется на встречу со «своим» человеком.
***
Покровский остановился. Почему он это сделал, он так и не понял. Один из диверсантов, который шел впереди его свернул за угол дома.
– Стой! Ваши документы! – раздалось из-за угла.
– В чем дело, товарищ сержант? – спросил его диверсант. – Я из комендатуры….
Лучше бы он не произносил эти слова. Патруль был составлен из бойцов комендатуры.
– Я что-то тебя никогда не видел, – произнес сержант. – Кто у тебя командир?
– А, вам, зачем это? Капитан Волошин.
Сержант усмехнулся.
– У нас такого командира нет
Диверсант попытался сорвать с плеча автомат, но сильный удар в лицо, опрокинул его на землю. Из-за угла дома вышел Покровский и остановился перед комендантским нарядом.
– В чем дело, сержант?
– Вот задержали, товарищ майор. Дезертир или диверсант, пока не знаем….
Воспользовавшись заминкой, задержанный нарядом боец, вскочил на ноги и сбив с ног сержанта, побежал по улице.
– Стой! Стрелять буду! – закричал один из бойцов наряда, вскидывая винтовку.
До арки дома, к которой устремился диверсант, оставалось метров десять, когда за его спиной грохнул винтовочный выстрел. Мужчина взмахнул руками, и словно споткнувшись о невидимую преграду, рухнул на землю.
– Дурак! – тихо произнес Покровский.
В этот момент было трудно понять, к кому больше относится эта фраза, к бойцу или к диверсанту.
– Обыщите, – приказал он сержанту и когда тот, перевернув тело лицом вверх, достал из нагрудного кармана гимнастерки документы, Покровский сунул их в полевую сумку. – Если спросят документы, то доложите, что их забрал майор Тихонов.
– Отправьте труп в морг, – снова распорядился он и, взглянув на сопровождающего его бойца, направился дальше вдоль улицы.
«Не вовремя, – подумал он, – не вовремя. Нужно срочно покидать этот город. Что я уцепился за Москву? Вот видишь, ты и сам ответить на этот вопрос не можешь».
В тот же вечер рация Покровского вышла в эфир. Сообщив об очередной потере, он стал ждать, что ему ответит полковник Штельман.
– Вот возьмите, – протянул ему шифровку радист.
Олег Андреевич, сунул ее в полевую сумку и дал приказ сворачивать рацию. Пока радист стягивал с дерева антенну, он сел в машину и, достав небольшой томик стихов Маяковского, начал расшифровывать радиограмму.
«Оставайтесь на месте. Ждите посылку во вторник с 19-20 часов московского времени»
Полковник.
Покровский улыбнулся. В прошлый сеанс он просил прислать ему батареи к рации и поэтому, полученный ответ свидетельствовал, что его просьбу услышали и учли.
«Интересно, кто привезет мне эти батареи? Впрочем, какая разница. Нужно будет за ними послать капитана. Пусть заберет их, сам рисковать не буду», – решил он.
Он усмехнулся над своим решением. Он посмотрел на радиста, который положив голову на вещевой мешок, дремал.
– Впереди КПП, – произнес водитель.
Покровский расстегнул кобуру и достал пистолет. Он передернул затвор и положил его за пазуху шинели. В свете фар, они заметили шлагбаум, который перекрывал им дорогу. На дорогу вышел боец и поднял руку. Машина вильнула в сторону и остановилась. Постовой в большом и теплом тулупе, словно медведь, вперевалочку направился в их сторону.
– Документы! – произнес он и, включив электрический фонарик, стал внимательно всматриваться в лица пассажиров.
Майор протянул ему бумаги.
– Куда направляемся? – поинтересовался он, обращаясь к водителю.
– В Москву, – ответил водитель и посмотрел на Покровского, словно пытаясь найти защиту у него.
– У вас есть разрешение на выезд из города? – спросил его боец. – Со вчерашнего дня выезд за пределы города осуществляется лишь по-особому разрешению коменданта города.
– Вы что ко мне обращаетесь? – обиженно произнес водитель. – Мне приказали, я и повез майора…
Покровский выбрался из машины и подошел к бойцу.
– Где старший наряда? – спросил он бойца.
– Вон стоит около машины, – ответил он. – Разрешит он мне пропустить вас в город, значит, пропущу, если нет, то на нет и суда, нет.
Олег Андреевич подошел младшему лейтенанту и представился ему.
– Мне нужно срочно в город, – произнес он. – Пусть ваш боец пропустит нас….
– Не могу, товарищ майор. У меня приказ коменданта города….
Он не договорил. Покровский выхватил из-за пазухи «ТТ» и выстрелил ему в лицо. Боец в тулупе не успел даже вскинуть свою винтовку, как пуля майора угодила ему в живот. Темноту ночи разорвал не человеческий крик раненого человека. Подняв автомат убитого младшего лейтенанта, Олег Андреевич расстрелял ведь пост.
– Быстро уходим, – произнес он, обращаясь к водителю.
Легковушка, взревев мотором, сорвалась с места и в считанные секунды исчезла в темноте ночи.
***
Капитан Степанов вошел в городской парк и, посматривая по сторонам, свернул с главной аллеи.
«Где эта нужная мне скамейка?» – подумал он.
Выпавший накануне обильный снег, словно белое маскировочное полотно, укрыл скамейки и кусты. Он прошел чуть дальше и остановился в нерешительности. Его по-прежнему не покидало чувство, что за ним ведется наблюдение.
«Кто эти люди, которые следят за мной? Бойцы майора? А, может, я заинтересовал чем-то местных сотрудников НКВД?»
Он оглянулся назад с надеждой, что ему удастся «засечь» наблюдателя, однако, позади его не было никого.
«Наверное, показалось, – попытался он успокоить себя. – Кому я нужен, чтобы за мной следили?»
Заметив впереди себя статую «Женщина с веслом», Степанов остановился и снова оглянулся назад.
«Нужно отсчитать тридцать шагов на север, – вспомнил он слова майора Тихонова. – Там в снегу будет зарыт вещевой мешок. Вот ты его и принесешь мне. Только не вздумай его развязывать. Ты понял меня? Развяжешь, собирать будет нечего».
– Раз, два, три, – начал он отсчитывать шаги.
«Где-то здесь, – решил он и стал валенками разгребать снег. – А вот и то, зачем я здесь».
Он вытащил из снега вещевой мешок и, отряхнув его, забросил себе за спину. Оглядевшись по сторонам и не заметив никакой опасности, он направился к выходу из парка. Степанов остановился и, найдя взглядом свою служебную машину, направился к ней.
– Не спеши, капитан, – услышал он за спиной мужской голос. – Майор приказал забрать у тебя этот мешок.
Он резко обернулся. Перед ним стоял мужчина в белом армейском полушубке. На его заросшем рыжей щетиной лице, блуждала улыбка.
– Вот возьми, – произнес Степанов и протянул ему мешок. – Не вздумай, развязывать…
Он не договорил, так заметил на улице мужчины усмешку.
– Не трусь, капитан. Это была лишь шутка….
– Веселые вы люди. Привет, майору….
Он сел в кабину полуторки и машина, выбросив из себя черный выхлоп, тронулась с места. Мужчина, усмехнувшись, направился к перекрестку. Он шел, насвистывая какую-то ему лишь знакомую мелодию. За ним, на расстоянии тридцати метров, шла женщина, которая то, ускоряла свой шаг, то наоборот замедляя. Мужчина свернул за угол дома и направился к легковушке, которая стаяла во дворе дома. Открыв заднюю дверь машины, он положил в салон мешок, а сам, как не бывало, продолжил свой путь дальше. На какую-то секунду женщина остановилась на углу, словно решая сворачивать ей в переулок или нет. Приняв решение, она прошла мимо машины, отметив про себя, что в машине помимо водителя находился еще один мужчина, одетый в армейскую шинель.
Машина тронулась и, обогнав ее, растворилась в потоке автомашин. Женщина уверенно продолжала следовать за мужчиной, который свернул в сторону военной комендатуры. Мужчина прошел мимо часового и скрылся за дверью комендатуры. Женщина осталась на улице, не решившись войти внутрь здания. Ждать пришлось не очень долго. Вскоре мужчина вышел из комендатуры в сопровождении военного, которому на вид было лет сорок – сорок пять. Они еще о чем-то поговорили и, пожав друг другу руки, разошлись. Военный вернулся в комендатуру, а мужчина последовал дальше.
– Сынок! – женщина обратилась у часовому. – Подскажи, кто это из военных, что только что выходил из комендатуры. Не Куликов ли случайно?
Часовой улыбнулся.
– Нет, это не Куликов. Козырев его фамилия. Вы не стойте здесь, женщина. Стоять здесь запрещено.
Она развернулась и направилась в обратную сторону.
***
Майор Козырев вышел из здания комендатуры и, посмотрев по сторонам, не спеша направился вдоль улицы. Настроение у него было отличным, он мысленно рисовал удивленное лицо своей новой знакомой, с которой он познакомился неделю назад. В его небольшом чемоданчике, который он нес в левой руке, позвякивала бутылка коньяка. Несколько банок мясной тушенки дополняли его «дипломатический набор».
Сам он служил в комендатуре чуть больше шести месяцев и был очень доволен своим новым местом службы. Войну он встретил под Минском, где также проходил свою службу в должности заместителя начальника коменданта по тыловому обеспечению. Через три дня, часть, в которую влилась комендатура, оказалась в окружении.
Козырев очнулся от удушья. Он открыл глаза и увидел немецкого гренадера, который со смехом мочился на его лицо. Вокруг него стояли немецкие солдаты и громко смеялись. Неожиданно они замолчали и расступились в сторону. К нему подошел немецкий офицер и пристально посмотрел на него. В какой-то момент он хорошо понял, что решается его судьба. Он хотел подняться с земли, но почувствовал, что не в силах оторваться от земли.
– Не убивайте, – прошептал он. – Не убивайте…..
Офицер что-то сказал и два дюжих гренадера подхватили его под руки и волоком потащили к грузовой машине, которая стояла недалеко от этого места.
– Вы готовы служить великой Германии? – спросил его через несколько дней, все тот же немецкий офицер. – У вас два пути или сотрудничать с немецкой разведкой или умереть в концлагере. Выбор за вами….
Он не стал раздумывать и сразу же дал свое согласие.
– Господин полковник! Но, я ничего не умею, как я буду помогать Германии.
– Главное сейчас для вас, это вернуться в действующую армию. Взрывать мосты и предприятия будут другие люди. Ваше дело собирать и передавать информацию о передвижении войск. Через неделю, вы снова окажитесь у своих….
Всю неделю с ним занимался молодой немецкий офицер, хорошо говоривший на русском языке. Он учил его, каким способом можно добывать интересующую информацию, как ее фильтровать, как использовать тайники. В конце недели его снова вызвал к себе полковник.
– Вот, что, Козырев. Вы карту читать умеете?
– Да…..
– Вот смотрите. В этом небольшом лесу мы заблокировали небольшую русскую группировку. Завтра вы окажитесь в этом лесу и наверняка, столкнетесь с ней. Для большей достоверности вашей легенды, мы вас раним, предположим, в бедро. Вы сообщите им, что из леса можно выйти, если двигаться в сторону Васильков. Им организуем коридор, по которому пройдет ваша группа.
Полковник водил заточенным карандашом по карте, показывая направление движения окруженной группы.
– А если они мне не поверят?
– Значит, расстреляют. Теперь ваша жизнь в ваших руках. Кстати, этим подразделением командует капитан Левашов. Вы помните его? Вы с ним служили в 27 году в Перемышле.
– Я помню его.
– Вот и хорошо. Значит, сумеете убедить его….
Его разбудили рано утром. Все тот же молодой немецкий офицер завел его в столовую, где он позавтракал. Через пять часов, Козырев уже шел по лесу, опираясь на палку. Раненая нога сильно болела и он, уже проклинал этого молодого немца, который выстрелил ему в ногу.
– Стой! Кто идет? – услышал он окрик из кустов.
Он хотел ответить, но выронив из рук палку, повалился на землю.
– Как ты оказался в лесу один? – спросил его капитан Левашов.
– Нашу машину обстрелял немецкий самолет. Меня вот ранило, а водителя и начальника штаба батальона убило.
Левашов с интересом посмотрел на него.
– Ты хочешь сказать, что со стороны деревни Васильково немецких заслонов нет?
– Да. Там немцев нет…. Вчера они попытались ворваться в деревню на мотоциклах, но мы отбили эту атаку.
Через неделю, группа капитана Левашова перешла линию фронта и соединилась с частями Красной армии.
***
Находясь в фильтрационном лагере, Козырев столкнулся с начальником Особого отдела 873 стрелковой дивизии капитаном Назаровым, с которым неоднократно встречался в Минске еще в предвоенные годы.
– Какими судьбами, Анатолий Кириллович? – поинтересовался у него Назаров.
Козырев усмехнулся, догадавшись, что это была не случайная их встреча.
– Капитан! Зачем эти глупые вопросы? Вы же хорошо знаете, почему я здесь. Я тыловик и никогда не командовал войсками. Мое дело было обеспечить их всем необходимым, чтобы они храбро сражались с врагом. А, оказалось, что они были не готовы встретить врага….
Он снова усмехнулся и посмотрел на Назарова.
– Ты прав, Анатолий Кириллович. Я действительно внимательно изучил твое личное дело. Ты знаешь, там достаточно много нестыковок.
– Ты хочешь сказать, Назаров, что я враг и меня нужно к стенке? Как ты думаешь, если бы я был врагом, то какой смысл мне было переходить линию фронта?
– Ты не хорохорься, майор. Проверим, посмотрим и все решим, враг ты или нет.
– Ты же меня знаешь, капитан. Какой я враг?
Назаров не ответил. Он ставил на скамейки папиросы и, развернувшись, отправился дальше. Козырева вызвали к коменданту лагеря через три дня. Пройдя мимо часового, который стоял у входа в здание, он осторожно постучал в дверь.
– Входите, – услышал он приглашение.
Майор толкнул дверь. Он оказался, в небольшом, скромным по размерам кабинете. За столом сидел капитан Назаров.
– Присаживайся, Анатолий Кириллович. Кури, – предложил он и пододвинул к нему пачку папирос.
Перед ним лежало личное дело майора Козырева. Он демонстративно открыл его и посмотрел на него.
