Александр Леонидович Аввакумов
УЛЬМ – 43
– Сломать? Тогда, что ты скажешь Покровскому? Что убил меня в порыве страсти?
Он снова улыбнулся, но шага в ее сторону, почему-то не сделал. Сергей смотрел на нее так пристально, что от этого взгляда Вере стало как-то не по себе. Они стояли друг перед другом, не решаясь сделать ни шага навстречу.
– Дура ты набитая, – произнес он. – Кто такой Покровский? Чем он лучше меня? Только тем, что продает себя чуть дороже, чем я.
Соколов развернулся и вышел из кухни. Корнилова облегченно вздохнула. На глазах ее, словно два брильянта, покатились капельки слез. Она зажгла керогаз и поставила на него чайник. На какой-то миг она почувствовала непреодолимое желание бросить все это и сломя голову умчаться в Москву. Однако, она смогла победить это желание.
***
Темно. Часовой, услышав скрип снега под ногами людей, направляющихся в его сторону, вскинул винтовку.
– Стой! Кто идет! Пароль!
–Пашков! Ты что слепой? Это я, капитан Степанов!
– Все равно, пароль!
В темноте сухо щелкнул затвор винтовки.
– Варшава, Пашков, Варшава, – произнес капитан, подходя к часовому. – Что у тебя?
– Тихо, товарищ капитан.
Степанов посмотрел по сторонам и, убедившись, в отсутствии посторонних лиц, выхватил из рукава полушубка нож и ударил им в живот часового. Тот вскрикнул и медленно повалился на бок. Капитан свистнул, и из темноты показались несколько человек, одетых в шинели.
– Вскрывай! – скомандовал он негромко. – Берите ящики, только осторожно, в них взрывчатка.
К путям подогнали полуторку и стали быстро перегружать в нее ящики. Загрузив ящиков двадцать, мужчины забрались в кузов машины, и она медленно двинулась в сторону дороги. Капитан задвинул дверь вагона и неторопливо направился в сторону станционных построек. Пройдя мимо часового, он поднялся к себе на этаж и, открыв дверь, вошел в кабинет. Не снимая полушубок, он подошел к телефону и, сняв трубку, быстро набрал номер. Ждать пришлось не долго.
– Алло! Это капитан Степанов. Груз отправлен, – произнес он и положил трубку.
В кабинет вбежал помощник дежурного по части.
– Товарищ капитан! У нас ЧП! – сбивчиво произнес он. – Пропал боец Пашков!
– Как пропал? Что значит, пропал?
– Не знаю, товарищ капитан.
– Поднимай всех свободных от наряда людей, и прочешите все, – скомандовал Степанов.
Боец выскочил из кабинета и, гремя ботинками по полу, скрылся за дверью. Капитан надел шапку и вышел на улицу. Перед ним, выстроившись в две шеренги, стояли бойцы его подразделения.
– Красноармейцы! Полчаса назад бесследно пропал с поста наш товарищ Пашков. Уйти самовольно с поста он не мог. Поэтому слушай мой приказ: прочесать всю близлежащую местность, задерживать всех подозрительных. Приказ ясен? Исполняйте
Бойцы, выстроившись в цепь, медленно двинулись по железнодорожным путям, в сторону станции. Сам Степанов направился обратно к себе в кабинет. Раздевшись, он снял телефонную трубку и быстро набрал знакомый ему номер.
– Товарищ майор! Кажется, все прошло гладко. Сейчас, бойцы подразделения занимаются розыском Пашкова. Да, да, я все понял.
Он положил трубку и, достав папиросу, закурил.
«Интересно, что теперь скажет Покровский, увидев ящики с взрывчаткой, – подумал он. – Поверил ли он ему или все еще нет».
Олег Андреевич, услышав шум подъехавшего к дому автомобиля, вышел во двор.
– Как все прошло? – спросил он одного из своих подчиненных.
– Гладко. Капитан зарезал часового тихо, как говорят без шума и пыли.
Покровский подошел к ящику и открыл крышку. В свете луны он увидел плотно уложенные в ящике брикеты. Взяв в руки один из них, он прочитал надпись и усмехнувшись, положил брикет на место.
– Все разгрузить в сарай! – приказал он, и зябко передернув плечами, скрылся за дверью.
Поздно ночью Покровский отправил шифровку в Абвер: «В мыле не нуждаюсь, нужны прачки».
Дождавшись ответа, диверсанты свернули рацию и на машине вернулись в город.
***
Корнилова вернулась в Москву. Соколов довез ее на машине до дама и, не прощаясь, поехал дальше. Открыв дверь квартиры, она увидела на столе небольшую записку. Она быстро прочла ее и, смяв ее, положила записку в пепельницу. Поглядев на часы, она направилась на кухню. Она вернулась обратно в комнату и зажгла спичку. Крохотный лист бумаги вспыхнул и исчез, в пожирающем, бумагу пламени. Размяв пепел коробком спичек, она устало села на диван. Немного отдохнув с дороги, Вера села за стол и стала писать отчет по командировке. В какой-то миг она поняла, что пишет его чисто механически. Она положила ручку на стол и стала раздеваться. Только сейчас она поняла, как устала от этой поездки.
Утро выдалось каким-то серым. По улице ветер гнал мелкий колючий снег. Порывы его были столь сильны, что казалось, что они легко могли сбить человека с ног. Вера отошла от окна и, пододвинув к себе поближе телефон, набрала номер. В трубке долго звучали длинные гудки. Потеряв надежду дозвониться, она хотела положить трубку, когда услышала в трубке женский голос.
– Соедините меня с майором Крыловым, – обратилась к ней Корнилова.
– Его сейчас нет, он на совещании.
– Передайте ему, если можно, что звонила «Зорька».
– Хорошо, – ответила женщина и положила трубку.
«Как хочется, есть, – подумала она. – Карточки просрочены, новых у меня пока нет».
Надев пальто, она вышла из дома и направилась в жилищный комитет, в котором она всегда получала карточки на хлеб. Ей пришлось отстоять около часа в очереди, прежде чем получить их. Радостная, она направилась в магазин. Купив хлеба и другие продукты, Вера направилась в сторону дома. Поднимаясь по лестнице, она столкнулась с соседкой, которая жила этажом выше. Соседка, женщина лет шестидесяти пяти, была одета в зимнее пальто. На голове была некогда модная шляпка, поверх которой был надет шерстяной платок. На ее неестественно бледном лице, словно два больших зеркала, сверкали большие изумрудного цвета глаза. Корнилова слышала, что когда-то эта женщина выступала в театре, с которым объездила практически весь Советский Союз. Сейчас, от ее было красоты остались лишь глаза и хорошо поставленный голос.
– Здравствуйте, Мария Александровна, – поздоровалась Корнилова. – Как вы себя чувствуете?
– Здравствуйте, Вера, – ответила она и грустно улыбнулась. – Что-то я тебя давно не видела?
– В Челябинск ездила….
– Вера! Тебя долго ждал какой-то военный, – произнесла Мария Александровна.
– Какой он из себя?
– Трудно сказать. Я его через окно видела. Он довольно долго стучал в вашу дверь, а затем вышел из дома и стал ждать вас около машины.
У Веры екнуло сердце.
«Неужели Костя? – подумала она. – Нет, он бы позвонил мне по телефону».
Поблагодарив соседку, она открыла дверь и вошла в прихожую. Сняв с себя пальто, она вошла в комнату. Она посмотрела на телефон, который словно живой, угадавший ее желание, неожиданно зазвонил.
– Сегодня в восемь на старом месте, – произнес знакомый ей голос.
Она положила трубку и подошла к окну. Она заметила легковую автомашину, которая въехала во двор дома. Из машины вышел мужчина и, взглянув на окна дома, направился к парадной. Она не сразу признала в этом импозантном мужчине майора Крылова. Раздался звонок. Вера подошла к двери и посмотрела в дверной глазок. На площадке стоял майор. Она скинула цепочку и широко открыла дверь.
– Можно? – поинтересовался он у Корниловой.
Она, молча, кивнула. Крылов вошел в прихожую и снял с головы каракулевую шапку.
– Я не сразу вас узнала, товарищ майор, – произнесла хозяйка. – Чай будете? Правда, он у меня морковный….
Крылов усмехнулся и прошел в зал, где сел в кресло.
– Давай, докладывай, – произнес майор.
Вера протянула ему лист бумаги, исписанный мелким убористым текстом.
– Я здесь все изложила, товарищ майор. Покровский задумал совершить крупнейшую диверсию. Они хотят взорвать Челябинский танковый завод. Их пока держит отсутствие взрывчатки, так как для совершения подобной диверсии им необходимо больше двухсот килограмм тола. Пока его у них нет.
– Уже есть, Корнилова, есть….
– Группа Покровского, как я поняла, малочисленна, и сейчас, они планируют получить подкрепление. Там в рапорте я указала места, где готовятся принять эти группы.
Майор улыбнулся.
– Скажите, товарищ майор, что вам известно о Воронцове? Где он, жив ли?
– Не волнуйся, Константин жив. Больше я тебе ничего сказать не могу.
Он встал с кресла и направился в прихожую.
– А, как же чай, товарищ майор.
– В следующий раз, «Зорька».
Он вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь.
***
Полковник Штельман еще раз прочитал полученную радиограмму от Покровского и невольно улыбнулся. Олег Андреевич сообщал ему о том, что был осуществлен выезд разведгруппы в Челябинск. Что им удалось на месте определить объекты для диверсий, пути проникновение на территорию предприятия. Полковник закрыл глаза, представив взрывы на танковом заводе, как рушатся стены и перекрытия цехов, как при большом стечении руководителей рейха, ему вручает награду сам фюрер. В приподнятом настроении, он поднял трубку и попросил соединить его с адмиралом Канарисом.
– Господин адмирал! Думаю, что вы можете доложить фюреру о том, что группа Покровского готова к выполнению операции «Ульм». Я вам уже докладывал, что группа самостоятельно сумела обеспечить себя взрывчаткой. Единственно, что необходимо Покровскому это увеличение численного состава. Предприятие занимает большую территорию, и он считает, что эти люди должны будут атаковать охрану предприятия, что отвлечет сотрудников НКВД от истинных наших целей.
Адмирал, молча, слушал доклад полковника.
«Если удастся взорвать крупнейшее танковое предприятие русских, у меня, наверняка, получится заткнуть рты людям из СС», – подумал он, продолжая слушать доклад Штельмана.
– Господин адмирал! Вы меня слышите?
– Да, полковник, я вас слышу. Поздравляю вас. Вы знаете, нужно перебазировать часть группы Покровского из Москвы в Челябинск. Пусть обоснуются на месте….
– Я понял вас, господин адмирал. Назовите мне дату акции…
– Полковник! Давайте приурочим ее к празднику русских, который они справляют 23 февраля каждого года. В этом случае, мы сразу убьем двух зайцев: нанесем удар по их оборонному заводу, а также удар политический. Я думаю, что Сталин, как никогда почувствует этот удар.
– Я согласен с вами, адмирал. У нас есть еще время, чтобы тщательно подготовиться.
– Полковник! Вы даете отчет тому, какая большая ответственность легла на ваши плечи. Как говорят русские, или грудь в крестах, или голова в кустах. Вы понимаете, что нас ожидает с вами, если эта тщательно подготовленная акция сорвется.
– Так точно, господин адмирал. Я надеюсь, на Покровского и уповаю на Бога.
– Удачи вам, полковник.
Штельман взял в руки красный карандаш и обвел цифру 23 на своем настольном календаре. Он вышел из-за стола и подошел к двери. Приоткрыв ее, он позвал секретаря.
– Пригласите ко мне руководителей курсов, – приказал он миловидной блондинке.
Закрыв дверь, он достал из секретера хрустальную рюмку и налил в нее коньяк. Он выпил жидкость, почувствовав, как обжигающая жидкость медленно стекает по пищеводу в желудок. Крякнув от удовольствия, он поставил рюмку обратно в секретер и сел за стол.
Прошло несколько минут и в кабинет стали входить офицеры разведшколы. Когда они все расселись по своим местам, из-за стола поднялся полковник Штельман.
– Господа! Нам выпала великая честь нанести реальный удар по оборонному комплексу русских. Это будет сильнейший удар, способный на длительное время остановить выпуск русских танков. Поэтому, по приказу адмирала Канариса, нам предстоит подготовить несколько диверсионных групп. Эти люди, которых мы направим в тыл русской армии, должны питать звериную ненависть к власти, которые способны пожертвовать своей жизнью на благо рейха. И так, пять групп по десять человек в каждой. О готовности доложить мне 18 февраля. Задача ясна?
Офицеры молчали.
– Больше я вас не задерживаю, господа.
Все поднялись и молча, направились к выходу из кабинета.
***
Майор Крылов ехал в машине, внимательно вглядываясь в лица прохожих. Память снова вернула его в те, самые тяжелое время обороны столицы. Их утром собрали в Наркомате внутренних дел. В зале было не так много человек и поэтому Берия, попросил сотрудник занять все передние места. Немного откашлявших, он зачитал приказ Сталина.
– Обязать Комиссию в составе Первого секретаря райкома ВКП (б), начальника РО НКВД и представителей инженерных частей Красной армии в однодневный срок определить и представить Государственному Комитету Обороны список предприятий, на которых должны быть проведены специальные мероприятия.
Все сидящие в зале сотрудники НКВД хорошо понимали, что под «специальными мероприятиями» понималось необходимость минирования данных объектов. Тогда, его ввели в группу, которая контролировала исполнение данного приказа. Вечером на его стол легла служебная записка. Он взял ее в руки и невольно вздрогнул от приведенных в ней цифр. Из этой записки предлагалось подготовить к уничтожению 1119 предприятий, которые разбивались на две категории. ;412 объектов, имеющих оборонное значение предполагалось уничтожить путем взрыва. Оставшиеся – 707, к которым относились предприятия пищевой промышленности,, а также: вокзалы, трамвайные и троллейбусные парки, автобазы, городские и подмосковные электростанции, а также здания: ТАСС, Центрального телеграфа, телефонные станции и гостиницы – подлежали разрушению механической порчей и поджогом.
– Как дела? – обратился к нему старший майор Царев. – Собрал необходимые материалы.
–Так точно, – вскочив из-за стола, ответил Крылов и протянул ему служебную записку. – Здесь все, на текущий момент.
Царев взял в руки записку и быстро прочитал ее.
– Это еще не все, капитан. У вас не сведений по дорогам, по которым немецкие войска могут кратчайшим путем пройти к Кремлю. Запросите эти сведения у начальника инженерных войск фронта.
– Есть, товарищ старший майор.
Крылов поднял телефонную трубку и попросил соединить его с начальником инженерных войск фронта.
– Связной с пакетом уже отбыл в штаб. Ждите….
Офицер связи прибыл через полчаса. Представившись, он протянул капитану пакет. Поблагодарив его, Крылов скрыл пакет. В пакете оказалась карта и пояснительная записка к ней. Он разложил карту на столе и стал читать записку.
«В первую очередь необходимо минирование Ленинградского шоссе, – читал он. – Минированию подлежат: Ленинградский проспект, улицы Горького, Большой Дмитровки, Большой Никитской, Воздвиженки и Знаменки».
Откинувшись на спинку стула, он не вольно подумал, что все эти улицы лежат практически в центре Москвы. Согласно плана, некоторые здания и улицы должны были быть взорваны, как только немецкие танки войдут в город. Остальные – уже после того, как немецкие войска завладеют столицей. Данный план основывался на том, что гитлеровцы наверняка обоснуются в Кремле. Там предполагалось заминировать телефонную станцию, электроподстанцию и бомбоубежище. Несколько тонн взрывчатки уже находилось в подвале Большого театра.
«Выходит, практически вся Москва это кладбище не только для солдат вермахта, но и для жителей столицы», – невольно подумал он.
Вечером, отчитываясь перед представителями Государственного Комитета по обороне, Крылов узнал, что НКВД подготовлены боевые группы разведчиков и диверсантов, которые должны были осуществлять подрывную работу, в занятой немцами Москве.
Сейчас проезжая по знакомым с детства местам, майор госбезопасности Крылов невольно представлял всю картину возможных разрушений города, в случае сдачи города в октябре 1941 года.
***
Капитан Степанов остановился около КПП. К нему вышел дежурный по части и четко отрапортовал, что за время несения им службы чрезвычайных происшествий не зарегистрировано.
– Хорошо, – ответил он и направился к казарме.
– Товарищ капитан! Утром к вам заезжал майор НКВД Тихонов. Просил вас связаться с ним.
– Хорошо, – все также односложно произнес он. – Надеюсь, что больше вы ничего не забыли, лейтенант?
Он вошел в свой кабинет и, сбросив с себя полушубок, сел за стол. Пододвинув к себе телефон, он быстро набрал знакомый ему номер. Степанов бросил свой взгляд на ходики, которые весели напротив его стола. Они показывали начало восьмого утра. При последней его встрече с майором Тихоновым, тот установил часы связи. Он должен был звонить ему не позже 8.30. Неожиданно для себя, капитан поймал себя на мысли, что он почему-то считает количество длинных звонков. На десятый звонок кто-то снял трубку.
– Вам кого?
– Мне нужен майор Тихонов, – ответил капитан.
– Вы ошиблись, – ответил глухой женский голос и повесил трубку.
Он растеряно положил трубку.
«Неужели я перепутал номер?», – подумал он.
Он достал из кармана гимнастерки небольшую записную книжку и открыл ее на последней странице, где был записан номер телефона майора Тихонова.
«Нет, номер я набрал правильный, – размышлял он. – Откуда этот старческий голос».
В этот момент на его столе зазвонил телефон. Этот звонок был таким неожиданным, что Степанов вздрогнул.
– Нам нужно встретиться, – произнес майор. – Я жду вас на Казанском вокзале в двадцать часов, у касс.
Раздались короткие гудки. Капитан положил трубку и, выйдя из кабинета, приказал дневальному собрать командиров рот. Тот, молча, козырнул и, гремя ботинками, побежал по коридору.
Покровский положил трубку и посмотрел на Соколова, который сидел напротив его.
– Твоя задача, добраться до Челябинска и организовать прием групп. Никакой активности, просто ждать и принимать группы. Ты, понял меня?
Сергей, молча, кивнул.
– Кто поедет со мной? – поинтересовался он у Покровского.
– Лишние люди тебе там не нужны. Возьми двоих….
– Я хотел бы, чтобы со мной поехала Вера. Это возможно?
– Нет, – коротко ответил Покровский. – Она нужна мне здесь, в Москве.
По лицу Соколова пробежала едва заметная тень недовольства. Это не ускользнуло от внимания Олега Андреевича.
– Ты знаешь, что губит хороших разведчиков? – обратился к нему он. – Самоуверенность и амбиции. Самоуверенность, притупляет чувство страха, который так необходим разведчику. Страх ускоряет реакцию, он же мобилизует его волю в трудные моменты. А, амбиции, это прямая дорога к провалу. Поверь мне, вернее моему опыту.
– Я не сдамся чекистам, – произнес Соколов. – Я хорошо знаю, что меня ожидает в случае провала….
Покровский улыбнулся.
– Несколько наигранно, но искренно. Пощады ты конечно от них не дождешься.
– Я все продумал, когда подписывал свое соглашение на работу с Абвером.
Покровский снова улыбнулся.
– Готовь людей. Выезд завтра. Кстати, возьми Гаранина, тебе нужен радист.
– Все понял.
– Иди. Я больше тебя не задерживаю….
Соколов поднялся из-за стола и, надев шапку, вышел из комнаты.
***
Капитан Степанов стоял около касс Казанского вокзала и ждал Покровского. Тот вошел в зал в сопровождении двух автоматчиков. Привычно окинув зал ожидания, он направился в сторону капитана. Он козырнул и протянул ему руку.
– Что случилось? – спросил его Степанов.
– Скажу кратко. Всю взрывчатку необходимо переправить в Челябинск.
– И каким образом вы хотите это сделать.
– Через вас, милейший.
– Я не смогу это сделать. У меня тоже есть начальники, которые следят за мной.
– Думайте, капитан. Насколько я знаю, нет безвыходных ситуаций, есть лишь не совсем приятные решения. Ваша служба связана с перевозкой грузов, поэтому, не мне вас учить, как это можно сделать.
Степанов промолчал, а затем словно что-то вспомнив, произнес:
– У меня в подразделении есть два бойца, которые имеют счеты с Советской властью.
– Это хорошо, капитан, но не сейчас. Сегодня у нас с тобой совершенно иная задача и заключается она в том, чтобы нанести ощутимый удар по тылу Красной армии. Поэтому, никаких контактов с этими людьми. Я не хочу, чтобы операция сорвалась по каким-то независящим от меня причинам. Вы, поняли меня.
– Конечно, понял, майор. Хорошо, я подумаю, как перебросить взрывчатку в Челябинск.
Майор развернулся и махнул рукой автоматчикам, которые, молча, направились вслед за ним. Капитан проводил их взглядом и направился на перрон пригородных поездов. Заметив нужного ему человека, он подошел к нему.
– Здравия желаю, товарищ майор, – произнес он.
– Как встреча?
– Покровский просит перебросить всю взрывчатку в Челябинск. Велел мне подумать, как это сделать надежно и безопасно.
– Раз просит, значит нужно помочь. С ответом не спеши, время военное, поэтому и проблем много. Нужно сделать так, чтобы ты был именно тем человеком, от которого все это зависит. Скажи, как с новыми людьми? Ты предложил их ему?
– Да, но он против того, чтобы увеличивать состав группы. Боится провала.
– Я бы на его месте, тоже не стал бы рисковать. Слишком много того, что поставлено на кон.
Крылов замолчал. Судя по выражению его лица, у него в голове родилась какая-то оперативная комбинация.
– Мне кажется, что я придумал, кое-что, что изменит его решение.
– Не спеши, капитан… Я позвоню тебе.
Майор развернулся и направился в сторону выхода из вокзала. Вернувшись на работу, он вызвал к себе дежурного офицера.
– Старший лейтенант! Организуйте захват немецких диверсантов по данному адресу, – приказал он ему. – Эти люди вооружены и просто так не сдадутся.
– Разрешите исполнять?
– Да. Я буду ждать вашего доклада. Направьте больше людей…
– Старший лейтенант козырнул и исчез за массивной дверью кабинета.
Оставшись один, он сел за стол и стал читать почту, полученную в течении дня.
***
Две полуторки остановились в квартале от нужного им адреса. Бойцы один за другим выпрыгнули из кузова и построились в две шеренги.
– Прошу внимания! – произнес лейтенант. – Наша задача окружить дом и заблокировать ближайшие к дому дворы. В доме находятся немецкие диверсанты, которые обучены вести боевые действия в городских условиях. Поэтому, чтобы избежать ненужных жертв, нам придется действовать слажено, то есть без излишней самодеятельности. Страхуйте друг друга. Задача ясна?
Они разбились по группам и медленно направились в сторону нужного им дома. Когда лейтенант убедился, что дом полностью блокирован, он подошел к двери и громко постучал. За дверью было тихо и можно было подумать, что в доме никто не живет. Однако, переполненная консервная банка окурками, свидетельствовала, что в доме не только проживают, но живет довольно много, курящих людей.
– Откройте! Проверка паспортного режима! Если не откроете, то мы вынуждены будем взломать дверь!
Он упал вовремя. Автоматная очередь вспорола дверь, словно консервную банку вспарывает острое лезвие ножа. Стоявший рядом с ним боец, с криком рухнул на лейтенанта. Горячая кровь раненого бойца залила его лицо. Выстрелив в дверь из пистолета, он отполз в сторону от двери и поднялся с пола. Кто-то из его бойцов швырнул в окно гранату, взрывная волна которой вынесла оконные рамы. Снова раздались автоматные очереди, уцелевших диверсантов. В ответ полетели гранаты, которые разорвались внутри помещения. Стало тихо, лишь трещали, загоревшие от гранат обломки мебели. Лейтенант вошел в помещение. Стены комнаты были пестры от крови.
– Соберите оружие, документы, – скомандовал он, чувствуя, как комком к горлу подступает тошнота от запаха крови.
Бойцы вошли в разгромленный взрывами дом. Вскоре на снегу во дворе лежали шесть трупов диверсантов. Один из них подошел к командиру и, вскинув руку к шапке, отрапортовал, что осмотр дома окончен.
– Грузите трупы в кузов! – приказал ему лейтенант.
Вскоре к дому подъехала автомашина, и бойцы быстро погрузили трупы. Минут через десять, полуторки урча моторами, покинули двор. Когда машины скрылись за углом улицы, из соседнего дома вышел мужчина в солдатской шинели и быстро исчез в темноте ближайшего двора.
Покровского разбудил настойчивый стук в дверь. Рука Олега Андреевича привычно скользнула под подушку, где лежал пистолет. Он взвел его и, сунув босые ноги в валенки, направился к двери.
– Кто там? – спросил он, зажигая керосиновую лампу.
– Низамов, я, – ответил мужской голос. – Откройте….
Покровский сбросил крючок и в образовавшую щель увидел, стоявшего у двери мужчину.
– Проходи, – произнес он, сбрасывая дверную цепочку.
– Беда! – сходу произнес Низамов. – Красноармейцы накрыли всех, кто был в доме.
Олег Андреевич удивленно посмотрел на него.
– А, как же ты? – спросил его Покровский. – Почему ты цел?
– Я не ночевал дома. Еще неделю назад я познакомился с женщиной. Она живет рядом. Вот к ней я сегодня и нырнул. Видно, мне еще рано на небеса.
Покровский ничего не ответил, словно не слышал слов о Боге.
«Как они могли выйти на адрес? – подумал он. – Кто «крыса»?»
Он не верил в случайность и сейчас, он лихорадочно перебирал фамилии людей, кто знал об этом адресе. От напряжения, у него заболела голова. Кроме его и погибших об этом месте не знал никто. Он посмотрел, на стоявшего перед ним диверсанта. Тот словно почувствовав угрозу во взгляде Покровского, попятился назад.
– Это не я, – испуганно прошептал он. – Это не я….
Олег Андреевич поднял пистолет на уровень его головы и выстрелил. Низамова откинуло назад. Падая ,он сбил со стола керосиновую лампу, которая с грохотом рухнула на пол. Яркое пламя, разлитого керосина быстро охватило занавески на окнах. Начался пожар. Покровский быстро схватил свою одежду и выскочил в прихожую, где стал одеваться.
Он выскочил из дома вовремя, так как уже через полчаса к дому подъехала пожарная машина. Смешавшись с жителями соседних домов, он незаметно для всех выбрался на улицу и направился в сторону ближайшей станции метро.
***
Вера проснулась от стука в дверь. Она вздрогнула и протянув руку в сторону стула, нащупала свой домашний халат. Накинув его, она направилась в прихожую
– Кто там? – спросила она.
– Откройте, Вера! Это я, Олег Андреевич!
Немного поколебавшись, она открыла дверь. Покровский отодвинул ее в сторону и вошел в квартиру. Пройдя в зал, он сел в кресло и, сняв с себя шапку, положил ее рядом, на журнальный столик.
– Что произошло, Олег Андреевич? – спросила его Корнилова.
– Я у тебя переночую, – произнес он, словно не услышав вопрос Веры. – Не беспокойтесь, я вас не стесню. Я утром уйду….
Взглянув на нее, он все понял.
– Мне ничего от вас не нужно. Мне нужно лишь ваше кресло. Надеюсь, что вы не станете возражать?
Вера промолчала. Она, глядя на выражение лица гостя, сразу поняла, что возражать об его присутствии в квартире, бесполезно.
– Располагайтесь, я пойду, разогрею чайник, – произнесла она.
– Не стоит. Я прошу вас еще об одной услуге. Если это вас не затруднит, отключите телефон.
Он снял с себя шинель и положил ее рядом на стул. Вынув из кобуры пистолет, он передернул затвор и положил рядом на журнальный столик.
– Может, вы мне все же расскажите, что произошло? Почему вы пришли ко мне?
– Так нужно, Вера…. А, сейчас, идите, отдыхайте.
Хозяйка развернулась. Зайдя в спальню, она, не снимая халата, легла на кровать. Через полчаса она услышала, как громко захрапел Покровский. Какая-то непонятная тревога, без всякого боя, завладела ей. Она ворочалась с бока на бок, но уснуть никак не могла.
«Что произошло? – размышляла она. – Покровский достаточно умный человек и просто так прийти к ней он не мог. Выходит, произошло что-то такое, что заставило его покинуть свою берлогу? Его молчание, по всей вероятности связано с тем, что он не хочет ее пугать. Завтра утром я обязательно позвоню майору Крылову и все узнаю».
Во двор дома заехала машина. Покровский открыл глаза и, схватив пистолет, подошел к окну. Посреди двора стояла черная «Эмка». Стараясь двигаться тихо, он на цыпочках вышел в прихожую, стараясь по шагам, определить к кому и за кем приехала легковушка. Однако, сколько он не вслушивался в темноту, шагов он не услышал. Он снова подошел к окну и отодвинув край шторы, посмотрел во двор. Он был пуст. Он снова сел в кресло и вытянул ноги, стараясь расслабиться. Он попытался заснуть, но сон не шел.
«Как они могли выйти на явочную квартиру? – снова подумал он. – Неужели, он где-то прокололся? Если завтра на него не выйдет Степанов и Соколов, значит, чекисты вышли на него и это он привел их к этим людям, в противном случае, адрес сдал один из тех, кто знал этот адрес?»
Он посмотрел на часы. В свете падающего из окна лунного света, они показывали начало четвертого утра.
«Может, стоит уйти? – подумал он. – Если прокололся я, то чекисты наверняка, знают и этот адрес? Но куда пойдешь, если за окнами ночь?»
Он закрыл глаза и постарался вспомнить мать. Перед глазами поплыли теплые и мягкие, словно пух, руки мамы. Вот она касается его головы, нежно проводит рукой по волосам, от этих невесомых прикосновений ему становится тепло. Он пытается поймать ладошки матери своими губами, но у него ничего не получает. Он хватает раскрытым ртом воздух, пытается что-то сказать, но не может. В зал входит отец. Он становится в дверях и как-то не естественно расставляет свои большие и сильные руки, словно пытаясь закрыть ими его и мать. По его лицу струится ручеек крови, которая заливает его лицо. Рядом с отцом вдруг появляется человек в черной кожаной куртке, который держит в руках обагренную кровью шашку. Отец тянет к нему руки, что-то кричит, но из его рта вырываются лишь какие-то непонятные ему звуки.
Он открывает глаза оттого, что кто-то теребит его за плечо. Ему понадобилось какое-то мгновение, чтобы прийти в себя.
– Олег Андреевич! – тихо произносит Вера. – Проститесь же!
– Простите меня, я наверное, кричал?
Она кивнула. Он встал с кресла и подошел к окну. Там за окном бушевала метель. Порывы ветра поднимали снежную пыль и гнали ее вдоль двора. Он быстро накинул на себя шинель и молча, направился в прихожую.
***
Капитан Степанов свернул за угол здания и увидел майора Тихонова, который стоял около КПП и курил. Он подошел к нему и молча, протянул ему свою руку.
– Давно ждете? – поинтересовался он у майора.
Тот не ответил и, бросив недокуренную папиросу в урну, последовал за капитаном.
– Сегодня в Челябинск уезжают мои люди, – вполне буднично произнес он. – Я хочу, чтобы вы проводили их.
Это было такое необычное предложение, что Степанов невольно удивился ему.
– Почему я? – спросил он Тихонова.
– Так нужно. Я должен быть уверен в том, что они уехали.
– Но я не знаю этих людей, – тихо ответил капитан и посмотрел на Тихонова.
Они вошли в кабинет Степанова и, не снимая шинелей, сели за стол.
– Вот их адрес, – произнес майор и протянул ему небольшой листочек, на котором карандашом был написан московский адрес. – Просто нужно негласно сопроводить их до вокзала и не более.
Капитан взял в руки листочек и, прочитав адрес, порвал его на мелкие кусочки, которые бросил в пепельницу. Он, молча, достал из кармана шинели спички и поджог их. Выдержав паузу, он спросил Тихонова:
