Александр Иванович Вовк
Кирпичик на кирпичик
– Сереженька! И ты ей, невесте-то, ни разу не ответил?
– Зачем? Да и что я ей скажу? – Сергей ладонью ударил себя в лоб. – Ой, Танюшка, недотепа же я, форменный! Знаешь, ведь и в голову не пришло, чтобы предупредить. Он же свой телефон в электровозе оставил… Я всё звонка ждал с чужого, тогда бы и сообщил. А он не позвонил… Рейс у нас, знаешь ли, запоминающимся вышел… Погоди, я позвоню ей. Заодно узнаю, где ее возлюбленный задержался? Уж не случилось ли что? Мы ведь давно расстались. Он даже сдачи электровоза не дождался… Сразу отпросился.
Пока Сергей связывался с девушкой, невольной причиной мучительных переживаний Татьяны, она, что есть силы, корила себя за необоснованное недоверие мужу.
– Так что у вас случилось, Сереженька?
– Да опять на регулируемом переезде… машину протаранили… Я диспетчеру сообщил, как положено, и покатили дальше. Иначе нельзя! А там… Лучше не смотреть!
– Ой, Сереженька, беда-то, какая у людей! А если экстренно тормозить?
– Танюш, ты хоть мне душу не рви. Он ведь был в пределах видимости, словно умышленное самоубийство замышлял. Только пассажиры в машине зачем? Ну, не мог я ничего сделать! Только сигнал и врубил. А чтобы состав остановить, мне тормозить два километра нужно, а там – метров сто. У меня только сейчас, под душем, немного отлегло, но не забылось же. А впереди ещё ночь, все эти кошмары… Если медконтроль не пройду… Придется отпуск брать… Намекали уже. Потому-то стажер мой и сбежал. Мальчишка о романтике дорог мечтал, а тут такое! Впрочем, нам ещё повезло, что на обратном пути, а то ведь и я спасовал бы, пожалуй. Руки трясутся, внимание рассеивается. Нервишки всё больше барахлят. Непросто, знаешь ли, чувствовать себя убийцей и иметь для этого все основания! Прямо как палач, волею судьбы!
– Ну и хорошо, – неуместно подвела итоги Татьяна и тут же уточнила со скрываемой, но, всё же заметной мольбой в голосе. – А ты меня любишь, Сереженька?
Сергей взглянул на нее мутными от слезы глазами, не понимая причин столь неуместной радости у супруги, и ответил с почти шуточным вызовом.
– А если я не отвечу?
– Тогда я не стану больше кормить такого подлого предателя. Итак, твоё последнее слово! – с пафосом воскликнула Татьяна.
– Ну, вот! Пять лет живем, душа в душу, а ты до сих пор не уяснила ответ на сей вопрос!
– А тебе трудно ответить? Жалко губами пошевелить, да? Силы бережешь? Значит, так любишь! – Татьяна действительно обиделась, хотя Сергей никогда не понимал, как можно обычным словам придавать столь большое значение. Не лучше ли выводы делать на основе более весомых аргументов?
– Танюшка, родная, милая моя! Ну, не терплю я этого слова. Очень уж оно универсальное и затасканное! Можно любить тебя, а можно жареную картошку. Или, к примеру, футбол. С таким подходом любая глупость становится возможной! Представляешь, я спутаю тебя с жареным футболистом!
– Ты можешь… Я знаю! – всхлипнула Татьяна.
– Танюшка, милая моя, хорошая моя! Я же тебе значительно больше сказал: ты для меня, самая-самая! Мне без тебя никак не быть! Никогда! Что это, как ты полагаешь? Любовь? Нет, конечно! Любовь для нас – это слишком мелко! Она у всех проходит, если не через месяц, то год спустя…
– А твоей насколько хватило? – съехидничала супруга, при этом несколько успокоилась и даже осветилась своей обворожительной улыбкой, с едва обозначенной кокетливой хитрецой, которую Сергей неоднократно пытался воспроизвести в своей памяти, находясь вдалеке, но, к стыду своему, никогда не добивался успеха.
Улыбка жены, конечно же, как догадался Сергей, явилась признаком его прощения, без вины виноватого, но игра в недоверие со стороны Татьяны не могла прерваться столь быстро, и потому он подыграл:
– У меня к тебе не какая-то там, пресловутая любовь, а более глубокое чувство, более высокое, более широкое, более крепкое, более самоотверженное, более…
– Опять заболтался. Сколько слов потратил, вместо того чтобы произнести для меня одно-единственное, но самое заветное! Впрочем, все мужики – да и ты не лучше – когда им надо, соловьями заливаются, а всё равно налево поглядывают!
– Приплыли! Помнишь, я же клялся тебе в вечной верности, преклонив колено? А своих клятв я не нарушаю – не обижай раба своего верного! Что с тобой случилось?
– Все до свадьбы клянутся, а потом мечтают сменить мужскую клятву на штампик о разводе. Разве не так?
– Танюша! Как я понимаю, тебе нужен повод, чтобы меня оставить? Предупреждаю, ничего не получится – придется терпеть до последнего дыхания!
– Ладно, уж! Не такое терпела! – счастливо засмеялась Татьяна. – Лучше послушай про Андрюшку – он сегодня отличился. Потом даже меня стали воспитывать! – Татьяна успокоилась, видя, как Сергей отдалился от тяжелых мыслей, связанных с аварией. – Я даже засомневалась, не перевести ли нашего сына в другой садик?
– И как ты это представляешь? Опять ждать три года? Да и тысяча долларов, которая гавкнет, для нас что-то значит! Даже две тысячи, потому как в другом садике, думаешь, из нас опять не вытянут? И что же Андрюшка такого натворил на две тысячи долларов?
– Ты всё шутишь… Вот сам бы с ним и сходил! А я там натерпелась… Ведь сын твой представление артистов сорвал. Впрочем, если говорить честно, дети к тому времени уже настолько устали, что многие родители нашего Андрюшку за его решительность даже восхваляли. Правда, по ходу он этим клоунам несколько таких словечек выдал, что нас срочно к психологу отправили. Ужас! Я уж тебе не стану повторять те слова, а то и ты научишься! Так вот, психолог, ее зовут Эльвира Петровна, запомни, мне мозги всё прочищала, прочищала. Я никак не могла понять, к чему она клонит. Даже назвала себя американским шпионом. А я, между прочим, так о ней поначалу и подумала. Говорит, что нам симпатизирует и потому якобы советует воспитывать нашего Андрюшку наглецом и эгоистом, то есть, как я понимаю, полным негодяем. А в противном случае, только представь себе, не видеть ему в современной жизни успеха – заклюют, затопчут, обдерут. Жаль ей, видите ли, что парень такой талантливый, но без индивидуального подхода ничего существенного в жизни не достигнет, не сможет нигде пробиться. Как тебе нравится такая воспитательная концепция?
