Алекс Миро
Тайга: андроиды
Безупречный солдат
– Всё подготовили? – Титов не сбавлял шаг. По узкому коридору за ним следовали двое андроидов охраны. Ингрид шла рядом: в белом халате, с упругим хвостом белых волос, собранным на затылке. Она не любила, когда что-то отвлекает ее от работы, поэтому в ответственные моменты подвязывала волосы и зачесывала все пряди до единой. От этого ее широкий лоб казался еще больше, а на лице под светлыми бровями ярко сияли нетерпением такие же как у дочери голубые глаза.
– Все готово, товарищ маршал, – с удовлетворением отчиталась она. – Надеюсь, на этот раз получится.
– Я тоже надеюсь, – заметил Титов.
– Ты усыпила макаку? – спросил Титов. – Не стоит оставлять модифицированное животное в живых.
– Еще нет, – покаялась Ингрид. – Мы поместили ее в специальный блок, усилили меры предосторожности. Уровень ее интеллекта вырос в пятнадцать раз.
– Значит, открыть клетку изнутри невозможно? Скоро она сможет взломать любой замок.
– Это пуленепробиваемый бокс. Биометрический замок есть только снаружи. Через неделю, когда я возьму у нее все необходимые анализы, мы ее усыпим и начнем исследовать ее мозг. Она долго не проживет, обещаю.
– Верю, – Титов едва коснулся рукой пальцев Ингрид. Его голос на секунду стал мягче. Но лишь на секунду.
– А после сегодняшней операции? – спросила Ингрид.
– То же самое. – Титов не стал ничего уточнять, Ингрид все и так поняла.
– Есть, товарищ маршал, – она кивнула.
В операционной Ингрид и Виктор встали за стеклом.
– Начинаем, – распорядилась она, склонившись над коммуникатором.
Виктор посмотрел на ее волосы. Кончик зачесанных в хвост волос спустился на плечо и тонкой светлой кисточкой лег на воротник медицинского халата. Он вспомнил, как много лет назад она делала такую же прическу, когда готовилась к экзаменам. Склонялась над планшетом, задумчиво покусывала стилус. Сегодня она уже не была той девчонкой, но седых волос не видно в копне волос светлых, поэтому Ингрид выглядела моложе своих лет.
В операционной были только доверенные лица: трое проверенных Василием Павловичем специалистов. Все сотрудники подземного города подписывали соглашение о неразглашении, но за этими тремя хирургами служба безопасности следила особенно внимательно. Только они знали механизм вживления биосинтетического мозга в человеческую голову, поэтому вряд ли они когда-нибудь покинут Мирный.
Титов спрашивал себя, почему люди соглашаются на такую работу. Они прекрасно понимают, что допущены к сверхсекретным сведениям и останутся на военной базе до конца своих дней. Но ответ он знал: это были настоящие ученые, преданные делу до конца. Их занимала только наука, а на все остальное им было наплевать. Сам город не интересовал их, равно как и возможность когда-нибудь отсюда уехать. Все, что имело для них значение – это операционная, где они сейчас находились, и человек, что лежал перед ними с открытыми глазами, в сознании, но обездвиженный специальными препаратами. А Ингрид? Ведь она тоже скорее всего останется здесь навсегда. Или нет? Виктор знал, что позаботится о ней, чего бы ему это не стоило.
Человек на операционном столе замычал. Один из врачей сделал ему укол и мычание прекратилось. Теперь подопытный лишь хлопал глазами. Ингрид поморщилась.
– Педофил, – сказала Ингрид. – Осужден пожизненно за изнасилование и жестокое убийство восьмилетней девочки. Теперь он шпорцевая лягушка для исследований. Торжество справедливости?
Виктор не ответил. Ему было трудно судить о справедливости. Военным не стоит думать о таких вещах. Он выполняет приказы, а когда приказы отдает сам, то руководствуется лишь понятием долга. Если бы он думал о справедливости, пошел бы в судьи.
Кусок черепной кости, отпиленной лазерным ножом, аккуратно положили на столик. Подопытный замычал снова. Анестезиолог посмотрел через стекло на Ингрид. Та отрицательно помотала головой и поглядела на Титова.
– Еще одна доза анестезии может испортить результат эксперимента? – спросил Виктор в коммуникатор.
– Может, товарищ маршал, – кивнул анестезиолог. – Пациент оказался достаточно устойчив к обезболивающему. Мы можем ввести еще кубик, чтобы полностью снять болевые ощущения, но концентрация вещества в крови будет слишком высокой. Мы не знаем, как на это отреагирует биосинтетический мозг.
– Нет. Оставьте все как есть и продолжайте операцию, – распорядилась Ингрид вместо Титова.
И больше они не обращали внимание на непрекращающееся мычание, которое издавало тело на операционном столе.
Оказавшись вблизи человеческого мозга, «желток» задвигался. Из похожей на солнышко студенистой массы потянулись щупальца. Заинтригованный, «желток» постукивал по серому веществу коры, пациент дергал руками и ногами, накрепко привязанными к столу. Ингрид скрестила пальцы.
– Ну же, давай, – шептала она, и от ее дыхания на стекле образовалось пятнышко.
На этот раз «желтку» все понравилось. Щупальца разрастались, шевелились, окутывали открытый участок мозга, заползали дальше и дальше, пока не скрылись из вида внутри черепной коробки.
– Есть! – завопила Ингрид и подпрыгнула от радости.
– Ты гений! – Не сдержавшись, маршал развернул ее к себе и крепко обнял.
Оба замерли. Они понимали, что на них все смотрят, но расцепить объятия после стольких лет разлуки не было сил.
– Мисс Берг, – хирургу не было дела до чужих эмоций.
Ингрид оправила белый халат, Виктор откашлялся и отвернулся.
– Заканчивайте операцию, – распорядилась Ингрид. – И поместите пациента в специальный бокс. В лазарете его оставлять нельзя, мы не знаем, как быстро он восстановится. Его надо изолировать.
Ингрид повернулась к Виктору.
– Пойдем на свежий воздух, – попросила она. – Я из лаборатории больше недели не выходила.
В кабине стеклянного лифта они поднялись на поверхность. На ярком солнце Ингрид прищурилась, потерла глаза.
– Я знал, что у тебя все получится, – сказал Титов.
– Я не могла подвести тебя, – улыбнулась Ингрид.
– Ты меня никогда не подводила, – заверил ее Титов.
– Разве? – спросила Ингрид, и в ее голосе прозвучала грусть.
– Не надо об этом, – попросил Виктор.
Они стояли молча, под весенним ветром, прислушиваясь к шелесту листьев и пению птиц на ветвях.
– Что ты планируешь делать дальше? – спросил Титов.
– Посмотрим, на что будет способен подопытный недели через две, и как вообще синтетик приживется. Потом будут дополнительные исследования, надо убедиться, что инородное тело в мозгу абсолютно безопасно для организма и не нарушает его функции.
– В случае с синтетическим мозгом мы должны контролировать его развитие до заданного предела, – добавил Виктор. – Нам просто нужно решить, насколько высокий интеллект мы хотим получить в будущем.
– Мы проведем ряд экспериментов. В итоге получится человек, который моментально принимает решения, и не на основе эмоций, а на основе мгновенного анализа данных. В стрессовой ситуации люди подчиняются инстинктам, а надо, чтобы они подчинялись логике. Как живая машина. Эти люди возьмут все лучшее от искусственного интеллекта и от человека. Два в одном: безупречные солдаты, способные анализировать терабайты данных за секунды, при этом обладающие интуицией человека и его моральными качествами, понятием долга и чести. Машины с сердцем. Разве это не прекрасно? Новая раса.
– Не стоит мыслить такими категориями, – перебил ее Титов. – Обычным людям в мирной жизни это не нужно. Только для выполнения военных задач, не более того.
– Почему? – спросила Ингрид. Как и многие ученые, она не признавала границ возможного, и предвидела, что в данном случае наука может изменить все человечество.
Но Виктор Титов был другим.
– Потому что мой долг – защищать людей. Таких, какие они есть, а не создавать новые расы. Такими вещами занимаются ослепленные амбициями безумцы. Сумасшедшие, возомнившие себя богами. Их дорога лежит прямиком в ад. Я никогда не поступлю так с гражданскими людьми, за жизнь которых я отвечаю.
– А твои солдаты? – поинтересовалась Ингрид.
– Каждый из них будет подписывать согласие. Сначала возьмем несколько десятков добровольцев. Если все пойдет хорошо, их товарищи сами захотят пройти через процедуру.
– А если не захотят? – спросила Ингрид.
– Я знаю свою армию. Они пришли служить Родине, это их выбор.
Ингрид пожала плечами.
– Ладно, – заключила она. – Мы поработаем над процедурой вживления, чтобы пациенты вообще не испытывали боли. Тут есть над чем подумать.
Титов взглянул на браслет.
– Мне пора. Слушай, – он немного смутился. – Прости, что обнял тебя. Я не сдержался.
– Ничего страшного, – хихикнула довольная Ингрид. – Мы еще и не такое с тобой делали.
– Не хулигань, – в тон ей ответил Виктор и тоже засмеялся.
Ингрид проводила его взглядом. Она постояла еще немного под ярким солнцем, расслабившись и ни о чем не думая.
Духи тайги
Красные, синие, желтые и зеленые ленты колыхались на ветвях. Ветра не было, деревья не качались, но ленты были все в движении, казалось, что духи тайги, которым они подарены, играли длинными полосками ткани. Узел на одной из лент развязался, будто бы сам собой, и красным змеем ткань полетела в небо. Там она кружилась, поднимаясь все выше над кронами сосен, над верхушками берез. Вокруг шептались голоса: древний язык тайги, на котором говорили ее бестелесные, невидимые глазу обитатели. В шапках снега под деревьями виднелись крохотные следы. Заячьи? Возможно. А может быть и нет. Здесь было святилище духов тайги, их место, их территория, куда человека допускали только с одним условием – принести в дар цветную ленту. Потом загадать желание. И духи, удовлетворенные, отпускали просителя с миром, а если лента им нравилась, то непременно желание исполняли. Так жила тайга тысячи лет, пока прежний мир не рухнул вместе с его легендами и преданиями. Старые ленты, истрепанные ветром, выцветшие под дождями, теперь болтались на ветках. А новых не было.
Духи тайги взволнованно зашептались. Они услышали звуки, которых прежде никогда не слышали. Машины…
Лесовоз и харвестер въезжали в их святилище. Гудками беспардонно оглушали птиц вокруг, тарахтением распугивали животных, кузовами ломали ветви. Пешком шли андроиды, расчищая дорогу для техники. Духи бросились врассыпную. Они смотрели на чудовищную процессию из-за стволов вековых деревьев, наблюдали из лужиц подтаявшего снега, выглядывали из папоротников. Новый мир неумолимо шел к ним, готовый разрушить все, что им казалось вечным.
Когда первое дерево с оглушительным треском повалилось на землю, люди услышали странный звук.
– Что это? – испуганно спросил один.
– Наверное, птица, – предположил второй.
– Похоже на крик. Злобный такой, – добавил первый, содрогнувшись.
– Ну-ну, – засмеялся второй. – Ребят, мы похоже разгневали духов тайги.
Андроиды вернулись к своим делам, люди вернулись в кабину лесовоза, но эхо крика еще долго носилось по тайге. Падали птичьи гнезда, падали иглы сосен и ветви берез, падали вековые деревья, что держали небо, не давая ему обрушиться людям на головы. Лесоповал ширился, и человек, словно лишай, выедал плешь на густо поросшем зеленью теле древнего леса. Все гудело, дымилось, трещало, верещало. Ленты болтались на ветвях, поникшие, в ожидании, когда и они упадут в полную жидкой грязи колею, оставленную многотонными машинами.
До самой темноты люди и андроиды бок о бок валили деревья, визжали пилы, раздавались громкие приказы. Как только солнце зашло за горизонт, а в небе засияли первые звезды, машины включили фары, собираясь на базу.
– Все по кабинам, – распорядился бригадир.
– Капитан, разрешите пойти вслед за андроидами. Нужно проследить, чтобы никто из них не отстал, – попросил один из военных.
– Зачем тебе грязь месить, Смирнов?
– Вдруг кто-нибудь из андроидов увязнет? Или еще что-то случится… – предположил лейтенант Смирнов.
– Глупость какая. А ты не увязнешь? Тут грязищи по колено, – покачал головой капитан. – Хрен с тобой. Хочешь, иди пешком. – Он махнул рукой и запрыгнул в грузовик. – Сворачиваемся, а то ужин пропустим.
Лейтенант Смирнов остался с андроидами в темноте. Он посмотрел на монитор своего браслета.
Колонна техники отправилась в обратный путь. Фары светили между стволами деревьев. Как желтые, круглые глаза хищников, они вглядывались в ночь. Духи тайги внимательно смотрели, как уходят люди, вместе со всем их скарбом. И только лейтенант Смирнов плелся в хвосте колонны. Пара десятков метров, и его поглотила темнота.
***
Лейтенант Смирнов очнулся. Наручного браслета на запястье не было. Он не знал, сколько времени пролежал на мерзлой земле. Небо усыпано звездами, а луна на самом верху небосклона – значит, рассвет еще не скоро. Он огляделся. Вокруг только лес, сплошные деревья, одинаковые, куда не посмотри. Он понятия не имел, где находится. Смирнов осторожно потрогал голову: ничего не болит, ни шишек, ни синяков, но он не мог вспомнить, как потерял сознание.
Несколько часов назад Смирнов, намеренно отбившись от колонны, скользнул в глубь леса, стараясь не шуметь, пробрался между деревьями, включил навигатор, где заранее отметил пункт назначения. Ноги увязали в ледяной жиже, температура упала ниже нулевой отметки, и лужи подтаявшего снега покрывались коркой льда. Смирнов прислушивался к звукам, но ничего, кроме шорохов лесных животных и удалявшегося гула моторов не слышал. Он включил подсветку на браслете. Изо рта густыми клубами шел пар. Смирнов поежился и пошел к назначенному месту.
В указанной точке его ждали.
– Наконец-то, – выдохнул ожидавший.
– Простите, задержался, – повинился Смирнов.
– Ничего страшного. Я думал, вы не придете, – сказал человек в черном пальто.
– Перевели деньги на мой счет? – спросил Смирнов.
Человек в пальто протянул ему планшет, на экране которого отображалась банковская транзакция.
– Первая часть. Вторая поступит после того, как я проверю информацию.
Смирнов нахмурился.
– Ладно, – вяло согласился он и протянул человеку в черном компактную коробочку.
Когда они наконец разошлись в разные стороны, время близилось к девяти. Смирнов заглянул в общий чат на браслете – никто его не хватился, и личных сообщений тоже не было.
– Ужин пропустил, – проворчал он, но, вспомнив сумму перевода, быстро успокоился.
Навигатор показывал время в пути.
– Больше двух часов? – удивленно прошептал Смирнов. – Какого черта?
Он готов был поклясться, что отсюда до города не больше пяти километров. Колонна, хоть и шла медленно, управилась минут за сорок. Он потряс рукой с наручным браслетом, но точка в навигаторе не сдвинулась с места. Одинокая точка в зеленой гуще лесного массива.
Лейтенант шел по навигатору, огибал стволы, проваливался в лужи. Ноги замерзли и промокли насквозь. Система показывала, что он движется в правильном направлении, и по его расчетам скоро он должен был увидеть огни Мирного. Но этого не случилось. Пройдя полтора часа по тайге, лейтенант видел вокруг только лес.
– Что за ерунда, – нахмурился он, сверившись с браслетом. Отмеченный красной линией маршрут снова показывал два часа пути.
Смирнов замер на месте.
– Господи, – выдохнул он, испугавшись не на шутку.
Вокруг шептались деревья, или нечто в деревьях говорило с ним, но от страха лейтенант не понимал, что он слышит. Дрожащими от холода пальцами он перезагрузил браслет, снова вошел в систему и с надеждой посмотрел на экран. Два часа пути.
– Нет! – прошептал он.
Смирнов зажмурился, вспоминая сумму, которую получил, но на сей раз цифры его не успокоили.
Он пошел наугад.
– Маршрут перестроен, – оповестил навигатор. – Время в пути два часа пятнадцать минут.
Смирнов кинулся назад.
– Маршрут перестроен. Время в пути один день, пять часов, сорок пять минут.
Лейтенант бросился вперед, по прямой.
– Маршрут перестроен. Маршрут не найден.
Он вспотел и от холода не чувствовал ног. С каждым шагом он все глубже погружался в грязь. Лейтенант шел, куда глаза глядят, и вдруг перед ним из темноты проявились очертания машин лесоповала.
– Слава богу! – закричал Смирнов.
На эхо его голоса что-то откликнулось. Но что?
Он старался успокоиться. Теперь он стоял там, где бригада целый день валила деревья. Значит, обратный путь можно запросто найти по колее от грузовиков. Оставленная здесь до завтра техника вселила в лейтенанта Смирнова надежду. Он опять перезагрузил браслет и включил навигатор.
– Маршрут построен. Время в пути – сто пятнадцать лет, три дня, двадцать часов, одна минута.
Смирнов в ужасе отстегнул браслет и швырнул его под форвардер.
– Иди нахрен, – выругался он.
Лес шушукался, лес переговаривался. Где-то заухала сова, злобно, сипло. Смирнов одумался.
– Зачем я браслет выбросил!
Ему нужен был фонарь. В кромешной тьме он никак не мог найти огромную колею. Прикинув, в какую сторону уходила колонна, он бросился туда, но колеи нигде не было. Лейтенант опустился на колени, и, ползая, ощупывал руками землю. Ничего.
Ленты на еще не сваленных деревьях трепыхались, поднялся ветер. Смирнову казалось, что теперь он точно слышит голоса.
– Есть тут кто-нибудь? – крикнул он в темноту.
Если ему и ответили, то Смирнов не понял ни слова.
Он вскочил на ноги.
Ленты плясали, стволы стонали, сова ухала, под ногами хрустела промерзшая грязь. И духи тайги, разгневанные тем, что люди разорили их священные земли, вылезли из-за деревьев, поднялись из луж растаявшего снега, вышли из-за кустов папоротника. Они окружили человека плотным кольцом.
Смирнов в ужасе бросился бежать.
***
– Привет, Ингрид. Он пришел в себя?
Маршал сидел в своем кабинете перед 3D-проекцией Ингрид. Она выставила камеру так, что он видел ее по пояс. Кофта цвета чайной розы с глубоким вырезом, золотой кулон и распущенные по плечам волосы. Ингрид была прекрасна.
– Привет, – улыбнулась она. – Да, еще ночью, но все молчит. Я боюсь, что это болевой шок. Жаль, что операция пошла не по плану.
Виктор вздохнул.
– Как думаешь, когда он заговорит? Пора замерить уровень интеллекта.
– Мы дали ему специальные препараты. Он забудет про боль и стресс и через пару часов будет в норме. Голова заживает отлично. Значит, скоро мы получим результаты тестов.
– Будем надеяться, – буркнул Титов.
– Устал ждать? – спросила Ингрид.
– Ты меня знаешь, – махнул рукой маршал.
– Знаю. Не быть тебе ученым, – она засмеялась. – Люди науки ждут открытий годами, а то и десятилетиями. А тебе все нужно прямо сейчас.
– Я человек дела. Если не вижу результат, мне неинтересно.
– Ты говоришь о нас с тобой? Столько лет прошло, а я до сих пор думаю, что тебе просто стало неинтересно, – грустно сказала Ингрид.
Виктор Титов не умел оправдываться. Он чувствовал, что должен ее разубедить, но искренние слова, которые сейчас были так нужны Ингрид, встали комом в горле. Он не мог их произнести. Такой характер.
– Мне нечего тебе сказать, – зачем-то изрек он и, жалея о своей холодности, нажал отбой.
Виктор тяжело вздохнул. Он ненавидел в себе эту черту – притворяться, что ничего не чувствует именно тогда, когда эмоции захлестывают его.
– Так нельзя, – сказал он себе, вспомнив полные грусти глаза Ингрид.
Он закатал рукав.
«Если бы ты была мне не интересна, как думаешь, стал бы я через столько лет вызволять тебя из тонущей Швеции? Я привез тебя сюда, чтобы позаботиться о тебе. Так что не выдумывай глупости».
Отправил сообщение. Стало легче. Браслет чирикнул – Ингрид прислала ответ.
«Дурак ты, Витя». И сердечко. Маршал совершенно воспрял духом.
– Товарищ маршал, разрешите обратиться, – в кабинет без стука вошел генерал-майор Макаров.
– Что-то случилось? – догадался Виктор по его взволнованному лицу.
– Случилось, – выдохнул Макаров. – У нас пропал один из военнослужащих.
– Какого черта! – Титов встал с кресла. За секунду в его голове пронеслось несколько версий: предательство, дезертирство, конфликт между сослуживцами. Ни один из вариантов маршалу не нравился.
– Утром его искали по всему корпусу. Не нашли. Судя по камерам, вчера он не явился в жилой блок. Мы допросили его командира. Лейтенант Смирнов сам вызвался пойти с лесоповала пешком, в хвосте колонны, в темноте. Капитан разрешил.
– Значит, Смирнов все спланировал заранее, – вздохнул Титов.
– И еще. Мы нашли его браслет на земле, как раз на том месте, где вчера валили деревья.
Титов задумался.
– Василий Павлович, зайдите, – распорядился он.
Разведчик явился незамедлительно.
– Доброе утро! – сказал маршал. Несмотря на пропажу лейтенанта, он все еще был в хорошем настроении. Никто не умеет так поднимать боевой дух, как красивая женщина.
– Утро добрым бывает редко, товарищ маршал, – хмуро ответил разведчик и сел за стол. – Готов доложить.
– Докладывайте, – сказал Титов.
– Вчера вечером на счет лейтенанта Смирнова упала внушительная сумма. Отправителя отследить невозможно. Никки говорит, что такие транзакции защищены специальными кодами, идут кривыми путями через несколько банков. Так что отправителя мы не узнаем.
– Побег, – нахмурился генерал-майор.
– Он сможет воспользоваться деньгами? Тогда мы определим его местоположение и возьмем тепленьким, – предположил Титов.
– Запросто, – кивнул разведчик. Его браслет пискнул. Василий Павлович посмотрел на экран. – Но деньгами он не воспользуется.
– Почему? – коротко спросил Макаров. – Ваши люди его взяли?
– Можно сказать и так, – Василий Павлович вывел на проектор изображение с экрана браслета.
Посреди стола Титова в воздухе повисла обглоданная, едва сохранившая человеческий облик проекция отделенной от тела головы.
– Вот дерьмо, – выдохнул Макаров. – Кого нам теперь допрашивать?
– А что у него с лицом? – поинтересовался Титов.
– Дикие животные, – Василий Павлович читал предварительный отчет эксперта. Ребята сейчас на месте. Наш патологоанатом уверяет, что голова пролежала на земле всю ночь. Лицо успели объесть как следует.
– Есть следы насилия? Почему голова отдельно? А туловище где? – засыпал его вопросами Макаров.
Василий Павлович оторвался от экрана браслета.
– Туловище нашли в километре от головы. Пока больше ничего не могу сказать.
– Пусть заберут на вскрытие, зону опечатают. Никого туда не пускать. Выставите охрану, – распорядился Титов.
Макаров напечатал распоряжение в своем браслете и отправил адресатам.
– Все? – спросил Титов разведчика.
– Не все, товарищ маршал, – произнес Василий Павлович.
Титов и Макаров насторожились. Серые холодные глаза разведчика блеснули огнем.
– Лейтенант Смирнов после катастрофы помогал с поиском останков разбившегося вертолета Зихао и разбором черных ящиков списанных вертолетов. Смирнов знал, что черные ящики были на всех бортах в день аварии, а мы сказали генералу Ли, что их не было.
– Вот тебе и мотив, – констатировал Макаров, заметно нервничая.
– Если он встречался с Ли, то мы крепко влипли, – добавил Титов.
Макаров представил, как генерал Ли, дабы убрать свидетеля, отрезает голову двадцатидвухлетнему мальчишке.
– Если я хоть что-то понимаю в людях, то Донг Ли не мог так жестоко расправиться с лейтенантом, – сказал он.
– Если я что-то понимаю в людях, так это то, что любой человек способен на что угодно, – пожал плечами Титов. – Но главный вопрос в том, за какую именно информацию Смирнов получил большие деньги.
Титов повернулся к начальнику разведки и взгляд его стал острым как кинжал.
– Это нам предстоит узнать, – сухо ответил Василий Павлович.
***
К вечеру результаты экспертизы были готовы.
Титов, Макаров и Лебедев стояли у секционного стола. Патологоанатом откинул простыню, и перед ними открылось мало привлекательное зрелище. Тело, отделенное от головы, все в порезах, укусах, кровоподтеках, кое-где им успели полакомиться лесные животные.
– Причина смерти? – спросил Лебедев, осматривая тело со всех сторон.
– Остановка сердца, – заключил патологоанатом.
Все трое замерли.
– Вы шутите? – нахмурился Титов.
– Вовсе нет, – серьезно ответил патологоанатом.
– На теле живого места нет. Не говоря уж о том, что у него отрезана голова, – удивленно выдохнул Макаров.
– Голова не отрезана, а отгрызена, – уточнил патологоанатом. – Смотрите.
Он показал на рваные куски плоти, свисающие по краям шеи.
– Это не нож, а обычные зубы. Я взял образцы слюны – животные, не более того. Голову отделили от тела уже после смерти, примерно в то же время, когда были нанесены другие рваные раны. Просто работа хищников.
– А синяки? Порезы? – спросил Лебедев.
– А вот это интересно. Судя по порезам на ступнях и теле, лейтенант бежал по тайге голый. Совершенно голый и босой. Отсюда синяки и ссадины. Бежал так быстро, что не раз падал, натыкался в темноте на пни и коряги. Эти повреждения он получил при жизни, но они не смертельны.
– Он что, разделся и бежал, пока не умер от разрыва сердца? – поразился Титов.
– Именно так. А остальную работу доделали хищники, – кивнул патологоанатом.
– Как такое вообще возможно? – Макаров почесал лоб.
– А в крови? – спросил Лебедев.
– Уровень адреналина фантастически высокий. Отсюда и остановка сердца. Оно не выдержало, будто Смирнов умер от страха. Но никаких особенных химических веществ, которые ему могли бы впрыснуть в кровь, вроде опиатов и галлюциногенов, мы не обнаружили.
– Он что, привидение там увидел? – спросил Макаров.
– И разделся перед ним, – съязвил Титов.
Антон Лебедев задумался.
– А где вы нашли его браслет? – спросил он.
– На новом лесоповале, в пяти километрах отсюда, – ответил Макаров.
– Пять километров к востоку? – поинтересовался Антон.
– Да, а что? – с подозрением спросил Макаров.
– Там священное место духов. Людям туда нельзя, – ответил Антон. – Если они рубили деревья, на которых висят ленты, то чему вы теперь удивляетесь?
Патологоанатом согласно кивнул.
– Да вы оба издеваетесь! – Макаров картинно схватился за голову.
– Возьмите себя в руки, какие духи! – строго сказал маршал. – Пойдем, Егор, пока мы с тобой не спятили.
Титов и Макаров вышли из анатомички.
– А вы откуда знаете, что человек может умереть от разрыва сердца, если на него разгневаются духи тайги? – спросил патологоанатом Антона.
Тот покачал головой.
– Я местный, как и вы. Я вырос в тайге и прожил здесь почти всю жизнь. Уж мне ли не знать.
