Омар Хайям Самые мудрые притчи и афоризмы Омара Хайяма
Виночерпий и друг, и вино – это Он. И в языческом храме я снова увидел — В чуждом капище жрец – все одно – это Он.
* * *
Ткач, которому в жертву я душу принес, Привязал мое тело «основой» волос. Когда он без «утка» гребнем холит «основу», Я как будто в плену удивительных грез.
* * *
Хоть нарциссы-глаза ищут повод для смут, В дугах черных бровей смех и радость живут. Эти дуги, что выше прекрасных нарциссов, Будто речь о своем верховенстве ведут!
* * *
Когда первопричин зарождалась лишь связь, Тогда с хаосом искра господня слилась. В алфавите миров, еще знаков не зная, Части с целым слились в неразрывную связь.
* * *
В мудрой речи ведет разумения нить, А в беседе с толпой можно горе вкусить. Надо выпить вина! Ты мне чашу наполни, Ведь сегодня мне тоже не хочется жить…
* * *
Нет хором для души, кроме этих кудрей, Нет для сердца михраба без этих бровей. В твоем лике души моей видится облик, Нет зеркал для души без улыбки твоей!
* * *
Нет колючки такой в этих знойных степях, Что не липла б ко мне и в судьбе, и в делах. Всем моим существом стал я людям враждебен, Там, где я, там кругом только ссоры и страх!
* * *
Когда жреческих душ разнородный синклит Выйдет к Богу на суд из-под каменных плит, Лишь тогда только Бог, что к чему, разберется Кто в раю заживет, кто в аду возопит.
* * *
Ну, допустим, что будет тебе и почет, И желаний твоих исполненье придет, Где же старых друзей ты и юности время Обретешь в суете, меж почетных забот?
* * *
В плен турчанка нарциссами сердце взяла, И кудрями, как неводом, обволокла, Приготовила сокола тотчас к охоте И к рукам меня снова – увы! – прибрала!
* * *
Сад лица твоего – жаль – бурьяном зарос, И тюльпан твоих щек в клюве ворон унес. Даже киноварь уст, и она потемнела, На багрец твоих губ ветер осень принес…
* * *
В сад я в горести вышел, и утру не рад, Розе пел соловей на таинственный лад: «Покажись из бутона, возрадуйся утру, колько чудных цветов подарил этот сад!»
* * *
И вино, и любовь, и зоннар есть у нас, Крест и храм, виночерпия бдительный глаз. Мы вольны, холосты, мы – поклонники чаши, И с добром, и со злом обнимались не раз!
* * *
Эта родинка, мук моих горьких исток, Заняла навсегда ее губ уголок! Бог, создавший для нас ее крошечный ротик, Это зернышко жить возле круга обрек!
* * *
Плод ума мудрецов можно ль чувством стереть Или завистью злато расплавить на медь? Глупый словно собака, мудрец – словно море, Осквернить это море и псу не суметь!
* * *
Наступил этот праздника радостный час, Много нег и услад он готовит для нас. На странице твоей Книги мира извечной «Вечно жить!» – для тебя там начертан указ.
* * *
Блага мира – как мед; кто его переел, Возбужденье в крови, жар и дрожь – их удел. А тиран, что кебаб ест из печени нищих, Коль взглянуть – в пожиранье себя преуспел.
* * *
От чела твоего – белых роз аромат, Твои волосы мускуса запах хранят. Из рубиновых уст блещут райские перлы, У дверей твоих страх и смятенье царят.
* * *
Благочестия путь – есть презрение благ, Ведь стремящийся к ним беден духом и наг. Будь смиренным, как будто ты уж под землею — Под землей сохранишь жизни праведный знак.
* * *
В жертву жизнь у порога к Тебе принести — Это будто в Керман тмин душистый свезти, А пожертвовать верой, и жизнью, и миром — Саранчиную лапку лишь преподнести!
* * *
Сахар ты, если б мог он улыбкой сиять, Кипарис ты, коль мог бы он гордо ступать, Ты – луна, если б в небе луна говорила, Ты – свеча, если б та так умела пленять!
* * *
Только солнце успело Твое воссиять, Как на поиск душа полетела блуждать. Онемел мой язык – милость мне не прославить, Суть достоинств Твоих и уму не понять!
* * *
Колесо небосвода – как мельничный вал, В этой мельнице жернов износа не знал: Сколько б мерок зерна ни насыпало время, Ненасытный и жадный, он все пожирал…
* * *
Те, для коих у тайны разорван покров, Неспокойны за судьбы людей и миров. Лишь страданья Любви они в мире приемлют — Там, где нету Любви, приговор их суров.
* * *
Взгляд любимая нам подарит, может быть? И тиранство свое прекратит, может быть? Есть ли сила, что стан с прямотою «алифа» Вдруг согнув, в букву «дал» превратит? Может быть…
* * *
Стан ее – кипарис, а лицо – лик луны, Будто сахар уста – и свежи и нежны. Завитки у кудрей и ресницы любимой Как кольчуга и копья, – но мне не страшны!
* * *
Посвященные в тайны небес хоть скромны, Но в могуществе духа царям лишь равны. Пусть в глазах христиан, мусульман, иудеев Их заблудшими чтут, но пути их верны.
* * *
Глуп навеки вина абсолютный запрет. Благородный приемлет лишь этот совет. С двадцати – дозволяется. Необходимо — Тем, кто в жизни добрался до зрелости лет
* * *
Не в колючке – в любовном цветке аромат, Сластолюбец не каждый им также объят. Не взирай же с презреньем на жизнелюбивых — Чем ты сам обделен, тем твой ближний богат.
* * *
Тот – дервиш, кто по жизни безвестным идет, Бескорыстный, наград и подачек не ждет. Даже в пламени бедности вечно сгорая, Он чужого плода никогда не сорвет.
* * *
Сердце, коему жить без любви суждено, Не живет в бытии, уже мертво оно. И считай человека при жизни усопшим, Если мира любви ему знать не дано,
* * *
Всех великих вершин Он – начало начал, Для всех форм и для мыслей земных – идеал. И когда был Адам лишь водою и глиной, В мире духа уж путником Он пребывал.
* * *
Аскетизма ковер запятнаю вином Я сегодня, оставшись с любимой вдвоем. Ну, а завтра, хоть жги, хоть ласкай меня, Боже, — Ты направишь меня наилучшим путем!
* * *
Весел будь! Есть ведь в мире и польза и вред, И зачем ты горюешь о том, чего нет? Кто добился чего-то, войдя в эти двери? Когда выйдешь из них, не изменится свет!
* * *
Не завидуй – почувствуешь гнет над собой, А унизишь кого – он навек пленник твой. Пока можешь, поддерживай ближних в невзгодах, Тот, кому ты помог, будет рядом с тобой.
* * *
Луноликой моей и Луны виден лик, Я от вида двух лун головою поник. Я увидел луну на земле и на небе, И затмилась небесная в этот же миг!
* * *
Много зла, что казалось мне раньше добром, И добра, что ко мне обернулось лишь злом! Я не знаю, чего я хочу? Дай мне, Боже, То, что благо внесет в мою душу и в дом!
* * *
Долю ту, что мне пекарь возлюбленный даст, Он не злобно, а ласково, нежно подаст. Я в руках у страданья – как мягкое тесто, боюсь – он огню меня снова предаст!
* * *
Говорил я любимой не раз и не два: «Ну зачем ты всегда так ломаешь слова?» «Как же выскочить им чрез мой маленький ротик,
