Юрий Валерьевич Мороз
Кошмары Менделеева
Как Чехов «откосил»
Однажды Чехов лежал в больнице. А случилось это так.
Звонит Чехову Достоевский и глаголет в повелительном наклонении:
– Мне тут роман нужно написать, страниц на 600-700, чтоб через месяц было готово. А иначе сам знаешь что.
И трубку бросил. Достоверно известно, что все романы, да и вообще всё вместо Достоевского писал Чехов. Потому что боялся этого загадочного «сам знаешь чего». Фёдора Михайловича вообще все боялись и за глаза называли сволочью и гнидой. В итоге Чехову так это надоело, что он сломал себе правую руку. А Достоевский сам, конечно же, ничего написать не смог и вскоре умер в нищете и безвестности.
И только тогда Антона Павловича стали называть великим классиком. Хотя за глаза продолжали называть мурлом и плаксой.
Как Сталина за абсентом посылали
Собрались как-то Менделеев, Куинджи и Сталин на даче у Павлова абсента попить. Втроём. Сам Павлов в это время у себя в институте собачек узурпировал.
Открыл Куинджи минибар, как в отеле пятизвёздочном, а там пустые бутылки. Ни капли алкоголя.
– Опять Павлов в запое,– с грустью в голосе сказал Менделеев, предвкушая трезвый вечер. – Вот вечно, как выпьет, так идёт животину мучить. Изверг!
Куинджи со Сталиным поддакнули, мол, садист вообще, хотя на судьбу собачью всем было глубоко наплевать. Просто не хотелось "на сухую" сидеть.
Естественно, денег с собой ни у кого не оказалось. У Менделеева денег вообще не водилось. Куинджи кошелёк дома забыл, а Сталин просто пожлобился.
Менделеев, как самый старший и умный говорит:
– Ты, Коба, бегом в магазин, и чтоб без двух литров абсента не возвращался!
– Но а как же, Дмитрий Иванович, я без денег абсент достану?
– Экспроприируешь, – кричит Куинджи из уборной, – А то как для партии – пожалста!, а как для друзей – фиг?!
Сталин глазами блеснул от обиды и ушёл. Час нет, полтора. Через один час и тридцать пять минут возвращается с трёхлитровой банкой браги.
– Всё, – говорит, – что смог.
А сам еле на ногах стоит.
– Ну, падло! – орёт Куинджи,– ща я тебя разрисую, вождь недоделанный, ща я тебе твою трубку говёную в жопу засуну!
И ещё много чего кричал и про усы, и про национальность, и про родителей. Тут уже Менделеев не выдержал.
– Да хватит тебе, Архип. Ты же видишь, ему уже всё равно, он же никакой.
И вправду, Коба вроде бы и стоит, но глаза закрыты и уже похрапывает. Отнесли они его в дальнюю спальню, на кровать бросили, как был, в одежде и пошли вечер продолжать.
Менделеев быстренько из подручных средств аппаратик самогонный соорудил, перегнали брагу, разбавили в нужных пропорциях.
Куинджи аптечку притащил, чего-то добавил, зелёнки капнул – ну вылитый абсент!
И настроение сразу у обоих улучшилось. Выпили, поболтали о том, о сём. Даже пару песен модных акапело спели.
– А может и к лучшему, что Коба спать лёг, – сказал Менделеев, почувствовав руку Куинджи на своём колене.
Иван Петрович Павлов
Иван Петрович Павлов был не робкого десятка. Ага, как же! Не дождётесь! Он одной левой мог обезвредить до семи опасных людей. Но! В том-то и заключалась беда Иванпетровича, что была у него только одна рука. Если же хулиганов было больше семи, то Иван Петрович сильно страдал. А, нет! У него было две руки, но одну он никогда не вынимал из кармана.
Вот однажды решил Иван Петрович купить себе собаку-поводыря. Для этого он даже пошел на рынок, где продают всяких живых существ. И вот возвращается Иван Павлов домой, а жена ему:
– Здрасти! Явился.
А на поводке у него маленькая обезьянка. Жена ему тогда и заявляет:
– Если согласен – подпиши тут и вон там.
Ну, он и подписал. А остался в чем был. Все остальное жена у него отсудила.
И пошел Иван Петрович Павлов по дорогам. Сам поет, а обезьянка танцует. Так он насобирал денег на шарманку. Сам на шарманке играет, а обезьянка
поет. Голос у нее такой чистый-чистый, как ручей горный из тающих снегов.
Тут Иван Петрович задумался над смыслом бытия и встретил своего брата-близнеца. Звали его Дмитрий Иванович. Фамилия неизвестна.
Иванпетровичу было сорок лет, когда Дмитриваныч появился на свет. И вот они встретились. Да так, что даже обезьянка петь прекратила. Только и слышно было, как шарманка играет. Стоят, значит, и смотрят друг на друга, понять ничего не могут. Так и разошлись кто куда. Дмитрий Иваныч восвояси пошел, а Иван Петрович на зоологический рынок. Там он обменял все свое имущество на гладкошерстную собаку.
С тех пор Иван Петрович Павлов стал великим ученым, профессором естественных наук. Хотя, броде бы, не профессором, а доктором. И не естественных, а философских.
И вот сидит известный ученый у себя на веранде и чаи гоняет. А мысли в голову так и лезут, так и лезут. Иван Петрович все их тщательно записывает в
тетрадку, на которой крупно написано « ПОУТРУ». Откуда взялась на тетрадке эта надпись, никто не знает. Но специалисты утверждают, что ее сделал сам Павлов И.П.. А вот старожилы дачного поселка говорят совсем другое. Будто ночью пробрался в кабинет Ивана Петровича Дмитрий Иванович и надписал его тетрадку. Только его и видели.
