Юрий Ра
Сортировка

– Вот и умница, всему вас в вашем институте учили. Тогда распишись тут, тут, тут и тут.

– А тут за что?

– Не помню, все расписываются, и ты не умничай.

– Погодите, а чего вы меня учеником дежурного по станции оформили?!

– Так дежурным без сдачи экзаменов нельзя, милай. Отучишься, если потянешь, когда сдашь, тогда дежурным оформлю. Порядок такой.

– А оклад в полном объеме?

– Ага, размечтался. Семьдесят процентов и никакой премии, пока не сдашь. Но всё одно больше, чем у инженера, даже в учениках. А еще же и ночные!

Суровая проза действительности накатывалась и постепенно грозила утопить Петра в своей безжалостной пучине. Коды точек телепортации, внезапно всплывшие в памяти так отчетливо, буквально взывали к их немедленной активации, вот только ни одного намека на наличие кабин нуль-транспортировки жизнь не подкидывала.

Глава 3. Лёжка

– А вообще, молодой человек, считайте, что повезло вам – в голову Пети опять проник голос Окороковой – Ну чего вам в инженерАх делать?

Самое смешное, что слово «Инженерах» было произнесено с ударением на последнем слоге. Толи местная специфика, толи уровень образования кадровика. А она продолжала рассказ о безмерной удаче Фролова:

– И оклад выше, и рабочий день у наших дежурных сокращенный шестичасовой.

– Что, правда что ли?

– То есть смена стандартная, двенадцатичасовая, просто месячная норма рабочего времени меньше. Выходных больше. А еще же и вредное производство считается, через двенадцать лет получите право на досрочную пенсию. На заслуженный отдых пойдете в пятьдесят пять, а не в шестьдесят. Сплошные плюсы.

– Я даже знаю, с чем сокращенный график связан, у вас там нагрузка такая, что умереть и не жить. Небось каждый второй гипертоник или сердечник.

– Ну да, бывает. Здоровье беречь надо, чтоб до пенсии дотянуть.

Я шел вдоль железнодорожных путей мимо деревянных домиков с выгороженными дворами, чьи заборы прижимали тропинку к маневровой вытяжке. Еще немного, и маршрут от Сортировки Второй до Сортировки Первой, который должен длиться минут десять от силы на пригородном поезде, был преодолен успешно пешком – из-за кустов показалось здание вокзала. Классическое двухэтажное здание в стиле сталинского ампира с фальшивыми колоннами, треугольным фронтоном и окнами ресторана на два этажа от фундамента до самой крыши не поражало, но заставляло задуматься. Первая мысль – как так, такое солидное здание не может стоять в таком маленьком городке, где даже отеля нет. Да тут не то что отеля, тут слова такого нет и не было сроду.

«Погоди анализировать» – прервал я сам себя, сейчас есть более важная задача – обеспечить себя крышей над головой. А то пока ты архитектурными изысканиями страдаешь, начальник вокзала сдриснет домой или к любовнице, а то и на огород, сиди потом на лавочке! Самый логичный вариант поиска начальника – привлечь местных, решил я и пошел искать дежурного по вокзалу, на его наличие как бы намекала монументальность здания, опять же целых пять пассажирских путей и три пассажирские платформы предполагали большой трафик.

Вот ты где! Дверь с надписью «Дежурный по вокзалу» находилась практически посередке кассового зала рядом с амбразурами кассиров и справочной. Не чинясь и не страдая от излишней робости, я потянул ручку на себя, а потом и проник в кабинет:

– Чо надо! Стучаться не учили? – суровая однорукая тётка в серой форменной рубахе с железнодорожными погонами решила сходу показать, кто тут главный. Ну-ну.

– Хорош орать, мне начальник вокзала нужен – дипломатично ответил я, выбрав самый доверительный тон – я от Шафороста.

Фамилия начальника станции, одного из больших людей города и однозначно шишки железнодорожного узла оказала должный эффект.

– А чо молчал тогда, так бы сразу и сказал.

А действительно, что я молчал? Может потому, что глупо орать через закрытую дверь? Адекватность у конкретной работницы расположена где-то в том же месте, где у меня дипломатичность выросла, однозначно. Ну да мне с ней не детей крестить, где дежурный по вокзалу, а где я! Главное, что мы куда-то идем. Пройдя вглубь здания через какую-то дверь, мы неожиданно оказались на улице. То есть не совсем на улице, а в портике между колоннами с задней стороны вокзала. В таких местах обычно творятся самые темные делишки, вспомнил я, именно здесь должны толкать дурь, распивать спиртные напитки и торговать билетами на юга из-под полы. Угу, а раз лето, и никакой полы у кассирш нет, то из-под юбки.

В противоположность ожиданиям, среди колонн не маячили наркоторговцы, не валялись пустые бутылки, а на подозрение наводила только обшарпанная дверь с табличкой «Парикмахерская». Но нам туда было не надо, совсем другую дверь моя сопровождающая открыла единственной рукой и стала подниматься на второй этаж.

– Что случилось, что за пожар? – начальник вокзала по всей видимости спал на рабочем месте, наш визит оказался не в кассу. Да и хрен с ним, всё равно скоро уже просыпаться дядечке, домой идти.

– Вот, говорит, ДээС прислал.

– И?

– Здрасьте. Прислан к вам ажно из самой Москвы в качестве молодого специалиста. Пока жульём не обеспечили, Николай Николаич распорядился ночевать в комнате матери и ребенка. Какой матери, он не уточнял.

– Ха! С юмором пополнение, это правильно. К какой матери тебя послали, ты потом поймёшь. А пока да, пока у нас перекантуешься. Ты как, от мамки или нормальный?

– В общаге пять лет. Так что не переживайте, не опысаюсь ночью.

– Он мне нравится! Кузьмина, веди его, заселяй. И не обижай парня, а то он вырастет и припомнит тебе черствость твою.

– Знаете, где я видала все его припоминалки!

– Знаю, Кузьмина, они у тебя все примерно в одном месте находятся. Как тебя муж только терпит. Иди, короче, открой резервную комнату, выдай полотенце. Он небось вообще голяком приехал. Молодой, где твой чемодан со шмотками?

– В Москве лежит. Сначала я крышу над головой организую потом обживаться начну.

– Ну, тоже логично. Всё, идите уже, не мешайте работать.

– Так уже поздно работать, почти семнадцать часов!

– И что предлагаешь?

– Я? Ничего.

– Жалко – тяжело вздохнул начальник вокзала – А я уже решил, что нормального специалиста к нам в кои веки прислали. И что, даже полстакана не тяпнешь?

– Сухое игристое если только. Что-то есть из шампанских вин?

Дяденька сначала икнул, потом попытался перевести фразу на понятный язык, и только через минуту отвис и заржал! Мы шли по полутемному коридору, а смех за нашими спинами не утихал, он метался между стен, резонировал с плафонами и заставлял задуматься о бренности бытия.

– Ты со своим юмором тут поаккуратнее, молодой специалист. А то не поймут, бить начнут. Народ у нас не очень тонкий, опять же с коллективизмом всё хорошо.

– В смысле, толпой бить будут?

– А то! Ты вон парень видный, питался хорошо. Втроем с тобой ругаться в самый раз будет.

– Это вы мне льстите. Спасибо конечно, и за предупреждение тоже спасибо. А ежели вы скажете, где у вас покушать можно, то совсем будет здорово.

– Ну, ресторан в вокзале ты видел, туда не ходи. Напротив ресторана мост переходной через пути, а за ним автостанция и столовка. Туда тоже не ходи. Напротив административного здания столовка, видел?

– Неа. Как-то не заметил.

– Ну да, её трудно разглядеть. Туда не ходи точно!

– Так где покушать-то?

– Да возьми чего-нибудь в магазине и заточи. Всухомятку, зато не отравишься. А потом девку себе найди хозяйственную, чтоб кормила. Я так поняла, ты непьющий?

– Непьющий. Хотя итальянские вина…

– Вот я так и поняла сразу! Я дожила, святый боже! Дожила! В городе непьющий мужик завелся! Все девки твои теперь, если пипирка рабочая. Ты как, ходок?

– Если от этого завит вопрос моего выживания, то прямо бегун!

– Молодец, с таким подходом приживёшься. Народ у нас хоть и простой, но с пониманием. Но тяжко тебе будет непьющему. Особенно в трудовом коллективе.

– Я комсомолец. Кажется.

– И-и-и?

– Комсомольцы трудностей не боятся!

– Юморист. Может и примет тебя коллектив. Наш народ юродивых и блаженных привечает. Ладно, вот постельное бельё, сам заправишь. Вот тебе ключ, удобства по коридору направо. Никого не пугай, сам не пугайся, куда попало кипятильник свой не суй. Есть кипятильник?

– Нету пока.

– Пока? Смотри мне, чтоб никаких моек на проволоке! Спалишь проводку, прокляну.

– Понял, не дурак. Был бы дурак, не понял. Дальше сам разберусь.

Когда дежурная по вокзалу ушла, я окинул взором комнату и решил, что с временным жильём мне повезло. Явно не для кого попало держали помещение, скорее всего транзитным пассажирам её и не открывали никогда. Если гостиницы в городе нет, то всяких приезжающих проверяющих, командированных и прочий люд селить где-то надо. И не всякого человека можно засунуть в общежитие, бывают такие приезжие, что самих встречающих засунуть могут. И не в общежитие. Так что да, повезло. Наслаждайся, Петя, отдельными апартаментами, хрен знает, куда потом засунут. В смысле, заселят. Не всякая общага может похвастаться тем, что её строили к Олимпиаде-80, не во всякой живут студенты высших учебных. Порой в общежитиях живут выпускники низших учебных или даже те, кто не выпустился, а условно досрочно освободился.

Я знал уже, что в моём дипломате кроме документов лежит сменка белья, мыльно-рыльные и свежая футболка на все случаи жизни. Что радует, никто не наехал по поводу джинсов, а то в голове бродят какие-то смутные воспоминания насчет неприятия некоторыми ответственными товарищами этой пролетарской одежды. Тем не менее я еще разок поворошил содержимое портфеля и наткнулся на складной нож, а потом и ответку. Длинная с узким плоским жалом, она легла в ладонь привычно, но как-то странно. Пальцы стиснули литую рукоять, пятка которой уперлась в ладонь. Таким хватом не винты выкручивать удобно, таким макаром ловчее телеса пробивать. Я встал и сделал несколько колющих выпадов. Ноги при этом сами собой чуть согнулись, словно я танцор диско или боксёр, а плечи опустились. Еще и левая рука приподнялась в полусогнутом состоянии, словно на ней висит щит. Мдя, непростое у меня тело. Или это мозг чудит? Тело громко и внятно заурчало, намекая, что оно хорошее, только его покормить бы надо. Ну, надо, значит надо. Пойдем, тело, я поищу для тебя корм.

Можно было пойти в любую сторону, даже через мост, если верить этой грубой и резкой тетке, везде его ждало примерно одно и то же. В смысле, что кругом столовки-тошниловки, в которых питание превращается в лотерею, где за твои деньги тебе продадут шанс утолить голод или отравиться. Мысль про лотерею держалась в мозгу до тех пор, пока он не вышел на ту сторону вокзала, которая была обращена к перронам. Вообще странная архитектура, сколько видел вокзалов (ага, я видел много вокзалов!), у всех парадная сторона была обращена к привокзальной площади. А уж на ней и автобусная остановка, и гостиница, порой не одна, и забегаловки с киосками. Короче, в некоторых маленьких городах и жизни-то нет нигде кроме привокзальной площади. Таксисты, ночные бабочки, остановки… а здесь какой-то уникальный случай – колоннада и выход на заброшенную дорогу, а дальше пустырь и глухой забор. И уже за забором парк сомнительной культуры и стремного отдыха.

Так что вариантов нет – парадный вход стал выходом. И сразу же моим вниманием завладели два лотка на колесиках: из одного продавали пирожки с повидлом по пять копеек, около второго торговали билетами лотереи «Спринт» по полтинничку. И так тоненько под сводом черепа продолжает дрожать та мысль про лотерею. Как подхватило меня что-то, словно подсказка неведомо откуда! Точно, это шанс! Беру широким жестом сразу два билета на рубль. В чем особенность этой лотереи перед прочими – не надо ждать розыгрыша, хватаешь удачу за хвост, отрываешь его и получаешь свой выигрыш у лотошника.

Так-то еще одна лотерея организована схожим образом – книжная. Выиграть можно аж пятерку, но денег не дадут, а дадут книг на всю сумму. Чего не надо, того не надо. Конкретно сейчас просаживать двадцать пять копеек на книжный куш я не готов. Опять же предвкушение удачи не где-то там, а вот оно, на перроне. Минимальный выигрыш в «Спринте» рубль, мало, зато часто попадается. А главный приз такой, что не вышепчешь – десять, прошу прощения, тысяч! Естественно, таких денег мне киоскёр не выдаст, за ними надо в сберкассу идти. Я прикинул пути отхода – от лотка сразу обратно в вокзал, якобы насквозь его пробегаю и скрываюсь в зарослях. А на самом деле – прячусь в комнате матери и ребенка, хрен кто найдет. И ничего, поголодаю ночку, посижу без еды. А зато потом с утра в сберкассу к открытию и я богат!

Первый билет, у которого я оторвал хвост и развернул бумажку, не порадовал, явив надпись «без выигрыша». Оказывается, выигрыш во втором билете. А нет, не во втором. И не в третьем. Зато в четвертом глаз порадовало слово «спринт»! Вот оно, счастье. Что, как не выигрыш? А что? Оказалось, слово в билетике означает право на получение еще одного билетика. Давайте уже скорее! Лотошник явно уже наблюдал таких как я счастливчиков в предвкушении большого куша, так что не стал мне указывать на ошибки построения фраз, а молча сунул в руки заветный выигрышный билетик. Рубль! Один рубль выигрыша означал, что если я сейчас остановлюсь, то не стану мультимиллионером из трущоб, зато окажусь в минусе всего на рубль. Давайте еще два билета, я рубль выиграл!

Мутная бартерная схема, по которой я обменял победный рублевый билетик на два нераспечатанных напрягала, но иных вариантов не вижу. Я что, идиот оставлять главный приз в этом вращающемся шестиугольном лотке из оргстекла? Руку не суй, я сам вытащу! У тебя рука несчастливая. Кисть слегка свело в борьбе между мозгом, тянущим из барабана два билетика и самой рукой, пытающейся загрести полную горсть. Врешь, не возьмёшь! Короче говоря, если нужен достойный результат, никому не доверяй, делай всё сам. И именно своей рукой я вытянул этот пресловутый выигрышный, по-настоящему выигрышный билетик. Одна беда – вместо десяти тысяч удача подсунула мне десять рублей. А с учетом расходов на проект прибыль скукожилась до восьми целковых. Да и хрен с ним, восемь рублей – нормальные деньги, на них можно… Много чего можно, но я решил, что самым правильным будет сунуть их в карман и отправиться к следующему лотку.

– Бабуль, пирожки горячие?

– Горячие, внучек! Сколько тебе?

– А давно они горячие? Может уже того, слегка теплые? Какая температура?

– Я тебе что, Гидрометцентр? Готов брать – бери. А не то, отходи, не мешай работать – бабулька решительным жестом закрыла люк своего ящика на колесах, такой толстый, словно это танковый люк.

– Эх, была-не-была, давай на пробу четыре штуки.

– Держи. Я смотрю у тебя губа не дура, четыре штуки на пробу взял. Не местный, что ли, раз пробовать собрался?

– А что, местные не берут?

– Наши не пробуют, они давно знают, какие у нас вкусные пирожки. Повидло местное, да много, да пирожки всегда прожарены. Небось не с рисом.

– Фууу, с рисом не бывает пирожков! Кто их есть будет с рисом? Хлеб с рисом, это ж надо придумать

– Вот и народ так считает. А когда положить нечего в начинку, гонят вот такую хрень. Только алкашня на закуску и берет. На троих один пирожок – занюхивать.

Четыре пирожка, убитые во цвете лет ударом вилки в бок, были как-бы завернуты в кусок кассовой ленты из грубой серой бумаги. Вилка здоровущая, такой и меня в бок завалить можно, я сочувствую бедняжкам. Это ж надо, всего за двадцать копеек убивать таких вкусненьких жирненьких сладеньких и еще почти горячих пирожочков! Поедая неостывшие тела кулинарных изделий, я прогулочным шагом шёл по мосту, углядев с него магазинчик. Мой организм требовал кефира. После пирожков самое то, если верить диетологам. Что примечательно, если потороплюсь, успею завершить свой импровизированный ужин до восемнадцати часов, чем снова порадую всех диетологов мира. А в столовую не пойду, нафиг эту вашу лотерею. Сегодня я понял, что единственной лотереей, в которую отныне согласен играть, будет пирожковая. Перло в ней нынче не по-детски. Из четырех купленных пирожков все четыре оказались с повидлом! А под крышкой купленной бутылки с кефиром меня ждал очередной сюрприз – кефир! И не надо мне этих ваших кодов с призами, свежей молочки достаточно!

Глава 4. Утро вечера мудренее

Не стоит думать, что в ведомственном магазине Отдела Рабочего Снабжения Московской железной дороги я купил только кефир. Что-то подсказывало мне, что голод придет снова, причем подкрадется этот безжалостный зверь неожиданно. Проснусь утром, а он уже сидит в засаде и бьёт хвостом по полу, выбирая момент для нападения. Да что утром, порой и ночью набрасывается, я его повадки уже знаю. Так что пришлось приготовиться к боевым действиям. А учитывая отсутствие холодильника в комнате, колбасы на прилавке и мяса в готовых котлетах, взял банку дорогущей сайры в масле за семьдесят копеек и полбуханки черного. Только дураки едят сайру с белым хлебом, а у меня губа не дура. Я уж не говорю, что здесь не режут батоны пополам. Продавщица смотрела на меня как на мажора – явно человек купил не еду, это определённо закуска. А закусывать такими дорогими консервами здесь не принято, я уже понял. Да и хрен с ней, половинка черного в руке, консервы в кармане, жизнь прекрасна.

С хлебом не рассчитал, он оказался не только ароматным, но и с хрустящими краешками, так что к моменту моего возвращения, половина от половины была уже сгрызена. Не надо было в руке нести, целее был бы, да только больше не в чем, авоськой пока не разжился. Сгрузив в комнате продукты, ненадолго завис – если я сейчас пойду гулять по парку железнодорожников, то где целее будут мои деньги – в комнате или в кармане? Не приняв никакого решения, оставил всё на своих местах, то есть в кармане и направился в парк, от входа в который до вокзала было метров сто, не больше. А вообще забавно тут люди живут: парк, магазины, столовые – всё относится к железнодорожному ведомству. Не удивлюсь, если тут свои больницы, школы и специальная ведомственная милиция. Ага, а ГАИшники гоняют по улицам на дрезинах. На ручных, чтоб веселее было.

Парк оказался реально крутым – в нём была не только карусель с креслицами на цепях, но еще и качели! Качели в виде лодочек на две персоны, и вход по билетикам, двадцать копеек с носа. Казалось бы, хрен кто пойдет на такую развлекуху, но нет – катались, еще и все лодочки были заняты! Высоченные липы и лиственницы погружали территорию парка в полусумрак, не смотря на то, что на улице вроде еще достаточно светло. Но тут своя атмосфера: асфальтовый пятачок с фонтаном и обшарпанным мальчиком-рыбаком посередке, пара тротуаров, пересекающих парк как оси абсциссы и ординаты, а всё остальное пространство – трава или голая земля по причине мощного затенения. Ах да, еще Карл Маркс и Купальщица с ребенком. Слава богу, эти трое составляют не одну скульптурную композицию, а разошлись чуть в стороны, охраняя подходы к рыбачку.

Но самым культовым местом тут видимо была клетка. Но не та, в которой проводятся бои без правил, а танцплощадка. Пока пустая с бетонным напольным покрытием она вполне бы подошла для гладиаторских боёв со львами или даже медведями. Мощные стальные прутья, с навершиями в виде копейных наконечников намекали на сугубо декоративное назначение решетки. Но наличие сцены категорически отметало всякие мысли о боях, еще и деревянная ракушка над сценой обеспечивает максимальный акустический эффект на танцующих со стороны играющей на танцах рок-группы. Потом пришло понимание, рок-группы пока сюда не пускают, это место для вокально-инструментального ансамбля, не в то я живу время.

– Ага, интересно, а то время будет?

– Будет.

– И скоро?

– Не спеши, а то успеешь – ответили мне откуда-то из глубин моего сознания. И я «вспомнил», что точно, так и будет! Сплошной рок, техно, потом рейв, хип-хоп, ламбада какая-то или еще какая лабуда… Всё нормально будет с музыкальной жизнью страны под названием Советский Союз. Хорошо, но недолго, а если точнее, то всякая разная музыка останется, а Союза скоро не станет. Может, это из-за неё окаянной? Вот джинсы начали все носить, и ничего, а как рок богомерзкий заиграли, так сразу всё по одному месту и пошло. Мысли о накрывающейся медным тазом стране, как и воспоминания о родственниках вызвали какое-то грустное чувство, но не сильно щемящее. А еще было непонятно, откуда я могу знать, что ожидает это государство. Но тут как с выигрышем в лотерею – просто знал, и точка. Я вообще себя ощущаю немного читером, причем не могу вспомнить, что это слово означает.

Ни на какие качели я не пошел, они хороши, когда девушка под рукой есть, вернее, когда ты под ручку с девушкой. Тогда можно и на качели-лодочки, и чтоб повыше, и чтоб широкий подол задорно развевался, являя взору коленки и бедра, что и есть главный стимул к раскачиванию, чтоб смех девичий как колокольчик, и улыбка обещала всё самое сладкое и запретное типа поцелуя около подъезда при прощании. А раз девушка не образовалась за тот день, что я провел в городке тотальных тружеников стальных магистралей, то и… то надо работать в данном направлении, а не сопли жевать. С другой стороны, кто местные порядки знает? Вдруг тут негласное правило для чужаков есть, мол ходи да оглядывайся, с чужими девками не заигрывай! А как узнаешь? Только методом проб и ошибок. Хороший метод, рабочий, но вот только ошибки порой выходят боком. Лучше я денек подожду, пооботрусь в народе, глядишь своим стану, а тогда все девки мои будут! Хотя все не нужны, пары хватит, и то не одновременно. Как подсказывает чуйка, тут тройники пока не в почете у трудового народа.

Мороженое, купленное в парке за десять копеек, молочное в вафельном стаканчике оказалось не настолько вкусным, чтобы захотелось повторить, но и не таким гадким, чтоб не доесть, а ровно на свои десять копеек. Доедать его пришлось в классической позе выпивающего гусара – корпус наклонён вперед, согнутая рука на отлете параллельно грунту, при откусывании локоть максимально отставлен. Всё для того, чтобы потекшее сквозь размокшую вафельку мороженное не закапало штаны. Этот аттракцион оказался единственным, в котором Пётр принял участие сегодняшним вечером. А Пётр это я.

Еще через какое-то время с танцплощадки донеслись звуки настраиваемых музыкальных инструментов, все эти «раз-раз», трень-брень, дух-дудух-бздынь, без которых нельзя начать играть, если ты профессиональный музыкант. Я наблюдал за происходящим из тени деревьев с лавочки, тактически грамотно выбранной заранее. Я вижу всех, а на меня всем плевать. Жутко популярные песни исключительно на русском языке лились легко и непринужденно, словно ансамбль вообще никогда не запаривался по поводу качества исполняемых им хитов. А заодно и по поводу качества своего музицирования и вокала.

Народ подтянулся к клетке, но внутрь входить не решался, молодые люди не то что-то знали, не то ждали сигнала. И только на четвертой мелодии жиденький ручеек потек сквозь массивную калитку, обороняемую билетершей и милиционером от редких попыток отдельных неудачников прошмыгнуть без билета. А потом за дело принялись настоящие герои. В дальнем от входа углу они по одному приникали к решетке, замирали на некоторое время, следя за билетершей, а потом свечой взмывали вверх, на острые наконечники копий. Причем выглядело всё так, словно закон тяготения в том углу не работал. Пара секунд сидения на стальных жалах, а потом коршуном вниз, на танцпол! Такое ощущение, что среди страстных танцоров-любителей в этом городе аномально высок процент мазохистов-реконструкторов. Я бы ни за какие коврижки не согласился повергнуть свой зад риску быть насаженным на копьё ради экономии полтинника. Но что я знаю про местные нравы? Да и Петр не знает тоже. Стойте, заболтался совсем – Петр это я и есть.

– Чего сидим в гордом одиночестве, кого ждем? – четверо парней явно не школьной наружности подошли к моей лавочке, судя по направлениям их взоров, вопрос был задан именно мне.

– Да вот сижу, жду вас, а то скучно так, поболтать не с кем.

– Чего такой смелый, а? Откуда сам будешь?

Мозг проанализировал все подходящие варианты ответов, как компьютер в башке Терминатора и выдал наиболее подходящий, с поправкой на мой не титановый скелет:

– Дембельнулся летом, приехал в ваш город другана навестить, жду вот. Он трепался, что примет как родного, да кабы его самого не приняли.

– А где служил, не в ВДВ часом?

– Не, в десантуру не взяли. Я по призыву толстый был, военком испугался, что стропы порвутся у парашюта. Так что в ПВО загребли. Сам не летал и другим не давал.

– Два солдата из стройбата заменяют экскаватор… – прозвучало начало пароля.

– А солдат из ПВО заменяет хоть кого! – без запинки отчеканил я верный отзыв.

– А, ну давай тогда, жди своего кореша. Пошли, это нормальный пацан, наш.

И пока группа радетелей «за наших» уходила в темноту, я задумался: «Может, я уже реально стал нашим, может уже можно девчонок клеить? Или лучше подождать?»

– Конечно, лучше подождать. Тем более, что тебе подругу и вести некуда. Если только в комнату матери и ребенка. Тогда несовершеннолетнюю выбирай, чтоб её не погнали, если что. Скажешь, что с ребенком.

– Да пошел ты, тоже мне внутренний голос выискался, Гарик Харламов недоделанный.

Я сам не понял, кто такой Гарик Харламов, если Харламова Валерой звали, и почему он бульдог, тоже не понял. Но голос заткнулся, видимо он всё понял верно. А потом мы с моим внутренним голосом на пару решили расценивать наезд местных как сигнал и свалили в закат, вернее на вокзал в свои апартаменты. Зачем икать приключения тому, кто еще утром не мог понять, кто он вообще.

На следующий день в кадрах мне выдали новенькое удостоверение личности – корочки красного цвета с золотым тиснёным гербом и надписью «Министерство путей сообщения СССР». Блин, если долго не демонстрировать, то такая ксива вполне себе сойдёт за ментовскую. Но только не в этом городе, тут они у каждого второго, народ в теме. Хорошо, что у меня среди документов оказалось в наличии несколько фотокарточек размером «три на четыре», это ускорило выдачу удостоверения. Спасибо тому, кто надоумил моё тело ехать к новому месту работы с запасом фоток на документы. Здесь быстро сделать их бы не получилось. Еще бы денег прошлый теловодитель побольше запас, было бы совсем здорово.

Следующим шагом на пути погружения в новую реальность стало оформление прописки и получение комнаты в общежитии. То есть сначала меня пытали насчет моего семейного положения, наличия детей и жены, потом шли телефонные переговоры с представителем какого-то ПэМээСа. Переговоры прошли в дружеской атмосфере, по итогам которых мне была сначала разыграна на ладонях сценка под названием «Как пройти в общежитие», потом схема прохода была нарисована на бумажке. Рисунок получился достойный, на нем не хватало только изображений русалок и драконов. Ладно, смеяться над картографическими способностями гражданки Окороковой можно долго, но результат, вернее цель путешествия была достигнута. Едкий кто-то внутри прокомментировал томным женским голосом: «Вы приехали!» На входе висела вывеска, подтверждающая, что я попал в общежитие ПМС-102 МПС СССР. Совсем народ бзикнулся на аббревиатурах.

Не знаю, как это происходит обычно, но выделение жилья в моём случае происходило по индивидуальному сценарию. Дело в том, что я подарил комендантше общежития, расплывшейся шарообразной тетушке по фамилии Бзенко портрет Владимира Ильича. Всё-таки эта страна до сих пор чтит и почитает своего умершего вождя и учителя как родного. Портреты основателя первого государства рабочих и крестьян обладают какой-то магией. В данном случае мне хватило портрета на фиолетовом фоне с двадцатью пятью магическими единицами. Результат порадовал – на втором этаже нашлась отдельная комната с собственным умывальником и туалетом. Офигеть, дорогие товарищи! Я даже боюсь представить, какой эффект оказал бы зелененький портрет в полста единиц. Опять же, для чего-то мне выдали в институте подъемные в размере шестьдесят рублей с копейками, то есть половина от оклада инженера станции, видимо они что-то знали.

Могли бы и больше дать, как пояснили в кассе. Компенсацию за проезд по железной дороге на всю семью, на отправку багажа и суточные в размере одна тридцатая от оклада в сутки, но не более рубля в день. Я аж поржал с такой формулировки. Ехать к месту назначения мне было шесть часов от силы, так что кроме половинки оклада и бесплатного билета уважаемому мне ничего не полагалось, увы. Или к счастью. Дальневосточная и Северная железная дорога тоже нуждаются в специалистах, но я туда не рвусь.

Да, двадцати пяти рублей было жалко, но что-то подсказывало мне, какой-то непонятно откуда взявшийся личный опыт, что жить одному гораздо лучше. И не стоит доверять детской песенке из мультфильма про «Жить на Земле нельзя одному ни мне, ни тебе, никому-никому…» Да хрен там! Я лучше один поживу в общаге, а вчетвером было слишком весело, пять лет веселился то с корейцем, то с вьетнамцем, то с кубинцем. Ого, память вроде возвращается! Точно, что-то помню, кубинец был классным парнем, кореец был наш советский алкаш и пятикурсник с солидным стажем пребывания на пятом курсе, а вьетнамец вызвал понимание причин американской агрессии против маленькой гордой страны.

Своя комната! Отдельная своя с замком и ключом! Собственная сральня в комплекте, прости господи! Моего восторга не поймет тот, кто не слонялся по комнатам, меняя этажи и соседей все пять лет учёбы. Потомки будут с ужасом слушать наши рассказы об ужасах проживания в…

– Угу, в будущем прямо всё в золоте. И у каждого студента апартаменты личные.

– А что, не так?

– В следующем веке твоя родная общага на улице Снежной будет заселена студентами с двойной плотностью.

– Да как так? Они что, на голове сидеть будут друг у дружки?

– Угадал, возьми с полки пирожок. Все койки будут двухярусные, так что в двухместные комнаты заселят по четыре человека, а в твою родную четырёхместную…

– Да ладно! Восемь студентов? Не поверю!

– Да не верь, мне пофигу.

– Погоди, внутренний голос, а как же остальные общежития, там кто жить будет?

– А остальные ректор сдаст в аренду. Бизнес, ничего личного кроме личного обогащения. Не на «Волге» же ему ездить.

– На «Мерседесе»?

– «Роллс-Ройс» – хорошая машина, подчеркивающая статус ректора ведущего ВУЗа страны.

– Пипец! Построили коммунизм для отдельно взятых граждан.

Заселившись, я снова побежал на станцию, но на этот раз уже не к кадровичке или главному начальнику, а к своему непосредственному командиру – заму по оперативной работе Валере Старцеву. То есть так-то он Валерий Батькович, но мы быстро нашли общих институтских знакомых. Тот же кореец Виталик Тхай, с которым я жил в одной комнате успел побывать и товарищем Старцева. Вместо ввода в профессию дежурного по станции мы полчаса ржали в его кабинете, вспоминая резонансные случаи из жизни факультета. Затронули и историю парней из стройотряда «Багульник», погибших недавно при строительстве БАМа. Стройка века, она без жертв не может, так что смеялись не всё время.