Юрий Аркадьевич Манаков (П.П.Шалый)
Der Hundebaron
Сегодня всё было помягче. Я всё ещё красивый и женщин не в первый раз вижу. Но суки – лучше. С ума схожу раза два в год. Как многие неуравновешенные, когда инстинкты другого мозга выползают к извилинам серого вещества. А в остальное время – почти послушный. Кажется, одна из этих девочек пустует. Инстинкт говорит – будь добрее. Хвостом повилял Чуге и гостям.
– Мой боец вот что умеет! Жарко!
Как шапку снять в наморднике? Сбил, унизительно. Не развернуться в тамбуре. Потом на остановках ещё кое-какие элементы дрессуры показывал. С дамами интересней. Они и суки в определённые моменты пахнут почти одинаково и ещё – они интерсубъективные объекты. Иногда девушки встречались по дороге, когда мы с Чугой и младшим наряда шли к заставе со службы. Они разговаривали, а мне мой нос не спрятать. Пах запах пах.
***
Моя философия не метафизика, моя философия невербальна. Слова появились гораздо позже запахов. Пространство образов языка у меня живёт в пространстве запахов. Запах понятнее всего – это или еда, или цель. Одним ухом я воспринимаю язык людей, другим – их убедительность: поэтому собаки всегда покачивают головой, когда слушают человека. У людей пространство образов живёт в пространстве языка и слуха. «Язык слуха» породил вначале двузначную логику, а потом и многозначную. Мне, овчарке, понятна традиционная двузначная логика поводка и мяса. Это разным терьерам, на редкость самым самоуверенным ребятам, для воспитания нужны многозначные стимулы.
Пространство образа запахов для меня является основным и от него пляшут все остальные понятия. Это приходит с возрастом и желанием понять другого. Или нежеланием. Время-мысль – это вектор в пространстве витальности. Безупречно признаю, что лабиринт приручения мысли у пса гораздо проще, чем у человека. И мысли гораздо короче и приземлённые. Вполне может существовать цивилизация, основным языком которой является язык запахов. Язык носа. Она честнее. В ней свои философские споры.
Религиозные люди и наркоманы пытаются воссоздать и понять запаховые смыслы, когда логика жизни для них пуста. Но пространство образов языка чувств уводит их в лабиринт благодати словесного, запахового или вкусового рабства. Вектор чувств в пространстве смыслов. Ни одна религия не обходится без стимулятора, изменяющего сознание. Крыша поехала, значит, всё хорошо. Как у футбольных фанатов: губит людей не пиво – губит людей футбол. Или наоборот?
***
Кай как-то задержал в вагоне пассажира. Ему показалось, что пилигрим везёт в кармане пиджака что-то запрещённое. Оказалось – подарочная коробочка ладана. Ну почему Кай так среагировал? Привык, видно, ловить любителей каннабиноидов – потребителей плана, анаши, марихуаны и гашиша.
– Это фимиам – ладан с Афона. Один из ценнейших даров, его преподносили царям в знак особого расположения, – возмущался задержанный.
Ладан оказался «заряженным» каннабиноидами, поэтому пёс так среагировал.
– Знаешь, почему церковные мыши голодные, бедные и худые? – спросил Кай?
– Не видел, не знаю.
– Привыкают к простому ладану, а отвыкнуть не могут. Сбегают на сторону, пожрут и обратно. Кто побывал на Афоне, того обратно зовёт «афонский ладан».
– У кого-то при смерти, при обряде погребения обязательна собака, а у кого-то – ладан. Запах напрямую связывает с окружающим миром.
– Может быть, но Парацельс в своё время написал: «…запах ладана может скорее привлечь, нежели изгнать злых духов…»
– И собака, – подвёл итог я.
Собака – единственное существо, не любящее стимуляторы. Пьяных лосей снимают с деревьев, пьяные слоны громят деревни, а пьяные ёжики блуждают в тумане законов. Пьяных псов от спиртного почти не бывает – они пьянеют от крови. Но собак легко делают наркоманами на таможне и в других местах, где надо найти запрещённые вещества.
И пивко иногда по случаю.
***
Главное, знать силу своих возможностей. Они скромны – я сильно ограничен в риторическом произношении. С другой стороны, это хорошо – слова появились гораздо позже запахов. Пчёлки и другие животные говорят и отдают команды запахами. Молекула запаха – это жизнь, органическая или неорганическая. Слово – это беседа, дополнение к Молекулам запаха. Правдивые и правильные слова можно сложить в полное враньё. Запахами обмануть сложнее, но можно. Словоформы – это лишь «представление представлений». Пахнет всё. Люди ощущают лишь малую часть невидимого мира запахов. Но 90% информации, влияющей на чувства, человек получает через обоняние. А мы, собаки, все +100500. А чувства – это жизнь, витальность. Логика – это пространство, а чувства – это время. Правда, я не знаю, какие чувства у неорганической жизни.
***
– Ах, какая красивая собачка! А как его зовут? А сколько шпионов вы задержали?
Чуга начал заливать – ему только дай поговорить. На команду «голос» пять раз гавкнул. Знаю, что врёт, а ничего поделать не могу – лаю. Один-два-три раза в год задерживали и то не настоящих нарушителей, а проверяющих офицеров и прапорщиков из отряда. Систему С-113сработают, подкоп или следы на КСП оставят, убегут в тыл, а потом на деревьях сидят – боятся, что догоню и хватать, и рвать буду.
Но бдил, чтобы Чугу никто не обидел. И Чуга никому не разрешил меня погладить.
Чем меньше голова, тем быстрее в ней бегают мысли, если ум есть. А запахи почти мгновенно распаковывают те или иные воспоминания. Приход девушек напомнил о моей соседке Герде.
Ох!
На какой-то станции мы долго стояли – полчаса, наверное. Морж и Чуга вспоминали, что здесь случилось, когда они ехали в другую сторону, в армию. Оказалось – они ехали в одном эшелоне призывников. Вагоны были общие, набитые битком – народ разместился на всех трёх ярусах. Сержанты, приглядывающие за будущими солдатами, ехали с ними в этом же вагоне. Офицеры, сопровождающие буйный эшелон – покупатели призывников – ехали в отдельном купейном вагоне.
Был уже пятый день дороги. Домашняя еда и так называемые сухие пайки заканчивались и пассажирам разрешили сбегать за продуктами в магазин. Несколько человек с каждого вагона, по очереди, понеслись на рысях в показанном направлении. Поезд стоял на запасных путях несколько часов, магазин был недалеко.
Будущие рядовые, ефрейторы и сержанты сбегали и затоварились, но на обратном пути покупки проверяли офицеры. Они изъяли бутылки со спиртным и поставили их на снег и шпалы рядом с рельсом свободной соседней колеи. По команде все, ходившие за жратвой и питием, залезли в вагоны, а офицеры остались рядом с добычей. Они стояли вдоль всего состава, напротив каждого вагона. Переглянулись, кто-то толкнул короткую речь или просто рявкнул, взяли в руки бутылки с водкой и портвейном и синхронно хрястнули ими о рельс. Раз, другой, третий… Эшелон как одна гулкая глотка одновременно выдохнул:
– ОХ!!! УУУУУУ!!!
– Мне тогда показалось, что вагон закачался от возмущения. Хотя мне было всё равно – я водку до армии не пробовал, – сказал Морж.
– Я тоже, – ответил Чуга.
– Пойдём, отметим это звучное воспоминание.
Герда
Она – настоящая «немка». Из потомков тех выживших, которых в войсках SS и в НКВД дрессировали по самой жёсткой системе. У Герды идеальный экстерьер, выставочный. В какой-то мере количество собачьих пород говорит об уровне культурности и цивилизованности народа. Или не говорит. Герда красива, азартна и зла как стеклянный осколок. Она тоже из питомника, но младше меня. Первый инструктор как мог, не без битья, обучил Герду собачьим наукам. Потом уехал, и Герда замкнулась у себя в конуре. Подчиняться она никому не хотела.
Инструктор Герды дембельнулся перед приездом Чуги на заставу. Отслуживший со мной год ефрейтор Стёпа-гуран, решил бросить меня и взять злобную Герду. А я уже почти к нему привык. Не зверюга, мол, я. Зато он – сучара, Карацупа недоделанный. Чем меньше у существа ума и ниже интеллект, тем больше ему выслужиться хочется перед б. и г. Гамлет в ночь перед дембелем гурана при сдал-принял тяпнул его за задницу. Немного отомстил придурку за меня.
От Герды Стёпе-гурану иногда крепко доставалось. Поначалу она из конуры только по большой надобности вылезала, а на команды Стёпы не отзывалась. Хотя уже год имела о нём представление. Руки у Стёпы были часто в бинтах, пары передних зубов он лишился при дрессировке злобной суки, и его улыбка стала походить на заячью. Иногда Герда не хотела работать, и приходилось Стёпе-гурану ЧГ или в дозор идти без собаки.
Помощники на тренировках по задержанию говорили, что хватка у Герды неправильная, мёртвая. Нас учили, чтобы был перехват. Чтобы нарушитель не мог другой рукой ударить бойца-пса ножом. Вначале бросок на загривок, а потом правая-левая, правая-левая рука и дальше, как получится. Герда вцепится и не отпускает, пока рукав дресскостюма не оторвёт. Стёпа-садюга её поощрял, когда она за голую руку или лицо помощника пыталась ухватить.
Мы с Гердой инстинктивно любили друг друга. Вольеры рядом. Мы – стандартные красавцы. Моё дело кобелье, а она была не против. Под наблюдением вожатых, конечно. Вуайеризм циников унизителен, но что делать, если гормоны сильнее. Потом Герду увезли в отрядный питомник, но вскоре привезли обратно. Щенки или умерли, или Герда их зализала, или задавила. Как всё было – не знаю. Ещё злей стала красавица Герда.
Был период, когда у Герды не было кинолога, просто жила в своём вольере. Кормили её вожатые по очереди, на службу она не ходила. Инструктор предлагал отдать её Токотаку, после того как у него умерла Чара. Но начальник заставы запретил: боялся, что Токотак из Герды сделал бы добрую и послушную собаку.
Во сне приснились суки, наши девочки: Герда, Чара, Джильда и Скобка.
В дороге – день 4
Моё открытие: если полизать морозное окно тамбура, в нём появляется прозрачное окошко. И пить хочется меньше. Чуга, конечно, воду мне оставляет, но за ночь она замерзает. Грызть лёд трудно, не налижешься. За окошечком всё бежит, когда мы не стоим. Почти как на машине в кузове – я стою, а мир кругом гонит мне навстречу много-много воздуха. Запахи появляются и быстро улетают. Эйфория, кайф от быстрой смены запахов. То, что впереди, пахнет сейчас. У того, что впереди, у будущего всегда есть запах, но его я чую сейчас. Значит, будущее всегда здесь и сейчас.
***
Вулкана опять вспомнил. Его конфуз. Со мной такого безобразия не случалось. Поехали они дозором на шестьдесят шестой (ГАЗ-66) на дальний фланг МЗП, КСП и систему проверить. Наряд в кабине поместился, Вулкан один в открытом кузове. Ловит набегающий воздух, хватает близкие ветки. Одну речку проезжали вброд под раскидистыми ивами. Инструктор глядел на МЗП поперёк речки, КСП и систему (колючую проволоку на столбах), изредка на пса посматривал. Однажды обернулся – нет Вулкана в кузове. Послушный, никогда без команды не спрыгивает и любит покататься. Где он? Развернулись и поехали искать пса.
Оказалось.
Вулкан над бродом подпрыгнул в кузове, ухватился зубами за толстую ветку и остался висеть над водой. Так и висел бы, пока бы не подъехали, за хвост и лапы пса в кузов не стряхнули и поехали дальше.
***
Попить захотелось. Полизал лёд в миске – попозже Чуга воды принесёт.
Приходили несколько раз Чуга с проводницей. Она выпускала нас погулять, брала уголь и смотрела на меня уважением:
– Хорошо собачка уголь охраняет! Красавчик! Умный, наверное? А у нас дома дворняжка Озик – бестолочь и тиран.
Нда, знакомые слова. Не люблю их. А надушилась-то, как парфюмерный магазин. Или как Клеопатра, спешащая на свидание с Марком Антонием. Аносмия или дизосмия у неё что ли? А я весь углём пропах как террикон какой-то. Отряхнусь, но пыль опять на меня садится. Уголь пахнет будущим дымом, ту бишь парфюмерией. Слова per fumos – «через дым» – у римлян означали воскурение, уносящее запах жертвы в небеса к богам. Главное в религиозности – чувства, значит, запах.
В религиях аромат нужен для обострения религиозных чувств. Он даёт возможность пообщаться с находящимися наверху – в голове или ещё где-то – богами. Людские боги питаются запахом. Невидимые духи питаются невидимым. ДухИ и дУхи. ДУхи и дым. Огонь и дым. Жизнь и её след.
А я люблю настоящую пищу. Кусочек курицы и кости проводница через Чугу передала мне. Потерплю её уголь и её парфюмерию. Или она меня терпит. От вкусных запахов только слюни текут.
Эмоции всегда выражаются изменением запаха. Слова имеют свой запах, если произносятся с чувством. Некоторые фразы быстро переводятся на понятный мне язык, некоторые вообще непонятны. Например, логика не пахнет ничем. Сократ и Ницше хотели жить без запахов, прямо платоны какие-то. Пока ни у кого не получилось быть абсолютно чистым.
***
Приходили вчерашние гостьи с Чугой. Сегодня внимательнее их разглядел. Облако из запахов и феромонов – это и есть аура любого существа.
У живых существ, можно сказать и так, ароматических аур несколько. У всех собак нашей псарни есть свой индивидуальный запах и общий для всех запах псарни. У всех собачников нашей псарни есть свой индивидуальный запах и общий для всех запах псарни. Это – СВОИ. У всех солдат заставы есть свой индивидуальный запах и общий для всех запах казармы. Это тоже – свои, но уже поменьше – они всегда ходят младшими наряда. Офицеры не спят в казарме, поэтому они полу чужие, полу терпимые. Все остальные – ЧУЖИЕ, «чижики» – их рвать и трепать, рвать и загрызать. Чуга учит меня сдерживаться, всё время повторяет:
– Свои это, свои «совы». Не трогать! «Совы» это, «совы»!
Намордник с меня снимает только во время еды, питья и когда мы вместе.
Люди какие-то коротконосые, очень плохо чуют. Но сейчас, похоже, Чуга нюх потерял.
***
Экзистенция собаки – быть собакой. Чтобы собака чувствовала себя настоящей собакой, она должна быть с человеком, с хозяином, с сэнсэем, с барином, с эсквайром, с сёгуном или паханом. Знающий человеческую речь и человеческие руки никогда их не забудет. Ни плохое, ни хорошее.
На земле Пёс крепко стоит на четырёх ногах. Человек непрочно стоит на двух, но уподобляет себя дереву. Правда, без корней. У людей, как и они сами, топика запахов размещается по вертикальной оси: выше носа – хорошие, ниже носа – плохие. Почти у всех животных, которых я знаю: кошки, коровы, косули, барсуки, бурундуки – вообще почти у всех четырёхногих – экзистенция запахов, топика запахов расположена по горизонтальной оси. Нос и хвост любого пса расположены на одной высоте от земли. Нет одухотворённого верха и низкого низа. На юго-востоке Азии это давно поняли, во-первых, потому что они другие люди, чем в Европе, во-вторых, что естественно, то правомерно. Быть вертикальным – не значит быть самым умным. Что жирафы, что кенгуру, что птицы – все они почти вертикальные существа. Но не доросли до иерархических глупостей человека. Животное не поставить на колени. А человек-животное всегда на коленях.
***
Трон – это такое облако, с которого смотрят сверху вниз.
***
Экзистенция человека – быть всем. Но физиология человека не даёт ему узнать то, что знаем мы. Они чувствуют лишь самые сильные запахи – слабые отголоски ароматической картины мира. Слова – лишь один из видов коммуникации. Человек постоянно прячется за словами, одеждами, благовониями. Глаза он усилил телескопами и микроскопами, уши – микрофонами и локаторами, осязание – термодатчиками. Вкус и нюх – проблемы слабо решённые. Если бы люди нюхали друг у друга там, где надо, картина мира и иерархия были бы другими.
Человек в своём антропоидном мире любит проводить сравнения. Люди сравниваются со слонами, носорогами, с быками, коровами, львами, львицами, волками, гиенами, лебедями, воронами и воронами, совами, сороками, курями-петухами, ослами, котами, кисками, зайцами и кроликами, лисами и лисичками, баранами, козлами, овцами, ягнятами, черепахами, рыбами, акулами, жабами, пауками, улитками, слизнями-слизняками, клещами, крысами, мышами, ужами, гадюками… Как говорил иезуит Бальтасар Грасиан-и-Моралес: «Вот жизнь человека: в двадцать лет – павлин, в тридцать – лев, в сорок – верблюд, в пятьдесят – змея, в шестьдесят – собака, в семьдесят – обезьяна, а в восемьдесят – ничто…»
Хотя и для пьяниц есть похожая классификация. В опьянении есть четыре стадии, в которых перебывает человек, выпив спиртного: павлин, обезьяна, лев, свинья. Сейчас Чуга похож на дважды павлина перед курицами.
Отвернулся от курящего курятника. Вонюче, близко не привык.
А если поглядеть на собак как на людей. Герда похожа на эту крашенную хищницу. Джильда похоже на ту, которая пониже с уставшим и отстранённым выражением на лисьей мордочке. Пение павлина интересует её мало, она здесь за компанию.
Накудахтались, ушли.
Джильда
На нашей псарне она появилась в начале прошлой зимы. Её поселили в вольер Чары, которая недавно умерла. Токотак уехал куда-то за новыми зубами недели на две, вернулся с новыми железными зубами, а Чары нет. Увезли и погребли. Послужил без собаки недели две-три, стёр ноги до мозолей на подошвах. В дырявых сапогах много не находишься, а родные яловые кто-то скоммуниздил за время отсутствия.
С какой-то точки перегиба началась невезуха. Затравкой послужили зубы. Продолжением – смерь Чары, дырявые сапоги, мозоли, что-то ещё по мелочам. Потом вожатому привезли другую собаку – Джильду. На этом невезуха измельчала, но не закончилась.
Поначалу ефрейтор несколько раз сходил с Джильдой ЧГ. Недалеко, да и на машине подвозили до участка вероятного движения нарушителя. Потом наряд отправили дозором на дальний фланг. 15 км туда, 15 км обратно. Уже не первый мокрый снег выпал. Туда Джильда кое-как дошла, а обратно идти у неё сил не было. Токотак тащил её на плечах. С километр пронесёт, с полкилометра собачка пройдёт и ляжет. И так до самых ворот в системе, от ворот до заставы ещё метров семьсот-восемьсот кое-как сама дошла. На заставе смеются: с вышки уже позвонили, они всё видели. Бестолочи. Даже мне несчастную девочку стало жалко. Пришла – от усталости даже есть не стала.
Оказывается.
Её привезли на нашу заставу из питомника вскоре после родов и выкармливания семи щенков до трёх месяцев, обессиленную. Какая служба? Волчица в логове с волчатами дольше нянчится, а волк еду добывает.
Ещё невезуха с мясом для собак случилась – маловато мяса стало. Куда-то пропали свиные головы, которыми нас кормили. У всех псов глаза стали тусклые – на порции овсянки с банкой китового мяса долго в мороз не наслужишь. Холодно. У меня чувства долга службы нет – у меня его заменяет чувство благодарности. За еду, за общение. Даже мне без человека тоскливо, а я их много повидал. А Чара не выдержала.
Кто-то заметил косулю на льду. Хотела перебежать Реку по гладкому льду, ноги разъехались, а встать не смогла. Замёрзла. Утром наряд с вышки увидел, позвонил – приехали, забрали, привезли и отдали на псарню. Нам повезло – мы подкормились, повеселели. Потом привезли павшую в деревне корову – ещё веселей стало. На сытое брюхо и мороз не так страшен.
Джильда окрепла, втянулась в службу. Оказалась послушной и понятливой, хотя она такой же холерик как я, – через полгода, летом Токотак с ней уже 2-й класс СС заработал. А мы с Чугой так третьеклассниками и едем.
Приснился Токотак.
Токотак – Собака времени
Люди говорят с нами, когда на собачьей морде есть лицо.
Люди говорят снами, люди думают снами как Дмитрий Менделеев, Нильс Бор и Август Кекуле.
Токотак был вожатым Чары, а потом, когда её безжизненную увезли, стал вожатым Джильды. Он умел понимать собак, и ещё он любил числа. Периодически во время шмона из сена в теплой части вольера Чары, а потом Джильды вытаскивали какие-то журналы, какие-то листочки с каракулями, цифрами, фотографии… У весёлого как я Чуги в будке под крышей было спрятано всего лишь несколько писем и фотографий да два патрона, замыленных на стрельбище – фазана подстрелить. Не знаешь – не найдёшь. Чуга хитроватый – нигде и никогда не пропадёт. Гена – себе на уме, у него никто никогда ничего лишнего не находил: письма и фотографии он носил с собой. Непрактичный и вечно неопрятный Токотак был лишь по школьному умный – скубент-романтик. Ну, никак на нём форма молодцевато не сидела, только бесформенные маскхалаты шли к его востроносому облику.
***
Ты же, чей разум стекал,
Как седой водопад,
На пастушеский быт первой древности,
Кого числам внимал очарованный гад
И послушно плясал,
И покорно скакал
В кольцах ревности,
И змея, плененного пляска и корчи,
И кольца, и свист, и шипение
Кого заставляли все зорче и зорче
Шиповники солнц понимать точно пение,
Кто череп, рожденный отцом,
Буравчиком надменно продырявил
И в скважину спокойно вставил
Душистую ветку Млечного Пути
В жемчужинах синей росы,
В чьем черепе, точно стакане,
Жила росистая ветка Млечного Пути
О колос созвездий, где с небом на ты,
А звезды несут покорные дани –
Крылатый, лети!
Я, носящий весь земной шар
На мизинце правой руки,
Тебе говорю: Ты!
Так я кричу,
И на моем каменеющем крике
Ворон священный и дикий
Совьет гнездо, и вырастут ворона дети,
А на руке, протянутой к звездам,
Проползет улитка столетий.
Хлебников В. 7 декабря 1917, 1922
***
Числа создали это мир.
Но Время не число, у времени одна цель – дать путь новому времени. Жизнь – одна из таких дорог. А человек измеряет Время числами. Неправильно. Человек измеряет ритмы, а не время. Ритм Луны, ритм Солнца, ритм сердца. Планетное время рождается на Солнце и других звёздах. Оно летит с солнечным ветром, как семена одуванчика. Время – это кокон жизни. Звёздное время зарождается в неизвестной материи. Маленькое семечко Времени может вырасти в красного сверхгиганта, а потом схлопнуться в белого карлика. Временная неуловимая субстанция создала этот мир и наделила, и наполнила вещество и поля собой. Мёртвое – это бывшее живое. Тяготение – создатель времени и его убийца. Наша Вселенная – это волна на водопаде Времени.
А семечко времени может прорасти на подходящей планете и родить такого поэта как Велимир.
Число не есть бесконечность.
Время = Жизнь.
Ноль есть первое число. Найденное позже остальных.
3 = 1
2 × 2 = 0
Эллины видели мир дробным, воспарили над ним и ушли в бессмысленную греческую бесконечность. Индийские мудрецы мыслили мир цельным, наполнили его взаимопроникающими стихиями, ушли в себя и открыли число 0. Другими, кто открыл богатство нуля, были индейцы.
– Индейцы майя раньше индусов ввели понятие нуля, – заметил Буран, когда я ему рассказывал, – и предсказывали солнечные и лунные затмения.
Детская таблица возбуждения времени:
Одиножды один – шёл гражданин.
Одиножды два – шла его жена.
Одиножды три – в комнату зашли,
…
Это вариант стишка из глубокой древности.
Красивое выражение:
23 – 1
1 – 3
3 – 5
…
19 – 21, моё время – почему?
Моё время – где?
21 – 23.
Это выражение – всего лишь восточные часы суток и цикличный календарь.
Мышь, бык (корова), тигр (кот), заяц, дракон, змея, лошадь, коза (овца), обезьяна, Пёс (Собака), кабан (свинья).
Мой час – вечерний.
Ну почему?
Мохнатая шмель
на колючий ель.
Ноль – самое чёрное число, Ноль – самое белое число, Ноль – самое чистое число. Ноль – число без цвета. Ноль – число, вбирающее в себя все цвета. Ноль – самое целое число. Ноль нельзя испачкать никакими дробями.
Поэтому 2 × 2 равняется незнанию.
Ещё Токотак любил календари. Разные. Если назвать ему число, месяц и год, то он может назвать, какой это день недели будет, но помнил только лет на семь вперёд и назад от нынешнего года. А ему хотелось знать на все года. У него была записная книжка с листочками в клеточку, в которую он записывал свои вычисления годов, и пытался найти закономерность. Я не знаю, как он это делал.
Например:
366 240 251 361
За этим годом следовали года:
400 351 362 402
511 462 403 513
………….
И так далее.
Шизик.
Кому это нужно?
В записной книжке несколько страниц были заполнены этой цифирью. Считать в уме, запоминать страницы чисел – дело полезное, но не такое простое. Иоганн Вайс и математические головоломки вдохновили его на это дело. Правда, позже Токотак узнал и совсем не расстроился, что прототипа разведчика, переигравшего самого Канариса, порвали руками заключённые освобождённого нацистского концлагеря. А алгоритм вечного календаря он узнал много позже, но запоминать столько цифр не захотелось, и хвастливый школьный задор и интерес пропали.
Я – не математик и не поэт, а всего лишь собака.
***
Собаки времени бегут по кругу
Со стаей циферблатов и зверей
Кого-то берегут
Как верную подругу
Кого-то стерегут
Со злобой у дверей
Собачьи дни каникул детства
Купание рыбалка беззаботность
Улыбки
Встречи
Странные слова
От смелости кружится голова
А где-то там собачьи острова – Канары
А здесь на лошади в ночное
Искать на небе Гончих Псов
Бегущих по Вселенной
Чтоб поприветствовать щенка
Рождённого Исидой
А здесь под боком верный пёс
И жеребёнок Найт.
Кухня
На кухне псарни можно много чего услышать. Обычно, там собирались собачники-вожатые до или после боевого расчёта. Те, кто не был на службе. Обычно, бывали и мы с Чарой, как самые спокойные. Бывали и днём, когда кто-нибудь готовил в армейском котле пищу для собак. Токотак показывал, как Чара выполняет команды уже не на голос и жесты, а на незаметные пощёлкивания, притопывания.
Зато я команду «жарко» лучше выполняю. Лучше всех!
Что-то давно пожрать не несут…
Пока продолжу про Токотака и цифры.
Чего только на этой кухне не готовили…
Токотак за новыми зубами ездил далеко, в Округ. Туда – на небольшом самолёте почти два часа полёта, обратно – почти сутки на поезде, поезде и на машине от Отряда до Заставы. Рассказывал он потому, что офицеры, приехавшие на заставу с очередной проверкой, отобрали у него записную книжку. Ту самую, с вычислениями. Спрашивали:
– Что это за цифры такие? Не положено!
Записную книжку отобрали, прошмонали тумбочку и вольеру.
В Округе перед госпитализацией, он несколько дней жил казарме. Там его вместе с другими ожидающими госпитализации солдатами-бездельниками послали на какую-то работу в Штаб Округа. Захотелось в туалет. Вырвал из записной книжки листочки, лишние засунул в ящичек для бумаги.
– Полгода не прошло, а уже первый отдел нашёл меня, – возбуждённо говорил заика Токотак, – объяснил им, что это всего лишь календарь. Люблю календари, люблю цифры и люблю считать…
А на собачьей кухне изредка фазанов готовили, рыбу жарили, картошку жарили. Осетра, принесённого мореманами, жарили. Запахи моему носу всё скажут. Фазанов и уток чаще в кочегарке запекали. На лопату и в топку. Главное, чтобы не сгорела. Кочегарку и кухню на псарне топили дровами. Хорошо пахло дубовым, берёзовым и осиновым дымом, а не этим – кислым вагонным угольным.
Люблю фазанов. Ловить и есть.
Наконец-то. Чуга с Моржом принесли пожрать. Потерплю их здесь – я же не Вулкан. Жаль, фазана в еде не было. И фазаном даже и не пахнет.
В дороге – день 5
Надоело намордник то на шее то на морде стук колёс шум кислая вонь угля морда чешется нос чешется ухо чешется брюхо чешется блох что ли где в такой мороз подхватил надоело морда чешется нос чешется ухо чешется брюхо чешется блох что ли где в такой мороз нахватал морда чешется нос чешется ухо чешется брюхо чешется блох что ли где в такой мороз нахватал башка чешется морда чешется нос чешется ухо чешется брюхо чешется блох что ли где в такой мороз подхватил зубы чешутся ух как нос чешется хвост и тот чешется че-шется че-шет-ся че-шет-ся-я-а-а-а.
Кажись, приехали.
Уф!