Юрий Александрович Алексеев
Телега в конверте
ПЕРЕЦ И САЙРА
Отпускники-путешественники строго делятся на «курортников» и «дикарей». Первые расхваливают разумное питание, полосатое обмундирование, организованные танцы и кино. Вторые размахивают тощими рюкзаками, ссылаясь на забавные приключения, которые непременно сопутствуют неорганизованной публике.
Летом я прибыл в Москву, откуда собирался двинуть на юг «дикарем».
Едва я вышел на вокзальную площадь со своим типовым фибровым чемоданом, как меня со всех сторон окружили афиши.
«Дикарю» спешить не обязательно, и вместо железнодорожной кассы я очутился у театральной.
В очереди как раз передо мной стояла белокурая девушка, с глазами, способными зажечь даже ржавый примус. Она нетерпеливо по-детски вытягивалась на мысочках и заглядывала через стекло на тающие прямо на глазах билеты. В руках у нее был абсолютно такой же типовой фибровый чемодан, как и у меня.
– Вы не москвичка? – полюбопытствовал я.
– Не мешайте, – сказала она, не оборачиваясь. – Ой, неужели не достанется?
– Значит, тоже проездом, – не сдавался я.– Может быть, вместе?
Девушка вскинула брови и посмотрела на меня, словно оперный тенор на частушечника из самодеятельности.
И тут к заветному окошечку полез краснолицый здоровяк в шляпе из какой-то дикорастущей соломы.
– У меня записка от Льва Сысоевича! – кричал он, расталкивая очередь.
– Ну вот, теперь уж наверняка не хватит, – занервничала девушка.
Человек я весьма не храбрый, но тут почему-то швырнул чемодан на землю и бросился наперерез нахалу. Заметив, что мы явно не сходимся с нахалом в весовых категориях, девушка оставила свой чемодан и поспешила мне на помощь.
– Гражданин, у вас совесть есть? – сказал я, выпятив грудь барабаном.
– Нет, – оказал он, размахивая какой-то бумажкой, похожей на лист прошлогодней капусты. – У меня есть право.
– Уберите вашу ломбардную квитанцию в карман, – cказал я.
– Нет, лучше я «уберу» вас, – закипел здоровяк. Пока мы препирались, девушка заполучила билеты и пошла к стоянке автобуса. Оставив на память здоровяку пуговицу, я ринулся ей вслед. Но поздно. Автобус только презрительно фыркнул и тронулся с места. Я побежал рядом, барабаня пальцами по стеклу. Пассажиры смотрели на меня с настороженным любопытством. Но она демонстративно отвернулась. С расстройства я плюнул на тротуар. Уплатил штраф и поехал в гостиницу. Там я открыл чемодан и зашатался от изумления. Мои зеленые ласты превратились в голубые босоножки, подводное ружье – в набор косметики, а рыболовные снасти – в бигуди.
Я окаменел. В голове путались мысли безрадостного свойства. Ничего себе фрагмент. Эта леди подхватила мой чемодан. Хорошо же ей теперь! Ну, мои брюки еще можно приспособить – модно. Но сандалеты сорок второго размера! Месячный запас лезвий? Я галопом бросился в театральную кассу.
– Скажите, на какой концерт брала у вас билеты девушка… ну такая, знаете, беленькая, с жгучими глазами? – опросил я кассиршу.
– Жгучих теперь через одну, – ответили мне бесстрастно. – Разве запомнишь. Да и продаем все-таки на пять мероприятий!
Вечером я положил пять билетов на стол, перемешал и вытянул один, как на экзамене.
– Вечер юмора и сатиры!
Я караулил свою незнакомку у входа до третьего звонка. Затем взял бинокль и уселся в амфитеатре.
– Не вертитесь со своим биноклем во все стороны – негодующе заметил сосед справа.
– Извините, я ищу свой чемодан.
– Чемодан?! На концерте?!
– Там у меня ружье, – зашептал я ему на ухо, – понимаете, собирался поохотиться в море…
Но он, не дослушав толком, поднялся и побежал к выходу под гневное шикание всего ряда. Через минуту ко мне склонился контролер.
– Гражданин, а вас ждут, – прошептал он как-то загадочно. – Мы вам сейчас чего покажем…
– Неужели она? – Я пулей выскочил в фойе. – Но где же она?!
– Там, там за дверью,– ласково сказал контролер, выталкивая меня на улицу. Пока я озирался по сторонам, он торопливо закрыл дверь на ключ, а потом сквозь стекло покачал мне головой и постучал по виску указательным пальцем. Я ответил ему том же жестом.
На другой концерт я попал ко второму отделению.
На остальные меня просто не пустили, отказав все с тем же выразительным постукиванием.
Просеяв расходившуюся по домам публику у концертного зала Эрмитажа, я уныло поплелся в гостиницу. Там я снова открыл злополучный чемодан и обнаружил в углу конверт с адресом: Североград. Главпочтамт. Беркутовой Зое.
Фамилия-то какая – Беркутова. Не то что у меня – Ямочкин.
Беркутова, Беркутова Зоя! – я схватился за телефонную трубку и начал набирать номера, как при пожаре. За час я обзвонил девять гостиниц и узнал, что она остановилась в «Колосе», в сто пятом номере.
– Беркутову, алло, Зою Беркутову! – радостно заорал я.
– Слушаю, у телефона.
Я едва не раздавил ухо трубкой.
– Зоя, нам немедленно нужно встретиться, – начал я.
– Простите, но кто это?
– Это я, Костя Ямочкин. Мы еще вместе брали билеты. А потом я искал вас целый день.
– Как вы посмели меня выслеживать! – резко оборвала она.
– Я все объясню, – торопливо забормотал я. – Сейчас же буду у вас, прямо с чемоданом.
– Что?! – переспросила она. – Это уже слишком! Она повесила трубку.
«Значит, и не догадывается, – подумал я. – Вот будет сюрприз!»
В «Колос» я мчался, как студент за стипендией. Однако в сто пятом номере никого не оказалось.
– Уехала?
– Да нет, пошла в «Гастроном», – ответила дежурная по этажу. – Это в нашем же здании за углом.
Я решил не терять ни секунды и бросился к выходу.
– Гражданин, пропуск на чемодан, – остановил меня швейцар.
– Извините, но это не мой чемодан.
– Не ваш? – насторожился швейцар. – Минуточку. Через минуточку ко мне подошел дядя в штатском.
– Видите ли, это чужой чемодан, – оказал я, – понимаете ли, случайно перепутал…
– Понимаю, – сказал дядя в штатском, – не первый год работаем. Где сообщники?
И тут в вестибюле показалась Зоя. В руках у нее торчала банка сайры и фаршированный перец.
– Вот, – крикнул я, – это ее чемодан!
– Пройдемте, – оказал дядя нам обоим.
– Позвольте, зачем? – возмутилась Зоя.
– Пройдемте, – с особым ударением повторил дядя в штатском. – Вот этот тип увел ваш чемоданчик…
В милиции мы проторчали три часа: пока привезли из «Колоса» мой чемодан, пока опрашивали на всякий случай, что в них содержится, пока хохотали над дядей в штатском.
Зоя, как ни странно, поверила сразу, и мы с ней даже по-братски поделили сайру и перец. Благо, у меня был универсальный консервный нож с раскладной вилкой.
Ну а потом я провожал ее до самой гостиницы. Вот так все и кончилось.
* * *
Моя фамилия теперь не Ямочкин, а Беркутов. Да, да, представьте. И каждый раз очередную годовщину нашей встречи мы отмечаем по-особому. Никакого шампанского, цимлянского и т. д. – только сайра и фаршированный перец. А столом служит стандартный фибровый чемодан.