Юлия Мидатовна Аметова
Звезда пилота
Понятно. Экранированное помещение станции плюс операторское внушение через дугу одновременно с записью ее глупостей на микрокомп, а позже, возможно, еще и через жука, вживленного Лорелее. Интересно, какие там настройки операторского внушения? Но это не так важно, важнее время.
– Но когда это было, Тийя? Большие дожди с тех пор были?
– Нет, всемогущая богиня, которая явилась из тепла и света жизни, не дала им пролиться! И когда богиня полностью воплотилась, поддержав своей силой мое вдохновение, я вышла в лес. Неведомая сила гнала меня прочь от укрывища, но несказанный ужас больше не возвращался!
Значит, от трех до пяти месяцев назад по счету Земли Лорелея, сама того не желая, перенастроила станцию внушения, вложив в нее часть своего модульного сочинения. Когда она решилась выйти, защита станции внушения через жук прогнала новоявленное воплощение богини домой, а наутро на Стике начался идиотизм с поклонением, который продолжался до сих пор.
Осторожно успокоив Лорелею внушением, Бентоль дождался, пока она заснет. До рассвета оставалось не больше получаса, небо посветлело, ливень прекратился. Звезды колец Стики еще сияли бесчисленными огоньками, но дальние светила уже слились с небом. Под мирное похрапывание богини высохший комбинезон был аккуратно свернут, чтобы не намочить в реке, а его хозяин выбрался в окно. Входя в лес, он снова оделся – мало ли кто мог встретиться ему утром? Сейчас все готово для переносчика вируса – и утро, и лес с оврагами, и крупные размеры путешественника. Остальное можно было выяснить только опытным путем.
Бентоль двинулся по скользкой тропе, ведущей в овраг. В овраге было еще темно, на дне громко журчал ручей, за ночь превратившийся в небольшую речку. Вода капала с аморфитов, скользкие лианы задевали голову, и Бентоль то и дело стряхивал с волос воду. До оставленного уникрыла было еще километра три-четыре. А если сегодняшний опыт окажется удачным? Тогда даже его отличная память может подвести, и он пропадет в лесу, как до него пропадали многие. Бентоль переключил микрокомп на связь и включил запись. Ну вот, все готово. Где переносчик вируса?
Черные крылатые тени рванулись ему наперерез. Что здесь надо скатам? Спокойно. Сосредоточиться. «Убирайтесь отсюда! Пошли вон!» – попытался Бентоль отогнать нападавших. Крылья часто захлопали, резкие биоволны ударили в мозг, приторно-сладкий запах разлился в воздухе. Земля качнулась под ногами, руки перестали слушаться, перед глазами поплыл белый туман. Новые скаты налетали один за другим, стараясь повалить его на землю. Черные крылья били по лицу и плечам, цепкие пальцы с присосками хватали за локти. Быстрее двигаться, еще быстрее! Непослушной рукой Первый вытащил лучевик, выстрелил, не целясь. Один из скатов упал, другие навалились кучей. Прямо перед лицом он увидел гибкий черный хвост, бьющий его шипом то в живот, то в грудь. Да тут никакой комбинезон не поможет! «Отпустите! Вон отсюда!». Бентоль перехватывал гибкий хвост, стрелял, падал, отбрасывал скатов ногами и снова внушал, пока, наконец, они не разлетелись в разные стороны.
Все плыло и двоилось перед глазами, ноги казались чужими. Спрятав лучевик, он встал и, держась за аморфиты, выбрался из оврага. Связь включена, кажется, он должен с ней что-то сделать… Мысли путались, голова кружилась, ноги подгибались и скользили по мелким аморфитам. Надо говорить! Он заговорил короткими фразами, как будто командовал пульту. Язык заплетался, команды выходили невнятные, но он продолжал говорить.
– Это летучие скаты. Сладкий запах, кружится голова и плохо работает память. Один скат пытался ударить меня шипом на хвосте. Овраг. Пять километров от Сомервиля по направлению к деревне.
Спотыкаясь и падая, он добрался до крыла, повалился на сиденье и заснул. Связь так и осталась включенной.
11. Еще одна прекрасная дама
Бентоль проснулся в пассажирском отделении грузовика.
– Ну как он, выздоравливает? – спросил снаружи голос Мики.
– Тише! Спит! – прошипела Мади, тревожно оглядываясь. Темные круглые глаза смотрели на Первого с таким страхом, будто он уже заразился вирусом Стики.
– Хорошо, что держала микрокомп на связи! А то бы мы и не услышали! – громким шепотом продолжал мальчишка. – А заметила, как мое крыло летает? Почти как новое, я засек время! Туда мы с тобой долетели за пятнадцать минут, а обратно втроем за двадцать! Только аккумулятор сел, но я его уже к солнечным батареям заряжаться присоединил. Сейчас Валентин ваше крыло уже пригнал. Мама сварила кашу аморфитовую, жидкую, специально для больных, я ее сейчас на захват поставлю!
Думать о каше было противно, стены грузовика кружились в хороводе, постель уплывала из-под спины. Взлохмаченная голова Мади тоже качалась и плыла перед его глазами, он слышал только мысли. «Он был у богини Тийи, или она Лорелея? Неважно, она такая красивая, хотя ей уже много лет, наверное, сорок… А я никогда не буду такой красивой. Кто я для Бено, кто я вообще? Никто». Что за глупости? Она не никто, она – Мади, его… Его кто? Попутчица, приятельница, девушка? И что за бред – сравнивать сообразительную молодую девчонку с престарелой любительницей сказок!
Нет, хватит думать о ерунде, когда исследование, наконец, пошло! Кто нападает в овраге и переносит вирус – уже понятно. Как лечить от отравления пировиратами, давно известно. А вот зачем это все надо скатам, он узнает, когда встанет.
Хоровод стен остановился, Бентоль ясно увидел открытую дверь и сидящую напротив Мади. Над микрокомпом в ее руке поднимался мираж – судя по картинкам, с учебником космобиологии. На другой стороне деревенской площади виднелся огород и Трагат, собирающий в кастрюлю плоды с лианы. Он был виден четко и никуда не уплывал. Рена, приставив лестницу к высокому аморфиту, выбирала из складок его кожуры оранжевые зерна и ссыпала в карман фартука. В конструкции лестницы угадывалась погнутая рама от уникрыла и ножки металлических стульев. Через поляну, поглядывая в сторону грузовика и покашливая, прошагал Валентин. На заросшем шерстью плече он нес большой моток веревки из лиан. Головокружение прекратилось, все стало видно таким, как есть.
Бентоль сел на постели, Мади вскочила, мираж пошел волнами.
– Тебе надо лежать, ты отравлен, я тебе вколола двойную дозу пратопона! У робота были капсулы с раствором!
– Вирус есть? – спросил он более хриплым, чем обычно, голосом.
– Нет! Я три раза проверяла, реакция отрицательная! – радостно зачастила она. – Я сейчас учебник Ларикова читала, но там этого тоже нет! Зачем им вообще нужно колоть людей шипами? И не всех, а самых крупных?
– Выясним, когда поймаем, – говорить было еще трудно, однако он попытался встать. Ноги держали куда лучше, чем в лесу, и память не подводила. Пратопон – отличное средство, что в виде мази, что в растворе. Где-то была каша…Он перебрался на захват и начал есть. Каша оказалась съедобной и даже вкусной. Значит, лечение уже подействовало, и надо было работать дальше. Бросив ложку в пустую миску из аморфита, он встал, держась за верхнюю перекладину захвата.
– Валентин, Мики, идите сюда! У кого есть сильный миражный синтезатор?
Мади не успела ничего возразить, работа уже началась. Мощных миражников, на которых можно было сделать изображение высотой больше человеческого роста, нашлось только два. Один из них Первый привез со «Странника», другой сохранился у Валентина с тех пор, как он работал на строительстве и смотрел в его миражах крупные чертежи. Пока Бентоль гонял миражники, снимая короткие фильмы с самим собой и большими фиолетовыми аморфитами, вокруг шло обсуждение.
– Ловить надо синтетической сеткой,– солидно рассуждал Валентин, откашливаясь и шевеля неровно подстриженной бородой. – Сетку из лиан скат перегрызет, у них зубы в два ряда. А у меня в аморфите четыре мотка синтетической веревки, еще из Сомервиля привез.
– На человека, который будет приманкой, надо латы сделать, вроде рыцарских, и шлем! – во весь голос кричал Мики. – Хотите, я буду приманкой? А латы сделаю из аморфитовой кожуры, и шлем тоже!
– Мики, уйди отсюда! И об охоте на ската думать не смей! – отрезала Рена. – Ската живым ловить надо и держать, а его не всякий взрослый удержит.
– Нет, мам, я помогать буду! – не сдался Мики, но притих, обдумывая, чем будет помогать.
– Если латы из сделать из кожуры, скат пробьет их хвостом. Они всегда так делают, – вставила Мади, поворачивая мираж с учебником. – Вот, смотрите, пробивают кожуру хвостом и выгрызают мякоть зубами. Могут и зубами кожуру прогрызть, но шипом на хвосте им удобнее.
– А что делать? – приуныл Мики.
– Сделай латы из двух слоев кожуры, а ты, Валентин, сделаешь незасыхающий клей и намажешь им оба слоя, понятно? – сказал Бентоль.
– К универсальному клею добавлю тиропластовые присадки, это подойдет? И между слоями можно таким же промазать. А на руки наденешь строительные перчатки, у меня есть, – добавил он, тряхнув шерстью. Бентоль сдержал вздох. С кем приходится работать на Стике! Уже на людей не похожи! Впрочем, Валентин – дельный парень, все схватывает с полуслова.
– Подойдет, и перчатки давай.
– Но в два слоя тяжелые получатся, да еще липкие, они же помешают ловить! – забеспокоилась Мади.
– Должны быть толстые и липкие. – сказал Первый. – Пока шип хвоста будет проходить через два слоя, он завязнет в клее.
– И его будет легче удержать! – завопил Мики и вместе с Валентином заторопился к лесу, искать подходящий аморфит. Бентоль снова взялся за мираж. Для успеха ловли одних лат было недостаточно. Человек в латах и шлеме слишком отличался от легко одетого, и даже если скаты не имели разума, то зрение у них было отличное. Увидев такое чудовище, они откажутся от нападения. Он пододвинул к Мади синтезатор Валентина с изображением аморфитов.
– Там уже есть видео с аморфитом. Надо сделать его непрозрачным в центре, под ним должны уместиться два уникрыла. А по краям наоборот – мираж полностью прозрачный, чтобы сливался с лесом. Понятно?
Она взялась за дугу.
– Мы будем прятать крылья, чтобы скатам сверху казалось, будто в лесу ничего нет, только аморфиты?
Бентоль кивнул, поднимая мираж над своим синтезатором. В непрозрачном центре этого миража должен был идти он сам в аморфитовых латах, прозрачным должен был остаться только участок вокруг глаз. Впереди самого человека-приманки должен был плыть его миражный двойник, повторяя все его движения. Бентоль совместил непрозрачное изображение густо-лилового аморфита со своим собственным, потом сделал плавные переходы к прозрачным краям. Повесив синтезатор на пояс, он присоединил к нему микрокомп и принялся налаживать синхронизацию движений. Пировираты больше не давали себя знать, движениям вернулась быстрота и ловкость. «Какой он большой, а двигается легко и так быстро, что не разглядеть! Даже на Стике и после пировиратов, как это у него получается?»– проплыла мысль Мади. Ну, если ей не разглядеть, значит, он уже здоров.
К вечеру шлем и тяжелые латы, покрытые толстым слоем липкого клея, были разложены на трех небольших аморфитах около грузовика, один миражник был прикреплен к уникрылу со «Странника», а другой висел у двери, прикрепленный к поясу с карманами.
– А когда вы его поймаете, где держать будете? – спросил, высунувшись из-за своего веревочного забора, дед Иринг. Бентоль задумался. Действительно, в дом или сарай, сделанный из аморфита, такого пленника сажать нельзя, прогрызет кожуру и улетит.
– В лаборатории, в грузовике, – ответил он вслух. Мади отчаянно замотала головой.
– Нет, туда нельзя! Робота и лабораторию будет девать некуда!
Вот интересно, она уже возражать научилась, особенно когда речь о ее любимой космобиологии или вирусе Стики.
– Вот именно! – поддержал старый штурман. – Вам нужен новый дом из аморфита, скаты в лесу тоже в аморфитах живут. А вокруг и сверху можно сетку натянуть, у нас синтетической веревки много, вот он и не улетит. Завтра утром начну дом, выскребу немного, чтобы только скат уместился. Надо ему будет больше места, пусть сам выгрызает, сколько надо. А если наш поэт поможет мне с сеткой, то за день мы и сетку соорудим, – добавил он, оглядываясь на Фери, стоящего у двери своего аморфита. Поэт решительно вытащил из кармана шорт шнурок и связал свои длинные волосы в хвост.
– Могу начать хоть сейчас, – решительно заявил он. Судя по всему, остаточное внушение больше не действовало на поэта-романтика. Через площадь прошла Рена, то и дело оглядываясь на кипящую на уличной печке кастрюлю с супом.
– Исследователи, идите все к нам обедать! А то вам уже кухонный синтезатор включить некогда. – объявила она. Когда сели за стол, вытащенный из дома под навес-закрылок, она продолжала начатый разговор.
– И вот еще что я вам скажу как специалист. Во время вашей охоты вы все наглотаетесь пировиратов, они очень летучие. Поэтому надо дать пратопон заранее, я сама могу сделать уколы.
А вот это совсем не глупость. Бентоль сегодня получил двойную дозу пратопона, но сделать укол перед выходом надо будет всем.
– Кто пойдет со мной? – спросил он.
– Я! – немедленно вызвался Валентин. Энтузиасты зашумели, оказалось, что на охоту за скатом хотят идти все. Бентоль задумался. Нужен еще один, лишнего шума в лесу не надо. Но кто? Штурман Иринг – старый человек, Трагат все испортит болтовней, женщины и дети , то есть Рена и Мики, тоже не в счет.
– Бено, я пойду! – дрожащим от страха голосом объявила Мади. Она совсем с ума сошла! Женщина размером со ската – что она сможет сделать на такой охоте?
– Я космобиолог, я пойму, если будет что-то неожиданное!
Похоже, это вовсе не глупость. Она здесь единственный космобиолог и соображает быстро, а при ее размерах скаты точно не станут на нее нападать. Если вообще нападут завтра.
– Ладно, – согласился Первый.
– А когда? – не отступала Рена. – Если ловить будете утром, то делать уколы надо с вечера.
А действительно, когда? Завтра еще рано, Иринг и Фери не успеют закончить аморфит и сетку. Значит, послезавтра перед рассветом.
Как ни странно, дальше все пошло по плану. Они добрались до оврага перед рассветом. Бентоль поправил дугу на ухе под шлемом, натянул строительные перчатки, поднял мираж и зашагал по мягкой после дождя тропе. На ходу он прислушивался к мыслям своих помощников. «Новое уникрыло стоит хорошо, его не видно, а старое немного высовывается. И как бы не кашлянуть!» – беспокоился Валентин. Новым уникрылом было то, которое Бентоль привез со «Странника», а старым – развалина, принадлежащая Мики. «А если они поймут, что виден не настоящий человек, а мираж? Или Бено не успеет поймать? Или мы не успеем добежать с сеткой?» – паниковала девчонка. Ну нет, поймать он успеет, реакция у него не хуже, чем у ската, главное, чтобы пратопон предохранил его от пировиратов. Интересно, когда просыпаются скаты, на рассвете или раньше?
По предрассветному лесу плыли облака, в лесу витали слабые биоволны кавинов, шелестели крылья многоножек, шуршали змеи. Шлепали по кожуре аморфитов крупные капли, стучали падающие на землю семена, поднимался от луж теплый, пахнущий водорослями пар. Сквозь плотный мираж видно было плохо, но глаза постепенно привыкали, а небо светлело. Бентоль двигался по тропе, пробитой кавинами, перепрыгивая через лужи, миражный двойник старательно повторял его движения.
«Где он? Теперь даже не слышно, может, лучше ему держаться поближе? Как мы теперь узнаем?» – снова послышалась биоволна девчонки. «Не кашлять, не кашлять, спугну еще… Но как не кашлять, вирус проклятый! Сеть надо заранее развернуть, а то в последний момент не успею», – Валентин был полностью готов к охоте.
Бентоль прошел весь овраг до того места, где ручей впадал в реку. Скаты не появлялись. Небо над верхушками аморфитов стало почти белым, облака окрасились в багровый цвет стикского солнца. Многоножки тучами поднимались над лесом, заглушая беспорядочными биоволнами далекие мысли людей.
Пожалуй, действительно пора поворачивать, ему надо постоянно слышать мысли помощников, а они должны слышать его голос. Бентоль повернул обратно в глубину леса. Теперь он шел по верхней кромке оврага, обходя огромные аморфиты. Резкие биоволны скатов донеслись до него одновременно с шумом крыльев. Летят!
Бентоль сбежал по склону к берегу ручья и остановился, подняв голову. Сколько их там? На фоне светлого неба показались пять черных силуэтов, торопливо машущих широкими крыльями. Казалось, их волны чем-то встревожены, особенно выделялась одна, отчаянно напуганная болью. «Летят, летят!» – донеслась едва слышная волна Мади. Бентоль зашагал вдоль ручья. Волны скатов усилились, забились, ударили в сознание. Черные ромбы в небе превратились в стрелы и устремились вниз – прямо на него. Спокойно. Они видят двойника.
Один из скатов, согнув хвост петлей и выставив вперед шип, рванулся к поддельному человеку. Думать было некогда. Огромные крылья захлопали над головой, черный хвост мелькнул перед глазами, нацеленный шип раскрылся на конце и задрожал. Запах пировиратов ударил в нос. Скорее, пока не подействовал! Бентоль одной рукой перехватил опасный шип, другой схватился за край крыла, вцепившись в когтистые пальцы. Второе крыло билось над головой, неровные удары гремели по шлему. Еще два ската бросились на помощь, хлопая крыльями и заглушая мысленными криками все биоволны леса. Беспорядочный вихрь крыльев и хвостов окружил Первого, но он крепко держал своего пленника, не обращая внимания на удары. Мощный хвост подрагивал в его руке, как будто ската мучили судороги, отверстие на конце хвоста то сжималось, то раскрывалось, но Бентоль держал крепко. Удар крыла – и мираж мигнул сине-черными помехами, а потом пропал. Неважно, миражник сделал свое дело! А теперь внушать. «Спокойно. Подняться, лететь! Лететь быстрее, дальше!» Интересно, что они понимают? Черные крылья разом захлопали, их обладатели закружились над головой Бентоля.
– А ну, пошли отсюда, буду стрелять! – послышался голос Валентина, прерываемый кашлем. Валентин выстрелил вверх, острый луч ушел в небо. Скаты засуетились, захлопали крыльями и взлетели выше аморфитов. «Выше, выше, быстрее!» – усилил внушение Бентоль. Пленный скат рванулся вслед за соплеменниками, но Первый не отпускал. Руки в перчатках онемели, от запаха пировиратов начала кружиться голова.
– Валентин, держи сетку! – подбежала Мади, волоча за собой белую синтетическую сетку. Валентин сунул лучевик за пояс, перехватил конец сетки и принялся укутывать в нее ската. Девчонка подтягивала свободный конец, растянувшийся по тропе, а Бентоль держал пленника до тех пор, пока ската не обмотали сеткой со всех сторон. На свободе оставался только вздрагивающий и раздувающийся, как шланг под напором, конец хвоста.
Бентоль сел на уникрыло «Странника», как был, в липких латах и шлеме, но пульт уникрыла благополучно принял команду от закрытой шлемом дуги. «Автопилот, высота по рельефу, десять метров над землей » – скомандовал Первый крылу, и поднялся над лесом. Валентин и Мади сели на старую развалину и взлетели следом.
В деревне их уже ждала вся компания. Мики и Рена собирали куски аморфитовой кожуры, а Фери завязывал последние узлы на сетчатой двери вольера, устроенного из натянутой вокруг аморфита сетки. Трагат созерцал происходящее, сидя на своем бочонке под навесом, сделанным из закрылка, а дед Иринг, кашляя, гонялся за ползающим по его двору кавином – глупая скотина под шумок выползла из своего загона.
Бентоль поставил крыло возле грузовика и положил ската на землю, не отпуская опасный конец хвоста.
– Ската привезли! – заорал на весь лес Мики, как будто это еще не было видно.
– Мики, уйди отсюда! Здесь опасно! – Рена оттеснила его к своему дому. – Трагат, последи за ним!
– Всякий вид работы приятнее, чем покой, как сказал Демокрит, чью мысль я мог бы развивать до бесконечности, – изрек Трагат, не двигаясь с места.
– Я не маленький! – завопил Мики, подбегая к старому уникрылу, севшему на деревенской площади. Валентин и Мади спрыгнули с крыла и принялись виток за витком снимать сетку. Вокруг распространялся острый, едкий лесной запах. Фери стоял наготове у двери.
– Держи его, Бено, держи! – приговаривал Валентин, снимая очередной слой сетки.
– Это не он, а она! – вставила девчонка. – Смотрите, какой у нее шип на хвосте – это женский хвост, а не мужской! И она молодая, на крыльях фиолетовый оттенок! Их дети вообще фиолетовые, как аморфиты. Крылья пленницы рванулись и захлопали, но хвост по-прежнему судорожно сокращался и раздувался выше перехваченного человеческой рукой шипа. Бентоль едва удерживал ее.
– Сейчас отпущу, и быстро закрывайте дверь,– распорядился Бентоль, отпуская хвост. Черные крылья забились с отчаянной силой, освободившийся хвост хлестнул по двери, Мади отшатнулась от раскрытого на конце шипа.
– Закрывай! – закричал Бентоль. Фери захлопнул дверь, но было уже поздно. Оттолкнув девчонку, скат вылетел в щель закрывающейся двери и рванулся прочь.
– Улетает! Ловите! – закричал Валентин, хватая сетку. Взлетев над поляной, скат снова согнул крючком хвост, захлопал крыльями, изогнулся и спикировал прямо во двор штурмана Иринга. Охотники бросились следом.
– Да куда ты! – закричал старик, но самка ската рванулась в загон с кавином и со всего размаху вонзила хвост в спину слизняка. По двору разнесся запах пировиратов, Валентин подхватил деда под локти и вытащил наружу. Остальные столпились у забора, наблюдая, как судорожно вздрагивает и сокращался хвост, извивается под ним кавин, а черные крылья самки хлопают в такт судорогам хвоста. В верхней части хвоста появилось новое утолщение, как будто по нему изнутри покатился небольшой шарик.
– Что с ней? Что она делает? – высунулся из-за спины Трагата Мики.
– Это роды! – крикнула Рена. – Мики, уйди отсюда, это неприлично!
– Валентин, сетку! – скомандовал Бентоль, прыгая через веревочный забор загона. Когда эта живность родит, ничто не помешает ей взлететь. Общими усилиями сетка была снова наброшена на пленницу, но она уже не сопротивлялась, продвигала шип в глубину спины кавина. Хвост сокращался, шарик спускался к концу.
– Вот как получаются каналы… – проговорила Мади. – Скаты их проделывают хвостом… Но почему детёныш такой маленький? В учебнике космобиологии Ларикова сказано: длина новорожденного ската двадцать пять сантиметров без хвоста, а тут – величиной с яйцо.
– Так это и есть яйцо! – Бентоль смотрел, как утолщение скользнуло под бархатистую шкуру кавина и продолжало двигаться под ней дальше.
– Но все пишут, что они живородящие! И внутри убитых самок находили зародыши! Правда, маленькие, меньше яйца, – включив микрокомп на запись, девчонка как завороженная, следила за рождением будущего ската.
– Все пишут, но никто не видел, как эти живородящие живых родят! – сказал Бентоль. – И никто не увидит, потому что они яйца кладут. Кавин теперь тоже пропадет на двадцать здешних дней и будет вынашивать им ребенка, пока он не родится…
– Они рождаются бесполые, среднего рода, – вставила Мади. – Но почему кавинов с каналами никто не видел, даже мой дедушка?
– А ты бы своего ребенка отпустила с кавином в лес? – подошла к загону Рена. – Кавинов с детьми они наверняка при себе держат.
– Симбиоз? – Мади записала что-то через сенсоры микрокомпа, не останавливая запись.
– Похоже на то, – заключил Первый.
Будущий скат, наконец, оказался на своем законном месте, кавина перегнали в вольер, а его усталая мать безропотно позволила посадить себя в аморфит. Все кричали и смеялись, как будто сами кого-то родили, Бентоль молчал. Это уже был не бамп-тест, а настоящее открытие! Если он найдет доказательства – еще одного кавина с яйцом в спине или место, где есть такие кавины, – это будет настоящая победа. Можно хоть на Земле патентовать открытие! Если у мутанта-убийцы примут заявку в патентном бюро. Но оставалось неясным, зачем самкам скатов понадобилось откладывать яйца в людей, а потому объявлять об открытии было рано.
Девчонка вдруг разом сникла. Круглое лицо грустно вытянулось, маленькая рука с микрокомпом опустилась. «Хорошо ей, у нее теперь ребенок, а у меня никогда не будет. Вот если бы снять блокировку…», – проплыла ее печальная мысль. Что за чушь! Додумалась! Какое ей «если бы»? Кого она родит на этой гнилой Стике среди неизученной заразы, природным способом, да еще в грузовике? Вот когда они закончат исследование, получат средство от вируса, и она сможет жить открыто, пусть родит кого хочет. Он сам ей поможет.
