Элтэнно. Хранимая Звездой
Бара Баш
– Не хочу я, деда, ради людей стараться, – ответил правнук, но оскорбился, а потому добавил. – И будь на моём месте чёрт, так давно бы этот барак сгнил. А я ещё правлю его. Так что не наговаривайте на меня напраслину.
– Ан не веришь мне, – грозно нахмурился старик. – Тогда знай, в доме моём бес к человеку подселился. Так он каждый день, как рассветёт уже на ногах хлопочет по хозяйству. За каждое дело расторопно берётся и вот за то, – корявый палец уткнулся в грудь правнуку, – и кормит его человек, лелеет.
– Да как так-то?
– А вот так. И посему, будешь лениться, так быстро тебя какой чёрт подменит. Сам знаешь, наше место хлебное, коли справно с хозяином ладить. Я вона на себя, целую многоэтажку взял. Справляюсь да за то и не в обиде. Вона тебе сколько гостинцев принёс.
Правнук, обводя щедрые дары взглядом, печально вздохнул. Он же не знал, что старик-домовой скрывает от него последствия, к которым старания бесёнка приводят. Что ему, старому, порой приходится втихаря в квартире той хозяйничать и то водопровод чинить, то проводку налаживать, чтобы остальные соседи не пострадали.
Даже сам Бара Баш про это не знал. Он наивно думал, что иногда у неё всё-таки бытовая магия верно получается и искренне гордился этим.
***
Иван Петрович маленького бесёнка, которого считал домовым, не ругал из-за неурядиц. Он по-прежнему кормил его и поил, а ещё не мог нарадоваться переменам в своей нелёгкой жизни.
Словно само собой вышло, что Иван Петрович начал встречаться с Елизаветой Игнатьевной. И ему было хорошо с ней так, что он и думать забыл про предательницу Марусю. Вспомнил только когда дочка позвонила.
– Папа, я подумала и решила, что будет нехорошо, если ты на моей свадьбе не появишься. Так что ты приходи, – сказала Марина голосом, как если бы делала одолжение.
– Дык, само собой дочка, – ответил Иван Петрович и удивился. До этого он и не предполагал, что Марина всерьёз раздумывает кого из родителей оставить за бортом. Однако теперь не мог не спросить. – А мать-то будет?
– Будет. Вместе с дядей Вадимом. И так как они заявление подали, то я посажу их на место родителей. Но ты не думай, я всё равно люблю тебя, папулечка.
Голос у Марины стал ласковый-ласковый.
– Я же твоя маленькая девочка, – продолжала она и после ещё нескольких льстивых фраз осведомилась. – А что ты нам с Серёжей подаришь? Деньгами не получится?
– Я вообще про подарок другой думал. Такой, что на память останется. Вот уже присмотрел даже. На следующей неделе покупать собирался, а то до твоей свадьбы всего‑ничего осталось. Вдруг опередит кто-то?
– Нет-нет, что, если твой подарок нам по интерьеру не подойдёт? Так что ты лучше деньгами, нам всё равно ипотеку вернее сперва выплатить.
– Деньгами так деньгами, – Иван Петрович постарался не показать вида, как он расстроен. А затем посмотрел на фотографию Елизаветы Игнатьевны, что повесил в рамку на место портрета бывшей жены, и спросил. – Мариш, а ты не возражаешь, если я не один на свадьбу приду?
– Папа, да как ты можешь? До свадьбы всего одиннадцать дней, а ты мне предлагаешь счёт на ресторан пересматривать?
– Эмм, так если дело в деньгах, то давай я оплачу. Много, что ли, на одного человека надобно?
– А кто это? Андрея Ивановича с собой взять решил? – предположила девушка и тут же опровергла свою догадку. – Хотя нет, он без жены не пошёл бы.
– Нет, дочка. Я тут с женщиной одной встречаться начал.
– И ты хочешь маме сердце разбить?
– Как разбить? – растерялся Иван Петрович. – Она же замуж выходить собирается.
Тут в разговор вмешался Бара Баш. Маленький шкодник сделал так, что в трубке всё зашипело.
– Марина? Марина, – пытался дозваться Иван Петрович. – Так как, могу я вместе с Лизой прийти?
– Да, – пискнул как можно более достоверно бесёнок и разъединил связь.
На заводе меленький Бара Баш основательно набил руку, чтобы увериться в собственных силах. Он не сомневался, что справится со свадьбой. Ничего-то в его присутствии Марина своему отцу не выскажет.
«Вот, – даже довольно подумал малыш. – Вот он заключительный штрих моего мастерства!».
***
День свадьбы наступил так скоро, что казалось всего один, а не одиннадцать дней пролетело. Иван Петрович надел нарядный костюм, а приехавшая к нему Елизавета Игнатьевна – яркое платье. Женщина очень волновалась. Пожалуй, даже больше чем невеста. Она ведь ещё не была знакома с Мариной, а потому хотела оставить о себе хорошее впечатление.
Принарядился и Бара Баш. Он вылизал шёрстку и сиял, как новёхонькая монетка. Бесёнок готовил особенную шалость. Он уже подложил во внутренний карман пиджака Ивана Петровича подобранное им на улице колечко и желал во чтобы то ни стало завершить свадебный вечер особенным образом. Он рассчитывал, что после банкета, когда Иван Петрович и Елизавета Игнатьевна отправятся на такси домой, хозяин сделает женщине предложение и сделает её полноправной хозяйкой в квартире.
«И вот то-то у меня посуда заблестит!» – восторгался своей хитрости бесёнок. Он верил, что теперь-то ему все домовые на свете обзавидуются.
Хм. Всё бы ничего. Да только чистую радость Бара Баша омрачило появление комиссии.
И не домовых, а чертей.
– Так-так, – недовольно зацокал языком старый хромой чёрт, когда перестал обходить Бара Баша по кругу. – Вот оно падение нравов молодёжи. Полюбуйтесь! Стоит ведь и в глаза нам нагло смотреть смеет.
Глаза ничего не понимающего Бара Баша и правда не сводили взгляда с присутствующих.
