Вольдемар Хомко
Теория доктора Пушэ
Глава 8
– Ты видишь, что там творится?! – Мютью Кьюлас, соломенноволосый крепыш, репортер английской «Лондон Газет» ухмыляясь смотрел в покрывшееся декабрьским инеем окно, из которого можно было видеть, как толпа народа, собравшись возле городской ратуши города Корка, выкрикивала громкие лозунги, скандируя: «Унии нет!» и стуча палками о каменную мостовую.
– Это всё рипилеры! (члены организации за отмену унии между Англией и Ирландией – прим. ред.). Черт бы их побрал. Шумят уже который день подряд. Работать не дают.
Коллега Кьюласа, Джон Стонтон, журналист местной «Корк Трибюн», пытался что-то писать за большим, заваленным исписанными листами бумаги столом, но раз за разом бросал перо и откидываясь назад в старом обветшалом кресле, пытался раскурить старую потресканную трубку.
– И что, у них серьезная организация? – Кьюлас уже прикидывал в уме, выйдет ли из всего этого подходящий материал, или он зря приехал в эту завалящую дыру с многозначительным названием Корк.
– Так, была когда-то. – Джон шелестел бумагами, ища какой-то справочник.
– После провала в Клонтарфе (пригород Дублина – прим. ред.) их всех разогнали, а кое-кого и повесили. Теперь остатки пытаются бунтовать, но все внимание теперь приковано к «Молодой Ирландии». Вся надежда на них.
– Понятно. – Кьюлас специализировался на уголовных делах и политические дрязги не особо интересовали матерого писаку, приехавшего в Ирландию после того как арендная плата английских и шотландских лэндлордов резко повысилась, вследствие чего возросло количество преступлений, вызванных так называемым «аграрным террором».
Главный редактор «Лондон Газет» Альберт Болд запретил ему возвращаться в Лондон без хорошо проработанной, основательной статьи. Нужно было собрать как можно больше фактов, желательно подкрепленных конкретными доказательствами, иначе о солидной премии за репортаж можно было забыть.
– Но ты же поможешь мне с информацией о всех тех убийствах и грабежах, случившихся за последнее время? И хватит рыться в своих бумагах. Все равно не найдешь. Пойдем лучше пообедаем.
Репортер начал натягивать тяжелое зимнее пальто, взял шляпу и направился к выходу. Редактор вздохнул, встал из-за стола и подхватив шерстяной плащ, кинул последний взгляд на стол. Уже выходя, он глянул на полку массивного шкафа, уходящего полками под потолок, и стукнул себя ладонью по лбу. Встав на цыпочки, он вытянул невзрачную папку из плотно прижатых друг к другу дел и ухватив ее покрепче, бросился догонять коллегу.
– Где ты обычно ешь свой ланч, Джон? – Они стояли, переминаясь от холода и кусающего за открытые щеки мороза.
– Там за углом есть неплохой паб. Пошли. – Они завернули за серое обшарпанное здание и уже через пять минут стояли перед зеленой вывеской, гласившей, что здесь находится пивная «У Берти». Зайдя внутрь и осмотревшись, репортеры уселись в углу, у окна, а подскочившему мальчишке быстро заказали бекон с капустой, картофельные блины Боксти и графин темного элевого стаута в качестве напитка.
– Вот, смотри. – В ожидании заказа Стонтон вытащил из-за пазухи ту самую папку и раскрыл ее в самом начале. – Пока я буду собирать тебе информацию об убийствах и грабежах, возможно, тебе будет интересно обратить свое внимание на это.
Он зашелестел страницами.
– Мой внештатный корреспондент Микки Фарелл одно время занимался этой историей, а потом отдал ее в архив.
– В чем суть? – Мэтью отчаянно принюхивался к манящим запахам, ползущим из-за неплотно прикрытой двери в кухню, расположенную позади бара.
– Хмм. Суть в том, что некий доктор Котэо Пушэ, ветеринар, имевший практику в Кардиффе, неожиданно переехал в Ирландию, в никому не известную деревушку… как ее… а, да, Гуган-Барра. Переехал и переехал. Но стали поступать слухи, что он там занимается не совсем хорошими делами. Я послал Микки Фарелла все разнюхать и ему удалось не только поговорить с местными жителями, но и проникнуть за забор дома, где обитает этот доктор. Не добившись ничего интересного, он решил просто поговорить с Пушэ, но выяснил совершенно заурядные вещи. Ну да, лечит он зверюшек, помогает ему некто Сириус Пойзон, есть еще какая-то то ли кухарка, то ли горничная. А дальше все. В общем, моего человека вежливо попросили не мешать работе, и ему пришлось убраться ни с чем. Если тебя это интересует, пожалуйста. Материалы в твоем распоряжении.
– Ну, не знаю. – Мютью жадно играл ноздрями, нацелив двузубую вилку на кусок жирного бекона, залитого яйцом. – Оставь конечно. Я полистаю. Но ты же знаешь. Убийства, изнасилования, разбой – вот мой удел.
– В общем, как хочешь. – Они чокнулись кружками и приступили к ланчу.
После, выйдя на улицу, они наблюдали как английские войска, которых становилось все больше и больше почти в каждом графстве Ирландии, разгоняли остатки протестующих, избивая прикладами всех тех смельчаков, вышедших на улицу, чтобы поддержать подпольные организации, борющиеся с засильем английского ига.
– Круто они с ними, – с неудовольствием заметил Кьюлас, наблюдая как пожилой усатый солдат в черном мундире гонится за молодым парнем, державшем в руке обрывки плаката с надписью на ирландском.
– Да. К сожаленью, пока все попытки прийти к какому-то пониманию не увенчались успехом. – Стонтон грустно опустил голову, глядя под ноги. – Но ничего. Придет время, когда наших храбрецов будут прославлять в веках, а не запытывать до смерти в подвалах английских казематов. Зеленый трилистник святого Патрика еще взовьется над страной Эриу. Мы не собаки, в конце концов, и у нас есть гордость.
У гостиницы «Корк Инн» в которой остановился Кьюлас, они распрощались и уговорились встретиться через неделю, когда у Джона будет хоть какая-то информация по количеству убитых и ограбленных. А пока лондонский газетчик решил сам пошнырять по городу и разнюхать какие-нибудь жаренные факты, за которые бы ухватился его привередливый редактор Альберт Болд.
Поднявшись на второй этаж, растопив камин и взяв в зубы трубку, он раскрыл папку, данную ему Стэнтоном и начал изучать материалы, кропотливо собранные корреспондентом Микки Фаррелом.
Судя по записям, сделанным внештатным репортером, доктор приехал в Ирландию из Англии, точнее из Уэльса. Был женат, имел врачебную практику в Кардиффе, потом перебрался в Суонси. Непонятно было только, зачем он поменял благополучную Англию на бедняцкую Ирландию, но это можно выяснить позже. Также было примечательно то, что Пушэ не остановился в столице Дублине, что было бы логично, или, на худой конец, в Корке, а забрался в самую глушь. Стэнтон упомянул, что доктор занимается в Гуган-Барре плохими делами, но что конкретно это значит? Много пьет, дерется? Так этим никого сейчас не удивишь. Может, ставит какие-то медицинские опыты. Так пусть себе ставит. В конце концов, на то он и доктор. Вернее, ветеринар. Лечит домашних животных.
Кьюлас придвинул кресло поближе к огню и налил себе на полпальца виски.
Конечно, это не совсем то, что ему было нужно, но репортерское чутье помноженное на немалый опыт начало подсказывать ему, что этот врачеватель не совсем прост как кажется. Люди, – в данном случае деятели от медицины, – не меняют места работы и жительства так часто, как этот субъект. Возможно, он замешан в каком-то убийстве. А может скрывается от должников. В любом случае, гадать можно сколько угодно. Факты требуют проверки. Ну а потом можно навестить этого эскулапа, хотя придется отмахать несколько десятков миль на запад. Но ничего. Время у него есть. А вернутся в Англию ему все равно необходимо. Нужно отчитаться перед главным редактором о проделанной работе, а заодно узнать, как обстоят дела в столице.
Мэтью Кьюлас начинал с самых низов своей профессии, работая ньюзи, то есть мальчишкой-газетчиком. Постепенно, отучившись в школе, где он был силен в правописании, он продвигался по лестнице журналистского мастерства, меняя солидные газеты на желтые бульварные листки и зарываясь в самую гущу лондонских трущоб Ист-Энда и модных салонов дорогого и кичливого Вест-Энда, выискивая самые жареные факты, истории и случаи убийств, мошенничеств, грабежей и разбоев. Взрослея и набираясь опыта, Кьюлас начал содержать не небольшом денежном прикорме довольно таки приличную сеть агентов – мальчишек, имеющих способность проникать в самые непроходимые улочки Лондона и выуживать информацию, недоступную для простых неповоротливых писак, состоящих в штате солидных столичных газет.
В конце концов, он остановил свой выбор на «Лондон Газет», ибо главный редактор данного издания, ворчливый Альберт Болд давал ему то, что не всегда можно было заполучить в других местах – независимость в выборе тем для статей. Ну а если сюжет действительно был жареным – премия не заставляла себя долго ждать, хотя временами приходилось вытрясать деньги из скаредного Болда.
Глава 9
Как я не хотел приближаться к странному дому доктора Пушэ, мне все же пришлось это сделать, и теперь причиной моей ненавистной прогулки стал отец.
– Вот.
Старший О`Коннерти указал на мешок с картошкой и пару кусков вяленного мяса.
– Отдашь доктору. С тех пор как он поднял на ноги, вернее на копыта нашего беднягу Фридриха прошло уже несколько недель. Пора бы уже чем-нибудь отблагодарить нашего спасителя, а то как-то некрасиво получается.
– А может пошлешь Феархара, отец? Ну, или Эохайда? – Я вопросительно смотрел на родителя, стараясь что есть силы увильнуть от этого поручения.
– Пусть учатся общаться с людьми. А то только и знают, что болтаться без дела во дворе и играть в снежки.
– Нет, ты старший. – Отец строго посмотрел на меня и снова показал на мешок в углу нашей каменной лачуги. – Тем более, доктор первый заговорил с тобой тогда, на дороге. Соответственно и отношение у него к тебе будет хорошее. В общем, без споров. Берешь оплату и вперед.
Я вздохнул. Признаться, что я уже пару раз был у доктора и даже обедал с ним, не хватало мужества. Отец точно бы наказал меня и заставил бы работать не покладая сил весь декабрь. А ведь я собирался с мальчишками в поход, и мы даже начали копить продукты, чтобы уйти подальше в сторону Керри (графство в Ирландии – прим. ред.), поудить рыбу с местными рыбаками в заливе Кенмар, а может даже и поохотиться на кабанов. Что может быть интереснее, когда тебе почти шестнадцать лет! Кроме того, вездесущий Мэйтиу МакКонахи рассказал нам, что скоро собирается большой митинг в поддержку ребят из «Объединенных ирландцев», и лично он точно собирается присутствовать там, а может даже и будет кидать камни в сторону ненавистных бритов и их размалеванных солдат. Вот так.
Поэтому сориться с родителем в мои планы никак не входило.
– Хорошо, отец. Как скажешь. – Я надел теплый жилет, сверху накинул плащ, напялил фуражку и взял мешок с едой. На улице, как обычно, шел небольшой дождик, но мне было не привыкать, поэтому глубоко вздохнув, я направил свои стопы в сторону дома доктора Пушэ.
По дороге я встретил любопытного старика Конмхака, не преминувшего полюбопытствовать, куда это я направляюсь. Отделавшись короткой фразой, я пошел дальше, и вот передо мной снова та высокая стена, а за ней владения доктора, с красивым домом и странным подвалом, в котором полно кошек, очень странных кошек, которые чуть не взяли меня в плен тогда, пару недель назад.
Поставив мешок на землю, я собрался с духом и дернул за колокольчик. Через несколько минут дверь открылась и низенький помощник доктора вопросительно уставился на меня, пытаясь понять, что мне надо.
– Вы с животным? Что у него? Кашель, рвота кровью, несварение желудка?
– Нет. Я от Кормака О`Коннерти. Он велел передать еду в уплату долга. Вот.
Я показал рукой на мешок и глянул на мистера Пойзона.
– Спасибо. Наш Фридрих чувствует себя хорошо.
Мне уже хотелось уйти, но ассистент взял меня за руку и буквально втащил внутрь двора.
– Отлично! Доктор Пушэ как раз дома, и вы сможете лично сказать ему спасибо. Для него это будет гораздо приятнее, знаете ли. Тем более, вы уже бывали у нас, можно сказать стали добрым другом! – Он противно рассмеялся, настойчиво продолжая тянуть меня за рукав пиджака. – Не советую отказываться. Доктор может обидеться!
Как я не хотел, как не старался, но чертов коротышка все-таки вынудил меня зайти внутрь. Потом я много раз жалел о своем поступке, но тогда я думал только о том, что, если, не дай Бог, Пушэ действительно обидится на нашу семью, в следующий раз наши быки останутся без лечения, а моя семья без пищи.
– Ну хорошо. Как скажете, – промямлил я и поплелся вслед за уродцем в круглых золотых очках в сторону парадного входа. На пороге я увидел миссис Мэрри Слиззард, которая, бросив на меня неприятный взгляд, сразу же скрылась в дальних комнатах, видимо вернулась на кухню. Тем временем, мы с ассистентом Пойзоном поднялись наверх, и я снова очутился перед дверью доктора Пушэ.
– Да, да, войдите. – Дверь отворилась, и я увидел доктора в той же позе, за тем же столом, пишущим что-то в толстом журнале.
– Ну вот мы и снова встретились, мой молодой друг. – Похоже, у него было прекрасное настроение, так как улыбнувшись он протянул мне руку, и предложил сесть в кресло, стоящее у рабочего стола.
– Я рад, Эйден, тебя же зовут Эйден? Я рад, что мы снова встретились в такой непринужденной обстановке, видимо, тебе нравится посещать мое скромное жилище, я прав? – Он вперил в меня свой острый вороний взгляда, и на секунду меня охватил жуткий страх, будто сама старуха смерть заглянула мне прямо в душу, намереваясь забрать ее с собой в преисподнюю, а заодно и мою хрупкую физическую оболочку.
– Скоро Мэрри накроет стол и мы сядем обедать. Но перед ланчем я хотел бы прогуляться с тобой и показать кое-что. Ты же не против?
Он снова посмотрел на меня, и я начал колебаться. Думая, стоит ли отказаться и быстрее уйти, или все-таки дотерпеть до конца эту немую муку. Мне стало не по себе, но выбора не было.
– Да, доктор, конечно. – Я стал вялым и инертным, вся моя храбрость куда-то подевалась, осталось только рабское подчинение голосу странного человека, имеющего власть и силу над другими людьми.
Пушэ махнул рукой ассистенту и тот, не выпуская моей руки, снова отворил дверь и легонько подталкивая меня спустился вниз. Мы вышли во двор и направились к той постройке, медицинскому кабинету в который я проник в прошлый свой визит.
Доктор шел следом, я слышал мокрое шуршание травы о его обувь и думал, что вот сейчас он начнет ругать меня за проникновение в частное жилище, а может быть он уже знает, что я спускался вниз, в его лабораторию.
– Ты ведь уже бывал здесь, не правда ли, Эйден? – Подойдя поближе, Пушэ снова уставился на меня, острый нос буквально задевал мой вспотевший от волнения лоб.
– Тебе, наверное, было интересно, что там, внизу? Я прав?
Я промолчал, все еще надеясь отпереться и свести все к простому «простите меня, доктор, пожалуйста».
– Так и быть. Я покажу тебе, что там у меня внизу. Только договоримся сразу, что ты никому ничего не расскажешь? Хорошо? Сириус!
Он махнул рукой, и коротышка, ухмыляясь забежал в сарай и начал шуметь в дальнем углу, видимо убирал ковер, чтобы открыть люк в подвал. Потом он затих, похоже спускался вниз, а спустя несколько минут, раздался его приглушенный голос:
– Все готово, доктор!
– Отлично! – Пушэ посмотрел на меня и сказал:
– Прошу, молодой человек! – Он предложил мне первому зайти внутрь, и я, все еще колеблясь, сделал несколько шагов. Внутри сохранилась все та же обстановка, как и в прошлый раз, только не было котов, так напугавших меня.
– Ну что, спускаемся? – Он показал мне на знакомую лестницу и слегка подтолкнул меня вперед.
Тут в голове что-то щелкнуло, вернулась способность трезво мыслить, и я дернулся к знакомому оконцу, стараясь как можно быстрее унести ноги из леденящего душу кабинета. Но доктор был начеку. Он ловко вытащил из кармана заранее заготовленный клочок ваты и быстро поднес его к моему носу.
Находясь на пике волнения, я резко вдохнул сладковатый, приторный запах, и мое сознание, мягко покачиваясь на волнах возникшей безмятежности, начало уноситься прочь. Последнее, что я услышал, был словно из-под одеяла, едва различимый голос Пушэ:
