Владислав Ярославович Ардалин
Славный город Беллуно
IV
По стечению обстоятельств, которые всегда складывались так или иначе безо всякого участия людей живущих, хотя порой они и верили в обратное, институт знаний Герты, как мы уже знаем, находился в другом городе, что несомненно подразумевало получасовую поездку на паровозе от Беллуно. Поэтому изначально ей требовалось дойти до железнодорожной станции, уже во всю работавшей к этому времени, сесть на свой рейс, дождаться отправления, а затем, по приезде, пройти ровно столько же, сколько обычно занимает дорога от дома до станции Беллуно.
Альберт, хотя ему и было совсем не по пути, как и полагается настоящему, воспитанному спутнику своей второй половинки, имел обыкновение Герту провожать и лишь затем направляться к профессору Теобальду. От железнодорожной станции ему следовало дойти обратно до моста, а затем резко повернуть направо, в противоположную сторону от своего дома к ремесленной лавке Фосса, что находилась в самом конце улицы. Дойдя до нее, Альберту следовало повернуть еще раз налево, встав таким образом лицом к Витторио Венето, и еще раз пройтись до самого конца к порогу достаточно богатого подворья профессора, которое располагалось не с какой-то из сторон улицы, а являлось ее наконечником стрелы. Но сегодня, этим солнечным и прекрасным днем, Альберту только предстояло начать свой очередной рабочий день и для этого ему сначала необходимо было проводить Герту.
Дверь дома хлопнула и пара молодых людей отправилась единственным и уже так привычным им маршрутом. Солнце ярко светило, прохладный ветерок игриво завывал, а водопад, находившийся в десятке метров от дома, как обычно продолжал надрывисто реветь. На площади были слышны радостные звуки бьющей ключом жизни, доносились ноты какой-то мелодии. После не самого приятного утреннего разговора осталась неразрешенным ядром загадочная тоска, от чего возлюбленным было немного не по себе. Они понимали, что были виноваты перед Элизой и могли быть куда более избирательными в своих выражениях, и уж тем более способны уделить ей больше времени за завтраком. Тем не менее решать возникший конфликт было уже поздно – Альберт с Гертой точно не собирались возвращаться домой только для сглаживания углов, поэтому выдохнув, каждый из них откинул от себя все негативные мысли, лишний раз бередившие непонятное чувство тоски и, сосредоточившись на погожем дне, уверенно зашагали в сторону станции.
– Думаешь, она на нас сильно обиделась? – почти сразу же разрушила молчание Герта.
– Думаю, что нет. Да, конечно, мы не очень хорошо с ней сегодня обошлись, но когда она на нас сильно обижалась?
– Все равно. Надо будет сегодня перед ней извиниться. – Герта на секунду выпала из окружающего ее пространства, а затем, резко подняла руку и, щелкнув пальцами, подняла указательный к небу. – Устроим сегодня праздничный ужин!
– А?
– Праздничный ужин! Мы сможем извиниться перед бабуллитой – устроим семейные посиделки вечером. Я сегодня в Арзи после учебы забегу за свечами и разными украшениями. А ты купи сливки, радужной форели и красного сухого вина. Вдобавок я попробую забежать после учебы к Вертеру – нам определенно понадобится сладкая выпечка.
– Милая, мне очень нравится твоя идея – тогда так и поступим. Хотя я все равно и не понял, что за праздник такой. – рассмеялся Альберт. Ему стало легче от хорошей погоды, от разговора с Гертой и ее предложения здорово провести совместный вечер.
– Будто нам повод нужен – поддержала смехом Герта. – Будем считать, что это праздничный ужин в честь твоей идеи со зданием для спектаклей! – она снова прыснула, от чего невольно прикрыла свою милую, озаренную солнцем улыбку ладонью.
– Мне нравится!
Влюбленные, весь разговор шедшие со скоростью проведения черепашьих бегов, успели проделать лишь небольшой путь, наконец поравнявшись с мостом и центром славного города Беллуно – его главной площадью. Площадь представляла собой внушающих размеров прямоугольник, расположенный перпендикулярно Замку и улице Первой Королевы, напрямик соединяющей две важные составляющие города. Центр Беллуно был наискось вымощен красным камнем, образуя интересный орнамент поваленных ветром фигур. По всему радиусу площади располагались мраморные фонтаны и различные лавки от травников до продавцов декоративной ткани из других Долин, харизматично занимающихся продажей своих товаров. Ровно посередине площади располагалась старая часовня, имевшая специальное строение, позволяющее одновременно носить функцию световых часов, циферблатом которых служила сама площадь, и средством оповещения событий. Вторая функция теперь использовалась редко, однако раньше часовня имела более важное значение, ее звон означал опасность приближающегося нападения, а следил за выполнением функции специальный человек – звонарь. Опасности ушли, ответственных звонарей не осталось и часовню лишь изредка использовали солдаты в высоких чинах. А каменщики-альтруисты продолжали сносно держать состояние исторически важной часовни на плаву.
Справа от площади находилась небольшая дубовая аллея, а сразу за ней, в противоположном конце от моста, начинался основной жилой квартал, заселенный людьми не такими богатыми, как семья наших героев, и не с такими просторными домами, но тем не менее с классическими для Долины Осени постройками и широкими улицами. Квартал, чем дальше он уходил от площади, незаметно растворялся в боскете, начало которого ознаменовывалось с безобидных кустарников по щиколотку и плавно переходило в высокие кедры, пахучие липы, стройные рябины и другие деревья, пока окончательно не становился непригодным к расположению очередного домика.
Сегодня на площади выступали музыканты, судя по одеяниям прибывшие из Долины Лета. Ребята играли какую-то задиристую мелодию в быстром темпе. Альберту мотив показался знакомым, и он попросил Герту ненадолго остановиться. Всего музыкантов было трое, но на данный момент играло всего лишь два из них, оба на скрипках. После внимательного наблюдения Альберт наконец-то вспомнил, почему мелодия показалась такой знакомой, – он пару раз слышал, как ее напевал профессор. Ребята изо всех сил старались, хотя было понятно, что до уровня профессионалов им далековато, так как лучшие могли играть этот мотив в соло. Теобальд также поведал, что мотив оказался отличной проверкой навыков музыканта, и стал самой известной работой композитора, его придумавшего. Альберту от этого стало невосполнимо грустно, ведь он считал несправедливым такое отношение к творцу, отказываясь понимать устройство всего мироздания. На вопрос, почему одна вещь становится популярнее другой, профессор Теобальд Бюрен ответил лишь усмешкой и замечанием, что Альберт «слишком с лишком» думает о всяких несущественных вопросах, хотя мог уже давно принести чашку горячего чая и наконец нормально подержать чертеж, уголки которого сворачивались внутрь.
– Ты чего задумался? – вернула его в реальность Герта. – Пойдем, а то я так опоздаю.
– А, да, прости. Все-таки хороший сегодня день, не считая ссоры, правда? – сказал Альберт, взял Герту за руку и вместе с ней продолжил идти.
– Наверное, ты прав, хотя я все еще немного переживаю по этому поводу. – Герта остановилась прямо на мосту. – Может нам правда стоит уделять больше времени жизни? Понимаешь, о чем я? – ее глаза были устремлены в сторону водопада.
Музыканты начали играть какую-то другую мелодию, на этот раз втроем, ее Альберт уже не знал. Солнце было в зените, его лучи ударялись в брызги Удины, создавая невероятной красоты свечение, с небольшой радугой у основания. Освежающий ветерок немного поуспокоился, однако, его все равно хватало, чтобы донести ароматы пекарни Вертера, игриво теребя волосы на макушке.
– Да. Только до спектакля я бы время все равно пропустил, – они вместе засмеялись и за разговорами, уже в более быстром темпе, отправились до станции.
Беседа вышла увлекательной и дорога у Альберта с Гертой, занимавшая обычно больше времени, незаметно пролетела, настолько, что пара не заметила, как подошла и стояла у станции уже на расстоянии легкой возможности разглядеть в мельчайших подробностях великолепный, сильно протяженный паровоз. Не стесняясь окружающей его толпы, он иногда зазывающе повизгивал, готовясь к приближающейся пробежке. Людей было много: кто-то, как и Герта, собирался на отправку, другие, наоборот, недавно прибыли и выясняли нужную им информацию у работников станции.
Вдалеке стоял настоящий грузовой монстр, а возле него с десяток джентльменов, выяснявших в грубых тонах, с использованием неджентельменских слов, отношения друг с другом. Жизнь кипела как машинное масло, легкие нотки которого вмешивались в происходящее. Совсем рядом слышались крики о скорой отправке нужного Герте рейса. По правде, кричали все, с желанием стараясь донести любую информацию и перепрыгнуть звуковой барьер. Звуки радости и горя – нет, не Край делал Белунно особенным, не его архитектура, культура или люди – железнодорожная станция, вот, что делало. И понять это представлялось возможным только людям, жившим здесь все свои года – размеренность и плавность растворялась в этом месте, суета начинала заигрывать с тобой еще от перехода моста, но от этого явления не становилось мерзко или неприятно, наоборот, казалось, что веселье только увеличивается. Такое веселье, когда ты сам не понимаешь причины, но все вокруг становится прекрасно – у тебя замечательные планы на предстоящий день, ты рядом с любимым человеком, а утром ты приговорил самый вкусный завтрак на свете и даже небольшая семейная перепалка не разрушает это веселье, а только подстегивает. Ты представляешь вкус примирения с помощью устроенного праздничного ужина и легкую тяжесть во всем теле после окончания дня – лечь спать и забыться в темной пустоте. На этой мысли Альберт смог заново собраться и прийти в себя.
– Что ж, – начал он, окончательно выпав из потерянного состояния, которое по обыкновению бывает всегда после насыщенных разговоров, в добавок приправленных окружающими событиями и мыслями, так необходимыми для внутренней полноценности – вот мы и на месте. Хороших тебе занятий сегодня, милая. И не забудь, пожалуйста, в дополнение к свечам и украшениям купить бумаги для чертежей, а то Теобальд мне потом целую неделю будет припоминать.
И сразу же, как только он кончил говорить, с широкой улыбкой на лице потянулся к Герте, давая ясно понять, что собирается ее обнять. На что, естественно, получил разрешение и был встречен теплыми руками, охватившими его крепко за спиной.
– Да, я все помню, сегодня привезу обязательно, не хотелось бы потом выслушивать от твоего профессора, какой ты безалаберный, – шутливо и в хорошем настроении, продолжая крепко обнимать, ответила Герта, на что Альберт отреагировал смехом до первой слезинки.
– Это точно, порой мне хочется взять его ужасный тубус и настучать ему по голове, настолько он иногда кажется надменным. Но потом я вспоминаю, что тогда он точно перестанет давать мне монеты и уж после такого мне только одна дорога – в леса, собирать для Вертера ягоды и орехи.
– А что, звучит неплохо!
Пара снова звонко рассмеялась и наконец отпустила друг друга, теперь просто стояв и всматриваясь внимательно в глаза, будто предстояло расставание не на учебный день, а навсегда.
– Я думаю, у него нет цели казаться таковым, он ведь постоянно в работе и сомневаюсь, что у него остаются силы на соблюдение норм этики. – внезапно добавила Герта.
– Да я не жалуюсь, если быть честным. Так подумать, то он забавный и ведет себя во многих моментах даже лучше, чем я мог бы ожидать.
На станции повторно раздались предупреждающие крики о скором отбытии паровоза, информирующие помимо прочего, о необходимости всех пассажиров разойтись по местам, дабы не возникло никаких неприятностей и недопониманий. Альберт с Гертой крепко поцеловались, настолько крепко, что их поцелуй можно было бы охарактеризовать как «в десна» и после него, стоило только Герте сделать шаг, внезапно раздался звон колоколов.
Одновременно с этим звоном все, кто находился на станции, повернулись в направлении часовни. Перед людьми, собирающимися через пару минут отбыть по своим делам, перед теми, кто уезжающих провожал, перед всеми работниками станции: машинистами, информаторами, механиками, грузчиками и всеми остальными джентльменами, коих перечислить в такой сильной суматохе представляется невозможным – предстала жуткая картина, подвергшая в ступор абсолютно каждого. Сразу за площадью, в квартале жилых домов, в том самом, который находился правее всего вперемежку с боскетом, происходило нечто совершенно ужасное. На улицы стремительно вытекали тени непонятных фигур, нескончаемо прибавляясь в своем количестве. Огромная разрушительная масса ползла, поджигая дома и хладнокровно убивая всех попадавшихся ей на пути, будь то мужчины, женщины или дети. Со станции отчетливо виднелась неумолимо расширяющаяся опухоль, внушавшая возможность поразить весь город целиком за пару ближайших минут. Избежать полнейшей катастрофы помогли немногочисленные солдаты Беллуно, мгновенно отреагировав на внезапное нападение и остановив его в районе Дубовой аллеи. Однако ситуация оставалась критической – правая часть города была отдана в считанные мгновения и вовсю полыхала, численность войск давило жуткой ограниченностью, а в воздухе смердело смертью. Лишь небольшой виток черного дыма, плавно поднимавшийся из-за леса, чуть дальше стороны нападения, растворяясь сразу после пересечения крон на удивление вызывал умиротворяющее чувство, среди всей вакханалии, что происходила в Долине Осени на данный момент.
Увиденное, подобно электрической цепи, тут же передалось всей станции, поднялась вторая волна паники, еще более страшная, чем при обнаружении звона колокола, что в свою очередь дало незамедлительную реакцию – паровоз срочно тронулся, не дожидаясь всех пассажиров и не предупреждая о своей отправке. Гадать о причинах такого поступка достаточно тяжело, потому что не понятно, стало ли машинисту настолько страшно, что он решил уехать или же он посчитал лучшим решением эвакуацию хоть какой-то части людей от потенциальной опасности, отправившись в срочном порядке, стоило только увидеть весь тот ужас, происходивший вне его уютной кабины.
Люди кричали и разбегались в разные направления – кто в леса или за самим паровозом, кто в сторону полей, в надежде спрятаться в помещениях скотного двора, кто в сторону главной площади, а самые испуганные, разум которых отдался безумию – побежали в сторону своих домов в надежде спасти самые ценные вещи. Но как известно: потеряешь рассудок – потеряешь все, поэтому люди, столь сильно поддавшиеся страху – погибли, а спастись повезло лишь раненым, оставшихся лежать или в последний момент одумавшимся. Однако большая масса, которая хоть и паниковала, своей внутренней частью, отвечающий за самосохранение, сломя голову побежала в Замок – единственный защитный оплот Беллуно. Возможно, Альберт с Гертой поступили бы не задумываясь точно также, но у них был близкий, дорогой человек и верный пушистый друг, что означало только одно.
– Скорее, нам нужно быстрее к бабуллите. – Выкрикнул Альберт и, схватив еще окаменевшую от чувств Герту за руку, побежал вместе с ней к дому.
Они спешили, как только могли, понимая, что их пристанище находится перед происходящим кромешным адом и у них еще есть шанс добраться до Элизы. Перебегая мост, пара заметила яростно стремящихся навстречу Элизу со Шнобелем.
– Что происходит? Вы в порядке? – впопыхах, бросив первым вопросом пришедшим на ум, поинтересовался Альберт.
– Да мы-то в порядке, вы как? – задыхаясь еще больше, чем собственные внуки, смогла выдавить Элиза.
– Нормально, все с нами нормально. Вам всем срочно нужно бежать в Замок. – Слегка завышенным голосом из-за шока происходящих событий продолжал Альберт. – Герта, милая, послушай, беги вместе с бабуллитой и будьте предельно осторожны – ты поняла?
– Нет! Я пойду вместе с тобой! – после продолжительного молчания, будто наконец осознав происходящее, крикнула Герта. – Сражаться я тоже смогу, только оружие дайте, да и за тобой кто-то должен следить, а бабуллита сама справится, в Замке безопасно.
– Нет, и слышать ничего не желаю. Пока мы тут пытаемся что-либо решить, какие-то люди убивают и сжигают все вокруг, попутно продвигаясь все глубже в город, а значит, что и дорога к Замку становится опаснее с каждой секундой, поэтому не выдумывай и хватит со мной пререкаться, я миндальничать не буду. Хватай Шнобеля на руки и бегите все вместе, убедившись, что дорога безопасна – поняла? – Повторил он еще раз после нотации.
– Герта, – вмешалась Элиза, пытаясь отдышаться после небольшой пробежки от дома до моста – Альберт прав, куда тебе на поле боя? Лучше поможем раненым в Замке, их наверняка много – это тоже важное дело. Но и ты, Альберт, даже не думай проявлять кичливость и лезть впереди всех, лучше отправляйся за помощью в Седико – это ближайший к нам город, кто знает, возможно, мы и успеем продержаться, если ты поторопишься на лошади.
Альберт кивнул, он без лишних слов понимал, что это будет лучшим для них вариантов, и на поле боя он мало будет полезен. Герта же с наворачивающими на глазах слезами, согласилась неохотно, но тоже понимая, что так надо – ловким движением, будто кошка прыгнула в руки Альберта, поцеловала и крепко его обняла.
– Т-т-ты береги себя только, хорошо? Я без тебя не справлюсь.
– Все будет хорошо, милая. Вы тоже берегите себя и приглядываете друг за другом.
Весь этот разговор шел меньше минуты, они молча еще раз переглянулись, переглянулись с той грустью и решимостью, которая только может быть в такой момент и каждый направился в оговоренном направлении – Альберт побежал обратно через мост – к конюшням в скотном двору, а остальная часть семьи фон Дерихт в свою очередь побежала по набережной улице вплоть до дома Бруденных, потом направо и затем, спустя дюжину метров, сразу же налево – в последний на данный момент безопасный оплот славного города Беллуно.
Бой на некоторое время увяз в болоте тел, разрухи и пыли. Продвижение нападавших на время остановилось, из-за чего все также не имея возможности толкнуть сражение на саму площадь, им приходилось продолжать воевать на ее подходах. Часовня давно перестала звенеть, повсюду лежали тела: умирающие и мертвые, раненые и искалеченные. В воздухе горчил сладковатый смрад гари и жареной плоти, падая как мертвые птицы с неба прилетали редкие стрелы – Элизе и Герте со Шнобелем на руках приходилось ловко маневрировать, дабы не оказаться жертвой неудачной случайности. Пространство заполнил звук неуемного боя: ужасающие крики, лязг металла, треск древесины, хруст костей – места стало настолько мало, что Ундина и ветер вежливо умолкли, сейчас их все равно никто не услышит. Но не смотря на весь этот ужас, семья Дерихт, хоть и не в полном ее на данный момент составе, смогла безопасно добраться до Замка. Как раз вовремя – главный мост собирались поднимать через несколько минут.
Они пересекли мост, лежавший над неспокойным рвом, и, запыхавшись, перешли на быстрый шаг. Вокруг образовалась массивная каменная стена, ложившаяся одной из своих сторон легкой тенью на новоприбывших со стороны входа, – солнце возвещало о приближении дня, световое время в Долине Осени шло быстро. Редкие ряды лучников стояли на башнях, пока что безучастно наблюдая за происходящим на площади. Спустя пару десятков метров и второй стены компания достигла донжона. За спиной послышался крик предупреждения о закрытии ворот, за которым последовал металлический лязг цепей и глухой, как приговор, удар массивного сруба о камень.
Герте стало легче, она немного поуспокоилась, к ней вернулось ощущение безопасности, и она выпустила Шнобеля из рук. Все, что теперь Герта должна была делать, – бороться за жизни других в виде оказания первой медицинской помощи. Зато Элизе легче не стало, мысли ее были озабочены совершенно другим. В голове изначально звучал другой план и был он задолго до того, как они разошлись с Альбертом. Она собиралась спуститься в Осенний Колодец и навестить там своего, давно покинувшего Мир Живых, деда.
